Версия для печати

Время менять имена

В ушедшем году одной из самых обсуждаемых на Западе книг по политической философии стала книга Антонио Негри и Майкла Хардта "Империя". Авторы, знаменитый итальянский философ и политический активист Негри и молодой американский литературовед Хардт, написали и выпустили этот толстый том на редкость своевременно. "Империя", книга, посвященная критическому анализу глобализации и призывающая к свержению существующего мирового "строя", лежала в витринах книжных магазинов как во время июльского бунта антиглобалистов в Генуе, так и после 11 сентября. Неудивительно, что она обратила на себя внимание средств массовой информации и была представлена ими (не вполне корректно) как теоретическая программа антиглобалистского движения.

Книга не только описывает новую "Империю", но сама вполне "империалистически" претендует на синтез всех основных течений современной западной левой мысли (здесь и Фуко, и Делез, и Грамши, и теоретики постколониализма, и многие другие). Идеи всех этих авторов не критикуются, а сочувственно цитируются в качестве авторитетов и вписываются в масштабную мозаику "Империи". Задача авторов состоит в том, чтобы показать совместимость всех этих идей и дать их сочетаниям новые имена. Негри и Хардт, кажется, привержены не столько разработке новых понятий, сколько неожиданному именованию старых, смещению смысла имен и терминов. Метод книги можно лучше всего обозначить как номинативный, а основную риторическую фигуру ее текста — как катахрезу (неоправданную, резкую метафору).

Основной тезис книги заключается в следующем. Современная ситуация венчает собой имманентную тенденцию Модерна к интериоризации. Мир достиг такого состояния, при котором больше невозможно провести различие между внутренним и внешним. Мировое господство современного капитализма уже нельзя мыслить по модели империализма — борьбы национальных капиталистических государств за территориальный контроль. Нынешние государства, даже самые могущественные, стремительно теряют суверенитет над своей территорией в пользу международных экономических и политических образований. Отсюда, по мнению Негри и Хардта, необходимость нового термина — "Империя". Разговор об "Империи" имеет под собой историческую основу: авторы сравнивают современную систему мирового капитализма с Римом (в описании Полибия, жившего, правда, вопреки Негри и Хардту, до появления Римской Империи — эта ошибка появляется на с 163): тот же универсализм, тот же принцип постоянной экспансии, те же внутренние кризис и коррупция, требующие многополярного, "смешанного" политического режима. По подобной же модели была создана в свое время конституция Соединенных Штатов Америки (не случайно ставших сегодня во главе глобализации).

Власть мировой Империи (здесь авторы используют известные конструкции М.Фуко и Ж.Делеза) не имеет центра: она вездесуща и текуча, пронизывает контролем все уровни общественной жизни, вплоть до клеточного и молекулярного строения тел. Ее субъектом является сеть региональных или всемирных межправительственных организаций. И все же, в отличие от Фуко, отвергавшего юридическое понимание власти и вместе с ним — понятие суверенитета, Негри и Хардт настаивают на определении имперской власти как суверенной. Это — новый суверенитет, суверенитет без территории и центра, но по-прежнему удерживающий (в шмиттовском смысле) право принятия решения о применении насилия в исключительной ситуации. Итак, Негри и Хардт заимствуют понятие власти Фуко, но политизируют его и переопределяют на его основе старые понятия империи и суверенитета.

Негри и Хардт выделяют три главных операции, которые постоянно воспроизводит имперская власть. Это:
1) Включение (inclusion) самых разных элементов в общий "плавильный котел" нового мирового порядка.
2) Воспроизведение и поддержание сетки горизонтальных различий: принцип бюрократической классификации, скрыто несущий в себе неравенство и дискриминацию (растет количество статистических признаков, включая гены, по которым ведется классификация и, потенциально, дискриминация).
3) Бюрократическое управление (management), опять-таки пронизывающее все уровни и все границы.

В то же время, несмотря на эту систему контроля, капиталистическая Империя создает еще кое-что — а именно, армию детерриториализованной, мигрирующей рабочей силы. Негри и Хардт называют эту армию новым "пролетариатом" (еще одно смещение термина!) — призрачные, не имеющие отечества странники, подобные гражданам "Божьего града" у Аврелия Августина, они уже не заняты непременно в промышленном производстве, но представляют "нематериальный" и не измеряемый рабочим временем коллективный труд. Новый, кочевой пролетариат является неотъемлемой частью Империи и в то же время, по мнению авторов, несет ей гибель. Он — "контр-Империя". Постоянно мигрирующая рабочая сила может повернуть против системы оружие исхода, бегства, дезертирства. Империя, рассуждают Негри и Хардт, следуя логике "Коммунистического Манифеста", вскармливает собственных могильщиков. В духе той же традиции, они приветствуют и призывают этих могильщиков восстать и установить на месте Империи мировую республику. Несводимая к единству множественность (multitude) займет в этой республике место суверенных инстанций насилия. На данный же момент пролетариат должен бороться с капитализмом за осуществление следующих фундаментальных целей:

1) "Социальная заработная плата", т.е. оплата коллективного труда, адресованная всему классу трудящихся, а не только наемным работникам (чей индивидуальный вклад, по мнению Негри и Хардта, вообще нельзя более изолировать и исчислить);
2) Право каждого на контроль за своим передвижением: т.е. право на свободное передвижение, с одной стороны, и право оставаться на своем месте, с другой;
3) И, наконец, главное: отмена частной собственности на средства производства.

Книга Негри и Хардта обладает рядом очевидных достоинств. Среди них — указание на новый тип мирового господства, несводимый к империализму конца XIX — начала XX века, а также решительная политизация как марксистского учения, так и более поздних теорий, старавшихся списать со счета публичную политику и право. Но бросаются в глаза и некоторые изъяны. Прежде всего, импрессионистический стиль книги порождает много неточностей, неясностей и неоправданных обобщений. Понятия редко разрабатываются логически: авторы обычно удовлетворяются их пере-называнием. В этом смысле книга важна скорее как напоминание о вещах ранее известных, чем как новый вклад в теорию капитализма. Однако своевременность часто важнее новизны, так что упрек в неоригинальности не имеет здесь решающего значения.

Весьма сомнительно пророчество Негри и Хардта о близкой мировой революции. Как показывает история марксистского движения и как следует из того факта, что капитализм (по признанию самих авторов) питается, прирастает собственными кризисами, маловероятно, что огромные, но неорганизованные массы мигрантов осознают себя как класс (или как "множественность") и "свергнут" мировой капитализм. Авторы явно недооценивают роль идеологической гегемонии "Империи" в предотвращении такого рода восстаний.

Если тотальная и безличная власть империи и не дает "сойтись вместе" населяющим ее бродягам, то она призывает на свою голову не рабочих-мигрантов, а тайные сообщества мигрирующих террористов, созданных по ее (Империи) собственному образу и подобию, хотя и без ее универсализма. По миру, залитому светом глобализации и ожидающему конца истории, бродит не только призрак нематериального труда, но и призрак терроризма. Начавшаяся охота на этот ускользающий призрак рискует переломать немало мировой "мебели". Энтузиазм, высказываемый Негри и Хардтом по поводу перерастания всех войн в гражданские, не очень понятен: гражданские (или полицейские) войны сопровождаются особой жестокостью, а также демонизацией противника-конкурента, угрожающего уже не границам государства, а символическому порядку как таковому.

В целом кажется, что авторы несколько торопят события и выдают тенденцию к глобализации за свершившийся факт — в то время как в дальнейшем по мере приближения глобализационного процесса к своей кульминации можно ожидать все более интенсивного ему сопротивления. Как заметила однажды Ханна Арендт по поводу Маркса, проблема в том, что он слишком сильно любил капитализм. Негри и Хардт точно также слишком сильно любят глобализацию, которую они предполагают преодолеть, развивая ее до предела. Их пренебрежение к формам "реактивного", локалистского сопротивления глобализации представляется малооправданным. Напротив, на наш взгляд, рост "Империи" может сопровождаться всевозможными стратегиями бегства от ее тотального контроля и прозрачности. Наряду с тайными террористическими обществами будут возникать небольшие замкнутые центры, ведущие с империей борьбу за свой суверенитет. Конечно, Негри и Хардт правы в том, что в этом новом локализме нет ничего пре-имперского, и что защита "местного" — аспект самой глобализации. Но аспект этот нельзя, тем не менее, отбросить и он не в меньшей мере определяет лицо "Империи", чем разрушение суверенных границ. Тотальная фрагментация национальных государств приведет к бесконечному числу гражданских войн, которые будет усмирять полицейская армия Империи. В то же время, при благоприятном исходе, Империя может и смириться с относительно замкнутым республиканским самоуправлением (при условии экономической прозрачности) небольших (неопасных) государств, подобных римским муниципиям.

Наконец, не до конца ясно, является ли отличие империи от империализма реальным качественным отличием или же отличием идеологическим: реальной способностью государств-гегемонов навязать остальному миру веру в универсальность своих интересов. Немыслима, однако, ситуация, в которой все люди признают один и тот же образ мира: всегда найдется то, что в этот мир не войдет, или войдет в качестве части, претендуя на охват целого. Никто без борьбы не уступит другому политического и идеологического господства над миром, даже при условии тотальности социально-экономической системы. Поэтому возможно, что Империя отличается от империализма только до поры до времени. Время покажет, но пока — и здесь Негри и Хардт, безусловно, правы — Империя ширится и растет.

2002 г.

Источник: A. Negri, M. Hardt, Empire (Harvard University Press, 2000 г.)

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2016 Русский архипелаг. Все права защищены.