Олег Садов

Двойные технологии

В России последних лет почти повсеместно увлечены новой общенациональной забавой, которая называется скупка контрольных пакетов акций . Дело доходит до того, что этой игре обучают детей в школах на уроках экономики, преподнося ее как высшее достижение экономической мысли. К сожалению, в игру по купле-продаже контрольных пакетов акций вступило и российское государство

1.

Состояние дел, в котором сегодня пребывает экономика России, позволяет констатировать тот факт, что результат, проводимых в стране либеральных реформ, по крайней мере, в сфере хозяйственной жизни, выглядит не слишком обнадеживающим.

Убедительным подтверждением этого явились события 17 августа 1998 г. Кажущееся финансовое и экономическое благополучие страны мгновенно улетучилось, оставив после себя уныло-безжизненный пейзаж на месте того, что еще совсем недавно воспринималось как цветущая, рыночная экономика.

Действительно, объем валового внутреннего продукта (ВВП) в долларовом выражении только за счет девальвации рубля сократился как минимум в три раза. И это притом, что Россия и так не блистала высокими местами в рейтингах стран, обладающих мощными экономиками. По уверениям предыдущих правительств, государственный долг России не представлял особой опасности, поскольку составлял в то время сумму значительно меньшую, чем национальный ВВП, однако в результате стремительного роста курса доллара перевалил за отметку 100% ВВП и для правительства Евгения Примакова превратился уже в серьезную проблему.

Что же случилось? Ведь совершенно очевидно, что в натуральном выражении никакого трехкратного снижения не произошло. События 17 августа в полной мере развеяли старые представления о финансах как о точной науке. Финансы, по словам Дж. Сороса, не являются наукой в традиционном естественнонаучном понимании, а скорее сродни средневековой алхимии. В сфере финансов исключительно сильны субъективные , так называемые рефлексивные факторы. Положение на финансовых рынках в значительной степени зависит от ожиданий и настроений их участников. Именно поэтому оценки российского ВВП международными финансовыми организациями, в зависимости от ситуации, могут отличаться практически в три раза. Напрашивается парадоксальный вывод – в современном мире перестают действовать прежние оценки эффективности национального хозяйства.

В период существования СССР национальным приоритетом была мощь экономики, оценивавшаяся по количеству произведенной стали, нефти, удобрений и т.п. Сменившие коммунистов у руля государства младореформаторы стали оценивать эффективность экономики по количеству сортов колбасы на прилавках европеизирующихся магазинов. В развитых же капиталистических странах эффективность экономики оценивается несколько по-иному.

Так, американская модель рыночного капитализма ориентирована на максимизацию частной финансовой прибыли . Здесь во главу угла ставится быстрый индивидуальный успех. Любой американец, если он достаточно талантлив и предприимчив, может сколотить себе состояние — “социальный лифт” в США действует превосходно. Приверженцы рейнской модели капитализма выступают за социально-ориентированную экономику. Идеи социального благополучия и общественного согласия – это прерогативы рейнской, а не американской модели капитализма. Однако жестко критикуя американскую модель, сторонники рейнского капитализма все же остаются в рамках финансового анализа. Уровень жизни населения — основной показатель эффективности экономики — оценивается по финансовым показателям.

Сегодня надо отчетливо понимать, что в современной глобальной экономике, построенной на финансовых основаниях, России нет места среди экономически развитых государств. Можно сколько угодно говорить о большой восьмерке, но это всего лишь самообольщение. Как гласит восточная пословица: “Сколько ни говори халва – во рту слаще не станет”.

После событий августа 1998 года, красноречиво продемонстрировавших истинное положение дел, России для оценки своего благополучия необходимо отказаться от приоритета финансовых критериев . Очевидно, имеет смысл сделать ставку на такие показатели как уровень смертности, рождаемость, продолжительность жизни и другие подобные им, которые являются вневременными основаниями материального благополучия и не зависят от рефлексивных финансов. Именно такого рода основания позволяют выработать ориентиры развития России в постиндустриальном мире. Попутно заметим, что подобный подход очень хорошо коррелирует с экологической моделью постиндустриального общества, так активно развиваемой сегодня на Западе.

2.

Складывается впечатление, что архитекторы российских реформ с самого начала не имели четкой программы, а действовали по ситуации, заимствуя и из американской и из рейнской модели капитализма те элементы, которые были выгодны в данный момент самим реформаторам. Вспомним, какое было огромное желание путем поголовной ваучеризации всей страны создать фондовый рынок подобный американскому. Однако почти тут же банкам было разрешено приобретать контрольные пакеты акций наиболее лакомых предприятий, что присуще только рейнской модели капитализма. В результате – в России нет ни рынка, ни Америки, ни Германии, а есть сплошная олигархизация экономики.

Выдвинув уже в начале своей деятельности лозунг “обогащайтесь” , либеральные российские реформаторы, по-видимому, ориентировались на опыт развитых капиталистических стран, где процесс зарабатывания денег превращен в своеобразный культ. Заметим — именно зарабатывания . Тогда как, идеологи российских реформ к лозунгу “обогащайтесь” добавили в своей практической деятельности взятый у классиков марксизма-ленинизма тезис о том, что всякое первоначальное накопление капитала криминально . Право, обидно за классиков – как мало поняли из их наследия современные младоэкономисты. Однако если для марксистов признание криминальности первоначального накопления капитала позволяет сделать вполне укладывающийся в рамки общепризнанной морали вывод о необходимости экспроприации экспроприаторов , то применение подобной идеологии в современной России привело к тому, что первоначальный лозунг трансформировался в принцип обогащайтесь любыми средствами . Иначе говоря, у нас ради обогащения дозволено все — подкуп, мздоимство, обман, воровство. Как тут не вспомнить высказывания известного демократа и либерала от экономики Гавриила Попова о легитимности чиновничьих взяток, сделанные им самим в начале реформ.

Проповедь идей криминальности первоначального накопления капитала даже в современном мире вряд ли оправдана. Действительно, разве можно говорить о том, что капиталы богатейшего человека планеты – Билла Гейтса криминальны. Он действительно заработал их, создав выдающуюся компанию Microsoft. Генри Форд превратил Америку в автомобильную державу, внедрив конвейер и пролоббировав строительство разветвленной системы федеральных дорог. Поэтому у рядового американца не возникает вопроса о том, почему семья Фордов так богата. Более того, он гордится тем, что первый конвейер был создан в его стране. Даже с наиболее одиозной, по меркам марксизма, фигурой Дж. Рокфеллера все не так однозначно. По-видимому, ни один из потомков нефтяного магната даже не станет разговаривать с российским, пусть и трижды либералом, если тот начнет утверждать, что происхождение капиталов семьи Рокфеллеров криминально.

В российских же условиях проведение реформ на основе принципа "обогащайтесь любыми средствами" привело к полному непризнанию большей частью населения страны произошедшего перераспределения собственности. Сложившаяся сегодня олигархическая модель российского капитализма не имеет поддержки в обществе. Если рассматривать Октябрьскую Революцию 1917 года как крупнейший PR-проект XX века, то во многом успех его обусловлен той внятностью и доступностью, с которыми большевики растолковывали народу идеи марксизма-ленинизма применительно к России. Идеология коммунистической революции была логично вписана в систему моральных ценностей большей части тогдашнего населения России.

3.

Пропагандистская поддержка современных российских реформ, базировавшаяся на приведенных выше, сомнительных с точки зрения морали, тезисах, оказалась совершенно несостоятельной. В результате — сегодня в России ни один новый собственник не может ощущать себя полностью уверенным в том, что не лишится своей собственности в итоге какого-либо государственного действия.

Автору довелось присутствовать на лекции одного из руководителей крупного банка, который еще недавно гордился титулом “олигархического”. На этой лекции разговор зашел о том, какие бывают формы собственности и способы управления этой собственностью. Банкир, между прочим, доктор экономики, предложил следующую классификацию: частное управление частной собственностью, государственное управление государственной собственностью, государственное управление частной собственностью. И специально для России — частное управление государственной собственностью , которое на сегодня является самым распространенным у нас. Таким образом, в России даже так называемые “олигархи”, ощущают нелегитимность состоявшегося распределения собственности, считая себя не собственниками, а всего лишь “врио управленца” государственной собственностью. Однако — управленцами достаточно умелыми.

Здесь мы вступаем в область еще одной ортодоксальной либеральной догмы, состоящей в том, что эффективным управленцем может быть лишь собственник предприятия . В современном мире не много найдется крупных корпораций, управляемых собственниками. Зачастую у подобных корпораций просто нет одного единственного собственника. Мировая практика показывает, что корпорациями, как правило, управляют команды наемных менеджеров, а собственники реализуют свое право собственности на собраниях акционеров, голосуя за персональный состав совета директоров или за президента компании. Подобное разделение функций весьма плодотворно сказывается на развитии корпораций, так как при этом учитываются интересы всех: и наемных работников, и акционеров. В России же управление и собственность слились воедино — управление, и есть собственность . Подобное положение дел привело к тому, что на российских предприятиях осталось исключительно финансовое управление. Современные российские собственники-управленцы озабочены лишь контролем над финансовыми потоками, принадлежащих им предприятий. На российских предприятиях, за редким исключением, не наблюдается сколь-нибудь продуманной маркетинговой или технологической стратегии. Собственники думают в основном о переводе средств, зарабатываемых предприятиями, в оффшоры, исповедуя принцип – “после нас хоть потоп”. Да и действительно, если вспомнить сомнения собственников в легитимности владения своей собственностью, то понятно, почему российские бизнесмены живут подобным принципом.

В России последних лет почти повсеместно увлечены новой общенациональной забавой, которая называется скупка контрольных пакетов акций . Дело доходит до того, что этой игре обучают детей в школах на уроках экономики, преподнося ее как высшее достижение экономической мысли. Как результат в России сложилось мнение, что покупать имеет смысл только контрольный пакет акций предприятия. Это же “тупые и глупые иностранцы ” могут купить лишь 5—10% акций — нам же нужен непременно контрольный пакет, чтобы иметь возможность управлять финансовыми потоками.

К сожалению, в игру по купле-продаже контрольных пакетов акций вступило и российское государство. Если идея скупки контрольных пакетов и может быть эффективна для определенного типа частных владельцев, поскольку позволяет получать теневые доходы за счет изменения направления финансовых потоков и сокрытия реального положения дел на предприятии, то сомнительно, чтобы подобные действия были каким-то образом полезны собственно государству. Государство сегодня действует в экономике страны как просто общероссийская частная корпорация , озабоченная исключительно получением прибыли. Как тут не вспомнить и игру Центробанка на рынке ГКО, и постоянные изменения правительством задним числом “правил экономической игры”. Российские власти должны быть в первую очередь озабочены выводом экономики из тени.

Складывается парадоксальная ситуация когда сегодня полстраны рассуждают на тему – увеличится сбор налогов, если снизить ставки по НДС и налогу на прибыль, или уменьшится? Подобные прямые зависимости величины сбора налогов от налоговых ставок хороши лишь в компьютерной игре. Там все очень просто – снизил ставки и сразу же получил приращение в сборе налогов. В реальной жизни все не так. Какие могут быть стимулы у нелегитимного собственника, сидящего на теневых финансовых потоках, в увеличении налоговых отчислений? Неужели правительство всерьез думает, что для подобного собственника важны конкретные налоговые ставки? Он платит ровно столько налогов, сколько он сам решил отдать государству и никакими техническими мерами по корректировке величины этих ставок ничего не изменить. Необходимо сменить сам тип собственника – вот в чем задача государства.

4.

Еще в 1996 г. автором была написана статья (О.Садов, В.Дикевич, А.Фетисов “Контрольный пакет… как проклятие российской приватизации”, “Бизнес и политика” №6(19), 1996), где утверждалось, что идеология “контрольного пакета” не продуктивна. Предприятию в России необходимо иметь несколько собственников. В этом случае возможно разделение ролей собственника и управленца. Любые действия менеджмента предприятия, направленные на перевод финансовых в теневую сферу, будут пресекаться теми акционерами, которые реально ничего от этих операций не получат. Менеджменту предприятия придется договариваться со всеми акционерами, а не только с владельцем контрольного пакета. Такая договоренность возможна исключительно на основе прозрачности деятельности предприятия и получения акционерами дохода либо в форме дивидендов, либо за счет роста курсовой стоимости акций.

Без сомнения, налоги в России надо снижать. Можно даже вообще убрать налог на прибыль, оставив лишь налог на дивиденды. Но реального увеличения сбора этого налога можно ожидать лишь в прозрачной экономике. Необходимо заставить предприятия платить дивиденды своим акционерам, что, кстати, принесет дополнительные доходы казне – ведь государство в России до сих пор крупнейший акционер многих предприятий.

Кроме того, необходимо определиться, какие уровни налоговых отчислений в принципе допустимы в современной российской экономике. Сегодня глобальная мировая экономика вступила в фазу, которую известный французский экономист М. Альбер определил как капитализм вместо государства . Это означает преимущество такой модели капитализма, в которой будут наименьшими обязательные отчисления. Именно поэтому американская модель сегодня одерживает верх над рейнской. Однако уменьшение налогообложения означает увеличение неравенства – бедные становятся бедней, а богатые – богаче, что ведет к усилению социальной напряженности. Готово ли сегодня российское общество к этому?

5.

Модельные подходы, свойственные компьютерным играм, российские власти демонстрируют и в других областях хозяйственной жизни. Достаточно вспомнить о весьма упрощенных представлениях об инфляции, которая, по мнению российских монетаристов, обуславливается исключительно увеличением денежной массы. Почему-то забывается, что даже исходя из классических экономических воззрений, инфляция в значительной степени определяется скоростью обращения денег. Иначе говоря, чем стабильней ситуация в экономике, чем более население склонно к накоплению, а не к потреблению, тем ниже инфляция.

Современная Россия – страна с крайне нестабильной экономикой и, следовательно, инфляция все равно будет , какими бы монетаристскими методами правительство не пыталось ее подавить. Необходимо вернуть населению веру в стабильность , тогда и борьба с инфляцией будет более успешной. Государство же сегодня обращается с населением “как с предателем”, не давая накопить жирок и регулярно экспроприируя излишки. В этом ряду находится и желание некоторых представителей государства вовлечь в инвестиционные процессы те накопления, которые находятся “в чулках” населения. Разговор не идет о создании условий для того, чтобы гражданам было выгодно извлечь средства “из кубышки”, например, путем организации свободного рынка золота. Находящаяся на руках валюта почему-то рассматривается не как резерв национальной экономики, а как кредит , выданный экономике США. А как же тогда резервы Центрального Банка, составляющие более 11 миллиардов долларов? Это ведь тоже кредит экономике США. Однако предложение немедленно потратить эти резервы или вложить в инвестиционные проекты вызовет, мягко говоря, недоумение – ведь это резервы нашего государства . Почему же правительство в этом случае забывает, что в нашем государстве живет наш народ , с которым надо вести себя как с партнером, а не как с вражеским лазутчиком.

Узость компьютерного подхода российских властей отмечается и известными экономистами. Так, например, в интервью журналу “Эксперт” директор Института народнохозяйственного прогнозирования член-корреспондент РАН В. Ивантер заметил: “Правительство говорит: вот мы добьемся такой-то инфляции, такого-то роста ВВП, обеспечим такую-то динамику денежной массы. Хочется ответить: вы объявите, что делать собираетесь, а мы вам посчитаем и скажем, какая должна получиться денежная масса и какую инфляционную волну дадут или не дадут ваши действия” . (“Эксперт” №7, 22 февраля 1999 г .). К сожалению, ничего вразумительного по поводу “что делать собираетесь ” российское правительство не заявляет.

6.

Либеральные экономисты все еще продолжают превозносить монетаристские модели. Одним из важнейших результатов проводимых реформ почему-то считается тот факт, что Россия сумела выйти на международные рынки капитала, установив максимально либеральные правила для международных финансистов. Удивительно, с каким упоением российские правительства рассказывали гражданам о том, как замечательно брать на западе кредиты. Можно подумать, что это действительно панацея от всех экономических бед. Тем не менее, каждый полученный кредит преподносился официальными лицами как своеобразная победа.

Когда человек берет деньги взаймы, он вряд ли бывает откровенно рад этому событию – если, конечно, он нормальный и собирается долг отдать. Действия же российского правительства при получении международных кредитов сильно смахивали на поведение профессионального “кидалы”, для которого важно деньги получить, а о возврате долга он и не помышляет. Собственно, нынешняя ситуация с кредитами МВФ также мало чем отличается от действий профессиональных жуликов, которые требуют у кредиторов дополнительного финансирования, угрожая в противном случае не отдать взятые ранее в долг деньги. При этом та наркотическая зависимость от зарубежных кредитов, в которую сегодня вогнали экономику России, и является главной национальной опасностью. Современная международная финансовая система существенно ориентирована на американский доллар и функционирует в интересах своих создателей – развитых капиталистических стран.

Несколько лет назад в России ходила байка про то, как мировой финансовый капитализм собирается захватить нашу банковскую систему. Для этого необходимо было выдать российским банкам крупные кредиты, а затем, когда эти кредиты были бы пущены в реальную экономику, осуществить досрочный отзыв. В этом случае банки не смогли бы вернуть вложенные в долгосрочные проекты средства, и им пришлось бы перейти под контроль международных финансистов. События 17 августа 1998 года показали, что это не так далеко от истины. Россия, которая ежегодно должна выплачивать огромные средства в валюте в счет погашения долгов, поставлена в положение, когда цена на продукцию ее предприятий фактически диктуется мировыми финансами. Отсюда и трехкратное падение российского ВВП в денежном выражении в августе 1998 года, о котором говорилось выше.

Тотальная либерализация и одновременная попытка войти в мировой рынок привели к тому, что Россия оказалась в положении сырьевого придатка. Согласно рыночным концепциям в российской экономике конкурентоспособными оказались лишь экспортно-ориентированные сырьевые отрасли. Подобная ситуация обуславливает ставку нашего хозяйственного истеблишмента на экспортно-ориентированную модель экономики.

Насколько эта модель отвечает интересам общества и государства?

Ставка на сырьевые отрасли привела к фактическому отказу от финансирования тех сфер деятельности, которые напрямую не связаны с экспортом сырья – ВПК, науки и др. Растет социальная напряженность, поскольку в российской экономике укоренилась идея быстрого личного обогащения без оглядки на общественные ценности. Кроме того, совершенно не учитывается то обстоятельство, что для успешного построения экспортно-ориентированной экономики необходимо сформировать в обществе идеологию накопления , а не потребления. Мировой опыт показывает, что и в случае послевоенных Японии и Германии, и в случае современного Китая именно ориентация общества на накопление привела к достижению положительного сальдо внешнеторгового баланса. Возможно ли господство подобной идеологии в России?

Зарубежные финансисты в этой связи любят ссылаться на героя романа Ф.Достоевского “Игрок”, Алексея, который утверждает: “Русский человек не только не способен к накоплению капитала, он помимо этого стойкий и беспощадный мот” . С другой стороны, по оценкам экспертов, в “чулках” у населения России находится как минимум 40 миллиардов американских долларов, что эквивалентно двум ее годовым бюджетам. По-видимому, здесь нельзя сделать однозначный вывод. Русский человек многогранен, и именно от действий правительства во многом зависит возможность развития тех черт русского национального характера, которые способствовали бы созданию мощной российской экономики. Все же сравнивая между собой американскую и рейнскую модели капитализма, которые, по образному определению М. Альбера, отличаются в первую очередь тем, что американская модель “решительно жертвует будущим в пользу настоящего” , можно прийти к выводу, что для России ближе основания рейнской, социально-ориентированной модели.

Кроме того, для успешного экспорта, в рамках открытой глобальной экономики, необходима относительно слабая национальная валюта. Мировая финансовая система построена таким образом, что в ней, образно говоря, конечным потребителем являются Соединенные Штаты Америки со своим огромным торговым дефицитом. Именно вследствие этого обстоятельства для успешного экспорта национальная валюта всегда должна быть слабее американского доллара. Хорошо известно, что, например, Япония подходит к своей йене именно с подобных позиций. Японское экономическое чудо во многом обусловлено ориентацией на накопление, которая сегодня уже представляет значительную проблему для экономики (население перестало покупать производимые товары, а, следовательно, упал сбор налогов), и относительно слабой валютой.

Здесь таится еще одна опасность. Достаточно сложно определить, что такое относительно слабая валюта. Очевидно, что и иена, и евро – валюты твердые, но в то же время они слабее доллара. Ставка на слабость национальной валюты может привести к тому, что будет дан зеленый свет решениям, подобным тем, что были приняты российским правительством 17 августа 1998 года. Действительно, как пишет Председатель Комитета по бюджету, налогам, банкам и финансам Государственной Думы РФ Александр Жуков: “Налицо общее оздоровление финансовой ситуации: в результате девальвации улучшилось положение предприятий – рублевые доходы растут, развертывается импорт замещения” (“Эксперт" №26, 12.07.1999 ). Складывается впечатление, что руководству России для поддержки конкурентоспособности отечественной промышленности необходимо регулярно объявлять дефолт – и все будет в порядке. Это очень опасное заблуждение. Приведем еще одно высказывание М. Альбера: “Падение валюты, это “лекарство” девальвации, — сладкое снадобье, к которому легко привыкнуть. Оно опасно, так как мешает тем, кто его принимает, смотреть в лицо своим слабостям. Девальвация похожа на чудодейственный эликсир с кратковременным эффектом, дающий за дешевую плату иллюзию улучшения. Так начинается порочный круг, фатальность которого хорошо известна французам: они были замкнуты в этом порочном круге с 1970 по 1983 г.” .

Таким образом, для того, чтобы извлечь реальную пользу из случившейся в России девальвации правительству следует не почивать на лаврах, а заниматься конкретной работой, времени для которой осталось не так уж много. Возможно, что этого времени уже и нет вовсе, и нынешний (лето-99) бензиновый кризис и есть начало порочного круга в экономике России.

В уже действующей мировой (глобальной) экономике, ориентированной на США, может быть только один конечный потребитель . А потому, все участники системы мировых финансов вынуждены идти в кильватере за Америкой, испытывая время от времени серьезные экономические потрясения, как, например, нынешний мировой финансовый кризис. В современном мире только США позволено иметь дефицит торгового баланса и сильную валюту. Для остальных государств как торговый дефицит, так и сильная национальная валюта – предмет постоянных поучений макроэкономистов и причина давления со стороны МВФ.

Более того, что означает в этих условиях ориентация экономики на экспорт и положительное сальдо торгового баланса? Только одно – взамен поставляемых за рубеж товаров, сырья, энергоносителей Россия будет получать доллары США, которые, постепенно накапливаясь, будут увеличивать (как считают российские младолибералы) финансовую мощь страны. Однако, вспоминая вышеприведенный тезис Дж. Сороса о рефлексивности финансовых рынков, становится ясно, что подобная ситуация хороша только в случае очень сильной американской валюты. Любые изменения в гегемонии Америки, например, переориентация резервной политики государств в пользу евро, могут привести к тому, что произойдет девальвация валюты США и финансовая мощь ориентированной на доллар экономики России может в одночасье снова, как и 17 августа 1998 г., сократиться в несколько раз.

В гораздо меньшей степени пострадали от последствий кризиса страны, проводящие относительно независимую экономическую политику и лишь частично вписанные в мировую финансовую систему. Например, китайский юань оказался практически единственной валютой в Юго-Восточной Азии, которая не была девальвирована. Любимцы же МВФ – молодые азиатские тигры и Бразилия пережили мощнейший удар по своим экономикам, от которого они до сих пор не могут оправиться. Индия также практически не заметила мировых финансовых потрясений. Подобные факты заставляют усомниться в необходимости снятия всех ограничений для передвижения капитала. Стабильность валюты предполагает наличие некоторых барьеров для капитальных операций (т.е. операций по экспорту-импорту капитала).

7.

Очевидно, что возврат к полностью закрытой экономике времен развитого социализма не возможен. Однако в любой, самой либеральной экономике современного мира непременно “присутствует” государство. И должно вырабатывать и реализовывать то, о чем еще недавно Анатолий Чубайс говорил как о непозволительной роскоши – промышленную политику . Российской власти необходимо определить народнохозяйственные приоритеты.

Первые попытки определения стратегических отраслей российской промышленности сегодня уже делаются различными политическими силами. Так, идеологи “Отечества” предлагают сделать ставку на потенциал ВПК, сконцентрированный в сферах программного обеспечения, ракетостроения, ядерной энергетики, сверхвысокочастотной электроники, лазерных технологий и гражданской авиации (“Технологии ВПК – последний шанс страны” Б. Чугунов, “Независимая газета” 18.03.99). Бесспорно, существующий потенциал ВПК должен быть использован в полной мере. Однако возникает ряд вопросов, связанных, во-первых, с теми основаниями, по которым из всего многообразия отраслей ВПК выбраны именно эти направления, а, во-вторых, с тем, что делать с другими отраслями национальной экономики, которые не вошли в заявленный список. Иными словами речь идет о том, возможно ли закрытие целых отраслей национальной промышленности, которые в современных условиях считаются неконкурентоспособными или необходимо выработать такую промышленную идеологию, которая позволила бы сохраниться, выжить и развиться большинству отраслей российской экономики.

Обращаясь к опыту, например США, можно увидеть, что Америка в свое время отказалась от собственного производства бытовых телевизоров, сконцентрировавшись на разработке ЭВМ. По-видимому, основанием для подобного решения явилось то обстоятельство, что технологии, используемые при производстве компьютеров, имеют двойное (гражданско-военное) назначение , т.е. работают как на потребление, так и на обороноспособность, безопасность страны. Именно в области этих технологий США стремились иметь лидирующие позиции. Более того, саму американскую валюту – доллар можно также рассматривать как продукцию двойного назначения, т.к. в современной глобальной экономике с помощью доллара можно влиять на государственную безопасность стран, включенных в мировую финансовую систему.

Современная Россия не может позволить себе поддержку всей промышленности, это делалось во времена изоляционизма. Нам следует ориентироваться на отрасли, которые имеют двойное назначение (в широком смысле) т.е. выходящие на проблему обеспечения государственной безопасности. Например, хорошо известно, что российские автомобили неконкурентоспособны не только на мировом рынке, но даже и внутри СНГ. При этом для стимулирования спроса на продукцию автозавода АЗЛК оказалось достаточным поставить на хорошо известную модель 2141 двигатель фирмы “Рено”. Таким образом, оказалось, что вовсе не обязательно закрывать отечественные автозаводы, необходимо произвести современный двигатель и задача выживания отечественного автопрома будет существенно облегчена. Однако может ли Россия сегодня создать современный двигатель? Возвращаясь к идее развития технологий двойного назначения, можно предположить, что идеальным вариантом в данном случае была бы не погоня за ведущими мировыми производителями бензиновых автомобильных двигателей (их можно и закупать), а создание собственного современного дизельного мотора. Вся военная продукция работает на дизельных двигателях, поэтому разработка технологий дизелестроения могла бы дать эффект как в военной сфере, так и в гражданском автомобилестроении. Здесь возможно создание крупных корпораций, производящих как военную, так и гражданскую продукцию.

С другой стороны, помимо ВПК в России существует масса других предприятий. Многие из них, не имея технологий двойного назначения, производят продукцию, которую условно можно назвать продукцией двойного назначения . В качестве примера можно привести электроэнергетику. Действительно, в отличие от мазута, нефти, газа и других сырьевых товаров электроэнергия практически не может быть накоплена. Также невозможна быстрая переориентация от одного продавца электроэнергии к другому. Поэтому экспорт электроэнергии может рассматриваться как экспорт продукции двойного назначения. Продавая электроэнергию на экспорт, Россия путем включения чужой промышленности в свою энергосистему добивается решения стратегической оборонной задачи. В этом случае иностранная экономика становится существенно зависимой от поставок российской электроэнергии, и любые конфронтационные действия со стороны стран-потребителей по отношению к России представляются маловероятными. Поэтому весьма перспективными выглядят попытки РАО ЕС России выйти на два стратегических рынка — Китая и Европы. Ибо именно они являются двумя ближайшими нашими вероятными стратегическими противниками.

Если рассматривать такую отрасль, как разработка программного обеспечения, то здесь принцип выпуска продукции двойного назначения может быть интерпретирован следующим образом. Нам необходимо сориентироваться на разработку программ защиты сетей, сетевого администрирования, защиты информации. Очевидно, что, например, в области операционных систем (ОС) или систем управления базами данных (СУБД) нам вряд ли удастся догнать и обогнать Америку.

* * *

Понятно, что приведенные примеры являются модельными и не претендуют на всеобъёмность, но сам принцип, как нам кажется, проиллюстрирован достаточно верно. Развить этот принцип и выработать долгосрочную промышленную политику – это важнейшая задача ответственного российского правительства.

1999 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.