Главная ?> Геополитика

Рубрики


Геополитика

1. Семантический спектр понятия

Г. — (исторически) научная дисциплина, изучающая физико-географические зависимости этнических, конфессиональных и некоторых других социальных процессов (1). Современные источники (в частности Е.Морозов) рассматривают Г. как науку, предметом исследования которой является «взаимодействие и взаимное соотношение географических пространств», а основным методом — «системный анализ пространственного положения географических факторов» (2). С формальной точки зрения геополитическая наука изучает физико-географическую, экономико-географическую, расово-антропологическую, культурно-конфессиональную, семантическую и, наконец, цивилизационную обусловленности динамики международных отношений, мировой торговли и мировых онтологических систем (3). В языке метанауки Г. трактуется более широко — как способ «упаковки» разнообразной научной, трансцендентной (религиозной), социальной, культурной, технологической и иной информации, связывающей социальные движения с региональной и глобальной физической географией (4). Понимаемая таким образом Г. является продуктом междисциплинарного синтеза и может рассматриваться в качестве частной методологии мышления, находящейся в русле экологических представлений о Реальности. Теоретически правильно и прагматически удобно называть «современной геополитикой» триединство геополитической науки, социальных технологий, порожденной этой наукой, и трансценденции, обуславливающей эту науку (5).

2. Исторический очерк

Хотя примитивные геополитические представления, связывающие исторические и географические, в частности, климатические, явления известны в европейской науке с древнейших времен (Демокрит, Гиппократ, Геродот, Аристотель, Полибий, Страбон, в средние века и эпоху Возрождения — Ибн Хальдун, Ж.Боден, Н.Маккиавели, Ш.Монтескье), Г., как специфическая дисциплина, сформировалась достаточно поздно. Термин принадлежит шведскому ученому Р.Чаллену, предложившему во время Первой Мировой войны учение о государстве, как о едином организме (в современной трактовке — квазиорганизме), стремящемуся к расширению своей территории. Р.Чаллен считал Г. естественной наукой, полагая, что географические законы в каком-то смысле эквивалентны биологическим.

В своих исследованиях Р.Чаллен опирался на «географическую школу», созданную Ш.Монтескье и окончательно сложившуюся в XIX — начале XX столетий. К ученым этой школы можно отнести К.Риттера, Ф.Ратцеля, учителя Р.Чаллена и создателя политической географии, писавшего: «Государство есть кусок человечества и кусок организованной земли», — Э.Реклю, в России — Н.Данилевского, позднее П.Струве, Н.Трубецкого, Н.Устрялова и других.

«Философия истории, — писал Тэн, — повторяет в точном отображении философию естественной истории». То же самое утверждал Наполеон: „ключ политики государств — в их географии“. Можно категорически признать, что вся история цивилизации должна быть перестроена на географической базе. Если мировая история есть драматическое действие, то его жизненной декларацией, его реальною обстановкой является мировая география».

Г. в этот период концентрировалась на понятии государства, обусловленности государственных реалий географическими факторами. По Н.Устрялову: «…геополитика [есть] наука, изучающая государство в свете географических особенностей его территории. „История есть движущаяся география, а география — остановившаяся история“ — предвосхищал Гердер[1] общие выводы соответствующих исследователей. Бокль и его ученики немало потрудились над популяризацией аналогичных идей. Если географы в политической географии приходят к истории и государствоведению, то историки и государствоведы в геополитике, через тему территории, восходят к географии, как способу лучше постичь историю и государство. „Геополитика, — определяет это понятие Кьеллен, — есть учение о государстве, как историческом организме или пространственном явлении“. Тем самым геополитика существенно проникнута динамизмом: она изучает государства в их движении, в непрерывно меняющихся взаимоотношениях, в их связях и состязаниях — все это, разумеется, под знаком географии. Вскрывая географическую среду истории, геополитика стремится уловить тенденции и перспективы дальнейшего развития. Географ Роберт Зигер на вопросы о различии между политической географией и геополитикой ответил: „прогнозы“. Первая им чужда; вторая неизбывно к ним тяготеет. На то она и геополитика».

Н.Устрялов указывает далее: «Государство, таким образом, есть явление сложное, как сама жизнь. Оно есть форма жизни, живое синтетическое единство. Бывает, что оно обращено к нам какой-либо одной стороной, одним из своих элементов. Слово народ обозначает государство, рассматриваемое преимущественно с точки зрения составляющих его людей; слово страна или земля — государство, главным образом, в аспекте территории; держава — государство под углом зрения власти и властных отношений; и, наконец, правительство есть государство, изучаемое специально с точки зрения его правящих органов. Знаменитый шведский государствовед Кьеллен, применительно к трем элементам государства, подразделяет жизненную активность государственного явления на три сферы, из которых каждая служит предметом самостоятельной дисциплины: геополитика, этнополитика и кратополитика. По Кьеллену, можно, кроме того, еще говорить о хозяйственной политике (экополитике), принимая во внимание экономическую сторону государственного бытия, и о социальной политике (социополитике), имея в виду социальную его сторону: — „пять элементов одной и той же силы, пять пальцев руки, работающих в мире и борющихся в войне“»

Г.Вернадский рассматривает проблему шире, трактуя тип государственности и всю историю России через соотношение географических факторов: борьбу леса и степи.

Для Г. начала XX столетия характерно противопоставление геополитических и правовых императивов: «В курсе государственного права проблема территории ставится нередко в рамках чисто юридического исследования: территория-субъект, территория-граница и т.д. Некоторые авторы считают возможным и даже единственно правильным ограничиться этого рода подходом: по их мнению, отношение государства к территории исчерпывается правовыми категориями. Однако, в общем учении о государстве, как реальном явлении, роль пространственного фактора заслуживает серьезного внимания и требует освещения не с одной только правовой точки зрения. Государствоведение тут соприкасается с целым циклом других наук. Право не есть мера всех вещей, и тем менее может оно быть их исчерпывающей мерой» (Н.Устрялов).

В период, непосредственно предшествующий Первой Мировой войне, Г. обретает деятельную составляющую, внося свой вклад в военные и, прежде всего, военно-морские доктрины. В это время создается маринизм, как «океаническое» отражение геополитики, своего рода талассополитика. Выдающимся представителем этого направления был А.Мэхэн с его работами «Влияние морской силы на историю» и «Влияние морской силы на Французскую революцию и империю». Труды А.Мэхэна сыграли значительную роль в формировании политической доктрины Теодора Рузвельта и послужили обоснованием, если не причиной постройки его знаменитого «белого флота».

В этой же парадигме, но «на сухопутном фронте», работали специалисты российского и германского генеральных штабов. Для Д.Милютина и А.Снесарева, для старшего Х.Мольтке и А.Шлиффена Г. была «военной статистикой» то есть синтезом физической и экономической географии. Достойно сожаления, что с конца 1920-х годов военные геополитические исследования оказались — по различным причинам — свернутыми (хотя в «Меморандуме Л.Бека»[2] можно проследить известное влияние «географической школы»).

К.Хаусхофер внес в геополитику трансцендентную составляющую и в значительной степени скомпрометировал изобретенную Челленом научную дисциплину. Необходимо учитывать, однако, что перед Хаусхофером стояла сложная и едва ли разрешимая в научной парадигме задача: построить действенную философию, пригодную для возрождения германской нации и германского государства. Ему приходилось рассматривать Г. в деятельном залоге, и трудно отрицать, что он добился значительных результатов, хотя и весьма неоднозначных этически[3].

Во Второй Мировой войне лишь США могли позволить себе роскошь геополитического планирования. Этому способствовало не только географическая удаленность страны от основных очагов конфликта, но и стратегическая беспомощность остальных субъектов войны, прежде всего Германии.

В начале 1960-х годов Соединенные Штаты оказались перед необходимостью подвести окончательные итоги Второй Мировой войны и оценить результативность послевоенной системы экономико-политического регулирования, известной как «План Маршалла». Требовалось также наметить основные контуры стратегии США в развернувшемся противоборстве с СССР, поскольку апокалиптическая «Доктрина гарантированного взаимного уничтожения», принятая правительством Д.Эйзенхауэра, не имела никакого позитивного содержания.

Именно в этот период формируется американская геополитическая школа; к концу десятилетия обретут власть и влияние такие ее представители, как А.Шлезингер и Г.Киссинджер, несколько позднее — З.Бжезинский. Для США характерно не противопоставление, а смешение правовых императивов с геополитическими: все, что соответствует геополитическим интересам Америки, соответствует международному праву. «Американская школа» прославила геополитику, но она же и профанировала ее, сначала редуцировав философское учение до научной дисциплины, а затем низведя науку к статусу политической доктрины. Весьма ярко это проявилось в нашумевших в 1990–2000-х годах работах С.Хантингтона.

Теоретической базой построений Хантингтона является концепция «культурно-исторических типов», предложенная Н.Данилевским, и модель взаимодействия цивилизаций, разработанная А.Тойнби. Однако, ни Данилевскому, ни Тойнби, ни даже Хаусхоферу не пришло бы в голову проводить границы между цивилизациями, сообразуясь с сиюминутной политической конъюнктурой.

Во всяком случае, «американская школа» придала термину «геополитика» современное технологическое (политтехнологическое) измерение.

Научное содержание Г. в послевоенный период развивала, преимущественно «французская школа», выдающий представитель которой Ф.Бродель, показал в своих работах неразрывную связь между физико-географическими факторами и «мирами-экономиками» (системами хозяйствования).

3. Тренды развития

В конце XX столетия в СССР/России возникла тенденция к расширительному толкованию предмета, метода и функций Г. Так, А.Лазарчук и П.Лелик доказали, что Административная Система отвечает определению Искусственного Интеллекта по Н.Винеру, причем данный ИИ удовлетворяет критерию разумности Тьюринга и критерию эмоциональной деятельности Келасьева. Создав понятие Голема, они, по существу, описали «нервную систему» государственного сверхорганизма, рисуемого Р.Чалленом.

Современные версии «евразийской» ветви геополитики излагаются в работах А.Дугина, С.Кургиняна и Г.Джемаля (в политико-религиозной трактовке). Собственную оригинальную и весьма эвристичную версию классических геополитических представлений о России предложил В.Цымбурский (концепты «Острова России» и «Великого Лимитрофа»).

С.Переслегиным (1998 г.) был предложен аналитический подход к понятию «цивилизация», альтернативный индуктивному методу, используемому Н.Данилевским, С.Хантингтоном и др. Используя синтез геополитических и общестратегических представлений, автор сформулировал основополагающую геополитическую «транспортную теорему», предсказал резкое изменение характера террористических операций в начале XXI века, поставил под сомнение территориальную целостность Украины (2002 г.) и Европейского Союза (2003 г.).

На рубеже XX и XXI столетий теоретические вопросы Г. изучались методологическим сообществом под руководством П.Щедровицкого, входили в круг интересов исследовательских групп «Мертвая вода» и «Конструирование Будущего». С.Градировский ввел (2002 г.) фундаментальное понятие антропотока и вывел (2003 г.) геополитический закон, связывающий вектор антропотока с градиентом капитализации территории. В тот же период С.Переслегин, Е.Переслегина, С.Боровиков связали понятие антропотока с переносом идентичности и описали аккреционную и фазовую формы антропотока, сформулировав важную «демографическую теорему» и вытекающую из нее «теорему о фазовом балансе». Обобщением учения о цивилизациях стала практически важная концепция этнокультурных плит (С.Переслегин, 2003).

Для методологического сообщества был характерен повышенный интерес к практическим, в том числе экономическим и нормативным, аспектам Г.. Этот интерес вылился в исследование В.Глазычева «Глубинная Россия» (2000-2002) и аналитический доклад ЦСИ ПФО «Новая регионализация России»[4] (2000), положенный в основу ряда региональных стратегий развития.

В 1980-х гг. возникла и начала активно развиваться как самостоятельная научная дисциплина и социальная практика геоэкономика (А.Неклесса и др.). В 2003 г. В.Княгининым предложена важная именно в ее геополитических аспектах модель геоэкономического баланса. Под руководством Ю.Перелыгина создан первый в XXI столетии обобщенный «Геоэкономический атлас по энергетике».

Несколько позднее был придан статус отдельной дисциплины геокультуре (И.Валлерстайн и др.). С.Боровиков (2002) предложил объединить «рамки» геополитики, геоэкономики, геокультуры в единую геопланетарную рамку (гео*), описывающую мышление с неограниченной пространственной и ограниченной временной компонентами («везде, но сейчас»), в этом смысле префикс гео* тождественен префиксу эко*, а геополитика оказывается составной частью глобальной экологии.

Сергей Переслегин


[1] «Будь в Центральной Азии Средиземное море, вся история человеческой культуры была бы иной», писал Гердер.

[2] Уволенный в 1938 г. в отставку с поста начальника Генерального штаба, Л.Бек осенью 1939 года направил своему преемнику документ, в котором обосновывалась неизбежность поражения Германии в войне. Интересна реакция К.Типпельскирха, реферировавшего документ для высшего руководства Рейха: «Кто автор этой бумаги — англичанин или немец? Если немец, то он перезрел для концлагеря».

[3] По результатам его деятельности геополитику пытались объявить на Нюрнбергском процессе «преступной наукой». «Большая советская энциклопедия» (1971 г.), ссылаясь, прежде всего, именно на К.Хаусхофера, с некоторым основанием называет геополитику «буржуазной реакционной концепцией, использующей извращенно трактуемые физико-географические данные для обоснования агрессивной политики империалистических государств».

[4] В.Княгинин, П.Щедровицкий, В.Глазычев, О.Генисаретский, О.Алексеев и др.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.