Версия для печати

Созидание и разрушение

В российской политике необходимо восстановить природный баланс между ними

При слове "разрушение" в сознании невольно возникают отрицательные ассоциации: вандалы, разрушившие Рим, опричники, разрушившие Новгород, бандиты, поставившие бизнесменов на "счетчик", алкоголики, разрушившие семью... Однако мало кто понимает, что разрушение может быть созидательным. Более того, в живой природе процессы созидания и разрушения неразрывны. И даже еще более: без четко отрегулированных и совершенных механизмов разрушения жизнь была бы вообще невозможна.

Начнем с переваривания пищи. Был цыпленок — мы его съели, разрушив тем самым до аминокислот, жиров, нуклеотидов. Переваривание пищи разрушает съеденное до основания — но всего лишь до основания жизни, и ни на одну валентную связь более. Аминокислоты, составлявшие части белков, образующих съеденный организм — будь то креветка или зеленый лук, — становятся частями белков того, в чей желудок попали, включая нас с вами.

Крахмал, разлагаясь, превращается в глюкозу, которая является источником энергии для организма, обеспечивая функционирование мышц и накапливаясь (попутно преобразуясь на путях метаболизма) в других органах, в частности в печени и в головном мозге. Таким образом, чистое, казалось бы, разрушение, происходящее в желудке под действием протеолитических ферментов, разрушающих пептидные связи и не созидающие (казалось бы) ничего, в действительности является неотъемлемой частью функционирования организма.

Разрушение и созидание в живой природе являются сопряженными процессами, контролируемыми на всех уровнях. Существует, например, апоптоз — клеточное самоубийство. Клетка, которая развивается неправильно, уничтожается по приказу "свыше", то есть по всему организму. То же касается клеток, которые начинают размножаться бесконтрольно (процесс нарушения жизнедеятельности, известный под названием рак). Если бы апоптоза не было, многоклеточные организмы были бы невозможны в принципе. Так же как невозможно было бы не только функционирование любых органов тела, но даже сохранение их формы (сердца, костей).

В каждой клетке имеется все необходимое для того, чтобы она была уничтожена — причем в любой момент ее жизни. Ферменты, находящиеся в замкнутых контейнерах, окруженных мембранами, вырвавшись из них в клетку, в считанные секунды нарушат работу ее созидательных механизмов: функционирование рибосом, ферментативных комплексов, митохондрий... Все будет растворено — но опять-таки до "краеугольных кирпичиков жизни" и ни одним шагом далее, — а полученный от уничтожения (или самоуничтожения) клетки материал немедленно используется соседними клетками в созидательном функционировании организма.

Благодаря тому, что процессы разрушения и созидания в живой природе сопряжены и отрегулированы — как на уровне каждого организма, так и на уровне биоценоза, — жизнь существует как минимум три миллиарда лет. В противном случае не только не мог бы существовать ни один организм — непрерывно накапливающиеся отходы привели бы к тому, что созидать было бы не из чего. И некому.

Отрицательное отношение к разрушению, укоренившееся в человеческом сознании, связано с тем, что сама человеческая цивилизация пока не достигла гармонии между созиданием и разрушением. Отходы накапливаются и почти не используются по сравнению с общей массой мусора. Создание гармоничной цивилизации, в которой разрушение и созидание сбалансированно, для человечества жизненно необходимо. Исследование созидания и разрушения как единого процесса в живой природе, технологиях и социуме должно стать самостоятельной научной дисциплиной, приложения которой и к технологиям, и к общественной жизни очевидны и велики.

Аналогия между функционированием государства и живым организмом была подмечена еще в ХVII веке (Томас Гоббс) и с тех пор никем не оспаривается. Как и в живом организме, в государстве (компонентами которого являются, само собой разумеется, живые люди — подобно тому, как компонентами организма человека являются живые клетки) существуют механизмы созидания и разрушения. К созидательным структурам относятся науки, искусства, технологии, медицина. К механизмам разрушения относятся все без исключения силовые структуры: полиция, армия, госбезопасность.

При этом надо отчетливо понимать, что механизмы разрушения столь же важны, как механизмы созидания: в противном случае будут расти не все цветы (о чем идеологически мечтает Китай) а все на свете, включая (говоря метафорически) и крапиву, и чертополох.

Каким образом взаимодействуют созидание и разрушение? В западных демократиях регулирующим механизмом является законодательство, тщательно выверяемое парламентом. В теократических странах регуляторами являются религиозные императивы. В России, испокон веков стремящейся жить по понятию (она же соборность), ограничивающие механизмы в значительной мере являются личностными, неформализованными, отсюда и уважение к так называемой твердой руке, и светлая память об Иване Васильевиче и Иосифе Виссарионовиче, несмотря на чиненные ими зверства. Ибо в русском понимании мира диктаторы свою функцию выполняли, заменяя собственной волей и законодательства, и парламенты, и священные книги.

Но регуляторные механизмы — отдельная проблема и предмет особого разговора, выходящего за рамки данной статьи. Для излагаемой же проблемы — разрушение и созидание — важно другое: то, что органы разрушения в обществе столь же важны, как органы созидания. И уважение к ним, если они эффективно и адекватно выполняют свою разрушительную функцию: ловят преступников, нарушающих законодательство, выявляют террористов, оказывают сопротивление тем, кто хочет напасть на страну, должно быть такое же, как к созидательным учреждениям: театру, университетам, медицинским учреждениям, работникам транспорта, научно-технологическим фирмам.

И премии рыцарям Разрушения — наподобие государственных или нобелевских — в нормально развивающемся государстве надо вручать торжественно и открыто, наравне с "Триумфом" или "Грэмми".

Однако уважение и благодарность органам разрушения естественно, когда эти силовые органы адекватно выполняют свою роль. Странно предположить, что жители Российского государства при Иване Грозном (современнике, кстати сказать, итальянского Возрождения и расцвета Венеции) так уж восхищались опричниной. Или что граждане СССР в 1937 году поголовно были в восторге от деятельности НКВД.

Заметим, однако, что даже в самые диспропорциональные годы российской и мировой истории, при всех известных нам режимах и системах правления органы разрушения и подавления не стояли во главе созидательных структур. Даже при Сталине (и позднее) представитель НКВД (а при Брежневе и Андропове КГБ) был всего лишь куратором университета, научно-исследовательского института, завода. Офицер не руководил созидательной деятельностью — будь то литературный институт, театр или ФИАН. Советские лидеры от Ленина до Черненко индивидуально и коллективно понимали, что профессия у людей разрушения иная, что они возглавлять созидательные учреждения не должны и не могут.

То, что произошло в Российской Федерации за последние пять-шесть лет, является уникальным экспериментом в истории. Анализ, проведенный московским Центром исследования элит, показал, что 78% ведущих политических фигур так или иначе были в своей карьере связаны с КГБ или силовыми организациями. Таким образом, в современной России люди, профессией которых является разрушение, руководят людьми, профессией которых является созидание.

Как это произошло? То, что президент Путин привел во власть команду людей, с которыми работал предыдущие годы, совершенно нормально: так поступал и Брежнев (днепропетровская группировка), и (если брать американский аналог) оба Буша, и вообще многие руководители во все времена. Но дальше, по-видимому, произошло то, чего никто не ожидал и сознательно не выстраивал. Процесс назначения людей из органов на высшие должности покатился по вертикали (а точнее, по конусу) власти сверху вниз. Каждый сотрудник органов, пришедший на руководящие должности в бизнес, поступал так же, как его начальник — и высший начальник: то есть брал на ключевые посты людей, связанных с ведомством, в котором работал.

В отличие от днепропетровской группировки назначения стали совершаться не только по территориальному("питерские"), но и по ведомственному принципу — а это колоссальная, можно даже сказать (учитывая влияние на страну), судьбоносная разница! В результате сегодня в России большинство созидательных структур — от банков до фирм — контролируется силовиками, людьми, профессия и ментальность которых начиная с Древнего Рима и по сей день была разрушительна. А это крайне опасно.

Баланс, столь филигранно выстраиваемый в живой природе, а также во всех без исключения странах, во все без исключения времена, при всех без исключения строях — от правых до левых, от теологических до демократических и даже в самой России от Рюрика до Ельцина, — резко нарушен. Это не имеет ничего общего ни с русской национальной традицией, ни с интересами государства. Превалирование профессионалов разрушения в созидательных структурах может привести к апоптозу не живой клетки — страны. Причем произойдет это даже вопреки воле людей из силовых министерств, поставленных во главе созидательных структур (от нефтедобывающих компаний до министерств), которые в подавляющем большинстве являются патриотами России, ее традиции и культуры. Это произойдет просто потому, что баланс между механизмами разрушения и механизмами созидания в сегодняшней России нарушен. И нарушен чудовищно. Не на уровне людей — на уровне функционирования государства.

Привлечение внимания к проблеме баланса между созидателями и разрушителями в России кажется нам своевременным. Ведь, пожалуй, никогда финансовое положение страны не было столь превосходно, как сегодня. Понимание проблемы и ее формулировка — уже очень важный и очень большой шаг.

Заложить основы решения проблемы гармонизации структур созидания и разрушения президент России может в оставшееся до окончания его полномочий время. Для этого нужно вспомнить, что во всем мире в самых престижных организациях — от Принстона и Гарварда до IBM и Microsoft — сегодня работают высококлассные русскоговорящие специалисты во всех областях: от юриспруденции до нанотехнологий, и число их исчисляется сотнями тысяч. В условиях исключительно благоприятного финансового положения страны постановка проблемы реорганизации всех созидательных институтов России и ее обсуждение как в рабочем режиме, так и открытом, может преобразовать Российскую Федерацию очень быстро. Причем заинтересованы в этой гармонизации будут буквально все — включая и работников силовых министерств (и как граждан, и как патриотов, и прагматически: чтобы добиться преуспевания вверенных им фирм, в чем кровно заинтересован любой shareholder, включая директора).

Проблема диспропорциональности между созиданием и разрушением является проблемой роста. Такие диспропорции — и колоссальные — бывали в живой природе. На первых порах (приблизительно 4 млрд лет назад) даже атмосфера Земли под влиянием быстро захватившей планету молодой жизни изменилась настолько, что эволюция как бы приостановилась, прежде чем войти в новое, сбалансированное и гармоничное русло. То же происходило и с отдельными странами.

Исправить отмеченную политическую диспропорцию в России реально в рабочем режиме. Достижение гармонии между разрушением и созиданием — а также создание эффективного механизма регулирования баланса между ними — позволит России воспрянуть и вернуться в ряд ведущих мировых держав. И произойти это может за 5-10 лет, а может, и быстрее.

 Нью-Йорк

Источник: "Время новостей", 21 марта 2007 г.