Кавказский плен

В двадцать первом веке Россия проводит политику века девятнадцатого

С началом первой чеченской войны российские журналисты, политологи и военные вдруг стали читать забытые со школьных времен «Валерик», «Рубку леса», «Хаджи-Мурата» и поражаться сходству ситуаций, характеров и настроений. Чуть позже настал черед историков, заспоривших о том, кто был успешнее в покорении Кавказа — Ермолов, который делал ставку только на силу и сжигал непокорные аулы, или князь Барятинский, который не слишком притеснял «туземцев» и позволял им жить по своим законам. И опять поражало сходство ситуаций и положений. Причина не в якобы от веку данных национальных характерах «злых чеченов» и «робких грузин» и не в особом укладе жизни кавказских народов. Причина, прежде всего в том, что на рубеже двадцатого и двадцать первого веков Москва пытается достичь цели, поставленной в веке девятнадцатом. И пользуется теми же средствами. Цель хорошо известна — доминирование на Кавказе. Средства ей под стать. Если речь о Чечне, российской территории, то во главу угла поставлено силовое беспощадное подавление сепаратизма. Если о республиках Закавказья, вдруг ставших независимыми, то здесь господствует стремление максимально ослабить и без того не слишком крепкую центральную власть — натравливать «немирных» на «мирных», поддерживать тлеющие конфликты, возникшие в начале 90-х.

Политика эта, разумеется, обречена на провал. Невозможно в современном мире успешно реализовать откровенно имперские цели. Невозможно, даже при колоссальном военном превосходстве, победить в партизанской войне, не перейдя при этом к прямому и откровенному геноциду. А этого не может позволить себе государство, которое пытается выглядеть цивилизованным. Так что, сколько бы ни возмущались представители российской делегации на только что завершившейся сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы, сколько бы ни упрекали своих зарубежных коллег в предвзятости, Москве придется выслушивать регулярные выговоры за нарушения прав человека в Чечне и профанацию там выборов. И поэтому генералам российским никогда не позволят вести войну на уничтожение непокорного народа.

Политика «разделяй и властвуй» в Закавказье тоже не дает результатов. Казалось бы, Россия установила полное и безраздельное влияние в Абхазии. Москва активно вмешивалась в выборы президента самопровозглашенной республики. Владимир Путин демонстративно встретился с избранным Кремлем кандидатом, полагая, что одного этого факта более чем достаточно для обеспечения тому уверенной победы. А абхазцы взяли да отдали свои голоса другому. В результате республика оказалась на грани внутреннего конфликта. Пришлось срочно отряжать следующего назначенца, теперь уже на должность премьера. А как быть, если и ему не удастся справиться с ситуацией? Посылать новые контингенты миротворцев теперь уже для наведения порядка в самой Абхазии и втягиваться в очередной кавказский конфликт?

Но допустим, что России удалось добиться своей иллюзорной цели — подчинить себе все и вся на Кавказе. Тут же возникнет невыполнимая задача удержать это господство. Ни военной силы, ни экономических ресурсов для этого нет. Может быть, пора задуматься, так ли уж нужно России доминирование в этом регионе? Реальной задачей российской политики может быть укрепление стабильности на Кавказе: только это положит конец терактам в российских городах, только это остановит поток неконтролируемой миграции. Но решить эту задачу возможно лишь средствами, прямо противоположными тем, что используются сейчас. Нужно искать политическое решение чеченской проблемы, нужно укреплять, и прежде всего экономически, центральную власть в Грузии, нужно использовать свое влияние на Абхазию и Южную Осетию для того, чтобы подтолкнуть их к диалогу с Тбилиси. То есть кардинально изменить сегодняшнюю политику.

Источник: "Еженедельный журнал", №140, 11 октября 2004 г.