Главная ?> Авторы ?> Мальгин -> Так что же нам все-таки делать с Украиной?
Версия для печати

Так что же нам все-таки делать с Украиной?

В декабре 1991-го на Украине прошел референдум о независимости. С этих пор Украина существует как независимое государство. В течение этих лет никто так и не смог более или менее внятно сказать, что же такое Украина. Неясен и смутен ее сегодняшний день, темно прошлое, призрачно будущее. Украина — это большая «черная дыра» на карте новой Европы, размером с Францию, с населением в 50 млн. человек.

Украина — загадка для всех. Это загадка для Запада: западные политики в растерянности и никак не могут понять, чьим стратегическим союзником — их или России — выступает Украина, на какие стандарты ориентируется, куда деваются выделенные кредиты и финансовая помощь и почему так медленно идут реформы. Запад шокирован размахом украинской коррупции и все же не может повернуться к Украине спиной. Безудержная критика украинских властей в западной печати соседствует с неизменными заявлениями о важности Украины как стратегического партнера для Европы и США.

Это загадка для украинской элиты. Часть ее живет в блаженной уверенности в том, что солнце для Украины встает на Западе, и подчеркивает, что центр Европы проходит по украинским Карпатам. Она в совершенном недоумении взирает на остальную, большую часть Украины, живущую инерцией советского прошлого, иллюзиями и представлениями десятилетней давности, которые предметнее и ярче, чем даже в России. К этому ощущению примешивается недоумение по поводу того, почему с таким недоверием на «хохлов» смотрят как представители «цивилизованного мира», так и «москали».

Для последних Украина тоже загадка. Россияне никак не могут понять, почему газ, проходя через территорию Украины, уменьшается в своем объеме вдвое. Почему туристу, едущему на отдых в Крым, приходится проходить унизительный таможенно-пограничный контроль. Россияне не знают и, возможно, никогда не узнают того, когда с ними расплатятся за их газ и электроэнергию. Ельцинский вопрос «Что нам делать с Украиной?» остается риторической формулой, в которой за нотками угрозы слышится растерянность.

Это загадка для нас, людей, родившихся и выросших на Украине, но принадлежащих, тем не менее, к русской культуре. Мы не знаем, кто мы в этом государстве и можем ли назвать его своим. Украина ставит перед нами вопрос о нашей самоидентификации, разрешить который не так-то просто, хотя именно это обстоятельство и делает нас особенно чувствительными к судьбе нашей «новой родины».

Украина, несомненно, самое загадочное из постсоветских государств. При всей своей непредсказуемости Россия более или менее понятна. У нее есть ее прошлое и ее пространство. По отношению к ней возможны разные стратегии, но они возможны. Страны Балтии, Закавказья, Средней Азии вернулись в свои цивилизационные ниши, и их развитие более или менее предсказуемо. Предсказуемо и такое «географическое недоразумение», как Белоруссия. Но вот уж кого сегодня ни умом, ни сердцем не понять, уж кого «аршином общим не измерить» — так это сегодняшнюю Украину.

Подлинные неудобства, впрочем, от этого испытывают не все. Запад все же достаточно далеко, ему, в общем-то, незачем доискиваться существа Украины, отношение к этой стране выработалось: осторожное партнерство, «партнерство ради мира» при сохранении информационного и финансового контроля над действиями политической элиты.

Последняя тоже нашла себя в ситуации неопределенности и даже очень неплохо использует последнюю, памятуя старую народную поговорку о том, что «ласкаве дитя двох маток сосе». И сосет довольно активно, беря там, где дают, и выступая попеременно союзником то одной, то другой стороны в периодически вспыхивающих дрязгах между Россией и Западом. Положение это, заставляющее почему-то вспомнить зиму и прорубь, никому не кажется здесь чем-то противоестественным, ему даже подыскан соответствующий термин — «многовекторность».

Не пришло еще время украинских Чаадаевых, и национальная элита озабочена прежде всего доказательством собственной состоятельности, а вовсе не поиском ее оснований.

Единственно, кого сегодня по-настоящему затрагивает проблема Украины, — это ее большая северная соседка. И дело здесь не только в том, что появление Украины слишком многое изменило в геополитическом положении России (Украина «залегла» там, где издревле располагался самый животрепещущий нерв российской политики — на пути в восточное Средиземноморье, к черноморским проливам). Проблема более глубока. Она касается сути русского самосознания. Дело в том, что Украина возникла не так, как появились другие постсоветские государства. Большинство из них представляет собой просто отпавшие окраины, исключая, может быть, Белоруссию, отделение которой, — в общем-то, поправимая историческая случайность. Украина — не случайность и не недоразумение, но и не закономерно отпавшая окраина. Украина — это результат внутреннего драматического разделения русского культурного поля, результат его кризиса и распада. Это итог своего рода болезни «русской души», и потому вопрос об Украине для всякого русского столь драматичен. Это вопрос о самих себе, о государственных и культурных основах собственного существования.

Следует отдавать себе отчет в следующем: то, что мы называем Россией, русской культурой, есть результат взаимодействия северной (великорусской) и южной (малороссийской, украинской) ее составляющих. Мы и до сих пор смутно представляем, что же для нас в культурном смысле значили Малороссия и ее опыт. А он значил очень многое: достаточно сказать, что тот русский язык, которым мы сегодня пользуемся, который как «москальскую мову» отвергают украинские националисты и который почему-то исключительно своим достоянием считает господин Доренко, создан в XVII-XVIII веках малорусскими книжниками. В том же XVII веке Россия смогла вернуться к православно-византийским корням также благодаря своей южной окраине.

Та Россия, наследниками культуры которой мы себя ощущаем, была двуединой, и это являлось, возможно, самым существенным фактором, обусловившим ее имперское будущее. Государство Российское во многом состоялось именно потому, что основное государствообразующее ядро ее состояло из двух частей, представляло собой, говоря современным языком, суперэтнос, на месте которого мы сегодня видим две обычные «нации».

«Теряя» Украину, Россия теряет часть самой себя, а значит — в каком-то смысле перестает быть сама собой. Нервность, «конвульсивность» во взаимоотношениях «сиамских близнецов» обусловлена именно этим обстоятельством — и ничем другим. И Украина без России государственно и культурно недостаточна, точно так же, как недостаточны без Украины русские государство и культура. Украина, сколько бы ни пытались это сделать, просто не объяснима из самой себя: вне своего (общего) имперского прошлого она навсегда останется «черной дырой» — или просто дырой. Это непонятно сегодняшней украинской элите, самозабвенно грезящей о неком «европейском пути» для своей страны, но это так.

Трагизм ситуации заключается в том, что разделение уже произошло и прежнего единства достичь попросту невозможно. Мы не случайно говорим, что Украина — это результат внутреннего заболевания «русской души», которая более не могла вынести внутри себя прежнее многообразие. Ни Украина, ни украинская элита ни в коей мере не виноваты в своем появлении на свет — их исторгло из себя чрево праматери-России, и назад этот плод оно не сможет принять уже никогда. Ситуация поистине печальна: ни порознь, ни вместе (одна в другой) Украина и Россия быть не могут. Есть ли выход? Возможно.

Дело в том, что появление Украины и распад единого имперского русского культурно-государственного поля делают зримым и явственным появление другого «поля», которому и Россия, и Украина принадлежат в совершенно равной степени: это поле общей восточно-христианской, православно-византийской цивилизации. Более того, именно с «отпадением» Украины существование этого поля и становится заметным — оно как зеленая трава пробивается сквозь разломанный асфальт прежнего имперского единства. Империи нет больше, и на месте ее возникает цивилизация. Она, собственно, была всегда, но только теперь, когда ее пространство мучительно структурируется, говорить о ней становится по-настоящему актуальным. И Украина, и Россия — не что иное, как два элемента (из многих) одной общей цивилизации, два элемента, обладающие совершенно равными правами на совместное наследство: Россия — как сегодняшний его геополитический центр, Украина — как главный транслятор, передаточный пункт культурного импульса с юга, средиземноморской духовной метрополии православного мира, на север, его сегодняшний оплот.

Да, прежнее «многообразное единство» разрушено, но в результате этого разрушения (и именно благодаря ему) открывается возможность нового «единства в многообразии». Мы сознательно опускаем здесь вопрос о конкретных политических формах, но хотели бы отметить одно: абсолютным условием возможного объединения должна являться самостоятельность составляющих его частей, поскольку цивилизация, в отличие от империи, — это структура, предполагающая в своей основе множественность. Загадка Украины может быть разгадана только при обращении к ее цивилизационной прародине — православно-византийскому пространству, и только внутри его Украина может обрести свой смысл, потому что только здесь она — в центре идущих культурных процессов, а не на их окраине (как, например, в случае выбора западной ориентации). Именно на общем культурно-цивилизованном поле и может быть улажен спор о «первородстве» между частями распавшейся империи.

«Византийский» мир возрождается, он проявляется сквозь кровавый распад СССР и войну на Балканах. У него есть свои нервные узлы и свои точки силы — одной из таковых, несомненно, предстоит стать Украине. Ее положение уникально, поскольку именно Украина находится поистине в центре восточно-византийского пространства: расстояние между Киевом и Москвой примерно такое же, как между Киевом и Белградом, а от Санкт-Петербурга до днепровских холмов столько же, сколько отсюда до Афин и Константинополя...

Сегодняшний выбор Украины — это выбор между участью окраинного форпоста Запада и судьбой центра православного Востока. Что выберет она?

 

Источник: «ОстровКрым» 1999 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2016 Русский архипелаг. Все права защищены.