Япония: концепция евразийской дипломатии

Концепция "евразийской дипломатии" Японии получила широкое распространение в связи с выступлением бывшего премьер-министра Японии Рютаро Хасимото 24 июля 1997 г. перед представителями Ассоциации предпринимательских организаций.

Российские международники и политики, отстаивающие теорию "Евразии", усмотрели в данной речи как бы подтверждение собственных взглядов на исключительную роль евразийского континента как особого геостратегического пространства в мировой политике.

Оставляя в стороне разбор данной "теории" в ее российской интерпретации, следует иметь в виду, что, говоря о "Евразии", Хасимото по сути дела вел речь о "Шёлковом пути" в Европу, который пролегает через Китай, страны Центральной Азии и Прикаспийского региона. Россия на этот "путь" никак не попадает. Вместе с тем, упоминание региона вокруг Каспия весьма примечательно. Как сказал Хасимото, "Япония имеет глубоко укоренившуюся ностальгию по этому региону, вызванную славой дней Шёлкового пути". Все это означает, что нефть и газ Прикаспия превращает этот район в один из важнейших участков внешней политики Японии, причем здесь можно ожидать тесное японо-китайское взаимодействие, могущего идти вразрез "большой игре" США.

Хотя в самой речи Хасимото, а затем в "Голубой книге" МИД за 1998 г. говорилось о необходимости крепить более тесные связи с КНР, КР, Россией именно в контексте "евразийской дипломатии", на самом деле появление данного термина обязано, прежде всего, вниманию, которое Токио начал уделять энергетическим ресурсам Прикаспия.

Действительно, в своей практической политике Япония активизирует связи со странами Центральной Азии и Закавказья (Азербайджан, Грузия), что самым негативным образом скажется на ее отношениях с Россией.

Во-первых, включение Японии в игру на новом геостратегическом пространстве объективно ослабляет роль России в совокупной внешней политике стран региона.

Во-вторых, Япония теряет интерес к развитию энергетических проектов на территории России, в частности, к проекту Ковыктинского месторождения близ Иркутска, разработка которого планировалась при участии японских инвестиций. В печати уже неоднократно сообщалось, что японские компании предполагают отдать предпочтение проектам в Казахстане и в Туркмении.

Наконец, в-третьих, главным актором во всей этой "евразийской дипломатии" является динамичный Китай, а не Россия. Достаточно просмотреть все официальные внешнеполитические документы за последние десять лет, чтобы убедиться в том, что России отводятся низшие строчки в иерархии внешнеполитических приоритетов Токио. В этом есть логика, которая отражает а) продолжающийся спад торгово-экономического сотрудничества между нашими странами; б) ослабление военной мощи России на Дальнем Востоке; в) продолжающееся ухудшение экономической ситуации в районе Российского Дальнего Востока.

Сказанное не означает, что Россия вообще сброшена со счетов японской внешней политики. И дело не только в еще сохраняющемся относительно крупном военным потенциале нашей страны на Дальнем Востоке или в стремлении "вернуть" "северные территории". На Россию, как ни покажется странным, "работает" китайский фактор. Очень многие в Японии, как на официальном, так и академическом уровнях, полагают, что Китай через некоторое время действительно станет главной угрозой не только японских, но американских интересов в Восточной Азии. Именно на этот момент намекают официальные документы, в которых все чаще и чаще стало употребляться выражение "непредсказуемость и неопределенность ситуации в АТР". В неофициальных публикациях эта "неопределенность" увязывается с текущей ситуацией на Корейском полуострове, а в стратегическом плане — с непредсказуемым поведением КНР.

Поэтому Япония, с одной стороны, постоянно проявляет "беспокойство" относительно военно-технического сотрудничества России с Китаем, с другой — исходя из того, что Китай может оказаться "угрозой" и для самой России (что, кстати, разделяется некоторыми и нашими специалистами) — прощупывает варианты для взаимодействия с Россией на перспективу в плане противодействуя подобной угрозе. Именно в таком ключе можно оценить заключение авторами одного из важных "Обзоров", в котором обращено внимание на то, что в ходе визита в Японию в мае 1997 г. министр обороны И. Родионов признал необходимость тесных американо-японских связей. “Эта позиция может быть истолкована как взгляд на японо-американские отношения в качестве противовеса будущему возвышению Китая, и как политическая позиция в расчете на экономическую поддержку со стороны Японии”.

Япония действительно находится в сложном положении. Под боком мощно развивающийся Китай, а также сильная, по стандартам Японии, в военном отношении Россия. Соединение двух держав в “стратегический альянс”, хотя сейчас рассматривается как маловероятный исход, но гипотетически возможный. Соответственно, целью Японии (равно как и США) заключается в том, чтобы, как минимум, предотвратить подобный "альянс", как максимум, сформировать некое военно-политическое тройственное взаимодействие против потенциальной "китайской угрозы". — Вариант, напоминающий игру Японии и США вокруг КНР против СССР в 70-е годы. Реализация подобных планов, безусловно, зависит от слишком многих переменных. Среди них одна из наименее предсказуемых — Россия.

Источник: Персональный сайт Олега Арина. Опубликовано: "Азиатская библиотека", 1999 г.