Неоязычество на постсоветском пространстве

Рецензия на сборник статей "Неоязычество на просторах Евразии" (сост. Виктор Шнирельман) — "Библейско-богословский институт св. апостола Андрея", Москва, 2001, 177 с.

Рецензируемый сборник выпущен по материалам конференции, проведенной в июне 1999 г. Институтом этнологии и антропологии Российской академии наук в рамках проходившего в Москве III Конгресса российских этнографов и антропологов, и состоит из переработанных в статьи наиболее интересных представленных на ней докладов. Издание представляет собой одну из немногих пока монографических научных публикаций, посвященных неоязыческой проблематике.

Основную часть книги составляют статьи о современном русском неоязычестве (В.А. Шнирельман, с. 10–38); о неоязычниках в Санкт-Петербурге (Е.Л. Мороз, с. 39–55); о "Древнерусской Инглиистической церкви православных староверов-инглингов" в Омске (В.Б. Яшин, с. 56–67); о неоязыческих проявлениях в Белоруссии (А.В. Гурко, с.68–79); обстоятельная работа о движении диевтурибов (dievtur?ba) в Латвии (С.И. Рыжакова, с. 80–113); содержащая новейший этнографический материал публикация о возрождении никогда до конца не преодоленной традиционной религии в Абхазии (А.Б. Крылов, с. 114–129). Завершает данную часть емкая обзорная статья В.А. Шнирельмана, посвященная рассматриваемому в монографическом сборнике феномену на Украине, в Литве, у марийцев, удмуртов, мордвы, чувашей, коми, осетин, в Армении, а также у некоторых принадлежащих миру ислама тюркоязычных народов постсоветского пространства (С. 130–169). Книга снабжена постановочным введением (В.А. Шнирельман, с. 7–9); в ней имеются пространные резюме основных публикаций и сведения об авторах, что свидетельствует о должной культуре издания.

Думается, что не целесообразно подробно излагать-аннотировать вошедшие в сборник статьи, поскольку каждая из них насыщена разнообразным и богатым фактическим материалов — богатым в том числе потому, что в них имеется развернутая система сносок, репрезентативно отразившая имевшиеся на конец 1990-х годов источники и литературу по различным аспектам неоязычества. Поэтому считаем за лучшее отослать заинтересованного читателя непосредственно к авторским текстам и сосредоточиться, основываясь на материалах книги, на некоторых общих и теоретических ракурсах проблематики современного неоязычества.

Поскольку вошедшие в сборник публикации в виде докладов были подготовлены к конференции 1999 г., то закономерно, что упоминаемые в них печатные (в бумажном виде) источники и литература, как правило, появились не позднее 1998 г. Тогда Интернет в России и многих других странах бывшего СССР только начинал входить в жизненный обиход, потому никак нельзя упрекнуть авторский коллектив в не учете (за некоторым исключением) его возможностей и источниковедческих ресурсов. Сегодня ситуация качественно иная: неоязыческий сегмент Рунета представляет собой объемное, динамично развивающееся и расширяющееся информационное пространство. Поэтому почерпнутые из Интернета данные, с нашей точки зрения, должны стать важной, более того, обязательной самостоятельной составляющей источниковой базы дальнейшего изучения современного неоязычества.

Многие неоязыческие общины различных регионов России (и не только) и некоторые лидеры этого течения ныне имеют в Интернете свои страницы, сайты. Это относится как к "старым" объединениям (скажем, к рассматриваемой В.Б. Яшиным церкви инглингов, на что автор указывает на с. 58), так имеются сайты и сравнительно недавно возникших общин — в качестве примера укажем на Орловскую славянскую общину (образовалась летом 1998 г.), создал свою интернет-страницу один из известных идеологов и практиков русского неоязычества А.А. Добровольский (Доброслав), чьи воззрения анализирует В.А. Шнирельман, и т.д. Весьма многочисленны интернет-страницы "общенеоязыческого" содержания, нередко создаваемые энтузиастами. Вообще следует констатировать, что именно Интернет стал сегодня мощным инструментом пропаганды различными направлениями неоязычества своих воззрений.

Одним из наиболее хорошо проработанных и богатых источников является сайт "Славянское язычество " , только на поисково-информационном сервере компании "Рамблер" он посещается более шести тысяч раз в месяц. Автор-составитель сайта Ярослав Добролюбов на вводной странице заявляет (в цитате правописание оставлено без изменений): "Менее всего этот сайт будет интересен праздно гуляющим по Сети, …хотя и для таковых… здесь собраны материалы о древних языческих представлениях, богах, праздниках… В большей степени этот сайт интересен будет тем, кто интересуется древней историей славян и иных народов. Для этих граждан здесь собрана весьма интересная и достаточно подробная информация… В значительной же и набольшей степени этот сайт будет интересен тем, кто интересуется Языческой Философией в самом широком смысле этого слова. Благо, именно здесь представлены уникальные материалы многим числом, в полной мере раскрывающие именно философскую концепцию язычества — прошлого и современности, в ее развитии… Данный сайт может быть интересен язычникам, сатанистам, атеистам, агностикам, скептикам, …просто самостоятельно мыслящим гражданам, желающим пополнить свои знания (в режиме "подтверждения собственной правоты"), и представителям монотеистических и прочих моноидеологических концепций (в режиме "ознакомления" или в режиме "прозрения от заблуждений"…) Ибо… здесь представлены (в том числе) и критические материалы: исторически оправданный и справедливый взгляд Поли(теистической) Философии (в просторечии — "язычества") на своих "погубителей" (в прошлом) и "противников" (ныне) — монорелигии и моноидеологиия — какие до сих пор продолжают считать себя вправе "выселять с неба чужих богов" и не признавать право других на самостоятельное мышление и действие. Главная идея сайта — предоставление интересующимся гражданам информации, на основании которой они могут учиться мыслить самостоятельно , а не по готовым шаблонам, любезно предложенным методистами от какой-либо религии и прочих "великих идей" (политруки, бригаденфюреры, священники) – дабы Знание пришло на смену вере" .

Данное заявление вполне репрезентативно отражает то, на какие социальные слои стремятся в первую очередь ориентироваться многие течения современного неоязычества, в том числе "славянского" (если не обращать внимания на словесную выспренность цитированного текста, то следует признать, это достаточно образованные горожане, что неоднократно отмечают и авторы рецензируемого сборника), а также их ключевые идейные установки: резкое неприятие доминирующих монотеистических религий и тотальных идеологий; стремление вернуться к "истокам", "корням", "вере предков", базирующееся на протестном антиглобализме в сфере культуры, с одной стороны, и на поисках основ этнокультурной идентичности и национальной самобытности, путей национального возрождения, нередко принимающих крайние националистические формы, с другой; провозглашение необходимости мировоззренческого и вероисповедного плюрализма в современных условиях. На сайте содержатся самые разнообразные материалы (печатные и фотографические), причем не только неоязычников различных направлений и их лидеров, "непременная" "Влесова книга", отсылки к "дружественным" интернет-страницам и т.п., но и специальные научные работы (например, автор настоящей рецензии обнаружил, что с интернет-ресурса "Международный исторический журнал " (2000. № 10) была "заимствована" его публикация "Особенности формирования и развития восточнославянского язычества", при этом ее заголовок определенным образом изменен).

Преимущества и необходимость широкого использования учеными электронных источников бесспорны: в отличие от бумажной печатной продукции, в Интернете новые сайты (как правило, своего рода многостраничные "книги") появляются значительно более оперативно; они регулярно обновляются и дополняются, это позволяет достаточно быстро получать информацию о недавно происшедших событиях и отслеживать происходящие изменения, в том числе идейного порядка; безусловно прогнозируемо дальнейшее расширение "информационного поля" неоязыческого сегмента Интернета и, соответственно, рост общего объема информации источниковедческого характера о данном течении. Для интернет-страниц материал специально отбирается или излагается в концентрированном виде, что облегчает анализ идеологических основ того или иного направления неоязычества, воззрений какого-либо общества или лидера и выявление их отличий от других (сходства с другими); наконец, Интернет сегодня зачастую гораздо более доступен, чем очень многие печатные бумажные издания.

Серьезное внимание авторами сборника уделяется теоретическим аспектам проблематики.

В.А. Шнирельман, как представляется, справедливо обобщает: "В современном неоязычестве следует отчетливо выделять два разных потока — книжное по сути, умозрительное неоязычество, искусственно созданное городской интеллигенцией, давно утерявшей связь с традиционной культурой, и языческое движение, возрождающееся в селе, где нередко можно проследить непрерывную линию преемственности, идущую из глубин культуры. Первое, безусловно, господствует у русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей и армян, где можно смело говорить об "изобретении традиции". У народов Поволжья, осетин и абхазов наблюдается более сложная картина, здесь обе тенденции весьма своеобразно взаимодействуют и пересекаются" (С. 168).

В силу данной констатации встает вопрос: настолько к указанным двум потокам применим термин "неоязычество", т.е., дословно, "новое язычество", "новоязычество", если подходить к нему как к понятию научному? (Позиция самих представителей данного течения двояка: одни принимают термин и говорят, что они возрождают язычество, другие относятся отрицательно, указывая, что продолжают никогда не умиравшую языческую традицию). А.В. Гурко полагает, что смысл и содержание понятия "неоязычество" "можно определять исходя из термина "язычество", обозначающего разнородные политеистические религии, культы, верования, и определения новых религиозных движений, для которых характерны синкретизм, активное использование средств массовой информации, коммуникаций, апокалипсизм, миссионерство" (С. 68). Первый выделяемый В.А. Шнирельманом городской, интеллигентский поток и на наш взгляд является заведомым (что в принципе вовсе не отрицается многими неоязычниками) искусственным и эклектическим интеллектуальным конструктом (поэтому, в частности, не приходится серьезно подходить к его научной стороне и источниковой фундированности), "который можно трактовать в терминах "изобретения культуры"" (С. 7). В таком случае, однако, возможно ли с точки зрения науки, говорить об этом потоке как о язычестве, что следует из определения, даваемого А.В. Гурко? Ведь, скажем, то же славянское язычество являлось многоуровневой и многослойной религиозной системой , складывавшейся и развивавшейся естественным образом и непрерывно в течение тысячелетий (вполне правомерно за его условную "исходную точку" брать уровень еще индоевропейский; допустимо нисхождение и на большую хронологическую глубину, скажем, ностратическую – вплоть до выхода за пределы истории вида Homo sapiens, что следует из одной из гипотез о происхождении религии), но вовсе не одномоментно и не в результате умственных усилий узких групп или отдельных индивидов, определенным образом преломляющих взгляды и потребности социума (или его части), далеко шагнувшего за те общественные рамки, в которых складывалось и функционировало подлинное, органическое язычество. Поэтому в научных понятиях данное направление было бы точнее определять как квазиязычество или псевдоязычество , т.е. ненастоящее, мнимое (даже ложное) язычество. Самое большее, термин "нео язычество" в рассматриваемом случае следует понимать только как "сконструированное, изобретенное язычество ". Если же подходить излишне буквально, то понятие "неоязычество" может порождать неверные смысловые коллизии, как то видно из приведенного суждения А.В. Гурко.

Другой пример из рецензируемого сборника. В.Б. Яшин пишет: "…нередко термин "неоязычество" трактуется как совокупность всех без исключения нехристианских (прежде всего неправославных) культов и учений, возникших в последнее время… Однако предпочтительнее выглядит использование этого понятия в более узком смысле: неоязычество — идейно-политическое движение, направленное на реанимацию доавраамических локально-этнических верований и культов и связанных с ними традиционных социальных институтов" (С. 56). Но в отношении рассматриваемого "городского потока" речь о "реанимации", т.е. оживлении, возвращении к жизни, язычества вести затруднительно — хотя бы потому, что реанимировать просто нечего, ибо отсутствует сам объект "возвращения к жизни": доавраамические верования в чистом своем виде умерли безвозвратно; дошедшие до нас источники, даже после скрупулезного научного анализа, позволяют их воссоздать только в общих чертах, в приближении, но никак не в полноте. В частности, поэтому квазиязыческие системы неизбежно являют собой продукт искусственного конструирования, а за недостатком "своего" аутентичного материала — конструирования эклектичного, широко черпающего как из фальшивок вроде "Влесовой книги", так и иноэтнических верований, религиозных традиций, разнохарактерных и разновременных источников, включая художественную литературу в жанре фэнтези. Скажем, даже название специально рассматриваемой в статье В.Б. Яшина "Древнерусской Инглиистической церкви православных староверов-инглингов" восходит в конечном счете к наименованию правившей в Старой Упсале легендарной династии Инглингов, конунгов Свеаленда, о которой говорится в Младшей Эдде и особенно в "Саге об Инглингах" в "Круге земном" Снорри Стурлусона (около 1230 г.); ее прародителем считался верховный бог в скандинавской мифологии Один. Да и приводимый В.Б. Яшиным материал по истории и идеологии церкви инглингов недвусмысленно свидетельствует в пользу высказанного нами суждения.

Кроме того, встает серьезнейшая и требующая специального изучения, в первую очередь социологического характера, проблема веры "городских" неоязычников (среди которых много рационалистически мыслящих представителей технической интеллигенции) в реальность объявляемых ими религией сконструированных фикций, ибо без уверования подлинная религия не представима.

Существенно иначе обстоит дело с выделяемым В.А. Шнирельманом вторым потоком. Применительно к нему наименование "неоязычество" также не представляется нам удовлетворительным, однако по противоположным основаниям. Анализируя неоязыческие течения у некоторых народов на постсоветском пространстве, исследователь пишет (курсив в цитатах наш): "Если в городе возрождением марийского язычества занималась марийская интеллигенция, …то на селе, где традиция не прерывалась , для этого имелись иные основы. Там за возрождение "исконной веры" взялись местные жрецы-карты, память которых хранила древние традиции и ритуалы " (С. 145), "возрождению язычества способствует тот факт, что среди марийцев языческая традиция никогда не прерывалась " (С. 146); в Удмуртии можно выделить неоязыческое направление, развивающееся на селе, "где наблюдается преемственность с традиционными дохристианскими верованиями, которые никогда здесь полностью не исчезали " (С. 149); "в силу исторических причин и четкой социальной дифференциации в Осетии веками бок о бок сосуществовали иудаизм, христианство и ислам. Наряду с этим, осетины никогда не забывали и о культе местных духов , которым при каждом удобном случае отдавали знаки уважения в святых местах или особых святилищах. Впрочем, с переселением осетин с гор на равнину многие старые святилища утратили свою былую роль. Однако языческие традиции не забылись , и в последние годы наблюдается "воссоздание" язычества на новой основе путем переосмысления старого наследия" (С. 158).

Как показывает А.Б. Крылов, основываясь на собственных полевых наблюдениях и анализе, христианизация и исламизация затронули большинство населения Абхазии лишь поверхностно. "…для всех абхазов, — отмечает он, — первостепенной остается традиционная религия их предков … И абхазские "христиане", и абхазские "мусульмане" на деле исповедуют одну религию — традиционную религию своих предков . Та же картина у абхазских атеистов…" (С. 116), "несмотря на многие десятилетия господства государственного атеизма, на протяжении всего советского периода большинство абхазов сохранили почитание традиционных святилищ и жрецов " (С. 128).

Применительно к этому, второму "неоязыческому потоку" говорить о собственно язычестве в научном понимании данного термина, вероятно, в целом более правомерно, по крайней мере, языческая традиция в указанных случаях действительно представляет собой преемственную непрерывность, континуитет; иначе здесь дело обстоит, можно думать, и с проблемой веры. Однако неуместным тогда является определение этой традиции в качестве нео язычества, нового язычества. И дела принципиально не меняет то обстоятельство, что "городские" неоязычники активно стремятся использовать сохранившиеся архаические воззрения и обряды в своих псевдоязыческих реконструкциях, а сами эти верования, несомненно, испытала влияние со стороны христианства и ислама. Показательно, что А.Б. Крылов термин "неоязычество" сознательно не употребляет и оперирует понятием "традиционная религия", что и строго научно, и терминологически корректно.

Таким образом, понятие "неоязычество", считаем, неадекватно отражает то разноплановое и разноликое течение, которое получило определенное распространение в наши дни. Вместе с тем оно вошло в научный, публицистический и иной оборот и прочно в нем закрепилось. Однако необходимо помнить о высокой степени его условности и не поддаваться терминологическим фантомам, памятуя о том, что неправильное употребление слов ведет к ошибкам в сфере мышления.

Еще одна общая проблема, на которой бы хотелось остановиться специально, – это перспективы неозыческого движения. Последний из трех содержащихся в книге материалов В.А. Шнирельмана носит название "Назад к язычеству? Триумфальное шествие неоязычества по просторам Евразии". Заголовок этот несколько публицистичен. Ни о каком массовом возврате в наши дни к язычеству, разумеется, речь не идет, а навеянное терминологией В.И. Ленина "триумфальное шествие" неоязычества можно понимать только лишь как то, что данное явление сегодня получило определенное распространение в самых разных регионах, традиционно как христианских, так и мусульманских, и у многих этносов постсоветского пространства, исповедовавших и исповедующих эти мировые религии. Впрочем, последнее обстоятельство само по себе более чем примечательно, так как свидетельствует о том, что это течение порождают общие причины фундаментального характера — вне зависимости от конфессиональных, культурных и этнических ареалов, в которых самостоятельно возникают его разнообразные проявления.

Одна из таких глубинных причин — активный поиск прежде всего частью интеллигенции основ самоидентификации "своего" этноса в первую очередь через обоснование его особости, инаковости по отношению к окружающим. Отсюда и обращение к "подлинной религии", понимаемой как самобытная древняя "религия пращуров", и потому неприятие традиционных мировых религий, оцениваемых как космополитические и/или навязанные сверху и в силу этого мешающих национально-культурному возрождению "своего" этноса. Отсюда же и активная деятельность по возрождению давно отвергнутых наукой либо созданию и популяризации новых параисторических конструкций, призванных обосновать "исконное первородство" "своего" этноса перед иными, его культуртрегерскую роль в мировой истории (поэтому не случайно неоязычество "щедрой рукой" черпает из этого псевдоисторического арсенала – и наоборот, вплоть до полного неразличения того, где заканчивается квазиязычество и начинается параистория). Богатый материал для приведенных суждений содержится в рецензируемом сборнике.

Относительно будущности неоязычества скажем, что, огрубляя и спрямляя ситуацию, на наш взгляд, оно было, есть и обречено быть явлением маргинальным, в особенности это относится к "городскому" умозрительному квазиязычеству. О том особо ярко свидетельствует все десятилетие после распада СССР, когда неоязычество, казалось бы, получило мощные стимулы к развитию и распространению, но так и не сумело приобрести массового характера, что основательно показали В.А. Шнирельман, Е.Л. Мороз, В.Б. Яшин, А.В. Гурко, С.И. Рыжакова. Претензии неоязычников восполнить возникшую после краха советской марксистско-ленинской идеологии пустоту в умах людей оказались несостоятельны.

Одна из главных причин неизбежной маргинальности неоязычества, с нашей точки зрения, заключается в том, что "неоязыческие облачения" необязательны, избыточны и для роста самосознания большей части этносов постсоветского пространства, усилий по этнокультурному возрождению, поиску национальной идентичности и самобытности; и для протестных движений, выступающих против глобальной нивелировки культур, фактически — их вестернизации; и для националистического толка экстремизма; специально не нужны они и этнократическим элитам многих бывших союзных и автономных административных образований. Все они могут найти и, как правило, находят удовлетворительную идейную опору в рамках традиционных религиозных вероучений или в иных идеологических системах координат, в неоязычестве императивно не нуждаясь. Вместе с тем это вовсе не означает, что неоязычество обречено на относительно скорое исчезновение, так как, повторим, оно является одним из проявлений долговременных и глубоких общественных факторов. Прогностическое моделирование возможных путей его дальнейшего развития, думаем, является интересной самостоятельной научной задачей.

Эта небольшая рецензия, разумеется, не охватывает всего содержательного богатства монографического сборника "Неоязычество на просторах Евразии", безусловно являющегося важной вехой в научной разработке проблемы новых религиозных течений.

 

Источник: Неоязычество на просторах Евразии / Сост. В. Шнирельман. М., Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2001. Ч 180 С.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.