Демографические перспективы русской диаспоры

Распад Советского Союза привел к тому, что 25 млн. русских в одночасье оказались жителями 14 независимых государств, отделенных границами от основного этнического ядра, оставшегося в России. Принятые в ряде этих новых стран законы о гражданстве, государственном языке, образовании, миграции и т. п., зачастую явно дискриминационные по отношению к населению нетитульных национальностей, антирусские настроения, острые межэтнические конфликты не могли не вызвать у русских чувства неудовлетворенности, ущемленности своих прав и национальных интересов.

Русское население в бывших союзных республиках оказалось в сложнейшей ситуации выбора стратегии поведения: уехать или остаться? Первое вариант был связан с выбором направления движения, и наиболее частым, бесспорно, оказывалось решение о переезде в Россию. Второй вариант — "остаться", был сопряжен с выбором стратегии выживания, и здесь возможны были два пути. Во-первых, это пассивная адаптация к предложенным условиям (овладение языком титульного этноса и вступление в браки с его представителями; принятие предлагаемых этим этносом социально-профессиональных ролей, системы ценностей и норм поведения), ведущая к смене этнического самосознания и, в конечном счете, к ассимиляции. Во-вторых, это активная деятельность, направленная на защиту своих прав и национальных интересов, создание самостоятельной русской общины, что привело бы к интеграции в новые социально-экономические структуры, позволяя изменить условия своего существования и сохранить свою этнокультурную идентичность на основе законов, обеспечивающих равные возможности и взаимную толерантность. Самосохранение русских диаспор в странах нового зарубежья, в том числе и воспроизводство их численности, будет обусловлено стратегией поведения, выбранной большинством русских и прежде всего молодежью.

Каковы же результаты осуществления вышеназванной "стратегической линии" русских в постсоветское десятилетие?

Наиболее значительное влияние на динамику численности русских в новом зарубежье оказали миграционные процессы. Правда, "исход" русского населения из этих республик начался задолго до распада СССР. Уже в середине 70-х гг. впервые проявились слабая тенденция к оттоку русского населения вначале из Грузии и Азербайджана, а затем из республик Средней Азии и Казахстана, превратившаяся позднее, в 80-е гг., в устойчивый и масштабный миграционный отток. По сути, 80-е гг. ХХ столетия явились тем временнґым рубежом, когда характерная для всей истории русских инерция центробежного движения, "растекания" по территории страны уменьшилась, наступил момент относительного покоя, перелома, после которого зародилось и стало набирать силу противоположное по направлению движение — центростремительное, "собирающее" русских в Россию.

Новейшие изменения в характере миграции русского населения из стран нового зарубежья

Начавшаяся в середине 80-х гг. перестройка в СССР и обусловленные ею кризисные явления в экономике, усиление политической активности населения и нарастание у людей внутренней напряженности привели, тем не менее, к определенной стабилизации миграций. Но это непродолжительное состояние миграционного покоя было затем поколеблено множеством локальных национальных конфликтов и образованием на месте СССР независимых суверенных государств, откуда в начале 90-х гг. хлынули мощные "русские" миграционные потоки. В этом движении в Россию русские не оставались одинокими, увлекая за собой и представителей других национальностей, нетитульных для тех или иных регионов.

За период с 1989 г. по 1998 г. страны нового зарубежья только в миграционном обмене русским населением с Россией уже потеряли свыше 2,9 млн. чел. Наибольший "вклад" внес Казахстан, чье русское население за этот период сократилось на 1,0 млн. чел. (см. табл. 1). Значительные абсолютные потери русского населения были и в Узбекистане (425 тыс. чел.), Таджикистане (220 тыс.), Киргизии (215 тыс.), на Украине (296 тыс.) и в Азербайджане (188 тыс. чел.). Но влияние миграционного оттока по-разному сказалось на численности русских диаспор. Так, наибольшее относительное сокращение (на 48%) было характерно для Закавказья: почти две трети русского населения (62%) потеряла Армения, несколько меньше — Азербайджан (48%) и Грузия (45%).

Таблица 1.
Влияние миграции на изменение численности русского населения в странах нового зарубежья*

* Подсчитано автором по неопубликованным материалам Госкомстата России

Несмотря на самый мощный абсолютный отток русских из Центральной Азии (около 2,0 млн. чел.), относительное снижение численности русского населения в этом регионе составило лишь 21%, причем в Казахстане этот показатель был самым низким (17%) и несколько большим — в Киргизии (24%), Туркмении (25%) и Узбекистане (26%). Самые осязаемые потери в этом регионе понесла русская диаспора Таджикистана, сократившая свою численность в указанный период более чем вдвое( на 56%). Наиболее слабым был отток из стран Балтии (13% потеряла Литва, 12 — Эстония и лишь 10% — Латвия) и в особенности из славянских республик (Украина — 3%, Белоруссия — 1%). Белоруссия — единственная страна нового зарубежья, где едва заметное движение русского населения в Россию в первой половине 90-х гг. сменилось положительным миграционным сальдо в 1997–1998 гг. А вот в Молдавии показатели снижения численности русских были относительно высокими (9%), сравнимыми с Латвией и Эстонией.

К середине 90-х гг. первый бурный вал миграции остался позади, и большинство русских начали постепенно приспосабливаться к сложившейся ситуации, находя для себя новые формы и пути выживания, вырабатывая стратегию поведения в новых этнополитических и социально-экономических условиях.

"Русская" миграционная динамика в Молдавии

Молдавия была тем регионом Советского Союза, который отличался устойчивым миграционным притоком населения, что было связано с благоприятными природно-климатическими условиями, традиционно доброжелательными межэтническими отношениями и потребностью народного хозяйства в квалифицированных кадрах рабочих и специалистов. Наметившийся с середины 70-х гг. незначительный миграционный отток населения из Молдавии был связан в основном с выездом молдаван, а также украинцев и русских на тюменские месторождения природного газа и нефти, строительство БАМа, освоение Нечерноземья.

Молдавию можно отнести к тем странам, политика которых в отношении своих жителей нетитульной национальности, и прежде всего русских, в первые годы после достижения государственной независимости была сравнительно жесткой. Правда, закон "О гражданстве Республики Молдова" не ограничивал русских в правах стать гражданами этого государства, как это было в Эстонии или Латвии. Согласно этому закону, гражданство предоставлялось всем жителям, постоянно проживавшим в республике на 23 июня 1990 г. (дата провозглашения суверенитета республики Молдова, тогда еще в составе СССР). Однако названный закон содержал ряд моментов, дающих широкие возможности государственным органам по своему усмотрению отказывать в гражданстве или лишать такового, приписав человеку, например, участие в распространении идей сталинизма или фашизма.

Провозглашение в 1989 г. молдавского языка единственным государственным языком в республике, переход на латиницу, а также установление каждый раз неоправданно коротких сроков перевода на этот язык системы образования, делопроизводства, издательского дела и пр. поставило не владеющих им русских почти в безвыходное положение. Перед ними возникло множество острых проблем, особенно в сфере труда и профессиональной подготовки: уменьшились шансы на получение образования, ибо в техникумах и ВУЗах республики шло сокращение численности групп, обучающихся на русском языке; у русских появилось больше трудностей при устройстве на работу и служебном продвижении; наконец, для них оказалась более реальной перспектива увольнения.

Развернутая национал-радикалами этническая чистка в Молдавии начала 90-х гг., направленная на "выдавливание" русскоязычного населения из республики с целью построения моноэтнического государства, сокращение сферы использования русского языка, закрытие русских школ и детских садов, резкое ограничение русскоязычным доступа к высшему и среднему специальному образованию сопровождались нагнетанием вражды к национальным меньшинствам, в первую очередь, к русским. И лишь традиции межэтнической толерантности, имевшие в Молдавии глубокие корни, воспрепятствовали перерастанию межнациональной напряженности отношений в открытый конфликт.

Тем не менее закон о языке, наряду с требованиями националистов о присоединении Молдавии к Румынии и ограничении национальным меньшинствам доступа к образованию, спровоцировал гражданский конфликт в Приднестровье и южных, населенных гагаузами районах, переросший затем в вооруженное столкновение 1992 г. Последовавший территориальный раскол страны способствовал углублению разобщенности в обществе.

Новая этнополитическая ситуация, характерная для Молдавии советского, а затем и постсоветского периода, существенным образом отразилась на всех сторонах жизни местного русского населения. В частности, заметно изменилось его социально-экономическое положение *¹ , неудовлетворенность которым, в свою очередь, явилась для русских важным миграционным стимулом.

Таблица 2.
Миграционные потери русского населения в Молдавии в 90-е гг. (чел.)

Рассчитано по: Migratia populatiei Republicii Moldova in anii 1990–1996. Chisinau, 1997. S. 10–22

Как видно из материалов таблицы 2, отрицательное миграционное сальдо русского населения в Молдавии складывалось как за счет ежегодного уменьшения приезда сюда русских, так и за счет возраставшего выбытия. Наиболее интенсивный выезд русских наблюдался в 1992 г., когда разгорелся вооруженный конфликт в Приднестровье. Прекращение военных действий резко уменьшило абсолютные размеры оттока (в 1993 г. почти в 3 раза по сравнению с 1992 г.), а затем миграционные потери русского населения вновь стали нарастать, достигнув почти 7,3 тыс. чел. в 1996 г.

Если в 1989 г. отрицательное миграционное сальдо в обмене с Россией было незначительным для русских (74 чел.), то к 1990 г. этот показатель возрос до почти 3 тыс. чел., а в 1992 г., когда начался вооруженный конфликт в Приднестровье, — до 11 тыс. чел. В 1993 г. отток русских снизился, и в последующие три года миграционное сальдо держалось на уровне 6–7 тыс. чел. К 1999 г., по предварительным данным Госкомстата России, произошло дальнейшее снижение сальдо до — 3 тыс. чел.

Миграционный поток русских из Молдавии шел главным образом в Россию (см. табл. 3), увеличившись за период с 1990 г. по 1996 г. с 63% до 74%. Вторым центром притяжения русских стала Украина, хотя, в отличие от России, значимость этого канала миграции постепенно падала (в 1990 г. туда выехало 27% переселенцев, а в 1996 г. — 18%). Третье место по интенсивности занимала эмиграция в дальнее зарубежье (в 90-е гг. 5–10% от числа ежегодно выезжавших из республики).

Таблица 3.
Направления выезда русских из Молдавии, 90-е гг.

Рассчитано по: Migratia populatiei Republicii Moldova in anii 1990–1996. Chisinau, 1997. S. 10–22.

Как отмечалось выше, в 1990–1998 гг. чистые миграционные потери русского населения Молдавии составили примерно 55 тыс. чел., или свыше 9% их численности (по состоянию на 1989 г.). Таким образом, проводимая национал-радикалами политика "выдавливания" русских из республики под лозунгом "Молдавия — для молдаван!" была в определенной мере успешной. Миграционные потери усугублялись начавшейся с 1993 г. естественной убылью русских в республике из-за превышения у них смертности над рождаемостью. Этот же процесс был характерен и для России, где с 1993 г. ежегодная естественная убыль русских составила 1,0 млн. чел. *² . За шесть лет (с 1993 по 1998 г.) потери русского населения в Молдавии от превышения смертности над рождаемостью достигли уже 10,4 тыс. чел., или 1,9% его численности в республике *³ . Таким образом, за сравнительно короткий исторический период Молдавия потеряла около 11% своего русского населения.

Кроме миграции из республики и естественной убыли еще одним фактором, оказавшим влияние на численность русских, хотя в данном случае более опосредованно, стали ассимиляционные тенденции, пробивающие себе дорогу, в частности, через межнациональные браки.

Межнациональные браки в Молдавии: общая характеристика

Почему такое внимание мы уделяем здесь межнациональным бракам? Дело в том, что "конечный результат" подобных браков (т. е. определение национальности ребенка в таких семьях) напрямую влияет на воспроизводство численности какого-либо этноса на данной территории, в том или ином государстве *⁴ . Стратегия выбора брачного партнера иной национальности, в особенности представителя титульного народа страны проживания — это шаг по пути размывания своей этнической группы, усиления ее этнокультурной мозаичности, а позднее и возможной ассимиляции. Кроме того, межнациональные браки, как показывают этносоциологические исследования, являются мощным фактором, детерминирующим миграционное поведение русских. Браки русских с представителями титульного этноса, как правило, снижают ориентацию русского населения на отъезд, а браки с представителями нетитульных национальностей, напротив, могут в определенных случаях стимулировать миграцию подобных семей за пределы страны проживания, уменьшая тем самым численность русских.

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает изучение динамики эндогамных браков русских, ибо такие браки играют значимую роль в самосохранении этноса, в усилении гомогенности его структуры, воспроизводстве его культуры и самосознания.

В силу широкого расселения русских по территории бывшего СССР, когда около 17% численности этноса проживало за пределами России в инонациональных средах, межэтнические браки у русских были там широко распространены. Так, если в европейской части России, на территории основного расселения русских, доля национально-смешанных браков была у них очень невелика (7%), то, скажем, в Молдавии этот показатель достигал 59% *⁵ . При этом следует заметить, что в этой республике в смешанные браки русские чаще вступали не с молдаванами, а с представителями иных национальностей, как правило, с украинцами и белорусами.

Статистика по смешанным бракам в централизованном порядке собиралась лишь в годы, близкие к переписям населения, а потому дает лишь самое общее представление о динамике межнациональной брачности в республике. Таблица 4 показывает четкую тенденцию к увеличению доли таких браков у русских в 70–80-е гг., как у женщин, так и у мужчин, при этом у последних этот показатель оказался несколько выше. Наибольшую же "опасность" для поддержания численности этнической группы представляет увеличение доли межнациональных браков именно среди женщин. Чаще случается, что ребенок в семье наследует национальность отца и, следовательно, дети от межэтнических браков русских женщин с большей вероятностью будут получать национальность отца, снижая тем самым численность русской диаспоры в республике.

Анализируя динамику смешанных браков русских в сельской местности и городах, особенно таких крупных как столица, можно видеть четкую зависимость этого показателя от доли русских в населении. В селах Молдавии, где этническая среда более однородна, а число русских невелико, доля межнациональных браков у них неизменно выше. Так, в 1970 г. в селах 67% русских женщин и 71% русских мужчин состояли в смешанных браках, тогда как в Кишиневе, где доля русских значительно выше и где больше возможностей выбрать русского же брачного партнера, доля браков с лицами не своей национальности составляла у женщин 50% и у мужчин — 49%. К 1980 г., при общем повышении уровня межнациональной брачности у русских в Молдавии, показатели по селу достигли 71% у женщин и мужчин, а по Кишиневу — 51% у женщин и 52% у мужчин.

Таблица 4.
Динамика удельного веса гомогенных и смешанных браков русских в Молдавии (по бракам, заключенным в течение года, в %)

Составлено по: Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 1562, оп. 47, ед. хр. 1475. С. 28–29; неопубликованные материалы Департамента по статистике Республики Молдова

К концу 90-х гг. доля однонациональных русских браков существенно уменьшилась, а удельный вес смешанных семей значительно возрос. По данным Управления ЗАГС Республики Молдова, в 1998 г. среди всех браков, заключенных русскими мужчинами, эндогамные браки составили лишь 30% (напомним, что в 1970 г. этот показатель составлял 43%, а всего десять лет назад — 38%). Таким образом, если в 70–80-е гг. скорость снижения удельного веса эндогамных браков у русских достигала лишь 2,5%-х пункта за десятилетие, то в 90-е гг. она возросла троекратно. Сходные процессы протекали и в столице республики: в 1998 г. среди всех браков, заключенных русскими в Кишиневе, эндогамные браки составили лишь 34%, что в 1,5 раза ниже аналогичных показателей 1970 г.

Соответственно, значительно возросла за последние десять лет доля национально-смешанных браков у русских: с 61% в 1988 г. до 70% в 1998 г. Это произошло во многом за счет роста числа браков русских с представителями титульной национальности. Так, если в 1970 г. браки с молдаванами в Кишиневе составляли 21% среди всех заключенных русскими в текущем году браков, то в 1998 г. этот показатель возрос почти в два раза, составив 37%. Столь мощные изменения в структуре брачности русского населения детерминированы целым рядом факторов, в числе которых наиболее значимы следующие: 1) снижение со второй половины 1960х гг. естественного прироста русских в Молдавии; 2) рост миграционной активности русского населения страны, а также украинцев и белорусов с конца 80-х гг.; 3) проводимая в республике этноизбирательная политика.

Первый фактор вызвал уменьшение доли молодежи среди русских в республике и, естественно, ограничение возможностей выбора брачного партнера своей национальности. Второй фактор привел как к снижению доли русской, украинской, белорусской молодежи в населении, так и к сужению "славянского" брачного рынка (именно на него русские ориентировались в первую очередь при выборе как русского, так и нерусского партнера). Что касается влияния третьего фактора, то в условиях политики этноцентризма становится "выгодным" быть представителем титульной национальности. Это не могло не привести к существенному увеличению числа браков русских с молдаванами, когда альтернативой миграции из страны выступает стратегия на ассимиляцию, если не для самих брачных партнеров, то для их детей.

Русская молодежь: установки на межнациональные браки

Многочисленные этносоциологические исследования прошлых лет показывали более благожелательное отношение к смешанным бракам у русских, нежели у представителей титульной национальности. Вместе с тем, если проследить динамику установок русских на браки с иными национальностями, можно отметить существенную зависимость этих установок от изменения этносоциальной ситуации в республике.

Так, по данным обследования, проведенного учеными Института этнологии РАН в Кишиневе (1981 г.), среди опрошенных русских молодых людей до 30 лет 65% считали, что национальность в браке не имеет значения. В 1993 г., когда межэтническая ситуация в республике уже обострилась, отношение к межнациональному браку стало менее благожелательными: лишь 52% респондентов не придавали значения национальности будущего супруга/супруги /6/. А в исследовании 1997 г. (в трех столичных городах республики автором было опрошено 450 русских молодых людей в возрасте от 16 до 30 лет), аналогичные ответы дали уже 62% респондентов — жителей Кишинева, что почти соответствует показателям начала 80-х гг.

Таблица 5.
Отношение к межнациональным бракам у русской молодежи,1997 г. (в %)

Установка на смешанный брак детерминирована множеством факторов, среди которых немаловажное значение имеет состояние межэтнических отношений в том или ином регионе: в Гагаузии и Приднестровье, где ситуация более благоприятная, нежели в Правобережье, установки на национально-смешанные браки более распространены (см. табл. 5).

Имеет значение и национальный состав родительской семьи, и национальность собственного супруга(и) или жениха (невесты): у молодых людей, воспитанных в чисто русских семьях, а также у тех, кто имеет супруга(у) русской национальности, более ярко выражено негативное отношение к смешанным бракам (см. табл. 6,7).

Довольно низкий процент ориентированных на брак с русскими объясняется тем, что для русского населения Молдавии характерна достаточно сильная этническая "размытость". Так, из общего числа опрошенных в 1997 г. молодых людей только треть были выходцами из русских семей. Остальные были представителями семей, в которых лишь один из родителей был русским. Таким образом, более благожелательную оценку межнациональным бракам дают молодые люди с относительно слабой ориентацией на ценности собственной этнической культуры.

Таблица 6.
Русская молодежь Молдавии: зависимость установки на смешанный брак от национальности супруга(и), 1997 г. (в %)

Говоря о брачном поведении русской молодежи Молдавии, нельзя не остановиться на идеальных представлениях молодых людей о брачном партнере и на претворении этих идеалов в жизни. В программу исследования 1997 г. были включены вопросы о предпочтительности брака с лицами той или иной национальности для русской девушки и для русского юноши. Надо заметить, что существенных различий между юношами и девушками тут выявлено не было (см. табл. 8). Зато наблюдались различия по городам: в Тирасполе (столица Приднестровья) чаще, нежели в Комрате и Кишиневе, в идеальных представлениях о брачном партнере национальности непридавалось значения. В Кишиневе и Комрате отмечалась более высокая ориентация на эндогамный брак, причем такой брак чаще выбирали как идеальный для русской девушки, нежели для русского юноши, что значимо при выборе национальности будущего ребенка. Национальность ребенка обычно определяется по этнической принадлежности отца, а следовательно, для сохранения детьми русской национальности существенно важнее, чтобы в эндогамные браки вступали русские девушки, нежели русские юноши.

Таблица 7.
Русская молодежь Молдавии: зависимость установки на смешанный от национального состава родительской семьи, 1997 г.(в %)

Интересно отметить, что направленная, осознанная ориентация на брак русской молодежи с молдаванами почти полностью отсутствует. Фактически же брачные союзы русских и молдаван встречаются достаточно часто. Это демонстрируют и данные официальной статистики (о них говорилось выше), и материалы проведенного в 1997 г. этносоциологического обследования: 21% опрошенных русских молодых людей состоял в браке с представителями титульной национальности, а всего 60% из женатых/замужних имели супругу(а) другой национальности. Но здесь наблюдаются определенные различия между мужчинами и женщинами: у последних выше доля тех, кто замужем за русским или украинцем; у мужчин же заметно выше удельный женатых на молдаванках и гагаузках (см. табл. 9).

Таблица 8.
Мнения русской молодежи Молдавии о предпочтительной национальности супруга(и),1997 г. (в %)

Таблица 9.
Национальный состав супругов у русской молодежи Молдавии, 1997 г. (в % )

Традиция заключать брачные союзы в пределах своей этнической группы является "стабилизатором этноса", механизмом, обеспечивающим воспроизводство не только тех или иных культурных особенностей, но прежде всего этнического самосознания, ощущения психологической связи со своим народом *⁷ . Чувство национальной принадлежности формируется прежде всего в семье, и сложнее протекает этот процесс в смешанных семьях.

Выбор национальности детей в смешанных браках и его влияние на численность и самосознание русских

Исследования 60–70-х гг. в СССР *⁸ выявили, что в большинстве случаев дети от смешанных браков, где один из супругов принадлежал к титульному этносу союзной республики, чаще относили себя именно к этой национальности *⁹ . Так, например, дети от эстонско-русских браков в Таллине более чем в 60% случаев считали себя эстонцами, а в Кишиневе почти 70% потомков от молдавско-русских браков записывались молдаванами. Результатом был, таким образом, постепенный рост численности титульных этносов союзных республик.

В браках другого национального состава, где один из супругов русский, подростки чаще записывались русскими. Так, скажем, в городах Прибалтики в русско-белорусских семьях русскую национальность выбирали 80–90% подростков, в русско-украинских — 65–75%. В Кишиневе в семьях, где отец — украинец, а мать —русская, 53% подростков были записаны в паспортах русскими, а от брака русского с украинкой 92% детей выбрали русскую национальность *¹⁰ . Таким образом, выбор национальности детьми от смешанных браков неоднозначно влиял на численность русского населения. Например, в Кишиневе в 70-х гг. число подростков русской национальности уменьшилось за счет русско-молдавских браков "родительского" поколения приблизительно на 4%. В то же время русско-украинские браки способствовали росту численности русских примерно на 3,8%, а браки русских с людьми других национальностей — примерно на 1%. В результате русское население в Кишиневе как бы аккумулировало антропологические и культурные черты других народов, хотя численность его под влиянием межнациональных браков изменялась незначительно *¹¹ . Дети от национально-смешанных браков образуют очень важную этнокультурную прослойку. Сохраняя в большинстве случаев самосознание принадлежности к отцовскому этносу, они в то же время гораздо интенсивнее впитывают культуру других народов.

Как показали материалы нашего исследования, среди опрошенной русской молодежи от 16 до 30 лет только треть (32%) выросли в однонациональных русских семьях, а две трети русской молодежи — это потомки смешанных браков, в которых только один родитель русский, причем потомки от браков русских с молдаванами составили 17%. Материалы ежегодного учета рождаемости в республике дают возможность проиллюстрировать развитие этого процесса во времени (см. табл. 10).

В период с 1959-го по 1989 г. во всех наиболее крупных этнических группах Молдавии отмечалось неуклонное возрастание доли потомков от национально-смешанных браков среди всех родившихся у женщин той или иной национальности. Но при общей тенденции к возрастанию сама эта доля значительно варьировала: минимальной она была у молдаван (3–12%), максимальной — у русских (от 45% до 60%). За годы существования Молдавии как независимого государства эти процессы претерпели определенные изменения. Практически у всех крупных этнических групп произошло снижение данного показателя на 3–10 процентных пункта. Исключение составили украинцы, у которых отмечалась стабилизация этого индикатора, а также русские. У них доля детей, рожденных от отца другой национальности, существенно возросла: с 60% в 1989 г. до 71% в 1997 г. Таким образом, каждые семь из десяти младенцев, рожденных русскими женщинами в Молдавии, в конце 90-х гг. имели нерусского отца. Эти процессы могли быть обусловлены в значительной степени оттоком из Молдавии русского населения (преимущественно молодых возрастов), что сузило возможности выбора брачных партнеров среди "своих", а также распространением у русских смешанных браков. Наиболее "опасным", с точки зрения сохранения русского этноса в республике, является рост частоты браков русских женщин с молдаванами, ибо это сильный канал этнокультурного влияния титульной национальности, способный привести в сложившихся этнополитических условиях к быстрым ассимиляционным процессам у русского населения.

Таблица 10.
Дети, рожденные от отца другой (нежели мать), национальности (в % от числа всех детей, родившихся у женщин разных национальностей Молдавии)

*) Без Приднестровской Молдавской Республики

Рассчитано автором по: РГАЭ. Ф. 1562, оп. 47, ед. хр. 1418. С. 28–30; оп. 27, ед. хр. 825. С. 218 и неопубликованным материалам Департамента по статистике Республики Молдова.

Вопрос о предпочтительном выборе национальности ребенку, родившемуся в смешанном браке, в силу его особой важности, был включен в программу нашего исследования 1997 г. Как показали его результаты, лишь в браках русских с украинцами для ребенка чаще (в 2 раза) выбиралась русская национальность, нежели украинская. Во всех остальных случаях (русско-молдавские, русско-гагаузские, русско-болгарские браки) предпочтение отдавалось нерусской национальности, которая выбиралась в 1,5–2 раза чаще, чем русская. Напомним, что по материалам переписи 1989 г., в Молдавии выбор делался в пользу русской национальности во всех видах смешанных браков.

Принимая решение о национальности своего ребенка, родители исходят из многих обстоятельств, среди которых "престижность" той или иной национальности; "выгода" от принадлежности к той или иной этнической группе в данных условиях и в данное время; желание, чтобы ребенок продолжил этническую линию родителя и пр. В исследовании была сделана попытка определить, насколько значимо для современной русской молодежи в Молдавии, чтобы их дети были русскими, знали язык и культуру своих родителей. Респондентам задавался вопрос: "Кем Вы хотели бы видеть Ваших детей?" Среди десяти предложенных вариантов ответов были и такие: "людьми моей национальности", "людьми, знающими язык и культуру моего народа". Среди всех опрошенных русских молодых людей лишь около 4% ответили, что хотели бы видеть своих детей русскими; только 17% хотели бы, чтобы их дети выросли людьми, знающими русский язык и культуру. Особых различий в ответах молодежи различных регионов Молдавии почти не наблюдалось, лишь в Тирасполе значения этих показателей были немного выше.

Значимым фактором, влияющим на представления молодежи о своих детях, оказалась родительская семья: молодежь, выросшая в чисто русских семьях, в 3 раза чаще, чем те, кто рос в смешанных семьях, хотели бы видеть своих детей русскими, и в 1,5 раза чаще они указывали на то, что их дети должны знать русский язык и культуру.

Таким образом, демографическое поведение русских, живущих в независимой Республике Молдова, существенно отличается от их поведения в условиях бывшей союзной республики Молдавии. Во-первых, значительно возросла межэтническая брачность у русских, главным образом, за счет повышения доли их браков с молдаванами. У русской молодежи, состоящей в смешанных браках, наблюдается стремление к выбору для своих детей нерусской национальности, что свидетельствует о наличии установки на естественную ассимиляцию у значительной части русских, состоящих в таких браках. Все это говорит о том, что межнациональные браки в условиях нынешней Молдавии будут способствовать снижению численности русской диаспоры в республике.

1. Подр. см.: Остапенко Л. В., Субботина И. А. Русские в Молдавии: миграция или адаптация? М., 1998.

2. Козлов В .И. Этнос. Нация. Национализм. М., 1999. С. 253.

3. По данным Департамента статистики Республики Молдова.

4. См.: Козлов В. И. Динамика численности народов. М., 1969; он же: Национальности СССР. М., 1982.

5. Русские. Этносоциологические очерки. М., 1992. С. 195.

6. Молдова: столичные жители. М., 1994. С. 261, 263.

7. Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983. С. 200–211.

8. См.: Терентьева Л. Н. Определение своей национальной принадлежности подростками в национально-смешанных семьях // Советская этнография. М.,1969. № 3; Сергеева г. А., Смирнова Я. С. К вопросу о национальном самосознании городской молодежи // Советская этнография. М., 1971. № 4; Опыт этносоциологического исследования образа жизни (по материалам Молдавской ССР). М., 1980. С. 82; Современные этнические процессы в СССР. М., 1975. С. 477–480.

9. Сусоколов А. А. Межнациональные браки в СССР. М., 1987. С. 120.

10. Там же. С. 121.

11. Там же. С. 124–125.