Взаимодействие государства и религиозных объединений в сфере образования

Данная статья представляет из себя тезисы, произнесенные Полномочным представителем Президента РФ в Приволжском федеральном округе Сергеем Кириенко на конференции «Взаимодействие государства и религиозных объединений в сфере образования» прошедшей 10-11 октября 2002 г. в гг. Москва и Сергиев Посад.

Вначале скажу о принципиальной своей позиции: считаю, что светский характер нашего государства — историческое достижение, которое не может и не должно быть подвергнуто ревизии. Другими словами: светский характер государства — незыблем. И именно в этом я вижу основания для действительно равноправного сотрудничества государства и религиозных организаций. Спрошу иначе: о каком юридическом и фактическом равноправии может идти речь в ситуации зависимости религиозных организаций от государства, как и наоборот?

Таким образом, отделение Церкви от государства — есть условие подлинного равноправия государства и Церкви.

* * *

Важный вопрос: а что есть светский характер государства? Светский равно атеистический? Или светский — значит индифферентный, равнодушный к религиозному? А может быть светский — означает равноудаленный от любого мировоззрения, которое разделяет та или иная общественная корпорация гражданского общества? Скажем иначе: светское государство стремится к равноприближенности, т.е. к включенному отношению, проявляя подлинный живой интерес к различным мировоззрениям. Следовательно, светское государство, первейшей своей задачей должно иметь предоставление действительно равных возможностей любому не противоречащему законодательству (российскому и ратифицированному нашей страной международному) мировоззрению; равных условий для институционализации взглядов, как унаследованных нашим обществом из атеистического периода развития государства (где, на самом деле, большинство наших сограждан выработали индифферентный взгляд на религиозную проблематику), так и взглядов, от лица той или иной религиозной доктрины. Это и есть справедливость государственного управления.

В связи с этим, считаю, что необходимо поднять проблему — и начать ее широкое публичное обсуждение — онтологии и аксиологии гуманитарных учебных курсов. Другими словами, нам нужно точно знать: какие мировоззренческие представления лежат за привычными курсами истории, литературы, психологии, философии, другими дисциплинами — религиозные, атеистические или какие-то другие? Ведь не секрет, что выход их эпохи атеизма настолько затянулся по причине не предметного преподавания основ атеизма — такого предмета уже давно нет, а контекстуального (мало осознаваемого) атеистического присутствия в виде слабо рефлексируемых мировоззренческих оснований.

Поднимая эту действительно непростую проблему хочется обратить внимание уважаемой аудитории на один момент: ведя сегодня борьбу за государственный образовательный стандарт, мы не должны последний понимать исключительно как набор тех или иных учебных дисциплин, а, следовательно, все свое внимание сосредотачивать на перечне дисциплин. В стандарте мы должны видеть средство формирования тех или иных ценностных оснований, тех или иных представлений о сущем. Последнее собственно и формирует новое поколение россиян.

* * *

Другой, вызывающий жаркие дискуссии вопрос: Церковь, как один из авторитетнейших институтов гражданского общества, должна или не должна быть отделена от школы (высшей, средней, начальной)? Не будем спешить давать ответ. Он не столь прост. Рискну выразить собственное мнение. Мне кажется, что в целом, институты гражданского общества не могут быть отделены от школы, от мест, где формируется новое поколение, которое и станет гарантом воспроизводства тех самых институтов гражданского общества. Следовательно, необходимы формы включения тех или иных гражданских институтов в систему всеобщего образования.

Поэтому нам предстоит сформировать новую систему отношений между религиозными организациями и государством, с одной стороны, и религиозными организациями, государством и школой, с другой. Может ли школа — средняя и высшая — стать зоной совместного ведения институтов гражданского общества и государства? Если «да», то почему среди институтов гражданского общества боятся назвать религиозные организации? Это не простой вопрос, особенно для народа, пережившего период активного Богоборчества. Сказав все это, вынужден повторить призыв к разумной осторожности в таком деликатном вопросе как школа и всеобщее образование.

Сотрудничество религиозных организаций и государства наполняется содержанием, а, следовательно, формализуется только когда наличествует предмет совместного управления, совместной (=разделенной) ответственности. Важен честный ответ на вопрос: мы сотрудничаем ради чего? и в отношении чего?

Уверен, что таким предметом совместного управления может и должна стать сфера образования.

* * *

Следующим шагом необходимо ввести важное различение. Говоря о сфере религиозного образования необходимо различать его две формы: светскую и конфессиональную. «Светское религиозное образование» позволят осуществлять просветительскую деятельность на государственных и не государственных, высших, средних и начальных образовательных площадках; а конфессиональное, являющееся внутренним делом каждой из конфессий, направленно на подготовку священнослужителей. Говоря об образовании как совместном предмете ведения государства и религиозных организаций — лично я говорю, в первую очередь, о «светском конфессиональном образовании».

Хотя, конечно, и это сегодня в России понимают многие, кадровый вопрос самих конфессий также не может не волновать государство. Все они — пастыри общества, за чью солидарность и развитие несет ответственность государство. Соответственно, внутренние образовательные стандарты, также могут быть предметом совместного ведения, ибо духовная безопасность в глобализирующемся мире становится столь же важной, как и, к примеру, экологическая или информационная.

Что мы будем считать духовной безопасностью? — готовность защитить собственные культурные, духовно-нравственные основания, т.н. «социокультурное ядро», лежащее в основании, крепящее Российскую государственность и общество. Но ядро это не однородно. И нам придется все время отвечать на вопрос: что подлежит неизменной защите; и напротив, что можно и даже нужно реформировать и подвергать модернизации? За что бороться, а что уступать?

Таким образом, и это следует подчеркнуть еще раз, государство действительно может и должно договариваться с конфессиями о совместных предметах ведения. А это значит не только «передача материально-технических средств» со стороны государства, это, одновременно, и конкретная ответственность со стороны религиозных организаций. С момента, когда обе стороны принимают ответственность за общее дело и начинается подлинный диалог.

В прошлом году началась и продолжается в этом большая работа по разграничению полномочий, предметов ведения и функций во взаимоотношениях между разными уровнями и ветвями власти. Здесь в основном мы сталкиваемся с тем, что каждый пытается тянуть одеяло на себя. В таком партнерстве, о котором мы говорим сегодня, надо скорее говорить об объединении полномочий.

Итак, объединение полномочий в зоне совместной ответственности.

* * *

Теперь попробуем ответить на вопрос: в каких направлениях на данный момент реально добиться изменений и одновременно, что мы будем считать благом и для государства, и для традиционных конфессий народов России, и для российского общества в целом?

Во-первых, это задача закрепления и развития государственного стандарта по теологии. Особенно важным мне кажется наличие теологических факультетов и кафедр в университетах и шире — светских вузов (погружение теологических знаний в систему гуманитарных знаний). Это хорошо и для Церкви, и для науки, и для конкретного студента. Ведь сегодня студенты-богословы лишаются важнейшего — возможности повседневного общения со своими светскими сверстниками, погруженными в другие гуманитарные науки, и тем самым оказываются оторванными от культуры, в которой им и предстоит работать в будущем. Одновременно с этим, студенты светских вузов оказываются беззащитными перед лицом самых диких мифов, касающихся веры и истории христианской, исламской, иудейской традиций. У многих выпускников журфаков, к примеру, просто чудовищные знания об исламе, которые они с непосредственной радостью выплескивают на страницы изданий.

Еще хуже — и это касается большинства — дело обстоит с неспособностью мыслить на религиозные темы или выносить суждения о вещах и событиях с точки зрения религиозных ценностей.

Могу точно сказать, что мне бы искренне хотелось, чтобы наши университеты были похожи на университеты Европы или даже Египта, где богословие или священное право не являются диковинками ушедших времен. Мне бы хотелось, чтобы у выпускников российских университетов, особенно гуманитарных факультетов, был вкус к религиозной мысли, развито чувство богословского думанья.

Во-вторых, и для самих конфессий государственный стандарт по теологии (бакалавриат, магистратура, специальность) и открывающаяся процедура лицензирования и аккредитации может стать ключевым инструментом по наведению порядка в собственных образовательных сетях (абсолютно не унифицированных!). Необходимо выработать соглашение, согласно которому конфессии действительно примут на себя обязательства в конкретные сроки перевести образовательный процесс на рельсы такого стандарта. В ответ на что, государство примет на себя обязательства обеспечить материально-техническую базу данных учебных заведений.

В-третьих. Логичным после всего выше сказанного станет лицензирование и аттестация всех конфессиональных образовательных учреждений страны. Я понимаю, что это не просто. Но только так мы (государство) и Вы (религиозные организации) сможем действительно развивать образовательную сферу как предмет совместного ведения и взаимной ответственности.

В-четвертых, это введение в среднюю школу предметов и курсов, направленных на приобщение школьников к общезначимым ценностям традиционной религиозной культуры народов России (т.н. просветительский и воспитательный аспекты).

Мы хорошо знаем, что на региональном и местном уровнях эти процессы давно и беспорядочно развиваются. Упорядочение существующих практик преподавания — задача неотложная. Главное, чтобы в этом вопросе избежать злоупотреблений. Знать основы религиозной культуры, основы толерантной культуры — должен каждый, а веровать или нет — это уже вопрос сугубо личный. И должен остаться таковым.

* * *

Заканчивая свое выступление, позвольте мне высказать важное замечание.

Всем нам не хватает настойчивости и упорства в вопросах комплементарности. Напомню, что данное слово означает взаимодополняемость . Отсутствие нужды в другом — страшный враг человечества. Все мы мало и плохо общаемся. И, главное, как часто наше общение не продуктивно. Говорить о своем гораздо проще, чем слушать о чужом.

Позвольте пожелать всем нам, участникам конференции, чуткого отношения к позиции другой стороны.

И, наконец, что же мы будем считать итогом нашего мероприятия?

Во-первых, организаторам конференции удалось собрать вместе практически всех, кто нам нужен для того, чтобы договориться.

Во-вторых, я очень надеюсь, что работа в секциях и работа над проектом итогового документа конференции превратится в действительно творческий процесс.

В-третьих, конференция легализует сам механизм дальнейшего со -трудничества: государство действительно может и должно договариваться с конфессиями о совместных предметах ведения, которые лежат в зоне ответственности не только государственной власти и местного самоуправления.

И, наконец, итогом нашего мероприятия станет организация Рабочей группы, перед которой будет поставлена задача до начала декабря с.г. предложить и согласовать со всеми профильными министерствами и ведомствами, а также с религиозными организациями конкретный план действий.

В добрый путь!