Экономика войны и мира

"Теперь вековые загадки и затруднения получают разрешение. Существует столько же моралей, сколько и культур, не больше и не меньше. Никто не волен здесь выбирать. Как у каждого живописца и музыканта наверняка есть нечто такое, что в силу внутренней необходимости совершенно не доходит до сознания, заведомо господствуя над языком форм его произведений и отличая их от художественных достижений всех прочих культур, так же наверняка каждому жизненному восприятию культурного человека присуще заведомое, a priori в строжайшем кантовском смысле, свойство, которое лежит глубже всякого сиюминутного суждения и стремления и в стиле которого мы опознаём стиль определенной культуры. Отдельный человек может поступать морально или неморально, делать "добро" или "зло", исходя из прачувствования своей культуры, но теория его поведения просто задана наперед. У каждой культуры есть для этого свой собственный масштаб, срок действия которого начинается и кончается вместе с нею. Общечеловеческой морали не существует."

Освальд Шпенглер, "Закат Европы"

Война и мир — два основных состояния человеческого бытия, тесно и во многом неразрывно связанные друг с другом. Применительно к пространству война и мир — противоположности, которые слагают процесс его освоения. Политические декларации, предшествующие войнам и провозглашаемые по их окончании, могут быть какими угодно, но все артефакты войн остаются на территории. Войны пронизывают всю описанную историю человечества. Более того, чуть ли не вся описанная история, как она представляется в научных публикациях, — это история войн. Нет и малейших оснований говорить об их прекращении в конце XX века. Хочет того человечество или нет, но войны не прекращаются — войны эволюционируют.

Устойчивость войн — показатель естественного характера периодической активности такого рода. К большому сожалению, корректной типологии войн не существует. Нет убедительных теорий войн, которые бы объясняли реальность, а не навязывали ей свое мнение. Строго говоря, причины войн остаются не вполне понятными. Существуют различные точки зрения на объяснение этого феномена, но вряд ли хоть одна из их них действительно полноценно объясняет явление войны. В частности, сложно понять, что происходит на Балканах. Тем более сложно или даже, скорее, невозможно прогнозировать будущее состояние войны и мира в этом регионе.

Мы, исходя из теории социо-культурных систем (СКС)[1], рассматриваем только один из аспектов войны и мира в балканском регионе. В соответствии с принципами теории, динамику войны и мира можно интерпретировать как процесс социо-культурного освоения территорий: в результате военных действий последним придается определенный социо-культурный стандарт. Это нельзя сделать в итоге одной победоносной войны или иной кратковременной — как конструктивной, так и деструктивной — военной акции. Процесс социо-культурного освоения длится столетиями. В частности, в европейской буферной зоне он активизируется с начала IX века и продолжается до сих пор. Итогом его является закономерная структура организации социо-культурного пространства этой зоны[2]. Эволюция освоения разворачивается через ритмику войны и мира.

Балканская динамика войны и мира носит во многом специфический характер. Этот регион с конца XIX века выделяется на мировой карте прежде всего своими затяжными, очень характерными конфликтами, которые периодически повторяются и порой предшествуют мировым войнам (так происходило дважды). Естественно, возникновение очередного балканского конфликта и, тем более, его активизация являются тревожным симптомом. Причины возникновения мировых войн не вполне понятны. Как их ни объясняй, всегда сохраняется вероятность того, что интерпретация не вполне корректна, и новая мировая война снова вспыхнет из-за Балкан или после очередного балканского кризиса.

Именно в этой связи целесообразно спокойно и систематически изучить особенности балканских конфликтов, пытаясь не только отстоять свои интересы на Балканах, но и понять конфликты этого региона такими, какие они есть.

А пока, несмотря на периодические повторения балканских конфликтов, их природа так и не стала более ясной, и на основании существующих научных представлений нет даже возможности выйти на уровень их прогнозирования[3]. Мы же опираемся на собственные научные разработки и считаем, что речь должна идти не о предотвращении балканских конфликтов как таковых. С нашей точки зрения, это невозможно в принципе. Наша задача: понять и предвидеть, а значит — управлять и смягчать то, что принято называть балканскими конфликтами.

Иллюзии развитых экономик

Если исходить из доминирующих сегодня представлений об экономике, то получается, что есть развитые и отсталые страны, как есть эффективные и неэффективные экономики. Первые генерируют мощные денежные потоки и, соответственно, высокий жизненный уровень населения. Вторые генерируют скромные или откровенно жалкие денежные потоки и, соответственно, низкий уровень жизни. Соответственно же, вторые — это лишь отклонения, недоразвитые формы, переходные стадии и т.п. первых. Логика таких глобалистско-универсальных суждений насколько убедительна, настолько и примитивна (впрочем, как и многие другие распространяемые идеологические декларации).

С точки зрения теории СКС, положение категорически иное. Для каждого типа социо-культурных образований характерны свои экономические стандарты, то есть свой "перечень" того, что, как и в каком количестве производится, хранится, обменивается и проч. Корректное сравнение жизненных уровней возможно только в рамках определенных социо-культурных образований. На основании критерия стандарта социо-культурного освоения территории нами выделены 17 типов социо-культурных образований. Балканы занимают в этом списке свое особое место[4]. В его рамках и следует вести анализ экономики балканских стран.

Экономика балканских стран

Балканский регион имеет не примитивную экономику и низкий уровень экономической развитости — регион имеет специфическую экономику и адекватный ей жизненный уровень населения. В частности, наиболее бедное население региона — представленное албанцами, живущими непосредственно в Албании — бедно не в силу своей лености, глупости, происков врагов или расточительной траты денег. Оно бедно прежде всего в силу того, что является частью мусульманского мира, ориентированной на соответствующие стандарты. Для мусульманского сообщества характерны строго определенные приоритеты. В коранической культуре нет кальвинистских идей и связанных с ними ценностей, близких людям Запада.

Другой пример. Принятое сравнение уровней экономической развитости балканских государства показывает, что наиболее передовыми из них являются Словения и Хорватия. Западное объяснение: в этих государствах более продвинутая демократическая система, в них больше элементов рыночной экономики.

Теория СКС объясняет данный феномен совсем иначе: эти балканские государства есть естественно зависимые западные вассалы, которые перерабатывались (и продолжают перерабатываться) западной СКС на протяжении длительного времени. Этим и объясняется их экономическая продвинутость относительно других балканских государств. Являясь буферной зоной западной СКС, Словения и Хорватия имеют и будут иметь характерные западные черты. Рыночная экономика, которая есть порождение совсем недавнее и недолговечное, не имеет к этому никакого отношения. Кроме того, повышенный оборот денег у населения Словении и Хорватии не означает автоматически более высокий жизненный уровень его по сравнению, скажем, с населением Сербии. Это всего лишь повышенный оборот денег.

Еще раз подчеркнем, что корректная интерпретация балканской экономики возможна лишь при понимании того, что это — внешняя буферная зона. А потому она, сохраняя черты переработки мусульманской[5] и западной СКС, внутренне противоречива. Очень существенны и значимы особенности самой буферной зоны и прежде всего — ритмичность связок "созидание-разрушение", приводящих периодически к массовым разрушениям экономики и миграциям населения. Такого рода ритмичность, обусловленная именно природой внешней буферной зоны, устраняет прежний стандарт освоения пространства региона и создает основу для реализации нового стандарта.

Ритмичность связок "созидание-разрушение" не означает того, что на Балканах можно построить любой тип экономики. Здесь можно построить только то, что можно построить, и ничего более — детерминация предельно жестка. Остаются устойчивыми социо-культурные векторы освоения балканского региона, связанные с его географическими характеристиками. В частности, Словения и Хорватия имеют прозападные черты при любой системе государственного устройства на Балканах. Албания сохраняет промусульманские черты также при любой системе государственного устройства. Само государственное устройство в таких регионах много слабее их социо-культурных особенностей; оно слишком изменчиво — не более чем внешняя форма освоения данной территории.

Экономика войны

Война — событие достаточно частое и очень существенно влияющее на экономику любой страны. Однако экономика как научная дисциплина ориентирована только на описание/изучение мирного времени. Ученым-экономистам важно описать механизмы зарабатывания денег, объяснить, кто и как богатеет. Экономические теории никогда не объясняют, что и как разрушается, а экономика военного времени сводится к анализу экономических причин военных действий. При этом остается гигантский блок практической деятельности, связанный с преобразованием территорий, который редко находит свое отражение в экономической рефлексии. Военные разрушения — не только процесс уничтожения определенных материальных ценностей, но еще и периодические преобразования территории, имеющие определенный внутренний ритм.

Согласно теоретическим построениям экономистов, развитие народного хозяйства должно носить поступательный характер. Смена технологических укладов, которая подвержена определенным колебаниям (например, циклы Кондратьева), естественным образом влечет за собой изменения в особенностях размещения производительных сил и структуре хозяйства. Государство при этом должно только оперативно откликаться на происходящие изменения и способствовать внедрению в экономику новинок. Все это делает страну процветающей и передовой. Самая большая "неправильность", которая позволяется теоретиками экономической реальности, — та, что в ее эволюции могут проявляться определенные циклы с различными периодами колебаний, составляющими от 10 до 100 и более лет.

С точки зрения классических экономических теорий, войн как бы и не существует: экономические построения никогда не учитывают реальной ритмики войны и мира. Экономика войны — это всегда только экономика военных действий, но не экономика преобразования территорий в ходе их периодического разрушения и освоения по новым социо-культурным стандартам. Не обращается внимания на самое существенное — то, что война есть явление вполне естественное, хотя и страшное, направленное на формирование и утверждение в пределах конкретной территории соответствующих социо-культурных стандартов.

Очень многое зависит от типа войны. В ряде случаев основная ориентация войн связана как раз с преобразованиями территорий. Наиболее яркие проявления подобного рода находят место в буферных зонах. Примером может служить география и особенности военных действий во времена Первой мировой войны на территории Польши и Западной Украины. Итогом их стали катастрофическое разрушение производительных сил региона и массовые миграции (в том числе эмиграции) местного населения.

В некоторых случаях война и отдельные военные акции не ведут к собственно завоеванию и/или преобразованию территории, но определяют сферы геополитического влияния. Примером могут служить атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945 году, в результате которых США стали абсолютным доминантом в определенном секторе Тихоокеанского региона.

География войн, военных действий и военных разрушений не носит хаотического характера. Правда, в каждом конкретном случае у военных разрушений нет четкой логики. Логика проявляется в общих закономерностях, статистической массе случаев. Для этого нужно рассматривать значимые периоды освоения территорий, историю формирования на них определенных социо-культурных стандартов.

Очень показательны в этом отношении действия НАТО против Югославии. Объединенные западные силы практически полностью уничтожили энергосистему Югославии: разрушены трансформаторные подстанции и распределительные узлы электростанций. Кроме того, практически стертыми с лица земли оказались очень многие машиностроительные и химические предприятия. Методичным бомбардировкам подверглись все мосты через Дунай, что парализовало движение по реке.

Надо заметить, что после предыдущих балканских конфликтов 90-х годов Сербия осталась наименее пострадавшей территорией. В ходе косовских событий, повлекших вмешательство НАТО, все стало на свои места: нашелся удобный повод для массовых разрушений. Еще раз отметим, что объяснения конкретных действий могут быть самыми различными: слова роли не играют — важна лишь периодичность массовых разрушений на Балканах. Производительные силы Балкан накануне новых социо-культурных преобразований должны быть полностью разрушены. Исключение в текущем конфликте составляет Албания, которая уже более 50 лет формируется как самодостаточная и самоизолированная держава и потому не подпадает под всеобщий балканский процесс разрушения, носящий строго закономерный характер.

Учет более широкого контекста военных действий на Бакланах позволяет за отдельными акциями увидеть общую логику. В таком варианте региональные закономерности военных действий становятся очевидными. Появляется и экономика войны как область познания, которая связана не только с экономикой военных действий, но и с преобразованием территорий посредством динамики войны и мира.

Затраты западной СКС на социо-культурные преобразования

Довольно часто высказывается мнение, что активность США и других западных стран в нынешнем балканском конфликте во многом связана с тем, что они готовят себе новые рынки сбыта вооружения. Приводятся цифры, свидетельствующие о том, что США и Великобритания во много раз перекроют в будущем свои нынешние расходы за счет продажи вооружения прозападным балканским странам.

Такого рода рассуждения представляются нам достаточно наивными. Нельзя считать войну коммерческой операцией, в которой начальные инвестиции предполагается покрыть за счет будущих доходов. О состоянии экономики балканских государств говорит, например, тот факт, что Македония не смогла внести ежегодный взнос в ООН, за что была лишена права голоса. И это не бойкот уважаемой международной организации конфликтным балканским государствам, а банальное отсутствие денежных купюр[6]. При этом заметим, что Македония — страна, не очень сильно пострадавшая в результате военных действий предыдущих лет. В то же время указанный факт говорит о том, что Македония отчасти начинает следовать путем Албании, ориентируясь на замкнутую, самодостаточную экономику. В Албании, правда, этот процесс протекал под флагом построения коммунизма, но сути дела это не меняет.

Причины активности западной СКС в балканском конфликте состоят только в том, что она проводит социо-культурные изменения на Балканах. И дело не в конкретных экономических интересах, а в том, чтобы сделать еще один шаг в формировании балканского социо-культурного пространства. На социо-культурные изменения стратегически важных районов ни одна СКС денег никогда не пожалеет. Именно с этим связаны гигантские затраты на современные балканские войны. Это инвестиция не в будущий рынок вооружения — это инвестиция с целью преобразования балканского социо-культурного пространства в более безопасную и приемлемую для западной СКС форму. Но средства у СКС также не безграничны: ведь из ничего нельзя получить нечто, не сократив при этом свои ресурсы.

Следует, к примеру, обратить внимание на корреляцию активного участия Великобритании в последних военных операциях против Сербии с началом беспрецедентной распродажи золотого запаса страны летом 1999 года по очевидно заниженным ценам. Тем самым Великобритания готова дестабилизировать мировой рынок золота и имеет для того немало резонов. Прежде всего, получение некоторого количества наличности в обмен на золотые слитки, которые могут храниться бесконечно, но которые сложно использовать. Распродажа части золотого запаса страны не останавливается, даже несмотря на очень низкие текущие мировые цены на золото. Причины действий Великобритании заключаются, скорее, в необходимости поддержания фунта стерлинга.

Не существует прямой связи между социо-культурными процессами и благосостоянием населения определенной СКС. Бедность населения СКС еще не свидетельство того, что ее хозяйственные механизмы не эффективны или что сама она находится в кризисном состоянии. С другой стороны, богатство и материальное благополучие населения СКС не означает непоколебимости материальных позиций и социо-культурного процветания. Бедность и богатство населения — в экономическом понимании — зависят от фундаментальных социо-культурных тенденций.

Большинство экономических теорий категорически игнорирует изменения, происходящие в благосостоянии населения, которые носят фундаментальный и "объективный" характер. Экономистами совершается масса в высшей степени примитивных пересчетов того, кто, где и сколько получает денег. Наряду с этим научной экономической теории бывает порой сложно учесть даже такие "низкие" реалии, как затраты на жизнеобеспечение. Текущий балканский кризис подтверждает несостоятельность экономических построений, которые не хотят иметь дела с реальностью, а питаются идеологическими фикциями.

Экономические последствия балканского конфликта для западной Европы и США

Последний балканский конфликт оказывает немалое воздействие на экономику западных стран и западный финансовый рынок. Это воздействие можно понять только как часть более общих процессов. Отметим некоторые наиболее характерные моменты.

Балканский конфликт и курс евро

Евро — деньги выдуманные. Они — не столько порождение реальной необходимости в единой валюте, сколько попытка в ускоренном темпе сформировать единый западноевропейский рынок. Нельзя не заметить, что Западная Европа стоит на пороге решительных геополитических перемен, поскольку число самостоятельных государственных образований в ней будет расти. Это не только независимость Шотландии и Уэльса, но еще и резкая активизация региональных сепаратистских движений и формирование возможности для возникновения государства, например, басков на границе Франции и Испании. Поэтому для нейтрализации угрозы сепаратизма европейское сообщество ускоренно инициирует интеграционные процессы в пределах Западной Европы.

Как и все выдуманные вещи, евро очень уязвим. Балканский конфликт и чрезмерная активность в нем США могут стать для общей европейской валюты весьма негативным фактором. Так, уже через два дня после первой бомбардировки Югославии курс евро по отношению к доллару упал до отметки 1,072. Двумя неделями позже был поставлен новый рекорд — 1,063. По мере развития конфликта курс евро устойчиво падал. Особенно сильно повлияли на этот процесс сообщения о возможности развертывания наземных операций в Косово.

Ко второй половине июля 1999 года (время написания этого текста) воздушная операция НАТО в Косово завершилась относительно благополучно. Но перспективы евро от этого не стали лучше, т.к. Косово оказалось по сути законсервированным конфликтом. В пользу этого говорит, в частности, присутствие в нем весьма большого числа российских миротворцев, которые находятся в неопределенных отношениях с НАТО. Дополнительный фактор консервации конфликта — прибытие в Косово все новых и новых войск. Ряд из них, например, украинские миротворцы, фактически получил приказ не вмешиваться в дела региона. Однако в таком варианте участие их в миротворческих акциях практически лишается смысла.

Ситуация становится все более неуправляемой. Косовские албанцы на некоторое время спрятали свои автоматы. Сербские власти ждут вывода иностранных войск из края. А западные страны за все это должны платить, платить и снова платить, причем все большие расходы приходятся теперь на европейские страны, а не США.

Последействия массированных затрат западной СКС на балканский конфликт многоплановы. Это не только начало распродажи золотого запаса Великобритании. Снижаются показатели экономического роста в европейских странах, и это — устойчивая и весьма долговременная тенденция (по свидетельству солидного журнала Economist). Европейские страны, при всем нежелании, должны увеличивать дефицит государственного бюджета, что уже произошло в Италии.

Балканский конфликт и затраты на него стали дополнительным активным фактором, негативно влияющим на состояние экономик западноевропейских государств.

Восстановление Балкан. Цена успеха

Снижение курса евро во время активной стадии конфликта НАТО и Югославии может оказаться не самым негативным фактором, влияющим на западноевропейские финансы. Более серьезным может стать необходимость восстанавливать экономику Балкан после массированных бомбежек НАТО и военных разрушений прошлых лет. Цена военного успеха в таком случае будет очень высокой. Балканы — снова tabula rasa, иероглифы на которой теперь будет выводить западная СКС, а остальные, в том числе и Китай, — лишь наблюдать.

В периодической прессе называются различные суммы реконструкции Балкан — от 5-6 до 50 миллиардов долларов США. Что лежит в основании этих оценок, понять сложно, так как детального обоснования никто не приводит. Но в любом случае МВФ и Мировой банк на такие траты никогда не пойдут. Дело не в их желании — это просто невозможно. Отдельные балканские государства получат небольшие кредиты за хорошее поведение (например, Болгария). Будут затрачены средства и на дальнейшую интеграцию Словении и Хорватии в западноевропейскую экономику. Но не более.

Далее западная СКС будет искать, как "выскочить" из ситуации с Балканами. Военная акция НАТО против Югославии поставила точку в конфликте. Однако теперь нужно уйти, не потеряв при этом цивилизованного лица. Запад на Балканах ничего не будет отстраивать — Сербия и Косово останутся со своими руинами один на один. Никакой экономической помощи не поступит. На албанцев обидятся и оставят их в покое, а к сербам будут предъявлять все новые и новые претензии, благо поводов к тому — масса. В определенный момент (в интервале двух-трех лет) Косово вновь окажется в государственных границах Югославии, поскольку этих границ никто не отменял. А количество иностранных войск в регионе стремительно сократится, что, безусловно, породит массу проблем, но они, скорее, уже не будут вызывать столь широкого международного резонанса. Цивилизованный Запад устанет от варварского Косово, которое вряд ли в состоянии усвоить его замечательные стандарты.

Так произойдет потому, что буферным зонам не предназначено быть особенно процветающими и перенаселенными. Они периодически разрушаются и теряют свое население. На Балканах для этого уже проделана необходимая деструктивная работа. Потенциальное (но не реальное) восстановление Косово, конечно, привлечет в данный регион некоторое количество населения, проживавшего в нем ранее, но это не убережет район от разворачивающихся процессов депопуляции. Такие выводы основываются на объективных социо-культурных закономерностях, которые проявляются в буферных зонах уже в течение длительного исторического времени.

Депопуляция края произойдет по ряду причин. Часть албанских мигрантов просто не вернется в места своего прежнего проживания. Скорее всего, это будут люди детородного возраста, для которых более симпатичен вариант эмиграции в западные страны (и такая возможность у них есть). Кроме того, должна резко снизиться фертильность (уровень рождаемости) косовского населения. Причины высокой фертильности таились в противостоянии сербам. В современных условиях такая задача более не стоит. Следовательно, показатели фертильности вернутся к стабильному мусульманскому уровню. Дополнительный аргумент — тот, что резко деградируют материальные стандарты, система социального обеспечения и медицинского сервиса в крае. Это неизбежно приведет к увеличению показателей младенческой смертности у албанского населения Косово. Возрастет доля людей преклонного возраста, которым, в первую очередь, и предстоит вернуться на свои пепелища.

В перспективе (ближайшие 5-10 лет) Косово станет регионом драматических перемен. Затраты Запада на его преобразование в основном свелись к военным расходам на разрушение существующих производственных сил. На большее денег не осталось. Странный предмет эти деньги: постоянно их на что-то не хватает…

Факторы размещения производительных сил

Более детально остановимся на вопросе о факторах размещения производительных сил, что особенно важно для оценки инвестиционных проектов по восстановлению экономики Балкан.

Вероятно, самый большой недостаток современных теорий размещения — тот, что они исходят из идеи однообразия и пассивности пространства. Между тем, пространство отнюдь не однообразно и не пассивно. Оно различается по строго определенным типам, которые детерминируют особенности проявления в них различных процессов.

Наиболее известной является теория размещения А.Вебера. При анализе размещения в ней уделяется внимание следующим факторам-издержкам: издержки на земельную ренту (аренда, покупка); издержки на основной капитал (здания, машины, оборудование); издержки на сырье и энергоресурсы; издержки на рабочую силу; транспортные издержки; процент на заемный капитал; амортизационные отчисления на основной капитал. Эти факторы (с небольшими вариациями) учитываются и в других теоретических построениях, связанных с анализом размещения производительных сил.

Анализ факторов размещения — отдельная большая тема. Обратим внимание только на некоторые ее аспекты. В таких регионах мира, как Балканы, строгие теоретические положения теории Вебера перестают корректно работать. Никогда специально не оговаривается, но обычно предполагается, что теоретические построения теорий размещения везде работают одинаково. Это совершенно естественное предположение, если исходить из идеи однородности пространства. Однако социо-культурное пространство неоднородно. Например, во внешних буферных зонах и, в частности, в таких конфликтных районах, как Балканы, теоретические построения начинают давать странные результаты. В итоге, район рассматривают как деформацию, как "неправильный". Теорию при этом не трогают: она дороже небольшого по площади района мира.

С нашей точки зрения, теория Вебера и ее модификации относительно строго работают только в условиях больших площадей СКС и при наличии единого социо-культурного стандарта освоения территории. Только в таком варианте можно определять эффективность размещения промышленности на основании суммы факторов-издержек. Если предположение относительно социо-культурной однородности пространства в каждом конкретном случае относительно корректно, то и размещение промышленности будет иметь экономические основания.

Тем не менее, есть немало случаев, когда экономическая эффективность размещения не особенно важна, и более того — размещение промышленных объектов может противоречить строгим расчетам в духе теории Вебера. Это случаи, связанные с необходимостью освоения буферных зон. И под задачи освоения часто происходит размещение определенных производств не там, где это экономически целесообразно, а там, где нужно осваивать территорию в интересах СКС. Например, нужно создать рабочие места для людей определенной национальности. В этом случае у района появляются новые экономические специализации. Исходя из теории СКС, можно утверждать, что — в зависимости от типа социо-культурного пространства — факторы размещения промышленности могут "вести себя" совершенно различно. Социо-культурное основание размещения производительных сил — не просто дополнительный фактор. Это, своего рода, знаменатель для всех остальных факторов, который и предопределяет конкретный процесс размещения

В случае с внешними буферными зонами возможны варианты откровенно нерационального размещения. СКС может идти на значительные траты только для того, чтобы инсталлировать и/или закрепить важный для нее стандарт освоения пространства буферной зоны. Отмеченные положения, касающиеся влияния типов социо-культурного пространства на особенности размещения производительных сил, можно отразить следующей моделью.

На хорошо освоенных территориях СКС, которые занимают значительные площади, при размещении промышленного производства подлинно экономические факторы играют гораздо большую роль, чем во внутренней и внешней буферных зонах. Скорее всего, нельзя говорить о рациональности размещения применительно лишь к отдельному экономическому объекту (фабрике, заводу). Процесс освоения территории СКС долог. Рациональность размещения во многом проявляется в исторической перспективе, а насколько разумно то или иное экономическое освоение территории, порой можно судить только по прошествии нескольких десятков лет с начала освоения.

Яркие примеры социо-культурного фактора размещения производительных сил можно встретить и на Балканах. В частности, они связаны с освоением Нови-Пазарского Cанджака в пределах СФРЮ. Для увеличения доли сербского населения в этом стратегически важном районе были построены крупные предприятия текстильной промышленности, что дало рабочие места в основном сербским женщинам. В том же районе были предприняты меры и для создания рабочих мест для сербских мужчин.

В целом, отмеченные выше положения имеют прямое и непосредственное отношение к экономике Балкан. Они важны не только для понимания особенностей экономической истории этого региона, но и для осмысления массовых разрушений, имевших место в ходе последнего конфликта. На основе теории СКС и ее экономического приложения возможно уверенное прогнозирование географии и особенностей перестройки экономики Балкан в послевоенный период.

Основных направлений перестройки экономики Балкан, по всей вероятности, два. Первое — это изоляция таких районов, как Сербия, Косово, Македония и отчасти Черногория. Второе — это развитие внешних для данного района связей государств Словения и Хорватия, а также края Воеводина. И первое, и второе направления обоснованы исключительно социо-культурными основаниями, которые играют на Балканах ведущую роль. Классические факторы — издержки размещения промышленности — имеют в данном случае лишь второстепенное значение.

Самоизолированная экономика балканских стран
(на примере Албании)

Албания поражает своей экстерриториальностью: государство ни с кем не хочет контактировать. Несмотря на то, что в современном мире все государства стремятся в международные организации, Албания делает вид, что не нуждается ни в кредитах, ни в подобном участии, — она ни на что не похожа и самодостаточна. Социо-культурный дизайн этого государства ориентирован на две, казалось бы, противоречащие друг другу цели — изоляция от остального мира и конфликтность с остальным миром. Естественно, в конкретных географических условиях Албании "остальной мир" во многом сводится к соседним территориям, а также "заморской" Италии.

Небезынтересна модель адаптации албанской экономики к социо-культурному статусу этого государства. Ее экономику нельзя рассматривать как примитивную только на основании того, что жизненный уровень населения Албании не столь высок, как в других странах Западной Европы. Экономика Албании есть совершенный продукт балканской эволюции и столь же совершенное порождение мусульманской СКС. Может быть, в перспективе и остальные балканские государства приобретут некоторые черты, столь характерные для Албании 1945-89 гг. Это, прежде всего, замкнутость на самое себя. На Балканах доминирует маятниковая концепция времени, приводящая к формированию небольшой, самоизолированной и малопривлекательной для любых соседей страны с почти мононациональным составом населения, самодостаточной экономикой и четко выраженной моноконфессиональностью. Это и есть балканский идеал (или "балканская идея"?).

Кратко рассмотрим путь достижения такого идеала Албанией. Не будем начинать с XIV века, а сделаем акцент на становлении албанской экономики после Второй мировой войны.

До Второй мировой войны Албания представляла собой откровенно отсталое государство. В горных районах, занимающих большую часть территории страны, хозяйство оставалось вполне натуральным. В стране не было железных дорог, существовало лишь небольшое количество мелких предприятий по переработке сельскохозяйственного сырья, нефтепромыслы и угольные шахты в лучших технологических традициях XVIII-XIX веков.

В 1945-46 гг. в стране была проведена национализация промышленности, банков, транспорта, средств связи, внутренней оптовой и значительной части розничной торговли. Государство получило монополию на внешнюю торговлю и стало таким образом абсолютным монополистом в экономике. Преобразования 1944-46 гг. традиционно интерпретируются как установление социалистического стандарта — конечно, это был социалистический стандарт, но с албанским оттенком.

До Второй мировой войны Албания оставалась в зависимости от западной СКС и периодически испытывала на себе ее давление, что выражалось, например, в марионеточном характере албанской государственности, которая стала итогом внешнего соглашения. Внешний контроль не был особенно обременительным для Албании и не влек за собой драматических перемен жизненного уклада в стране. Внешнее вмешательство в дела Албании стало для Запада делом рутинным.

После Второй мировой войны положение резко изменилось. В результате поражения Германии и ее союзников Албания смогла вполне изолироваться от остального мира. Особенно важна для нее была слабость Италии в этот период: прежде Италия традиционно контролировала или пыталась контролировать этот район Балкан. Используя благоприятную международную обстановку, после 1945 года Албания решительно повела политику на самоизоляцию.

Албания нуждалась в коммунистическом идеале для того, чтобы "отгородиться" от Западной Европы. Политическое устройство, идеологические декларации должны были резко контрастировать с соседними странами. Если бы в Западной Европе строили коммунизм, то в Албании начали бы создавать рыночную экономику. Итог и в одном, и в другом случае был бы аналогичным. Если идеологические стандарты являлись лишь средством, то целью была изолированность. Очень важна именно драматическая противоположность деклараций как средство решения проблемы изоляции от соседней западной СКС. А от соседней коммунистической Югославии отгородились "иным понимаем путей построения коммунизма".

Албанские послевоенные реформы были действительно радикальны. Так прошла важнейшая для страны земельная реформа (1945-46 гг.), внешне носившая социалистический характер. Имели место и экспроприация экспроприаторов, и раздача земель тем, кто на них трудился, и так далее — все по классическим стандартам построения социалистического общества. Но смысл реформы в социо-культурном отношении несколько иной. Социализм, с исторической точки зрения, — это бабочка-однодневка; социо-культурные процессы освоения территорий длятся много дольше.

В этой связи земельную реформу в Албании можно интерпретировать как создание оснований для формирования стабильной и изолированной от соседней Югославии системы расселения албанцев. Они имели свое государство, но факт наличия государственности сам по себе мало что значит. Албанское население в целом очень подвижно, поэтому нужно было закрепить изолированность экономическими реформами. То есть решался не столько земельный вопрос, сколько социо-культурный, поскольку ничто не держит крестьянина на месте прочнее, чем обладание землей. И социалистическая риторика пришлась тут как нельзя кстати.

С 1947 года в Албании воспроизводили организационную структуру, характерную для большинства социалистических стран, — с планированием экономики и строгим контролем над выполнением объявленных заданий. Первые планы были приняты в 1947 и 1948 годах, с 1951 года начинают действовать пятилетки. На их основании разрабатывались годичные планы. Плановая система работала достаточно уверенно, и с ее помощью в стране были достигнуты реальные экономические успехи.

Албания имеет слабо развитую, но жестко централизованную экономику. Унитарный характер составляет суть экономики Албании и приводит к тому, что государство носит целостный характер и, в отличие от остальных балканских государств, не ориентировано на изменение своих границ. Своим строгим соответствием социо-культурному стандарту государства экономика также вносит вклад в геополитическую стабильность страны.

Албания — живой пример того, как в наше время на протяжении десятков лет формируется самодостаточная экономика. Она категорически противоречит доминирующим представлениям о глобализации международной экономической жизни. В Албании не оправдываются ни рыночные западные, ни недавние советские экономические воззрения — и никогда не оправдывались. При этом понять ее никто не хочет, а "неправильная страна" проводит анклавные мусульманские стандарты в Европе.

Коротко перечислим основные особенности развития экономики Албании в период после окончания Второй мировой войны и до начала последнего балканского кризиса.

Первое. С 1948 года особое значение придавалось индустриализации страны. Начали с развития легкой промышленности, что определялось крайне ограниченными возможностями инвестиций со стороны государства, их скорой отдачей и острейшей потребностью в обеспечении населения товарами первой необходимости. После подъема легкой промышленности перешли к развитию иных отраслей.

Очень важно, что в Албании не стали дожидаться идеальных условий и иностранных займов как основы развития промышленности. Делали все на том уровне, на котором это было возможно. Таким образом четко проявилась ориентация на собственные силы и изолированное развитие.

Второе. Высокие темпы промышленного роста: в 1951-55 гг. среднегодовой темп прироста валовой промышленной продукции составил 22,6%, а в 1956-60-е гг. — 16,9%. Понятно, что на момент обретения независимости промышленность Албании находилась на нулевом уровне, и поэтому темпы роста могли быть очень высокими. В любом случае, устойчивость темпов роста впечатляет.

Третье. Итогом реформ примерно 15-летнего периода стало изменение соотношения промышленности и сельского хозяйства. В 1960 году удельный вес промышленности в общем объеме производства достиг 57%, а ее доля в национальном доходе выросла до 33%. Такие показатели в целом сохранились и в будущем. Согласно казенной терминологии советских времен, Албания стала называться "аграрно-индустриальной" страной.

Существующие пропорции промышленного и сельскохозяйственного производств вполне гармоничны в случае Албании. Дальнейшее наращивание доли промышленности поставило бы страну перед проблемой экспорта, так как ее внутренний рынок весьма и весьма ограничен. Экономическая же экспансия вряд ли когда-либо входила в число приоритетных задач Албании.

Четвертое. Успехи в развитии промышленности отнюдь не сопровождались аналогичными достижениями в развитии сельского хозяйства. К 1960-61 гг. валовая продукция сельского хозяйства только в два раза превосходила уровень 1937-38 гг. Но этот феномен нельзя объяснить провалом экономической политики государства. В частности, нельзя связывать его только с неэффективностью коллективизации, т.к. менять сельскохозяйственный уклад в высшей степени сложно. В случае с Албанией не было никакой необходимости это делать: голода страна не знала, население было надежно трудоустроено и стабильно закреплено на своих территориях. Производимый избыток сельскохозяйственной продукции покрывал потребности городского населения. Ускоренный рост эффективности сельского хозяйства смысла, таким образом, не имел.

Пятое. Государство начало с раздачи земли крестьянам, но затем постепенно провело "социалистические" преобразования в деревне, выразившиеся в том, что кооперативы стали основной формой землепользования. В 1955 году на них приходилось 10% всей производимой продукции сельского хозяйства, в1960 году — 67%.

Дело здесь не только в способе наиболее эффективного ведения сельского хозяйства: албанские сельскохозяйственные кооперативы во многом являлись формой более устойчивого расселения и закрепления сельского населения на определенных территориях.

Шестое. Со второй половины 40-х по 60-е годы Албания активно кооперировалась с СССР и другими социалистическими странами, которые предоставляли ей значительные кредиты. В частности, СССР предоставил Албании кредит в 1 млрд. рублей (в масштабе цен до 1 января 1961 г.), причем значительная часть его была безвозмездной. Имела место и помощь со стороны других государств — членов СЭВ. Тем не менее, после 1960 года произошли изменения в международных предпочтениях Албании: она отказалась от сотрудничества с социалистическими странами и двинулась по самостоятельному пути, избрав, казалось бы, более чем странного стратегического партнера в лице КНР.

Причины такого предпочтения следует искать в особенностях взаимоотношений различных социо-культурных образований. Аналогичные примеры такого рода социальных и экономических "странностей", не укладывающихся в существующие теоретические построения, часто встречаются "на стыках" социо-культурных образований. Для понимания радикальной переориентации Албании нужно вспомнить особенности социо-культурной эволюции китайской СКС в XIX-XX вв.

Связь Албании с КНР была обусловлена все той же ориентацией на изолированное развитие. Великая культурная революция в КНР была замечательным успехом. Она позволила республике осуществить политику изоляции от остального мира достаточно решительно и эффективно. Впервые за два века Китай избавился от иностранцев в пределах собственной территории: остались только дипломатические миссии, драматически сократившие свои штаты (яркий пример — посольство СССР в Пекине).

Для Албании Китай стал желанным образцом, о котором можно было только мечтать. СССР вел курс на интернационализацию, и, соответственно, Албании следовало бы вписываться в СЭВ и прочие организации, но это категорически противоречило ее социо-культурной сути. Ориентация на КНР позволяла изолироваться от каких бы то ни было соседей. Именно поэтому предпочтение было отдано иному стратегическому партнеру — помощь СССР была заменена помощью КНР.

Седьмое. Достигнув определенного уровня развития, экономика Албания стабилизировалась. Темпы роста как промышленного, так и сельскохозяйственного производства начали снижаться. Это произошло в первой половине 60-х гг., когда ситуация в Албания стала резко контрастировать с тем, что происходило в остальных европейских странах, идущих по социалистическому пути под чутким руководством СССР.

Причины экономической стагнации в высшей степени нетривиальны. В СССР их объясняли так, что Албания, вернее, ее руководство, пошли по пути изоляционизма, налаживания кооперации с маоистским Китаем и т.д. Советская пропаганда рассматривала курс "опоры на собственные силы" как стратегически неверный. Но это объяснение некорректно, поскольку отражает оценку ситуации исключительно с российских позиций. Албания же существует для себя, и оцениваться должна именно таким образом — "изнутри".

"Опора на собственные силы" для Албании (а в перспективе — и для многих других балканских государств) — это норма, естественное и желанное состояние. И дело не только и не столько в том, что при этом снижаются экономические показатели: они не самоцель, и экономика Албании существует не для производства показателей. "Опора на собственные силы" означала для Албании достижение социо-культурной анклавной независимости. И в этом — основная причина становления нового экономического и социального курса.

Восьмое. Албанская промышленность максимально ориентирована на местное сырье и во многом — на местный же рынок. Импортно-экспортная активность ее крайне слаба. Показательна в этом отношении электроэнергетика. Основную часть электроэнергии дают гидроэлектростанции —действительно автономный источник. В этом отношении Албания не зависит от сопредельных территорий. Так, она никогда не развивала совместных энергетических проектов с соседней СФРЮ, а поэтому деструктивные события в Югославии никак не отражаются на энергетике Албании.

Албанская промышленность развивалась не столь динамично, как в соседней СФРЮ, но, со стратегической точки зрения, ее экономическая политика оказалась много эффективнее. В связи с тем, что Албания формирует самодостаточную экономику, ее производительные силы после окончания коммунистического периода не подверглись столь существенному разрушению, как в других бывших соцстранах.

Девятое. Сельское хозяйство Албании также эволюционировало в сторону самодостаточности. После 1945 года была увеличена площадь обрабатываемых земель: с 292 тыс. га в 1938 году до 690 тыс. га в 1975 году. В 1976 году Албания впервые полностью обеспечила себя зерном, что стало реально важным достижением. Увеличилась доля растениеводства в сельскохозяйственном производстве и, соответственно, сократилась доля животноводства. Интенсификация животноводства не имела места, но его экстенсивные формы, столь привычные для данного района в довоенный период, стали постепенно сходить на нет. Был сделан решительный шаг к формированию и укреплению оседлости албанского населения в границах государства. Склонность к марш-броскам сохранилась только у албанцев за пределами Албании. Албанское население Балкан, проживающее в Албании и за ее пределами, стало таким образом реально различаться в социо-культурном отношении.

Десятое. Интересная особенность албанской внешней политики состоит в том, что государство часто не подписывает международные соглашения, носящие коллективный европейский характер. Есть определенное количество соглашений, подписание которых накладывает на страну достаточно необременительные обязательства, но факт их подписания во многом демонстрирует принадлежность к определенному (региональному) сообществу. Албания в таких демонстрационных акциях демонстративно не участвует. Например, это единственная страна Европы, которая не подписала Хельсинский заключительный акт в 1975 году.

Не стоит связывать подобное поведение Албании с ее конкретными коммунистическими лидерами соответствующего периода. Причины более глубоки. В ближайшей перспективе многие балканские государства будут вести себя аналогичным образом, что вполне соответствует их социо-культурным особенностям. Албания — не аномалия, а, скорее, пионер процесса балканизации. Вероятно, в перспективе современные Македония, Босния и Герцеговина (после очередного передела) будут вести себя аналогично. Это — норма международного поведения государств внешних буферных зон: после бурной эволюции, когда они становятся "больными людьми" Европы, они чаще всего превращаются в спокойные и во многом самоизолированные страны.

Одиннадцатое. После 1991 года Албания стала последовательно налаживать связи с мусульманской СКС, хотя ранее вступала в прямые контакты с мусульманскими странами весьма неохотно. Этого не имело смысла делать, так как Балканы оставались регионом с латентными конфликтами, которые могли активизироваться только в условиях распада СФРЮ. В 1992 году был подписан албано-турецкий договор о военном сотрудничестве. В том же году Албания вступила в "Организацию Исламской Конференции" (Organization of the Islamic Conference — OIC)[7] , что создало основания для получения помощи от исламских государств. В перспективе связи Албании с мусульманским миром будут крепнуть, но вряд ли станут особенно тесными. Важная особенность мусульманских анклавов заключается в сохранении ими высокой степени самодостаточности и изолированности.

Двенадцатое. Интересная особенность балканских государств состоит в том, что они могут на десятилетия замораживать свои отношения с соседями, абсолютно не контактируя с ними. В соответствии с преобладающими на сегодня представлениями о глобализации, рыночной экономике и прочих полумифических явлениях, соседние страны должны (обязаны!) контактировать друг с другом: это выгодно, удобно и способствует взаимному развитию. Балканская реальность категорически противоречит такого рода идеям, из чего, однако, не следует, что они не верны, — из этого следует только то, что они не работают в определенных типах пространств.

В качестве примера можно привести отношения Греции и Албании. После окончания Второй мировой войны эти государства практически не имели контактов. Строго говоря, из состояния войны формально они вышли только в феврале 1988 года.

Тринадцатое. Исчезновение "призрака коммунизма" в Европе не стало страшным потрясением для Албании. Несмотря на буйных характер ее обитателей, разрушения в стране были кратковременными и отнюдь не массовыми: имели место некоторые волнения, но их итогом не стало полное разрушение производительных сил государства. Такое, не вполне обычное для Балкан, поведение можно объяснить только тем, что Албания стала действительно стабильной балканской страной, и ее ориентация на самодостаточное развитие оказалась вполне эффективной.

Четырнадцатое. Очень важно, что сложилось парадоксальное соотношение албанского государства и албанского населения в балканском регионе — положение, очень характерное для мусульманского мира. Граждане государства Албания вполне независимы от него. С одной стороны, казалось бы, существует жесточайший контроль со стороны государства, с другой — налицо реальная самостоятельность обывателей, что особенно ярко проявилось во время косовского кризиса 1998-99 гг. Существование этого феномена гарантирует сохраняющуюся конфликтность мусульманского населения на Балканах (в первую очередь, албанцев) и официальную непричастность к этим конфликтам государства Албания как такового.

Балканизация как фундаментальный процесс

Процесс деструкции Балкан, развивающийся на наших глазах, не есть "некое недоразумение". Это объективный и закономерный процесс, условно названный нами "балканизацией". Он развивается на строго определенном типе территорий, и для него характерно следующее:

• неопределенно большое число государств в пределах четко локализованного региона, имеющего стабильную внешнюю границу, внутри которой все непостоянно и изменчиво. Такой регион может быть представлен и единым государством, но "балканская федерация" готова в любой момент — при соответствующем внешнем давлении — начать распадаться на составные части (районы), которые, в свою очередь, становятся отдельными государствами;

• возможны самые разнообразные комбинации новых федеративных государств, формирование которых зависит во многом от хода очередного конфликта (со всеми атрибутами внешнего вмешательства) и определяется ситуативными успехами отдельных балканских стран;

• чуть ли не все районы-государства первого уровня разделения единой региональной федерации остаются федерациями и состоят из неопределенного количества субъектов, которые организуют второй уровень балканской федерализации. Примером может служить Хорватия, которая включает такие социо-культурно специфичные районы как Истрия, Далмация, Сербская Крайна;

• в случае необходимости, вызванной интересами СКС, балканская федерализация может начать формировать и третий уровень. Итогом станет возникновение мелких государств площадью от 3 до 10 тысяч кв.км. В основании такого деления лежат районы с четко выраженной социо-культурной спецификой;

• возможен и четвертый уровень — уровень городов-государств и мини-государств в стратегически важных районах. Примерами балканских городов-государств могут стать Дубровник, Сараево, Сплит и некоторые другие. В частности, Дубровник имеет давнюю традицию самостоятельного государственного существования;

• как правило, отмеченные уровни не имеют абсолютного и законченного выражения. Они могут быть представлены различными государственными образованиями и иметь большую или меньшую степень завершенности. На практике различные уровни балканизации сочетаются друг с другом;

• многие внутренние государственные границы на Балканах хронически неопределенны. Четкий характер носит только внешняя граница социо-культурного района. Внутренние границы могут флуктуировать в самом широком диапазоне. Ярким примером здесь служит Македония, ее северная и южная границы;

• всегда есть внутренняя готовность к конфликту, который приобретает развитые формы только при наличии соответствующих внешних стимулов. Аналогично, при изменении тех же внешних стимулов, конфликт прекращается и переходит в латентную форму;

• любой внутренний региональный конфликт вовлекает большое количество сторон. Их заинтересованность в определенном решении конфликта может быть различной. Но количество сторон-участников конфликта всегда больше двух. Итогом становится то, что любой конфликт готов переместиться в иной район;

• регион в весьма редких случаях представляет собой сплошную зону конфликта в его активной форме. Как правило, активный конфликт — это "плавающая точка" на территории региона. Затухание активной формы конфликта в одной части района ведет к его немедленной активизации в другой части;

• время протекания активной фазы общего регионального конфликта велик — до десяти лет и более. При этом достаточно сложно определить состояние конфликта. Весь район становится зоной сплошного конфликта с непременной "плавающей точкой" активного конфликта;

• любое вмешательство социо-культурных систем носит эффективный деструктивный характер и может легко привести к определенному перевесу сил одной из конфликтующих балканских сторон. В то же время, любое внешнее вмешательство мало что может изменить в позитивном плане в самом регионе. Конфликт можно лишь приостановить, но не урегулировать окончательно (из последних примеров: 1995 год — Босния, 1999 — Косово);

• победы в балканских конфликтах носят временный и ненадежный характер. Стороны дожидаются нового конфликта, чтобы пересмотреть итоги и результаты прошлого.

Феномен "балканизации" ряда регионов мира — не результат случайностей или "неправильностей" ("неправильных" лидеров, "случайных" границ и т.д.). Это результат того, что процессы освоения пространств, расположенных между социо-культурными системами, вышли на достаточно высокий уровень. После того, как в СКС успешно завершается формирование хоумленда и внутренней буферной зоны, начинается уточнение границ внешних зон контроля. Эти зоны делаются "непроходимыми", и, как следствие, в них начинает формироваться относительно (размеров этих территорий) большое количество государств. В такие периоды и развиваются процессы "балканизации". В частности, в ближайшей исторической перспективе подобные процессы станут характерными для Малой Азии и Украины.

Балканизация — это именно процесс. Исторически он длится достаточно долгое время и не обходится одним единственным конфликтом и десятком военных лет. Он может охватывать период продолжительностью до нескольких сотен лет, и это — норма для процессов социо-культурного освоения территорий[8].

Процесс балканизации можно представить следующей моделью.

@@@@@@@@@@@@@@@@@@

Не станем детально описывать предложенную модель. Значительная часть материала по балканским конфликтам приведена в статье "Балканское измерение пространства и времени". Социо-культурные процессы в целом детально описаны в ряде наших монографий, указанных в примечаниях.

Говоря о процессах балканизации, представляется необходимым и введение термина "балканское сотрудничество". Суть его в том, что народы Балкан реально имеют очень много общего. Разделение их часто представляется весьма условным. Во всяком случае, оценивая ситуацию со стороны, нет оснований акцентировать внимание на различиях в языке, этнической принадлежности и т.п. Есть много общего и на уровне общественно-политической истории. И, несмотря на все это, время от времени проявляются буквально драматические различия. Люди начинают обращать внимание только на различия и никогда — на общность. Не следует переоценивать этническую общность балканских народов. Она не играет в сущности никакой роли в балканских конфликтах. Они имеют своим основанием нечто иное.

В случае с Балканами и подобными им районами генерируется определенное внешнее давление двух и более СКС, и в регионе происходит нечто странное: люди, у которых действительно много общего, начинают делиться на группы, уничтожать друг друга, "бегать" на большие дистанции, предварительно сжигая свои, а по пути — и чужие дома, неоправданно беспокоиться по поводу государственных границ и многое другое.

Применительно к внешним контактам балканских государств термин "балканское сотрудничество" означает доминирование ситуативности в поведении, поэтому в буферной зоне всегда побеждает только буферная зона. Чаще всего это выражается в том, что весьма выгодные контакты с СКС беспощадно рвутся, казалось бы, вне какой-либо логики. Но это происходит и по той причине, что, оказывая помощь государству буферной зоны, СКС предполагает его социо-культурное преобразование. Естественная ответная реакция — отторжение СКС, прекращение контактов с нею. Стратегическое партнерство СКС и государства буферной зоны в высшей степени затруднительно по причине доминирования различных концепций времени: у СКС — линейной, а у государств буферной зоны — маятниковой.

Мусульманский анклав на Балканах

Частным случаем балканизации является процесс формирования мусульманского анклава в регионе. Балканские историки имеют диаметрально противоположные воззрения на одни и те же исторические факты. В частности, это ярко проявляется в интерпретации истории Косово и формирования мусульманской общины на Балканах. Некорректность изложения той или иной заинтересованной стороной исторического материала закрывает путь к пониманию сути процессов.

Конкретный пример: в 1389 году на Косовом поле состоялась совместная битва сербов и албанцев против турок-османов, завершившаяся сокрушительным поражением первых и установлением долговременного контроля Османской империи над всем балканским регионом.

Из факта битвы на Косовом поле сербские историки делают "неоспоримый" вывод относительно того, что данная территория была сербской уже в 1389 году. Аргументация носит весьма замысловатый характер. Из факта битвы на Косовом поле албанские историки делают столь же обоснованный вывод: Косово было албанской территорией уже в 1389 году. Аргументация не менее сомнительна. Спор этот длится уже достаточно долгое время.

С точки зрения теории СКС, сам факт битвы на Косовом поле — свидетельство того, что данный регион еще в XIII-XIV вв. оставался пространством социо-культурной неопределенности, хотя уже тогда здесь проживали все те же албанцы и сербы. Процентное соотношение их не известно, равно как не известна и численность населения региона в целом.

Если не ориентироваться на мифы и домыслы более позднего времени, то можно констатировать, что нет убедительной возможности определить, кто первым начал осваивать данный регион, кто внес наибольший вклад в его освоение. Вопрос о первенстве же просто некорректен. Рассуждения целесообразно начинать с того, откуда и когда появились мусульмане на Балканах. Вероятно, это ключевой вопрос в определении отношений сербов и албанцев в XX веке.

Дело в том, что в Косово и конкретно на Косовом поле могло не быть конфликтов между сербами и албанцами до того времени, пока этот район не попал под контроль Османской империи. Можно даже представить некую патриархальную идиллию мирного коллективного крестьянского труда сербов и албанцев. Драматическое разделение двух народов начинается с конца XIV века, и суть его в том, что албанское и сербское население стало формироваться под влиянием различных социо-культурных стандартов. Если сербы во многом остались самостоятельными, сохранив реликтовое влияние византийских стандартов, то албанцы подверглись целенаправленной переработке на основании мусульманских принципов. С этого времени и начинается принципиальное размежевание двух народов.

То есть, до и после 1389 года мы имеет дело все с теми же двумя народами в этническом смысле, но с совершенно различными — в социо-культурном отношении. Именно в этом лежат истоки конфликтности в рассматриваемом районе Балкан.

Социо-культурное разделение проявилось не только в отношении к религиям-антиподам — мусульманской и восточно-христианской, но и в формировании определенного социо-культурного пространства. Албания — классический пример преобразования территории с целью формирования анклава, обладающего критической массой земли и населения, собственной территорией с практически моноконфессиональным и моноэтническим населением, а также своей буферной зоной. Это не вполне банальный случай — когда анклав сформирован столь хорошо и в достаточно короткие исторические сроки.

Мусульманский анклав на Балканах имеет сложную пространственную структуру: пространство мусульманского хоумленда (его практически полностью занимает современное государство Албания) и буферную зону. Последняя распространяется на сопредельные с Албанией территории. Прежде всего, это — ареалы компактного проживания албанцев в современных Черногории (несколькими ареалами, в частности — Санджак), Косово и Македонии.

Если идея формирования сложной пространственной структуры мусульманского анклава приемлема, то становится очевидной и тенденция на ее (структуры) сохранение. В истории социо-культурного освоения территорий более нормальным является сохранение сложной структуры пространства, нежели ее упрощение за счет включения в пределы государственного контроля всех территорий (с достаточной численностью проживающего на них титульного народа) и их последующей социо-культурной переработки. Это имеет место только в случаях с СКС. На Балканах же ничего подобного быть не может.

Пространственную модель мусульманского анклава на Балканах можно представить следующим образом.

@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@

Для пространственной структуры балканского мусульманского анклава характерно следующее.

Во-первых, ареал устойчивого расселения албанцев распространяется далеко за пределы албанского государства. Его можно отразить в рамках районов-государств A, B, C, D, E (все обозначения условные). Это именно районы-государства. В зависимости от исторического времени рассмотрения они могут быть включены в "балканскую федерацию", являться частью территории внешнего доминанта (Османская или Австро-Венгерская империи) либо независимыми государствами. Они также могут иметь различные конфигурации границ.

Во-вторых, сколь угодно значительное расширение государственных албанских границ не изменит географического, социо-культурно обоснованного ареала этнического расселения албанцев.

В-третьих, упорное нежелание албанцев подчиняться властям сопредельных балканских государств, в частности, регистрировать свое проживание там — гарантия возможности активных и скрытых миграций в соседние с Албанией районы. Это не составляет особых проблем, с формальной точки зрения, и может быть осуществлено в массовом масштабе в самые короткие сроки.

Четвертое. При существующей структуре организации пространства Балкан, силе и реальной защищенности мусульманского анклава любой передел государственных границ в этом регионе не решает геополитических проблем и не снижает его конфликтного потенциала. Косово теоретически можно присоединить к Албании, но это ничего не изменит. В нужный момент будет активизирован другой очаг потенциального "албанского" конфликта, например, в Македонии, Черногории или Боснии.

Пятое. Балканская буферная зона непосредственно граничит только с западной СКС — от других СКС (российской и мусульманской) она отделена иными буферными зонами. Поэтому именно Запад становится основной жертвой активизации конфликта, связанного с албанским населением Балкан.

Шестое. В союзе с сербами мусульмане могут выступать катализатором конфликтов общебалканского уровня. Стоит конфликту вспыхнуть хотя бы в одном месте — и волна конфликтности прокатывается по другим районам Балкан. Причем присутствие в них мусульман в таком случае уже совершенно не обязательно.

И, наконец, активизация балканского мусульманского анклава предоставляет мусульманскому миру великолепную возможность опосредованного, но крайне эффективного негативного воздействия на западную СКС.

Из всего сказанного выше следует, что сложившийся на Балканах ареал расселения албанцев и мусульман в целом не случаен. Это закономерный результат вполне предопределенного процесса формирования мусульманского анклава. Он ориентирован на потрясения. Анклавы формируются не столько для освоения новых территорий, сколько для борьбы с врагами. В площадном выражении они занимают ничтожное место в любой СКС, но играют важную социо-культурную роль.

Снижение конфликтности анклава не является значимой задачей для СКС, которая его создала. Скорее, такая задача вообще не ставится. Анклав подобен боксеру: получая удары по различным частям тела, он зарабатывает таким образом на жизнь. Мусульманский анклав на Балканах — своеобразный социо-культурный боксер, представляющий команду Полумесяца. Примеров такого рода можно привести немало: сюда можно отнести Приднестровскую республику с ее парадоксальной конфигурацией. Для понимания процесса формирования мусульманского анклава на Балканах необходимо отказаться от примитивной терминологии в отношении как Османской империи, так и мусульманского мира в целом. Также имеет смысл раз и навсегда отказаться от восприятия мусульман как "врагов цивилизованного мира" и попытаться подойти к пониманию мусульманской СКС как одной из восьми исторически сложившихся социо-культурных систем.

* * *

В огне последней балканской войны сгорели не только жилища многих тысяч сербов, албанцев, цыган, черногорцев. Жертвой балканского конфликта стали многочисленные научные теории и сообщества, проявившие полную неготовность к профессиональному осмыслению балканского конфликта, объяснению ситуации и прогнозированию ее развития. Это в полной мере относится как к западному, так и к российскому научному истэблишменту.

Экономика балканского региона загадочна; описывается же она до сих пор с позиций, далеких от реальности Балкан. В частности, с большим трудом поддается пониманию тот факт, что регион распадается на большое количество небольших по площади и численности населения государств с достаточно изолированной экономикой. Для осмысления балканской экономики следует радикально изменить методологические подходы к ее рассмотрению. На Балканах — особый тип экономики.

Реальность всегда права, она выше любой, самой изящной научной теории. Мир совершенен и гармоничен. Другое дело, что люди не хотят или не могут понять и принять гармонию, которая не совпадет с их текущими представлениями о привычных стандартах. "Отклонение" рассматривается как деформация, недоразвитая или неверно развитая форма, подлежащая изменению. Между канувшим в лету советским и поныне существующим западным рыночным идеалами нет принципиальной разницы: оба поддерживаются определенными социо-культурными системами для решения своих задач. Нам же кажется, что имеет смысл обратить внимание на реальность: она не только всегда права, но еще и крайне интересна.

После войны остаются печальные пепелища. С другой стороны, это — шанс построить нечто более благоразумное.

[1] Николаенко Д.В. Социо-культурные миры. Том I: Пространственно-временная динамика социо-культурных систем // Константы: Альманах социальных исследований. 1998. Специальный выпуск I. 220 с.; Николаенко Д.В. Социо-культурные миры. Том II: Пространственно-временная динамика буферных зон // Константы: Альманах социальных исследований. 1999. Специальный выпуск II. 410 с.; Николаенко Д.В. Пространственно-временная динамика процессов социо-культурного освоения территорий. Диссертация на соискание ученой степени доктора геогр. наук. — Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный университет, 1999. 357 с.

В данном тексте используются некоторые понятия и термины теории СКС. Приведем их определения.

Социо-культурная система (СКС) — тип социо-культурного образования, доминирующий в социо-культурной эволюции. СКС включают основную часть обитаемых территорий и населения мира. СКС характеризуются большими размерами территорий и значимой численностью своего населения, имеют оригинальные стандарты организации пространства, общества и государства и обладают многими уникальными свойствами, благодаря которым драматически отличаются от остальных социо-культурных образований.

Внешний социо-культурный буфер — тип социо-культурного образования, складывающийся для разделения двух и более СКС. Как правило, внешние буферные зоны соседствуют не непосредственно с СКС, а с их внутренними буферами, полностью подконтрольными своим СКС. Внешняя буферная зона как особое социо-культурное образование характеризуется чрезвычайной нестабильностью и зависимостью от динамики тех СКС, которые она разделяет.

Естественно зависимый вассал — относительно целостная территория с собственным населением, способная иметь некоторые принципиальные отличия от соседней доминирующей над ней СКС, но ставшая ее неотъемлемой частью в результате длительной и систематической социо-культурной переработки. Размеры государств — естественно зависимых вассалов могут быть различными, но дело не в размерах, а в особом социо-культурном типе этих образований.

Анклав — пространство доминирования одной из СКС в рамках иного социо-культурного образования. Генезис формирования анклавов многообразен и во многом зависит от конкретных особенностей динамики СКС. Как правило, анклавы генерируются в процессе расширения пространства контроля той или иной СКС.

Хоумленд — наиболее глубоко переработанная в социо-культурном отношении территория, на которой в течение длительного исторического промежутка времени проживали и / или проживают представители определенного социо-культурного образования, однозначно закрепляя эту территорию за собой.

Внутренняя буферная зона СКС — качественно своеобразная социо-культурная часть пространства СКС. Всегда расположена на окраине хоумленда СКС вдоль границ с иными социо-культурными образованиями. Внутренняя буферная зона предназначена для защиты хоумленда СКС от непосредственных контактов с иными СКС, их агрессии. Может соседствовать как с внешней буферной социо-культурной зоной, так и с внутренней буферной зоной соседней СКС. Организация внутренней буферной зоны отличается многими специфичными чертами, зависящими от конкретного процесса эволюции СКС, к которой она принадлежит.

Эволюция СКС — процесс изменения СКС, протекающий с учетом внешних факторов, но при явном доминировании собственного внутреннего потенциала. Внешние факторы могут оказывать существенное влияние на СКС, главным образом — на ее конкретные формы, но в целом процесс эволюции СКС есть продукт их собственного внутреннего развития.

[2] Балканы 90-х годов XX столетия дают великолепный пример дробления территории. На наших глазах формируется социо-культурная однородность пространства, а на этом фоне происходит — в значительной степени искусственное — дальнейшее политико-административное разделение его посредством формирования все новых и новых государств. Обычно аналогичные процессы протекают чрезвычайно медленно и посему выпадают из поля зрения прямых наблюдателей. На Балканах же они идут ускоренно и под давлением извне.

Потенциально критериев типологии стран может быть немало, но на практике используются один или два. В недавнем прошлом определяющим являлся политический строй (принадлежность к общественно-политической формации). В современной научной российской и западной литературе страны чаще всего классифицируются по объемам ВВП / ВНП или доходам на душу населения. В итоге выделяются богатые и бедные, развитые и недоразвитые страны. Такого рода критерий в высшей степени некорректен, ибо основывается на пересчетах валового национального или внутреннего продукта в одной из западных валют. Уровень цен в стране оказывается основным фактором, определяющим ее "богатство".

Более адекватной мы считаем типологию стран на основании принадлежности их к социо-культурным образованиям. Это позволяет выделить наиболее устойчивые и корректные типы государств, не зависящие напрямую от текущих политических успехов/неудач и изменений экономических показателей. Социо-культурная типология разработана нами совместно с Т.В.Николаенко в 1998 году. Так, выделяются социо-культурные системы, социо-культурные среды, регионы смешанного социо-культурного освоения и внешние буферные зоны. При подобном подходе исключается дискриминация стран только в силу их специфики.

При оценке с позиций социо-культурного подхода балканские государства являются частью европейской (восточно-европейской) буферной зоны. В подобном контексте Балканы можно понять такими, какие они есть, а не такими, какими бы их хотели видеть российская или западная СКС. Балканские государства становятся частью строго определенного социо-культурного образования и на них, в таком случае, можно не экстраполировать весь мировой опыт, равно как и не заниматься обратной процедурой — экстраполяцией опыта балканских войн на какие вздумается районы мира. Балканская "страшилка" останется в своем родном регионе: мировое пространство не однородно; оно поделено между различными социо-культурными образованиями, и именно его структура определяет основные потоки инноваций на глобальном уровне, в том числе и диффузию конфликтов.

[3] Примером политологического исследования текущего конфликта может быть монография, изданная под редакцией Д.Тренина и Е.Степановой, "Косово: международные аспекты кризиса ". Моск. Центр Карнеги. — М.,1999. 309 с. Объективный, профессиональный анализ, тем не менее, не позволяющий перейти к прогнозированию ситуации. Для анализа берется очень незначительный временной срез, но на 9/10 основания конфликта современных албанцев и сербов находятся в глубоком прошлом.

[4] Николаенко Д.В., Николаенко Т.В. Введение в рекреационную географию . — Харьков: Международный Славянский университет, 1998. 196 с.; Николаенко Д.В., Николаенко Т.В. Социо-культурные технологии. Курс лекций. — Севастополь: Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, Севастопольский филиал, 1998. 192 с.

[5] Мусульманская СКС прошла очень долгий путь развития. Ислам, как доминирующая в ней религия, есть порождение достаточно позднее, но преемственность освоения территории мусульманской СКС от этого не меняется. Термин может быть не вполне удачен. Но важно однозначно понимать о какой социо-культурной системе идет речь.

[6] Речь шла о сумме в 90 тыс. долларов США; взнос не был уплачен в 1998 году.

[7] Организация Исламской Конференции (Organization of the Islamic Conference) основана 22-25 сентября 1969 года. Важная особенность организации заключается в том, что она включает государства, располагающие значимой численностью мусульманского населения. Это могут быть государства с неустойчивыми политическими системами, а также государства, которые не признаются громадным большинством других стран и международных организаций. Для Организации Исламской Конференции это не играет существенной роли. Важно только наличие значимой мусульманской общины в населении страны. В организацию входят следующие государства и территории: Азербайджан, Албания, Алжир, Афганистан (членство временно приостановлено), Бангладеш, Бахрейн, Бенин, Бруней, Буркина-Фасо, Габон, Гамбия, Гвинея, Гвинея-Бисау, Джибути, Египет, Индонезия, Иордания, Ирак, Иран, Йемен, Казахстан, Камерун, Катар, Коморы, Кувейт, Ливан, Ливия, Мавритания, Малайзия, Мальдивы, Мали, Марокко, Нигер, Нигерия, Оман, Пакистан, Палестина, Саудовская Аравия, Сенегал, Сирия, Сомали, Судан, Сьерра Леоне, Тунис, Турецкая республика на Кипре (наблюдатель),Турция, Уганда, Чад.

[8] Современному политику это может показаться бессмысленно долгим сроком. Но нужно учитывать, что интересы текущих политиков и процесс эволюции СКС имеют различные временные масштабы.