Версия для печати

Система мусульманского образования в постсоветском Татарстане

Формирование и развитие системы религиозного образования стали одним из важных аспектов исламского возрождения 1990-х гг. Несмотря на сложность ситуации в мусульманском сообществе республики, отсутствие образовательной программы, координирующего центра, мусульманские учебные заведения начали  возникать повсюду. Первое медресе в Татарстане было открыто в 1990 г. в г. Чистополе Габдулхак-хазратом Саматовым. В условиях отсутствия контроля со стороны ДУМ РТ и государства в первой половине 1990-х гг. в республике появилось значительное количество мусульманских учебных заведений, которые, в основном содержались за счет средств международных мусульманских благотворительных организаций («Ибрагим аль-Ибрагим», «Таиба» и др.). Эти же фонды присылали своих преподавателей, которые имели довольно низкую педагогическую квалификацию и, самое главное, не имели никакого представления об особенностях ислама в России и не всегда придерживались традиций ханафитского мазхаба, укрепившегося в Среднем Поволжье со дня распространения ислама в IX в.

К концу 1990-х гг. ситуация в этой сфере кардинально изменилась. Во-первых, все мусульманские учебные заведения подпали под юрисдикцию ДУМ РТ. Во-вторых, в связи с событиями осени 1999 г. на Северном Кавказе многие международные благотворительные мусульманские фонды вынуждены были свернуть свою деятельность, что сильно осложнило материальное положение всех без исключения мусульманских учебных заведений. По сути дела, под угрозой оказалась существование всей системы религиозного образования. В такой ситуации 1 ноября 1999 года ДУМ РТ обратилось к президенту РТ М.Ш. Шаймиеву с письмом, где особое внимание обращалось на состояние дел в этой сфере: «проблемными остаются вопросы финансирования образовательных учреждений, действующих на пожертвования юридических и физических лиц. До сих пор, в основном, их финансировали международные арабские благотворительные организации, которые всегда выдвигали свои условия для приглашения иностранных преподавателей, выплаты зарплаты административному и преподавательскому составу, соблюдения учебных планов и использования литературы. Таким образом, игнорировался многовековой опыт нашего традиционного мусульманского вероисповедания и наследие великих татарских просветителей и ученых».[1] Выход из создавшегося положения ДУМ РТ видит в частичном финансировании религиозных учебных заведений со стороны государства: «С целью поддержания системы религиозного образования на достойном уровне и качественной организации учебно-воспитательного процесса ДУМ РТ просит рассмотреть вопрос о выделении денежных средств за счет бюджета республики в размере 7000000 рублей в год»[2]. В-третьих, ДУМ РТ осознал значимость системы религиозного образования для всего процесса возрождения ислама в обществе.

В этих условиях и ДУМ РТ, и государству необходимо было урегулировать вышедший из-под контроля процесс роста количества учебных заведений, которые, не слишком хорошо справляясь с подготовкой квалифицированных кадров. В то же время новые учебные заведения создавали массу материально-финансовых, организационно-юридических и, как выяснилось на примере событий на северном  Кавказе осенью 1999 г., идеологических проблем, которые были связаны с распространением в республике нетрадиционных для мусульман Татарстана религиозных учений. Наиболее удобными для распространения чуждых для ханафитского мазхаба идей оказались отдаленные от Казани медресе. Нельзя было не обратить внимание и на то, что именно бывшие шакирды медресе «Юлдуз» из Набережных Челнов, Альметьевского исламского института, Елабужского медресе оказались в Дагестане и Чечне. ДУМ РТ в данной ситуации решило идти по пути укрупнения существующих медресе путем их слияния. Приказом муфтия ДУМ РТ от 22 апреля 2000 года в Татарстане религиозными учебными заведениями различных ступеней были признаны только 8 медресе, включая Российский исламский университет. Путем слияния медресе «Юлдуз», «Танзиля», «Ихлас», «Нурутдин» и «Иман» было создано Набережночелнинское высшее мусульманское медресе. А Альметьевское мусульманское среднее медресе было образовано на базе Исламского института имени Р. Фахретдинова и Азнакаевского медресе. ДУМ РТ признало, что казанские медресе «Мухаммадия» и имени 1000-летия принятия ислама, а также Нижнекамское медресе «Рисаля», Буинское и Нурлатское медресе соответствуют своему статусу и не нуждаются в реорганизации. А за остальными медресе было признано право начальной религиозной подготовки, которое уже не нуждалось в специальном лицензировании в соответствующих органах власти, т.е. они получили статус мусульманских воскресных школ. Это дало  возможность более четко определить типы учебных заведений, которых в Татарстане оказалось три:: начальные мектебе при мечетях, средние ( медресе « Ак мечеть» в г. Набережные Челны, Буинское медресе, медресе им. Р.Фахретдина в г. Альметьевск, «Рисаля в г. Нижнекамск, Нурлатское медресе) и высшие медресе и университеты (медресе «Мухаммадия», медресе имени 1000-летия принятия ислама и Российский исламский университет в Казани).

По этому поводу имам-мухтасиб Балтасинского района Джалиль-хазрет Фазлыев, выражая точку зрения ДУМ РТ, отметил, что «мы в последнее время слишком увлеклись открытием различных медресе. Точнее не открытием, а присвоением какого-либо статуса своим учебным заведениям... за короткое время мы превратились в муфтият с десятками «институтов» и «ректоров»... Это свидетельствует о том, что нам необходимо привести в порядок религиозную систему образования... Сегодня у нас есть более 1000 махаллей, в будущем будет их 3-4 тысячи, тем не менее, 4-5 хорошо работающих медресе должны удовлетворить наши потребности. Я не за то, чтобы ликвидировать систему религиозного обучения, наоборот, ее надо расширить»[3]. Что касается низшего звена в системе образования, Дж. Фазлыев считает, что «по закону каждая махалля имеет право заниматься образовательной деятельностью. Поэтому при каждой махалле должна работать школа начального образования, ее руководителем должен быть имам махалли... На вопрос «кого готовит начальная мусульманская школа? – мы должны ответить – готовит мусульман»[4].

По сведениям ДУМ РТ, в 1999 году «обеспеченность действующих мечетей Татарстана профессионально подготовленными священнослужителями составляет всего около 8 процентов», тогда как «потребность мечетей республики в мусульманских священнослужителях может быть удовлетворена при ежегодном количестве выпускников наших заведений свыше 100 человек».[5] При этом предполагалось, что сохраненные религиозные учебные заведения вполне способны удовлетворить эти потребности.

Улучшение религиозного образования ДУМ РТ связывало так же с разработкой и введением единых учебных программ для всех категорий учебных заведений по религиозным и светским дисциплинам. Действительно, введение единых программ дало бы возможность контролировать учебный процесс во всех медресе, подготовить преподавателей, учебники и методические материалы для них.  Поэтому религиозное образование стало одним из главных направлений деятельности духовного управления. После объединительного съезда мусульман Татарстана в 1998 г. ДУМ РТ активизировало свою деятельность по разработке единых учебных программ для разных категорий учебных заведений. В принятой пленумом ДУМ в феврале 2000 года резолюции «О совершенствовании религиозной системы образования» предлагалось усилить анализ деятельности медресе, урегулировать вопрос с их правовым статусом, обеспечить материальное положение и преподавательский состав учебных заведений на должном уровне. Еще в мае 1999 г.  приказом муфтия  были созданы комиссии по разработке учебных программ по основным богословским дисциплинам (фикх, акида, сира, Коран, тафсир)  и  по арабскому языку для учебных заведений среднего и высшего звена.[6] В эти комиссии вошли практически все ведущие преподаватели казанских медресе, в том числе и иностранные педагоги. Комиссиям, наряду с разработкой программ вменялась в обязанность определение основных учебных пособий по этим дисциплинам. Это проблема в условиях отсутствия каких-либо учебников на русском языке оказалась очень актуальной. В свете борьбы с ваххабизмом и исламским радикализмом она приобретает и определенный политический оттенок. Дело в том, что основная часть русскоязычной литературы по исламу издавалась за счет средств международных мусульманских фондов, которые, если и не были замешаны в распространение радикальных идей и ваххабизма, в любом случае не были приверженцами традиционного для мусульман Среднего Поволжья ханафитского мазхаба. Поэтому литература, изданная за их средства, возможно, и не выходила за пределы классических канонов ислама, не могла быть эффективным средством  возрождения ислама в регионе. В связи с этим, к выбору литературы в качестве учебного пособия необходимо было подойти очень ответственно.  К чести ДУМ РТ, эти программы были разработаны, а функционирующие в республике медресе должны были организовать учебный процесс на их основе. Правда, трудно сказать, что все ли учебные заведения его придерживаются. Скорее всего, нет.

В такой ситуации ДУМ РТ довольно четко обозначило стратегическую линию: поскольку многие негативные явления зарождаются в системе мусульманского образования, то только она и способна вывести мусульман на новый уровень религиозно-правового и политического мышления. В связи с этим муфтий Г. Исхаков обратил внимание на то, что «должное решение стоящих перед нами задач, достижение поставленных целей почти всегда упирается в проблему кадров. ...Несмотря на значительное количество медресе в республике, мы не можем сказать, что проблема эта решается на должном уровне. Одна из главных причин – ущербность системы религиозного образования на данный момент. И надо сказать, что сейчас мы взялись за решение этой задачи, так сказать, засучив рукава. В первую очередь, начав работу в данном направлении, мы сочли важным определение статуса религиозного учебного заведения. Исходя из возможностей обучения, материально-технического обеспечения, мы разделили их на четыре категории:

Школы начального религиозного образования...

Средние медресе...

Высшие медресе...

Исламские университеты...»[7].

В это время в религиозных учебных заведениях Татарстана обучались всего 614 шакирдов[8]. Не случайно, муфтий Г. Исхаков неоднократно обращал внимание на то, что на религиозное образование необходимо взглянуть шире, в контексте решения нравственных проблем всего общества: «Задачи, стоящие перед нашими религиозными учебными заведениями, не сводятся только к подготовке специалистов, способных удовлетворить духовные потребности прихожан. Наша цель – подготовка нового поколения татарской интеллигенции, способной активно участвовать в возрождении и оздоровлении татарского общества, деформированного советской властью. Это очень важная проблема не только для религиозных деятелей, но и для всего общества"[9]. В этой связи первоочередной задачей стало определение правовых основ деятельности религиозных учебных заведений, их лицензирование и аккредитация. По словам Г. Исхакова «не трудно себе представить внутреннее состояние молодого специалиста, проучившегося 4-5 лет в нелицензированном медресе и получившего диплом, не признаваемый государством»[10]. Дело осложнялось еще и тем, что в России еще не разработаны стандарты для религиозных учебных заведений, а «принятие предлагаемых... стандартов означало бы сведение на нет всей системы религиозного образования»[11].

Этот вопрос довольно активно обсуждается и на федеральном уровне. Правда, пока больше проблем, чем путей их решения, поскольку нет единого подхода в понимании содержания специальности «Теология», которая в 1995 году включена в образовательный стандарт. Как считают представители научной интеллигенции и духовенства, «образовательный стандарт по направлению «Теология»... показывает полное непонимание того, что она в действительности собой представляет. Во-первых, внеконфессиональной теологии не существует, она всегда конфессиональная. Во-вторых, теология является комплексом большого числа развивающихся с глубокой древности наук...»[12]. Поэтому они предлагают «ввести специальности: православная теология, теология ислама, теология буддизма, теология иудаизма»[13]. Но в министерстве общего и среднего образования пока придерживаются иной точки зрения. Министр этого ведомства В.М. Филиппов особо подчеркнул, что «будет единый стандарт теологии для всех вузов, не важно, какой конфессии принадлежат проживающее в этих районах население... теология едина для всех... Чем больше конфессий будет привлечено к воспитанию молодых людей и детей, тем больший эффект в деле воспитания»[14]. Поэтому неудивительно, что практически все религиозные учебные заведения Татарстана работают по лицензиям, полученным в министерстве образования РТ, которое в свою очередь, имеет право выдавать лицензии только учебным заведениям низшего звена. Эта проблема связана не только с правовым статусом учебных заведений, она прямо и непосредственно касается и их выпускников, которые практически не задерживаются в мечетях, поскольку у «общин нет материальных возможностей содержать имамов. Имама, приехавшего в село, необходимо обеспечить жильем, надо платить ему зарплату. Если эти условия не выполняются, молодой имам не останется в ауле»[15].

Выход из создавшегося положения ДУМ РТ видит в более четком определении правового статуса медресе, которые могли бы дать дипломы государственного образца. Если бы шакирды «наряду с религиозными знаниями получали в медресе соответствующие дипломы, признаваемые государством, дающие право работать в государственных учреждениях, то они наряду с обязанностями имамов могли бы исполнять многие другие функции (в частности, работать в школах)»[16].

Попытки реформирования системы религиозного образования неоднозначно были восприняты среди религиозных деятелей, особенно в тех учебных заведениях, которые подверглись структурным изменениям. Лидер партии «Иттифак» Ф. Байрамова распространила заявление от имени партии по поводу решения ДУМ РТ, оценивая его как действие, направленное против существующих учебных заведений и ислама в целом. В свою очередь, ДУМ РТ также распространило заявление, где отмечалось, что «речь, в данном случае, идет не о закрытии каких-либо медресе, как это пытаются представить некоторые деятели общественно-политических движений, а о реформировании ряда религиозных учебных заведений, направленных на совершенствование их работы. Даже более того, данное решение даст возможность повысить статус некоторых медресе («Юлдуз», «Танзиля» и др.). ...Предпринимая эти ответственные меры оно (ДУМ РТ – Р.М.) не преследует конъюнктурные цели, а исходит из объективной целесообразности, обусловленной современными реалиями нашего общества»[17].

В целом, рассматривая процесс исламского возрождения в российском обществе и его проблемы на современном этапе, ДУМ РТ исходило из того, что оно вступило в свою новую стадию, которая требует уточнения основных задач и путей их решения. Наряду с нерешенными внутриконфессиональными проблемами новый этап выявил еще одну, не менее важную сторону этого процесса. Как обратил внимание муфтий Г. Исхаков, «то недопонимание, которое существует вокруг ислама и его роли в духовном оздоровлении российского общества, непрекращающиеся попытки превратить его в пугало для инаковерующих – это своеобразное отражение неразрешенных проблем исламского возрождения. Нужно признать, что успехи в возвращении исламских ценностей в общественную жизнь касаются, в основном, количественных показателей... Мы вынуждены констатировать, что сегодня не имеем необходимых интеллектуальных сил, чтобы убедительно показать неиспользованные гуманистические возможности ислама, его место в истории российского общества, региональные особенности мусульманской религии»[18]. Одной из причин Г. Исхаков считает то, что «мусульманская умма страны, за редким исключением, по сути дела, сама до сих пор находится в плену созданного еще в годы советской власти малопривлекательного и примитивного образа: ислам как совокупность превращенных в догму обрядов, неукоснительное выполнение которых определяет истинное лицо мусульманина. А какую смысловую и нравственную нагрузку несут эти обряды, как они преломлялись и преломляются в тех или иных регионах, насколько верно и оправдано сведение сущности ислама только к этим обрядам, как показать его мощный интеллектуальный потенциал, накопившийся в течение многих веков, в чем конкретно проявляется миротворческая миссия ислама сегодня? Эти и многие другие вопросы, к сожалению, остаются открытыми. Конечно, нужно понять и то, чтобы разрушить установившиеся стереотипы и перейти на новую ступень религиозно-нравственного оздоровления общества, необходимо обновить концепцию исламского возрождения. Она должна быть более конкретной и направленной на решение злободневных проблем нашего общества»[19]. Одной из особенностей нового этапа религиозного обновления Г. Исхаков считает и то, что оно «требует еще более серьезной политической и правовой поддержки со стороны властей, чем на предыдущем этапе»[20], при этом имея в виду, что «продуманная национальная политика государства и возрождение ислама в России вполне совместимые явления. Даже более того, они – две стороны одного и того же сложного процесса – процесса становления новой демократической России»[21].

На последнем съезде мусульман РТ, прошедшем в феврале 2002 г., проблема религиозного образования, специально не рассматривалось, но было уделено внимание, которое имело определяющее значение и для этой системы.Так, В принятом на  съезде в « Основных направлениях деятельности Духовного Управления Мусульман РТ в 2002-2006 гг.» стратегическим направлением для ДУМ РТ было объявлено « формирование мусульманской общины:

• понимающей всю глубину проблем, стоящих перед ним;
• определяющей свое место в поликонфессиональном и многонациональном светском государстве и оптимальные формы мирного сосуществования;
• находящейся в постоянном поиске путей материального и финансового самообеспечения;
• владеющей чувством ответственности в борьбе против опасных явлений, отрицательно влияющих на общественную жизнь, особенно на духовное состояние общества, находящегося в поиске путей искоренения негативных явлений и использования своих многовековых традиций в решение этих проблем;
• осознающей, что Ислам – это не просто выполнение обрядов, но и   формирование соответствующего образа жизни и мировоззрения.»[22]

Но создание полноценной общины предпологало определение его основных источников доходов, поскольку « религиозное общество не сможет стать полноценной организацией, если будет функционировать только за счет посторонней помощи. Не является перспективной и надежда на помощь органов власти».[23] На съезде эта проблема хотя и не обсуждалась обстоятельно, но ДУМ РТ делегатам представило свое видение этого вопроса в виде заранее  опубликованнного и розданного им доклада первого заместителя муфтия Валиуллы хазрата Якупова, где были обозначены основные пути самофинансирования ДУМ РТ и мусульманских общин на местах. Среди них наиболее перспективными и эффективными назывались: 1) использование вакуфного имущества; 2) возрождение такой разновидности религиозного благодеяния как гошер – « 10%-ное отчисление от урожая неорошаемых культур и 5%-ное отчисление от орошаемых участков» [24]. В качестве удачного примера сбора гошера приводился опыт Балтасинского  и Черемшанского районов. При этом отмечалось и то, что  «выплата гошера имеет и немаловажный психологический эффект, рождая ощущение сопричастности к жизни уммы»[25]; 3) систематизация сбора садаки и поступлений от проведения религиозных обрядов. Для этого, в первую очередь, «необходимо предпринять определенные шаги в развитии прозрачности финансовой деятельности приходов»[26] и вытеснение из этой сферы «самозванцев-»шабашников», стремящихся вместо официальных имамов и муэдзинов проводить эти обряды и присваивать поступающие пожертвования».[27] Эти и ряд других источников, при их разумном использовании поспособствуют созданию « целой системы самообеспечения конфессии, базирующейся, в первую очередь, на самих внутренних ресурсах религии, на ее вероучительных источниках и на традиции наших ивысокоученых предков, в течение более тысячи лет адаптировавших универсальные исламские ценности к местным особенностям климата, местности, нашего татарского менталитета».[28]

Тем не менее, создавалось впечатление, что многие имамы все еще надеются на местные органы власти, на спонсоров и на другие источники финансирования. Еще нет понимания того, что сегодня на местах самой главной задачей является создание полноценных мусульманских общин — махалля, не просто объединяющих единомышленников по вере, но способных стать центрами духовного оздоровления общества. Имеет ли перспективу община, формирующая потребительскую психологию и потребительскую психологию и перебивающаяся на случайных подачках? Ответ очевиден. В этой связи  весьма наглядным показался пример молодого имама из Высокогорского района, о котором сюжет показывали в день съезда. Он, занимаясь фермерским трудом, часть своего дохода использует для содержания мечети. Не махалля содержит имама, а имам для вовлечения своих соплеменников в мечеть готов даже пожертвовать частью своего дохода. Это свидетельство искренности намерений имама, но одновременно оно является ярким примером недопонимания внутренних механизмов функционирования махалли. Община, будучи первичной ячейкой и основой мусульманской уммы, должна формироваться на здоровых экономических отношениях и нравственных принципах. Иначе ее нельзя будет называть мусульманской общиной. Откровенно говоря, среди зарегистрированных 1000 религиозных организаций их, на самом деле, очень мало. Видимо, неслучайно в программном документе, принятом на съезде, особое внимание обращалось на активизацию деятельности ДУМ РТ на местах именно для формирования полноценных махалли. Но эта задача не из легких, поскольку предполагает кардинальные изменения в сознании мусульман и имамов.

Решение этих проблем имело важное значение и для системы религиозного образования поскольку, именно  формирование полноценной общины способствует становлению мусульманского сообщества, способное создавать отвечающее требованиям времени и самой общины учебные заведения.