Версия для печати

К вопросу о благоустройстве общества

Почти каждый из нас хочет жить в благоустроенном городе самой благоустроенной страны.

Таким образом, можно считать, что идеал благоустроенности — это сразу и социальный идеал, и эстетический, и какой угодно. То есть мы все бы, наверное, хотели, чтобы Москва была исключительно благоустроена, и чтоб при этом была окружена удивительно благоустроенной Россией. А что такое благоустроенная страна и благоустроенный город? Самая богатая страна? Нет.

Нетрудно видеть, что не самые богатые страны бывали самыми благоустроенными. Но уж, конечно, и не бедная. Идеал всеобщей бедности, наверное, теперь и никого не привлекает. Самая благоустроенная страна в настоящее время все-таки Англия. Как англичане достигли этого состояния?

Во-первых, у них были замечательные основания для единства, для проявления единой национальной воли, и для выработки единых идеалов. Никто для этого не ходил на митинги, и не вырабатывал партийных программ, наоборот, англичане были разнообразны, как теперь неудачно говорят, плюралистичны. Каждый англичанин в XVIII-XIX веках прежде всего был англиканином, членом англиканской Церкви, во вторую очередь, он был англичанином, а вот в третью очередь, он мог быть консерватором, либералом, лейбористом и даже коммунистом. И мы так можем. Только для этого надо отчетливо представить себе, что мы прежде всего православные, затем русские, а потом мы можем быть кем угодно. Тут вам и единство, и разнообразие сразу, ну чем не идеал?

Еще говорят, что англичане традиционны, и мы были традиционны. А слово “традиция” означает примерно то же самое, что и слово “культура”. То есть, когда мы говорим, что англичанин — традиционалист, это означает, что он — человек высокой культуры. Вот мы сильно подзабыли, как по-русски пить и есть, как по-русски песни петь. Смею вас уверить, англичане делают это по-английски. Или вот такой пример. Как дома строятся? Ведь у каждого народа свое жилище, и у каждого — свое место обитания: город или деревня. Если вы посмотрите не новые улицы в небольших английских городах, то вы, не будучи специалистом, не сможете их отличить от находящихся рядом — с домами, простоявшими двести и триста лет, настолько они неуловимо похожие, хотя все разные — здесь вкус одного хозяина, а здесь — другого. А вот этот дом три века простоял, и на нем отразились вкусы всех его владельцев, сменявшихся все это время. Но все они — английские.

Вот тут еще строят второй этаж, а цоколь дома уже покрыт мхом. Вот уж не знаю, есть ли у английских строителей рецепты замшения цоколя, или погода помогает, но все выглядит удивительно по-британски.

У нас ведь тоже есть свои вкусы и свои приоритеты. И русское жилище должно быть окружено не привезенными с юга тополями. У нас — другие деревья: дуб, ель, береза.

А мы имеем право жить в благоустроенной стране? Имеем. Достичь этого не так уж и трудно. Культурные традиции, это традиции общественные. Это традиции устройства общества, управления обществом. Нам неоднократно в нашей истории навязывали бюрократическое правление.

Всегда оно заканчивалось плохо. Почему? Это лежит вне русской национальной традиции. Мы в этом отношении, кстати, похожи на англичан, они тоже бюрократии не любят. Немцы к бюрократии гораздо терпимее, французы просто обожают, они поэты бюрократии.

У нас старинная демократическая традиция управления на местах, нам надо местных правителей, начиная со старосты, выбирать и обсуждать их действия и поведение. Так будет по-русски, эта русская социальность.

Мы можем считать делового человека особо ценным членом нации, который выполняет своеобразный подвиг, также как учитель, военный. Раньше это были удивительно уважаемые люди.

Но и уважение было разное. Во всем, если мы хотим жить в благоустроенной стране, надо считаться с национальной традицией. Она у нас была и в предпринимательстве. На протяжении столетий держалась своеобразная иерархия достоинства среди деловых людей. Полагали, что делец первого ранга — это промышленник, на втором месте — купец. А банкир на третьем, его даже иногда пренебрежительно называли “процентщик”. Традиция эта прервана чудовищным советским периодом, но она никуда не делась. Другой-то у нас нет, поэтому мы ломаем национальную традицию, когда живем в условиях процветающих частных банков, дикой нетрадиционной торговли и совершенно прежней социалистической промышленности. Это диспропорция ценностей, следовательно, так мы не достигнем ни благосостояния, ни благоустроенности общества, ни того равновесия, к которому все стремятся, которого все желают.

Заинтересованно ли общество в целом, в большом количестве богатых людей?

Некоторые полагают однозначно — да. Но как-то очень странно полагают. Пусть у нас будет много богачей, а они постепенно научатся жертвовать на школы, на произведения искусства. Но им будут завидовать, и каждый нормальный человек с развитым чувством собственного достоинства вовсе не хочет, чтобы его содержали, он хочет сам содержать себя, семью, детей и, по возможности, внуков.

Общество не заинтересовано в имущественном равенстве, как это не проповедовали всевозможные социалисты. Люди в это все равно не верят, потому что люди — то разные. Общество заинтересовано в том, чтобы как можно больше было людей зажиточных, граждан, у которых — свое дело, своя, по минимуму, роль в предприятии, по возможности, свой дом, т.е. в той или иной степени — хозяйство. Именно люди, чем то владеющие, уверены в себе. А следовательно, это люди и граждане — хозяева в полном смысле этого слова, и они будут уважать состояние другого, даже если их состояние меньше. Вот они-то и будут созидателями благоустроенной страны. Для этого нужно, чтобы, по крайней мере, каждый второй был хозяином. Это и есть благоустроенное общество. И это реально не через сто лет, а через немногое количество лет. Лишь надо всем очень этого захотеть.