Главная ?> Геокультура ?> Религиозные миры ?> Пределы светскости ?> Протестанты в современной России: проблемы типологии, определения их численности и обретения авторитетными протестантскими объединениями статуса социального партнера государственных институтов
Сергей Иваненко

Протестанты в современной России: проблемы типологии, определения их численности и обретения авторитетными протестантскими объединениями статуса социального партнера государственных институтов

Динамичный рост численности российских протестантов, наметившаяся перспектива улучшения отношений с государством вызвали активизацию сил, стремящихся скомпрометировать принципы религиозной свободы. Нельзя исключить, что объектом новых исков станут харизматические общины, тем более что в советские времена было аксиомой, будто бы "говорение на иных языках" и "религиозный экстаз" наносят вред психическому здоровью личности, религиозные общины, практикующие "говорение на иных языках", не подлежат регистрации, а их руководители должны сидеть в тюрьме

В последние годы и десятилетия происходит динамичный рост численности протестантских общин (зарегистрированных и незарегистрированных) и верующих, наметилась также определенная консолидация руководителей основных протестантских церквей, создавших Консультативный совет глав протестантских церквей России.

Протестанты, как свидетельствуют данные о составе и численности религиозных организаций, зарегистрированных в Российской Федерации по состоянию на 1 января 2004 г., являются важным компонентом религиозной жизни страны. Различные протестантские церкви и деноминации насчитывают в России в общей сложности 4708 зарегистрированных общин, что составляет 23% от общего числа зарегистрированных местных религиозных организаций[1].

Проблема типологии протестантских религиозных объединений в современной России

И религиоведы, и сами протестанты, и представители органов государственной власти, и религиозные деятели, участвующие в межрелигиозных связях и контактах, различным образом представляют «границы» протестантизма. Бесспорно, возможны самые разные типологии протестантизма как в «мировом масштабе», так и применительно к российским условиям. Для религиоведа, да и, возможно, для богослова несомненный теоретический интерес представляет обстоятельная дискуссия о различных вариантах подобной типологии протестантизма. Но подходящее ли сейчас для нее время?

Нужно отдавать себе отчет в том, что рост численности и влияния протестантов в России радует далеко не всех и зачастую воспринимается как вызов и угроза. Никто не отменял доказавший свою эффективность прием «разделяй и властвуй». Те, кто негативно воспринимают протестантов и стремятся внушить неприязнь к ним населению и органам власти, используют примерно такой набор доводов:

— есть настоящие протестанты, а есть «неопротестанты», и если первых еще можно терпеть, то «неопротестанты» — разновидность «тоталитарных сект», «деструктивных культов», «псевдорелигиозных организаций» и прочее, их следует запретить или, по крайней мере, ограничить в правах;

— некоторые протестантские организации, существующие в России столетиями, можно признать «традиционными», остальные же являются «новыми религиозными движениями» и должны подвергаться пристальному контролю, им нельзя предоставлять те же права, что и «традиционным» религиозным организациям.

Есть и более радикальная точка зрения, она имеет определенное число сторонников и в обществе, и в органах государственной власти, и в средствах массовой информации. Сводится она к тому, будто бы все без исключения протестанты являются «сектантами», угрожающими духовному здоровью и национальной культуре россиян.

Представляется важным выделить в рамках проблемы типологии и «границ» протестантизма в России более или менее твердо установленное и дискуссионное. Никто из религиоведов не станет спорить с тем, что протестантизм — одно из трех, наряду с католицизмом и православием, главных направлений христианства, представляет собой совокупность многочисленных самостоятельных церквей и исповеданий, связанных своим происхождением с Реформацией. Бесспорным представляется и утверждение, что в силу многообразия различных форм и течений протестантизма и отсутствия общих для протестантов координационных центров нет и не может быть такого органа, который был бы вправе вынести вердикт: данная организация — протестантская (или, напротив, не протестантская).

Существенную роль играет самооценка той или иной конфессии: считает ли она себя христианской и относит ли себя к протестантизму. И, конечно, отношение к Библии: если она признается главным и единственным источником, основой вероучения, то с большой долей уверенности можно констатировать, что речь идет о протестантской религиозной организации[2].

Остановимся на двух различных типологиях протестантизма в России.

Первая содержится в учебнике «История религий в России»[3]. Авторы включают в состав «протестантизма в России» лютеранские и реформатские церкви, протестантские объединения сектантского типа (в эту категорию попадают баптизм, евангельское христианство и адвентизм на ранних этапах своего развития в России, а также, с определенными оговорками, реформационные движения «жидовствующих», христоверов, молокан и др.), менонитство, баптизм, адвентизм, пятидесятничество, пресвитериане, методисты, Свидетели Иеговы, Новоапостольская церковь, Армия спасения.

В учебнике делается важный вывод, который представляется нам правильным: протестантизм, по крайней мере, такие его конфессии, как лютеранство, реформатство, евангельское христианство-баптизм, адвентизм, пятидесятничество, могут[4] рассматриваться в качестве традиционных религий России, к которым относится преамбула Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», провозглашающая уважение к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим религиям, составляющим неотъемлемую часть культурно-исторического наследия народов России (см. с. 380).

Несколько иная типология предложена в изданной в рамках проекта «Энциклопедия современной религиозной жизни России», над реализацией которого совместно работала группа российских и английских ученых под руководством Кестонского института (Великобритания)[5]. Отмечая, что «особенности доктрины и организации протестантизма порождают проблему определения его границ», авторы выделили три основные группы религиозных организаций: 1. «самые аутентичные формы протестантизма», которые объединяют два признака: признание единственным источником учения Библии и единственным путем спасения — веры; 2. Смешанные, переходные формы, про которые трудно сказать, протестантизм это или нет. Речь идет, во-первых, о тех религиозных течениях, которые, отвергая власть римских пап, сохранили католические элементы в доктрине и богослужении, и, во-вторых, о религиозных движениях, у которых стремление к восстановлению строя первых христианских общин сочеталось со всякого рода новыми, дополняющими Библию «откровениями». В результате проведенного анализа редакторы издания включили в соответствующий том и те организации, которые они признали безоговорочно протестантскими, и ряд религиозных движений (Свидетелей Иеговы, мормонов, квакеров, Общество христианской науки, Церковь Христа и др.), которые, по мнению редакторов, генетически близки протестантизму и зародились в протестантской среде, но в своем идейном развитии «вышли далеко за рамки протестантизма»[6].

По нашему мнению, наиболее аргументированным и плодотворным является подход к типологии протестантизма, сформулированный в словаре «Христианство»[7], авторами которого являются известные отечественные философы, историки, религиоведы, этнографы и специалисты других областей знания. В понятие «протестантизм в России» это издание включает такие «реформационные» в широком смысле этого термина течения, как христоверов, духоборов, молокан, субботников и др.[8] В целом протестантизм определяется как совокупность многочисленных и самостоятельных конфессий, связанных своим происхождением с Реформацией, и подразделяется по хронологическому принципу — на первоначальные формы (лютеранство, цвинглианство и кальвинизм, унитарианство и социанианство, анабаптизм и менонитство, англиканство) и «поздний протестантизм» (баптисты, методисты, квакеры, адвентисты, Свидетели Иеговы, мормоны, Армия спасения, Христианская наука, пятидесятники и др.)[9].

К этому можно добавить, что появление новых протестантских конфессий происходило в ХХ в., по всей вероятности, новые разновидности протестантизма будут рождаться и в нынешнем веке. Поэтому типология протестантизма должна быть достаточно гибкой, открытой для новых его форм, а самый надежный критерий — время появления той или иной протестантской конфессии.

При таком подходе к определению границ протестантизма при анализе данных о составе и количестве религиозных организаций, зарегистрированных Министерством юстиции России по состоянию на 1 января 2004 г., мы увидим, что протестанты широко представлены в Российской Федерации.

Одни из них относятся к самобытным формам русского протестантизма (духоборцы, молокане), другие — к первоначальным формам протестантизма, таким как лютеранство (202 зарегистрированные общины) и англиканство (1 зарегистрированная община). Некоторые известны как «поздний протестантизм». В их числе баптисты, адвентисты, Свидетели Иеговы, мормоны, Армия спасения, пятидесятники и многие другие. Представлены в России и течения протестантизма, появившиеся в ХХ в. (Церкви полного Евангелия, Неденоминированные христианские церкви, Церковь Христа, Церковь Объединения и другие).

Четыре наиболее крупные протестантские церкви образовали Консультативный совет глав протестантских церквей России (они объединяют до 85% всех российских протестантов)[10]. Членами Совета являются: Российский союз евангельских христиан-баптистов (более 100 тысяч членов, 922 зарегистрированные общины), Союз христиан Веры Евангельской — пятидесятников России (более 300 тысяч членов, 1398 зарегистрированных общин), Российский объединенный союз христиан Веры Евангельской (около 2000 общин, в том числе около тысячи зарегистрированных и до 200 тысяч членов)[11], Церковь христиан адвентистов седьмого дня (620 зарегистрированных общин).

Численность протестантов в Российской Федерации

Не вполне ясен и вопрос о численности протестантов в Российской Федерации. Можно встретить самые разные цифры, отражающие представление различных экспертов о численности протестантов в современной России — от 300–400 тысяч до 2 миллионов. Так, например, в «Истории религий в России» приводятся сведения, полученные на основе экспертных оценок и данных социологических исследований, согласно которым во второй половине 90-х гг. в России насчитывалось от 700 тысяч до миллиона протестантов[12]. По нашему мнению, в этот период (точнее, в 1996 гг.) в России насчитывалось свыше миллиона верующих протестантов, принадлежащих к десяткам различных церквей[13], а за прошедшие годы их численность заметно возросла, возможно, примерно на 400–500 тысяч человек и составляет в настоящее время около 1,5 миллионов.

Вместе с тем данный вопрос, действительно, требует серьезного изучения. Прежде всего отметим, что речь может идти о двух разных цифрах: во-первых, о числе членов протестантских религиозных объединений, то есть о верующих, активно участвующих в религиозной жизни конкретных общин, и, во-вторых, о числе россиян, которые находятся под влиянием тех или иных протестантских организаций, но не обязательно являются их членами. Эти цифры могут существенно различаться.

Проиллюстрируем это на примере Свидетелей Иеговы, для которых характерен четкий и скрупулезный учет числа членов организации, количества людей, принявших участие в различных мероприятиях (библейских конгрессах, Вечере воспоминаний о смерти Иисуса Христа и др.). По данным на 1 сентября 2003 г., в России насчитывалось 133 066 «возвещателей», то есть членов религиозной организации Свидетелей Иеговы, за год их число возросло на 5%. Что же касается главного для верующих этой конфессии события — Вечера воспоминаний о смерти Иисуса Христа, то в нем в России приняло участие 282 350 человек, то есть число участников более чем вдвое превысило количество членов религиозной организации. Эта цифра показывает примерное количество россиян, которые находятся под влиянием религиозной организации Свидетелей Иеговы, но не обязательно являются ее членами. В статистических данных, которые публикуются Свидетелями Иеговы, есть и другая цифра, которая позволяет оценить влияние организации, — «среднее число изучений Библии в течение года» (прежде чем стать членом этой организации, человек должен пройти курс специального изучения Библии). В 2003 г. в России это число составило 113 810[14], и из этого следует, что около 114 тысяч россиян в прошлом году изучали Библию вместе со Свидетелями Иеговы и находились под сильным влиянием вероучения этой религиозной организации.

Можно предположить, что и в других религиозных организациях наблюдается схожая картина — и число членов того или иного протестантского объединения примерно в два раза меньше, чем число россиян, которые находятся под влиянием этих протестантских организаций, но не обязательно являются их членами.

Результаты социологических исследований не дают адекватного представления о численности протестантов, так как обычно в ходе опросов от 1 до 2% россиян называют себя протестантами, при этом сама эта величина на грани «статистической погрешности», допустимой при социологических опросах. Вдобавок неясно, идет ли речь о членах протестантских общин или также о тех, кто, не входя ни в какие протестантские общины, склонен, тем не менее, считать себя протестантом из тех или иных внутренних побуждений. Таким образом, свойственная социологическим исследованиям степень точности не позволяет достоверно определить численность протестантов.

Экспертные оценки также не помогут найти точного ответа на этот вопрос, поскольку для него необходимы данные статистики самих религиозных организаций, к которым «внешние» эксперты обычно не имеют доступа.

Представляется, что о соответствующих подсчетах должны позаботиться сами российские протестанты и их духовные учебные заведения (возможно, с участием религиоведов, социологов и других специалистов). Возможно, за эту работу мог бы взяться Консультативный совет глав протестантских церквей России.

Проблема обретения авторитетными протестантскими объединениями статуса социального партнера государственных институтов

Конституцией России определено, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной (ст. 14 ч. 1). В ч. 2 ст. 14 Конституции Российской Федерации отмечается, что «религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом».

Принцип отделения религиозных объединений от государства наполнился в последние годы новым содержанием, не исключающим формирование между религиозными организациями и государственными институтами отношений социального партнерства. Его уже понимают иначе, чем в годы советской власти, когда речь шла о стремлении «отделить» религиозные организации от общества и значимых социальных проблем, ограничить активность духовенства и верующих рамками жестких законодательных норм, запрещавших благотворительную и духовно-просветительскую деятельность религиозных организаций.

В Российской Федерации принцип отделения религиозных объединений от государства означает, что в соответствии с ч. 2 ст. 4 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» государство не вмешивается в определение гражданином своего отношения к религии; не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления; не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит законодательству; обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях. Государство, в соответствии с ч. 3 той же статьи, регулирует предоставление религиозным организациям налоговых и иных льгот, оказывает помощь в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории и культуры, а также в обеспечении преподавания образовательных дисциплин в образовательных учреждениях, созданных религиозными организациями.

В соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства религиозное объединение, как это установлено ч. 5 той же статьи:

— создается и осуществляет свою деятельность в соответствии с собственной иерархической и институционной структурой, выбирает, назначает и заменяет свой персонал согласно своим собственным установлениям;

— не выполняет функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;

— не участвует в выборах в органы государственной власти и органы местного самоуправления;

— не участвует в деятельности политических партий и политических движений, не оказывает им материальную и иную помощь.

Ст. 18 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» предоставляет религиозным организациям самые широкие права в сфере осуществления благотворительной и культурно-просветительской деятельности как непосредственно, так и путем учреждения благотворительных, культурно-просветительских организаций, образовательных и других учреждений, в том числе средств массовой информации. Как устанавливает ч. 3 ст. 18 данного Федерального закона, «государство оказывает содействие и поддержку благотворительной деятельности религиозных организаций, а также реализации ими общественно значимых культурно-просветительских программ и мероприятий».

Таким образом, конституционный принцип отделения религиозных объединений от государства предполагает законодательные ограничения, исключающие выполнение религиозными организациями функций органов государственной власти и участие в политической борьбе, а также вмешательство государства в сферу собственных иерархических и институционных вопросов, входящих в исключительную компетенцию религиозных объединений.

В то же время российское законодательство определяет основные приоритеты государства во взаимоотношениях с религиозными объединениями. Эти приоритеты, исходя из действующего законодательства, базируются на двух основных принципах.

Во-первых, это равенство религиозных объединений перед законом. Данный принцип четко и определенно закреплен в Конституции Российской Федерации (ст. 14, ч. 2) и в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» (ст. 4, ч. 1).

Во-вторых, приоритетным для государства во взаимоотношениях с религиозными объединениями является признание государством особой роли православия в истории страны, в становлении и развитии ее духовности и культуры и выражение особого уважения к религиям и конфессиям, являющимся неотъемлемой частью исторического наследия народов России.

Данное положение, содержащееся в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», не устанавливает каких-либо обязательных норм для органов государственной власти и граждан. В то же время преамбула этого Федерального закона не является абстрактной бессодержательной декларацией, ее включение в текст Федерального закона стало итогом серьезной дискуссии и результатом осмысления путей развития взаимоотношений государства и религиозных объединений. Она предполагает и санкционирует различную степень сотрудничества и конструктивного взаимодействия государственных институтов с религиозными объединениями.

Реализация указанного принципа обусловлена историей той или иной религии (конфессии) в России, ее укорененностью, социальной позицией, количеством последователей и другими факторами.

Данный принцип характерен для большинства европейских стран, он не ущемляет права религиозных меньшинств.

На практике сложилось несколько уровней взаимодействия и сотрудничества государственных институтов с религиозными организациями, что не подвергает ревизии принцип равенства религиозных объединений перед законом, поскольку не сопровождается разделением их на категории, наделенные различным правовым статусом.

Условно во взаимоотношениях государства с религиозными объединениями можно выделить четыре уровня[15]:

1. На первом, приоритетном уровне — отношения с Русской православной церковью как с наиболее крупной религиозной организацией, объединяющей большинство верующих страны, а в ряде субъектов Федерации — и с исламскими религиозными объединениями.

2. На втором уровне — взаимодействие с религиями и конфессиями, глубоко укорененными в российском обществе (старообрядчество) и связанными с национальной самоидентификацией различных народов России (традиционные буддисты, иудеи, лютеране и другие).

3. На третьем уровне — отношения с протестантскими церквами, имеющими в России более чем столетнюю историю: это евангельские христиане — баптисты, христиане Веры Евангельской — пятидесятники, христиане — адвентисты седьмого дня и некоторые другие. В совокупности названные конфессии включают около 20 религиозных объединений, их главы и представители являются членами Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации, участвуют в работе аналогичных структур на уровне федеральных органов и субъектов Федерации. С этими религиозными объединениями постепенно формируются отношения социального партнерства: с ними заключаются соглашения о сотрудничестве в реализации благотворительных, культурно-просветительских, оздоровительных и иных социально значимых программ.

4. На четвертом уровне — отношения с религиозными движениями (как отечественными, так и зарубежными), развернувшими активную деятельность в России с начала 90-х гг., зачастую малоизвестными и еще не успевшими в полной мере адаптироваться к российским условиям. Эти отношения неоднородны. В одних случаях они развиваются позитивно и возникает перспектива их перехода на новый, более высокий уровень. В других случаях возникает конфликт, и дело может дойти до судебных исков о ликвидации и даже запрете тех или иных религиозных организаций.

В каком направлении будут развиваться события: будет ли расширяться диапазон религиозных объединений, с которыми у государства будут развиваться отношения социального партнерства? Сложатся ли такие партнерские отношения с авторитетными протестантскими конфессиями? Не произойдет ли новых конфликтов государственных институтов с протестантскими объединениями, как это уже случилось с московской общиной Свидетелей Иеговы (в марте 2004 г. Головинский суд по иску прокуратуры Северного округа ликвидировал эту общину и запретил ее деятельность, а Московский городской суд в июне отклонил апелляцию адвокатов общины)?

Начнем с последнего вопроса. Следует прислушаться к мнению известного адвоката Юрия Шмидта. В интервью еженедельнику «Московские новости» Ю. Шмидт допустил, что в близком будущем вполне возможен «процесс против приверженцев иных конфессий»[16]. В самом деле, динамичный рост численности российских протестантов, рост их авторитета, наметившаяся перспектива улучшения отношений с государством вызвали активизацию сил, стремящихся скомпрометировать принципы религиозной свободы, подорвать престиж протестантов. Нельзя исключить, что объектом новых исков станут харизматические общины, тем более что в советские времена было аксиомой, будто бы «говорение на иных языках» и «религиозный экстаз» наносят вред психическому здоровью личности, религиозные общины, практикующие «говорение на иных языках», не подлежат регистрации, а их руководители должны сидеть в тюрьме.

Во всяком случае, именно харизматические общины стали в последнее время излюбленным объектом нападок «борцов с тоталитарными сектами» и мишенью разоблачительных телепередач.

Каковы перспективы расширения спектра религиозных объединений, с которыми государство готово установить отношения социального партнерства, и входят ли в него протестантские конфессии?

В выступлениях Президента Российской Федерации В.В. Путина отмечается многонациональный и многоконфессиональный характер России, подчеркивается, что «традиции межконфессионального мира являются основой нашей государственности»[17]. В.В. Путин неоднократно обращал внимание на важную роль авторитетных религиозных деятелей в деле защиты мира и человеческой жизни, утверждении в обществе взаимопонимания и терпимости, укреплении семьи, воспитании подрастающего поколения[18].

Касаясь роли и значения православия и Русской православной церкви, президент отмечал их существенный вклад в развитие и возрождение духовности, духовную поддержку нашего народа, укрепление страны[19]. При этом он постоянно напоминал о том, что ««мы не вмешиваемся, не можем и не будем, конечно, вмешиваться в церковную жизнь»[20]. Так, например, заявив на встрече с патриархом Московским и всея Руси Алексием Вторым и первоиерархом Русской православной церкви за рубежом митрополитом Лавром 27 мая 2004 г., что «власти России сделают все возможное для воссоздания единства Русской Православной Церкви», В.В. Путин подчеркнул при этом: «Государство ни при каких обстоятельствах не намерено вмешиваться во внутрицерковные дела».

Важно отметить, что не только государственные деятели, но и сам патриарх Алексий Второй отмечали многонациональный и многоконфессиональный характер России. Русской православной церкви ставят в заслугу также, что она воспитывает «свою паству в духе уважения к власти, любви к своей Родине, миру и согласию между людьми разных национальностей и религиозных направлений»[21].

Существенным обстоятельством, которое значительно повышает авторитет протестантов как в обществе, так и в глазах представителей государственной власти, является наметившаяся консолидация ряда наиболее авторитетных протестантских объединений в рамках Консультативного совета глав протестантских церквей России. Сформулирую свое мнение еще откровеннее: государственные институты не готовы вести диалог и укреплять сотрудничество с десятками протестантских объединений, в том числе и по той простой и очевидной причине, что представители органов государственной власти не разбираются, да и не особенно стремятся разобраться в многообразии протестантских конфессий. Им нужен понятный и внушающий доверие партнер в сфере социальной политики. При этом такой орган, как Консультативный совет глав протестантских церквей России, может рассматриваться в качестве этого партнера, а множество конфессиональных центров — едва ли.

Чрезвычайно важно, что Консультативный совет глав протестантских церквей России — не просто некая бюрократическая структура; по его инициативе разработана и в 2003 г. принята «Социальная позиция протестантских церквей», которая отражает совместную позицию наиболее крупных протестантских религиозных организаций по актуальным социальным вопросам. Этот документ появился в ряду других по вполне понятной причине: религиозное объединение (или несколько конфессий), которое стремится развивать с государством и обществом отношения социального партнерства, должно четко сформулировать свой подход к ключевым социальным проблемам современности.

Именно поэтому на рубеже XX и XXI вв. ведущие российские религиозные организации, осмысливая свой исторический опыт взаимодействия с государством, а также сложный и динамичный период государственно-конфессиональных отношений в демократической России, обнародовали свои социальные концепции.

Следует отметить «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» (2000), «Основные положения социальной программы российских мусульман» (2001), «Основы социального учения Церкви христиан — Адвентистов Седьмого Дня в России» (2002), «Основы социальной концепции Российского объединенного союза христиан Веры Евангельской» (2002), «Социальную позицию протестантских церквей» (2003; этот документ отражает совместную позицию наиболее крупных протестантских религиозных организаций), «Основы социальной концепции иудаизма в России» (2002) и др. Внимательный читатель обратит внимание на тот факт, что основы социальных концепций и мусульман, и иудеев, и протестантских конфессий составлялись с учетом структуры и содержания документа, подготовленного Русской православной церковью.

И содержание «Социальной позиции протестантских церквей», и реальное многообразное социальное служение протестантских религиозных объединений не оставляют сомнений в том, что наиболее авторитетные из них могут и должны обрести статус социальных партнеров государственных институтов, вносящих весомый вклад в помощь и поддержку обездоленных, духовно-нравственное воспитание молодежи, преодоление детской беспризорности и безнадзорности, укрепление семьи, оздоровление нравственной атмосферы в обществе, формирование высоких стандартов деловой, хозяйственной и трудовой морали. Позитивное развитие этого процесса и его динамика в значительной степени зависят от консолидации российских протестантов, их желания и умения развивать и укреплять межконфессиональные связи и сотрудничество.



[1] Россия была и остается страной, народы которой исповедуют разные религии: христианство, ислам, буддизм, иудаизм и многие другие. По данным на 1 января 2004 г., в Российской Федерации насчитывается 21 664 зарегистрированных религиозных организаций, принадлежащих к 68 религиозным течениям.

[2] С методологической точки зрения, наиболее сложными представляются те случаи, когда религиозная организация считает себя христианской, признает Библию в качестве Священного Писания, однако имеет и другие священные книги.

[3] История религии в России. М.,2001.

[4] По нашему мнению, не только могут, но и должны.

[5] Современная религиозная жизнь России. Т. 2. М., 2003.

[6] Там же. С. 4.

[7] Христианство. Словарь. М.,1994.

[8] Было бы уместно назвать их «самобытными формами русского протестантизма».

[9] См.: Христианство. Словарь. С. 375–377.

[10] По данным самого Консультативного совета глав протестантских церквей России.

[11] По сведениям самого Российского объединенного союза христиан Веры Евангельской.

[12] История религии в России. С. 582.

[13] Эта экспертная оценка была опубликована в справочнике «Религиозные объединения Российской Федерации» (М., 1996. С. 112).

[14] Ежегодник Свидетелей Иеговы. 2004. С. 36–37.

[15] См.: Кудрявцев А.И. Конституционно-правовые основы государственно-конфессиональных отношений в современной России // Десять лет по пути свободы совести. Проблемы реализации конституционного права на свободу совести и деятельность религиозных объединений. Материалы научно-практического семинара. М., 2002. С. 12.

[16] Московские новости. 2004. № 22. С. 6.

[17] Из вступительного слова на рабочей встрече по вопросам межнациональных и межконфессиональных отношений в г. Чебоксары 5 февраля 2004 года // Официальный сайт Президента Российской Федерации В.В. Путина.

[18] См.: Приветствие участникам Второго Межрегионального форума 2 марта 2004 года; Поздравление со Светлым Христовым Воскресеньем православных христиан и последователей иных христианских конфессий России 27 апреля 2004 года; выступление на заседании президиума Госсовета в г. Салехарде 28–29 апреля 2004 года и др. // Там же.

[19] См.: Выступление на встрече с Патриархом Московским и всея Руси Алексием Вторым 11 июня 2004 года // Там же.

[20] Обращение к иерархам Украинской Православной Церкви Московского Патриархата 24 января 2004 года // Там же.

[21] Из выступления на встрече с Президентом Российской Федерации В.В. Путиным в Кремле 11 июня 2004 года // Там же.

Источник: Информационно-аналитический центр "Сова", 2005 г.  

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.