Вячеслав Никонов
"Оранжевая" революция в контексте жанра
Успех Януковича не входил в планы слишком большого количества людей в слишком большом количестве стран, включая, естественно, и Украину. Поэтому был запущен революционный сценарий, о подготовке которого власти хорошо знали и к которому в принципе готовились. Но плохо
Итак, в Киеве произошла революция! Или не произошла? Может быть там просто подвели итоги слишком бурный избирательной кампании или был организован госпереворот?
Рассудит, как всегда, мудрая дама — история. Но уже сейчас вполне можно попытаться сопоставить обстоятельства прихода Виктора Ющенко к власти с классикой революционного жанра, с общепринятыми критериями революций. Впрочем, следует отдавать себе отчет, что на самом деле ничего общепринятого в этом вопросе нет, дефиниций революции не меньше, чем аналитиков.
А был ли мальчик?
Конечно, большое видится на некотором расстоянии. Большевики довольно долго — до конца гражданской войны — называли взятие Зимнего дворца в октябре 1917 года переворотом. Лишь когда стало ясно, что власть у них не отберут, появилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Таким образом, революция — это удавшийся на долгосрочную перспективу переворот, тогда как переворот — неудавшаяся революция (Джозеф Пристли).
Революция, по моему определению, это успешное решение вопроса о власти в свою пользу оппозиционной политической силой за пределами существующего правового поля с подключением организованных масс населения, прежде всего в столице. Новая власть при этом считает себе получившей легитимность именно из рук восставшего народа, тогда как формально-юридические основы легитимизации играют уже вспомогательную роль (большевики больше 70 лет опирались на легитимность революции, а не на решения II съезда Советов). В Украине это очень наглядно проявилось во время инаугурации Ющенко, когда на Майдане Незалежности революционные оранжевые цвета явно доминировали над государственными желто-голубыми. Очевидно, что в условиях революции внешне правовые решения принимаются под давлением организованных масс на улицах, а также событий, носящих не правовой характер. А проигравшая сторона не считает победившую легитимной.
Если следовать названным выше критериям, то события в Украине, в определение «революция» вписываются.
Революционная ситуация
Почему происходят революции? Если верить одному из классиков жанра — Владимиру Ленину, — то, помимо несоответствия между производительными силами и производственными отношениями (что неизмеримо и недоказуемо), ключевую роль играют вызревание революционной ситуации («верхи — не могут, низы — не хотят») и обострение выше обычного нужды и страданий трудящихся масс. По этому определению, никакой революции в Украине не должно было быть. Верхи, на мой взгляд, при определенных обстоятельствах (об этом ниже) могли править еще очень долго. А положение низов улучшалось — Украина занимала 2-е место в мире по темпам экономического роста, и соответственно росло благосостояние. Что, революция произошла на ровном месте? Нет, просто Ленин, как и во многих других случаях, был неправ.
В истории не зафиксировано «низовых» революций. Еще Платону было известно, что низы не могут победить элиту, если элита не разделена. Неконсолидированность властной элиты, глубокий раскол в ней — обязательное условие любой революции. В Украине это условие было.
А в отношении революционизации низов современная политическая наука склонна следовать концепции не Ленина, а Алексиса деТоквилля. Радикальные настроения овладевают массами не тогда, когда им живется действительно плохо (в такие моменты решаются проблемы выживания), а когда в обществе существуют высокие ожидания улучшения своего положения, но они не реализуются. В этом смысле, каждая революция — революция несбывшихся ожиданий. Разочарование в результатах первых лет существования Украины как независимого государства и в политике Леонида Кучмы было налицо.
Итак, революцию породили раскол элиты и завышенные ожидания людей. Но не только. Сами по себе революции не происходят, для них нужны «движущие силы».
Почему верхи не смогли?
Иногда российские политические нравы сравнивают с византийскими. Полагаю, для характеристики украинской политики это сравнение более применимо. Все альянсы временны, друзья и противники часто меняются местами, взгляды могут трансформироваться на противоположные в течение часов, мастерство «разводки» доверено до степени искусства и т.д. На этом фоне российская политика выглядит уж слишком прямолинейной, «монголо-татарской», если хотите, а вовсе не византийской.
В Украине элита и власть похожи на амальгаму постоянно перемещающихся в пространстве политических сил, за каждой из которых стоят вполне реальные экономические и идеологические интересы. Причем каждая из этих сил по большому счету опасается усиления любой другой, даже временно дружественной. Система «сдержек и противовесов» не только между государственными институтами, но и между элитными группировками была безусловной реальностью в кучмовской Украине.
Виктор Янукович, ставший в силу ряда обстоятельств кандидатом от власти на президентских выборах 2004 года, воспринимался не как устраивающая всех (или хотя бы большинство элитных групп) консенсусная фигура, а скорее как представитель лишь одной — донецкой — финансово-промышленной группировки (ФПГ), которая пользовалась репутацией наиболее агрессивной и бескомпромиссной. Поэтому перспектива победа Януковича вызывала опасения даже ФПГ, внешне вполне лояльных действовавшей власти. А Ющенко, сам плоть от плоти этой власти, в этом контексте рассматривался многими в качестве «меньшего их двух зол», а вовсе не «абсолютного зла». Движущими силами «оранжевый» революции на элитном уровне выступали аутсайдеры в бизнесе и те предприниматели, которые боялись увидеть себя в роли аутсайдеров при новой власти; национально ориентированная часть госаппарата, довольно неплохо представленная, в том числе, в спецслужбах, внешнеполитическом ведомстве; элиты западных регионов; национально-либеральные интеллектуальные центры.
Партии власти в строгом смысле этого слова в Украине Кучмы не было вообще. Ее функции в Верховной Раде выполняли фракции объединенных социал-демократов, партии регионов и разрозненные центристы из предвыборного блока «За единую Украину», часто не способные договорится о единой линии и не имевшие стойкого большинства. Президент подчеркнуто дистанцировался от партий. Оппозиция в лице «Нашей Украины» Виктор Ющенко, блока Юлии Тимошенко, социалистов Александра Мороза и коммунистов Петра Симоненко часто задавали тон в дебатах и по целому ряду вопросов могли рассчитывать на большинство голосов. Именно аморфность и неконсолидированность проправительственных сил в политически очень влиятельной Верховной Раде, спикер который — Владимир Литвин — к тому же предпочел сыграть в собственную игру на стороне оппозиции, сделала возможной ситуацию, когда именно Рада выступила одним из главных инструментов делегитимизации победы Виктора Януковича во втором туре выборов.
В принципе, даже учитывая всю сложность расстановки сил в элите и влияние внешних факторов, правящая группировка могла удержать власть. Для этого достаточно было, по примеру Бориса Ельцина образца 1999 года, запустить «операцию преемник», при которой Кучма пропустил бы вперед достойного наследника престола. Или хотя бы не мешал ему вести полноценную избирательную кампанию. Но такой операции не было.
По моему убеждению, в планы Кучмы не входила победа Януковича, а если входила, то только как часть более широкого плана по обеспечению политического и финансового будущего самого второго гаранта украинской конституции и его семьи, а также по ограничению возможностей будущего президента с помощью конституционной реформы. Януковичу, который и так был не самым удобным для избрания кандидатом от власти, Кучма просто на дал вести кампанию, не позволил высунуться из-за собственного плеча. Многочисленные дублирующие друг друга штабные структуры погрязли в конкуренции, гасили друг друга, тогда как оппозиция вела профессиональную и скоординированную избирательную кампанию.
Заграница нам…
Можно много спорить, какое значение для раскладов в верхах и обществе имело воздействие зарубежных акторов. Геополитическая схватка действительно имела место. На Западе воцарилось единство взглядов на то, что «Россия без Украины» лучше, чем «Россия с Украиной», поскольку первое означало бы окончательное закрытие «русского вопроса» в истории. Путин эту логику тоже оценил, хотя и со своей стороны.
Фактом является то, что ни на одних выборах в мировой истории влияние внешних сил не было столь большим, ни одни выборы не привлекли столь пристального международного внимания. Количественным выражением этого стало присутствие на третьем туре 15 тысяч наблюдателей из западных стран и 900 — из СНГ, тогда как до этого ни на одни выборы в мире не приезжало больше 600 человек.
Участие Запада не ограничивалось силой примера, когда сам успешный образец и олицетворяемые им ценности вызывают желание подражать. Была обеспечена финансовая независимость большого количества неправительственных организаций, ставших активными субъектами коалиции Ющенко. Пиар велся во всемирном масштабе — даже в газетах Нигерии чуть не ежедневно шла пропаганда «оранжевой» коалиции. Кроме того, фактор Запада изначально был одним из решающих для делегитимизации выборов на случай успеха кандидата от власти и для предотвращения применения силы против революционных масс. Важно и то, что властные фигуры были весьма уязвимы, учитывая их собственные деловые интересы на Западе, а также наличие там немаленьких банковских счетов. В Швейцарии или Бахрейне, они могли оказаться под угрозой в случае «неправильного» поведения.
Участие России в выборах тоже носило беспрецедентно большие масштабы. Однако по эффективности оно отставало от западного, подчеркивая отсутствие собранного российского государства и общества, современных навыков воздействия на внутренние процессы в других странах. Согласованной линии Москвы в отношении Украины не получилось, было продемонстрировано неважное понимание украинских реалий. Российские финансовые ресурсы и политические консультанты оказались в обоих лагерях. Не известно каких-либо западных сил или СМИ, финансировавших или поддерживавших Януковича, тогда как Ющенко получил серьезную поддержку от российских либеральных политиков, прессы и раскладывавших яйца во все корзины бизнесменов.
То, как Кучма обошелся с Путиным, когда предложил поддержать кандидата, избрания которого сам не очень хотел и от которого в конце-концов отказался — мягко говоря, верх византизма. Или — «разводка» на высшем уровне.
Почему Путин «развелся» (за что его сейчас повсеместно критикуют)? Располагая всей информацией о деятельности западных стран в связи с украинскими выборами, он решил принять вызов. С точки зрения Кремля, речь шла о геополитической ориентации Украины в XXI веке и о границах «русского мира» (Украина — колыбель русской цивилизации, где находятся основные русские национальные святыни). Своего проекта у Москвы не было, политика на украинском направлении была замкнута исключительно на Кучму, а значит — на предложенного им кандидата. Не Путин выбирал Януковича.
Кандидатура Ющенко представлялась неприемлемой по двум основным причинам. Он и его партия были категорическими противниками Единого экономического пространства — любимого детища Путина. И Ющенко был сторонником скорейшего членства Украины в НАТО. Если членство в Европейском Союзе могло для Киева материализоваться, в лучшем случае, через три десятилетия, то членство в Североатлантическом блоке — через 2-4 года. Это означало бы, помимо прочего, серьезные проблемы для российского (да и для украинского) ВПК, которые очень плотно интегрированы и вряд ли могут существовать друг без друга. Путин ввязался в схватку.
Почему низы не захотели?
Главным фактором электоральной ситуации в Украине являлось очень сильное недовольство действовавшей властью. Население по-прежнему жило довольно бедно (жизненный уровень в среднем вдвое ниже, чем в России) и очень слабо реагировало на риторику об экономическом подъеме, вполне реальном. Не меньшее значение для объяснения разочарования во власти играло ощущение несправедливости существующих порядков, основанное на коррупционных скандалах, растущем социальном неравенстве, неразвитости демократических институтов. Это создавало большие проблемы для любого кандидата от власти и хорошую почву для любой силы, бросавшей вызов статус-кво.
Одной из важных предпосылок превращения общественного недовольства в революционные настроения выступает идейно-политическая поляризация, только и позволяющая развиться настоящим страстям, фанатизму активной части масс. Такая поляризация постоянно нарастала в украинском обществе, отражая процесс формирования новой идентичности. Национализм молодой нации сталкивался с глубинным слоями прежней советской (и досоветской) идентичности, высекая искры крайне эмоционального культурного конфликта, приводя к языково-этническому и политическому расколу, имевшему и географическое измерение — Восток и Юг против Центра-Севера и Запада.
Социальной базой движения Ющенко и «оранжевый» революции стали три довольно разнородных блока. Во-первых, Киев поддержавший оппозицию по идеологическим и эстетическим соображениям. Для интеллигентской столицы Ющенко стал символом европейского выбора Украины, прорыва на Запад, к демократии и общечеловеческим ценностям. Во-вторых, жители депрессивных западных областей страны, увидевшие в Ющенко возможность укрепления национального начала украинской государственности, оттеснения от власти «зажравшихся» доминирующих групп из восточной Украины, реализации своих чаяний об окончательном дистанцировании от России. В-третьих, украинское село, чье предпочтение к лидеру «Нашей Украины» носило не идеологический, а культурный характер. Ющенко был воплощением украинской деревенской мечты о парне из села, поехавшем в город, закончившем институт и выбившемся в большие начальники. А Янукович вызывал культурное отторжение как некое воплощение «плохого парня из большого города».
Все это в совокупности с ореолом «гонимого антинародной властью», с широко распространенным представлением об эффективности Ющенко как премьера, его способности сделать, «как в Европе» превратило его в лидера предвыборной гонки. При этом оппозиция с самого начала успешно внушала, что победа кандидата от власти возможна только в результате масштабной фальсификации, что явилось важной частью психологической подготовки к «оранжевой» революции.
Собственно для революции важно даже не большинство электората, а организованное и пассионарное большинство в столице. Здесь Ленин был прав. Именно Киев, проющеновский, идеологически мотивированный, приученный к улице, с организованным и дисциплинированным ядром в лице «Поры» обеспечил конечный успех. Непосредственно движущей силой революции выступили национально ориентированное студенчество, предпринимательский класс, интеллигенция столицы, запада и, частично, центра страны. Люмпенов не считаю, потому что без них не обходилась ни одна революция.
От выборов к революции
Янукович на протяжении всей избирательной кампании выступал в роли догоняющего. Его главный электоральный ресурс находился в крупных промышленных городах Востока и Юга. Но этот ресурс надо было еще получить — те же регионы были главным оплотом весьма неслабых СПУ Мороза и КПУ Симоненко. Это предполагало массированный поход за левым избирателем. Одновременно необходимо было двигаться на запад и вправо, чтобы вклиниться в электорат Ющенко. Задача очень сложная, сродни квадратуре круга, даже при реальной поддержке верховной власти.
Януковичу, который оказался сильным политиком, удалось сделать почти невозможное: он сравнялся с Ющенко и вышел вперед. Много споров было о том, насколько уместными были инициативы с двойным гражданством, русским языком как государственным, визиты Путина в Украину. Я полагаю, здесь был перебор. Но, бесспорно, эти шаги помогли отмобилизовать восток и юг на поддержку Януковича. Социальные выплаты и удвоение пенсий укрепили его позиции среди левых и на селе. Этот прорыв — в традиционалистский электорат — мог бесповоротно решить исход выборов в его пользу. Но этот прорыв захлебнулся: рейтинг Янковича на каком-то этапе, как в стену, уперся в ценностное отторжение селянами и приверженцами морального кодекса строителей коммунизма судимостей кандидата. А прорыв на запад не дал нужного результата из-за недооценки стремления украинского общества к демократии и переоценки его антизападных настроений. Впрочем, не ожидавшаяся многими победа Януковича на теледебатах перед вторым туром открывала путь к успеху на выборах.
У меня нет больших сомнений, что результаты второго тура адекватно отразили тогдашнюю электоральную расстановку сил. Плюс один миллион голосов в пользу Януковича — это то, что показывали неющенковские опросы. 90–процентная явка на западе, где огромная часть населения находится на заработках за границей, чудо не меньшего порядка, чем 94— процентная явка в Донецке. Однако истину никто уже не узнает. В революционных условиях итоги отмененных выборов не волнуют — кому сейчас интересно, как реально голосовали в Белграде или Тбилиси?
Как бы то ни было, успех Януковича не входил в планы слишком большого количества людей в слишком большом количестве стран, включая, естественно, и Украину. Поэтому был запущен революционный сценарий, о подготовке которого власти хорошо знали и к которому в принципе готовились. Но плохо.
Слабыми звеньями в системе возможных властных контрмер оказались президент Кучма, фактически умывший руки; руководство спецслужб, не пожелавшее что-либо делать; массы демонстрантов с востока, наспех доставленные в Киев, но совершенно не организованные, не мотивированные и не приученные к улице. В условиях доминирования решительно настроенных «оранжевых» революционных масс в столице, блокирования ими правительственных зданий, а также непризнания итогов второго тура выборов всеми западными странами и общеевропейскими структурами нетрудно было найти аргументы, чтобы ключевые официальные лица, представляющие все три ветви власти, «прозрели» и приняли неправовое решение о третьем туре. Это и было моментом победы революции. Выборы в условиях победившей революции — уже формальность. Людям свойственно симпатизировать более сильным и успешным. За большевиков сразу после октября 1917 года тоже голосовали больше, чем до.
Кого будет пожирать революция?
Характер любой революции определяется тем, какие силы в результате нее приходят к власти.
«Оранжевую» революцию вполне можно считать национальной, поскольку в результате в Мариинском дворце оказались сторонники укрепления украинского суверенитета в европейском контексте (хотя звучит это довольно странно, поскольку европейские страны как считают, уже более 60% суверенитета отдали наднациональным структурам — ЕС и НАТО).
Можно ли считать революцию демократической? На Западе таковыми являются революции, в которых побеждают силы, рассматриваемые на Западе же как демократические. В России — если побеждают люди, называющие себя демократами. По Ленину, демократическая революция это та, в которой решающую роль играют люди на улицах. По всем этим критериям революция была демократической.
Был и еще один важный аспект, свидетельствующий об известных демократических чертах революции: конституционная реформа. Правда судьба ее туманна. На мой взгляд, она слишком демократична (очень напоминает систему IV Республики во Франции), чтобы работать. К тому же победившую партию новая система власти не устраивает, и нельзя исключать попыток ее отмены.
Но все же у меня возникает некий интеллектуальный дискомфорт с тем, чтобы считать одну часть украинского общества, живущую на аграрном и депрессивном западе, более демократичной, чем другую, живущую на промышленном и динамично развивающемся востоке.
Настоящая ли это революция, мы узнаем скоро: по тому, начнет ли она, как всякая уважающая себя революция, пожирать собственных детей. Например, не начнет ли Юлия Тимошенко чем-то напоминать товарища Троцкого. Тот тоже был главным творцом и мотором революции, получил от Ленина предложение возглавить правительство, но потом оказался слишком сильным для всех остальных.
Революции в принципе могут нравиться двум категориям лиц: революционерам и идеалистам. Очень справедливо замечал Джордж Бернард Шоу: «Революции никогда еще не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи». Или Украина окажется первой в мире страной, которая это правило опровергнет?
Источник: сборник "Оранжевая революция". Украинская версия. / М.: Европа, 2005 г.
|