Версия для печати

Высшее образование в России: направления развития

Краткая аналитическая записка[1]

Цель записки — предъявление контуров наиболее целесообразной политики в сфере российского высшего образования.

Ход дискуссии вокруг проблем реформы в сфере образования оказался односторонним. В ходе продолжительной полемики вокруг реформы образования одно остается неизменным: сфера образования рассматривается как замкнутая, отраслевая система.

Есть реальная опасность того, что контролируемая рыночная реформа в сфере образования может быть подменена административной реформой отрасли. При несомненной важности организационно-финансовых инструментов реформирования высшей школы, они — только средства достижения цели, тогда как цель реформирования определяется извне системы образовательных учреждений.

В складывающейся геоэкономической и геополитической ситуации перед Россией стоят, по крайней мере, четыре группы связанных задач для обеспечения ее стратегической конкурентоспособности:

• Обеспечить стратегическую перенастройку сырьевого комплекса, включая использование таких биосферных ресурсов как воздух, почва и чистая вода, расчленив ответы на вопрос: что, в каких количествах и когда есть смысл добывать и использовать, и что, напротив, составляет стратегический резерв развития страны;
• Обеспечить процесс переосвоения пространства России в новых социально-экономических условиях, создать для этого комплекс коммуникационных инфраструктур, определить основные «опорные регионы», которые станут приоритетами политики развития страны на долгосрочную перспективу;
• Обеспечить инновационный шаг развития социальной системы, опирающийся не только на внедрение научных и проектных разработок советской эпохи, но и на восстановление национальной инновационной инфраструктуры, способной обеспечить синтез прорывной науки с образованием и подготовкой кадров.
• Обеспечить воссоздание единства образования и воспитания с целью сохранения культурной идентичности российского гражданина в условиях нажима американизованной массовой культуры, с одной стороны, и давления религиозного фундаментализма — с другой.

Ни одна из этих задач не может быть решена без качественной перестройки сферы образования по содержанию и процессу. Мы должны проектировать и осуществлять реформу сферы образования и подготовки кадров как краеугольный элемент будущей национальной инновационной системы.

Сфера образования в целом должна одновременно трактоваться как масштабный и развивающийся рынок образовательных услуг и продуктов; как ключевой инструмент достройки технологических цепочек обеспечения конкурентоспособности продуктивных видов деятельности, учитывая их локализацию на территории страны; как ключевой источник формирования социального капитала (вопросы воспитания, культурной и молодежной политики, социальных коммуникаций).

Проектирование, создание и средства нормального функционирования и развития подобной инфраструктуры должно в наше время стать предметом стратегического партнерства государства и общества, включая его экспертные сообщества внутри вузов и вне их, государства и бизнеса. Несмотря на отдельные удачные примеры, такого партнерства как системы в стране еще нет.

При этом рассматривать сферу образования только с организационно-финансовой стороны невозможно и потому, что феномен действительно массового предпочтения общего высшего образования является фактом. В сознании более половины российских граждан — от столиц до села — приобретение диплома о высшем образовании представляется обязательным. Растущая часть работодателей трактует теперь высшее образование как нормальную степень социализации, безотносительно к профессии, указанной в дипломе. Диплом о высшем образовании стал подтверждением наличия некоторого минимума компетенций, которые должны обеспечить адаптацию работника к производственной среде, наработку первичного социального капитала. Фактически мы уже имеем дело с системой общего высшего образования, над которой достраивается элитное профессиональное и различные формы непрерывного (прежде всего вторичного) образования.

На фоне демографического сжатия России в перспективе 15 — 20 лет, и принимая во внимание тот факт, что, начиная с 2008 г ., число выпускников школ сократится в полтора раза, мы имеем дело с острой проблемой. При сохранении нынешней ситуации, в ряде регионов избыточность предложения на рынке образовательных услуг вскоре приведет к полному исчезновению конкурсного начала при приеме в вуз — с разрушительными последствиями для качества образования. Структура рынка труда в России, как и в любой стране, не может найти применение для такого числа выпускников вузов, что грозит ростом социальной напряженности в стране в связи с обманутыми карьерными ожиданиями сотен тысяч молодых людей.

Широко обсуждается вопрос несоответствия между номенклатурой дипломов и реальным спросом со стороны производства, услуг и сферы управления. Однако сам этот вопрос ставится с позиций образовательной идеологии, устаревшей уже к концу прошлого столетия: в центре полемики оказывается специалист. Анализ практики убедительно показывает несостоятельность такого представления. Во-первых, ежегодно появляются новые специальности, и система высшего образования не в состоянии угнаться за этим процессом. Во-вторых, человек, отвечающий требованиям новейшего времени, меняет специальность каждые пять лет или чаще. В-третьих, множество новых специальностей (от программиста до флориста) сложилось вне сферы образования. В-четвертых — выборочный анализ статистики карьер показывает, что успех в той или иной сфере деятельности не зависит от специальности, обозначенной в вузовском дипломе.

Тем не менее, все еще господствует иллюзорное представление о возможности прогностической оценки спроса на «специальности» на десяток лет вперед. При этом прогнозируемые запросы на компетенции не учитываются в построении и реконструкции учебных программ — так, хотя вполне очевиден постоянный рост спроса на гуманитарные технологии, программы гуманитарных факультетов в целом по-прежнему ориентированы на подготовку к сугубо академическим исследованиям. Как показывает выборочный анализ, лишь новые гуманитарные кафедры технических или в прошлом узко специализированных университетов реализуют значительно более продвинутые, актуализованные программы. Отсюда необходимость поставить под вопрос доктрину отечественной системы высшего образования по содержанию и организации процесса обучения.

Принимая во внимание глубину разрыва между системой образования, унаследованной от индустриальной эпохи, и объемом задачи построения национальной инновационной системы, мы вынуждены подходить к проблеме, так сказать, сверху вниз. При любом объеме усилий, при любых вариантах реорганизации невозможно радикально повысить качество высшего, среднего специального и среднего образования без подготовки кадрового преподавательского корпуса, способного осуществить такое повышение. Высший эшелон сферы образования (магистратура, аспирантура, докторантура) призван обеспечить подготовку класса «производителей» нового поколения технических, управленческих и социокультурных инноваций. Средний и низший эшелоны сферы образования и подготовки кадров должны обеспечить формирование в стране массового слоя «потребителей» и «пользователей» инноваций.

Это фактически означает, что подлинный успех реформирования образования будет определяться теми результатами, которые будет создавать школа, ВУЗ, система СМИ, вторичное (включая дистантное) образование завтрашнего дня. Теми способами и инструментами мышления, которые усвоят сегодняшние учащиеся, и которые будут обеспечивать их трудовую деятельность через 10-15 лет.

В вузах страны можно найти выдающихся ученых, и в последние годы их число несколько выросло за счет кризиса большинства НИИ, но это не меняет ситуации отрыва высшей школы от науки и тем более от практики в ее современном формате. В вузах страны по-прежнему работают подлинные подвижники, но в целом наблюдается деморализация педагогического корпуса, в котором распространены настроения уныния и горечи. Снижение привлекательности педагогической карьеры, в свою очередь, привело к тому, что средний возраст педагогов вуза сравнялся с пенсионным, что естественным образом затрудняет модернизацию вузовской системы.

Необходим качественно новый подход к задаче развития сферы образования как с учетом меняющейся конъюнктуры на рынке труда, так и с учетом продолжающегося сокращения населения страны. Речь о задаче развития, так как, при необходимости доработки некоторых элементов, потенциал первичной Концепции модернизации отечественного образования на период до 2010 г . следует считать исчерпанным.

***

Независимые экспертные обсуждения показывают, что наиболее эффективными направлениями реформирования высшего образования в ближайшие годы являются следующие.

1.Начиная с 2008 г . неминуемое резкое сокращение числа выпускников средней школы вызовет обострение конкуренции между вузами, включая слияния и поглощения. В ряде регионов ректораты университетов, предвидя этот процесс, уже начали активно развертывать целенаправленные кампании, вовлекая в них гимназии и лицеи с целью подготовки абитуриентов для себя. В ряде регионов стали складываться новые ассоциации — университетские округа, в рамках которых, под патронатом попечительских советов, делаются попытки достичь сбалансированной координации работы различных вузов с их филиалами, лицеев и гимназий. УНЦ — учебно-научные центры, местами созданные в рамках экспериментальной программы «Интеграция», породили отладку новых моделей взаимосвязи академической науки и учебного процесса. Однако поколенческий разрыв между основным составом Учебно-методических объединений и ректоратов, с одной стороны, и младшей частью преподавательского корпуса, не говоря о студенчестве — с другой, ставит перед высшей школой новые проблемы. Построение учебного и воспитательного процесса больше не может игнорировать вневузовские формы образования, в частности, растущее распространение Интернета, и изменения требований студентов, уже включенных в производственные процессы во время учебы, к ее содержанию и формам.

Только 10,8% преподавателей вузов имеют компьютеры и доступ в интернет, что в три раза меньше, чем у их студентов, а это несет в себе угрозу стремительного нарастания разрыва информационных ресурсов и квалификаций между студентами и преподавателями в пользу студентов. Лишь в незначительном количестве вузов, в частности там, где успешно функционируют УНЦ, есть основание говорить о сколько-нибудь достойном дополнительном заработке преподавателей за счет исследовательских работ или хозрасчетных разработок. Лишь в исключительных случаях средства из внебюджетных поступлений расходуются на дифференцированное финансовое поощрение наиболее успешных преподавателей, соизмеримое с их полугодовым заработком.

В то же время структура рынка образовательных услуг продолжает оставаться глубоко архаичной. Более 80 процентов ресурсов, как и в советский период, продолжает концентрироваться в сфере так называемой «контактной педагогики». Как убедительно показывает мировой опыт, доля этой педагогической схемы, накладывающей основную нагрузку на преподавателя, а не на студента, неуклонно снижается в объеме рынка образовательных услуг и продуктов, доходя до 15-20%. По мнению большинства экспертов, оптимальны 30% «контактной педагогики» (включая работу в мастерских и консультации). Естественно, такая оптимизация предполагает качественное изменение позиции студента в сторону его большей самостоятельности, равно как иной уровень обеспечения средствами обучения и существенно более высокий уровень творческого педагогического процесса.

Большинство учебных курсов все еще не соответствует задаче подготовки молодого человека к самостоятельной работе, непрерывному самообучению и обучению, к гибкой смене специализаций в течение жизни. При большом количестве показателей рейтингования вузов именно этот ключевой индикатор, в силу его сугубо качественного характера, практически не учитывается.

Подписание Россией Болонской конвенции многими участниками дискуссии из числа представителей ректоратов и профессуры трактуется как катастрофа. В действительности перед системой образования возник качественно новый вызов — использовать «болонский формат» для радикальной реорганизации модели высшего и среднего специального образования в стране. Учитывая консерватизм вузовской системы, следует видеть, что вхождение России в «болонский процесс» может стать эффективным дополнительным стимулом к новому этапу реорганизации сферы образования, и должно рассматриваться именно в этом качестве.

Переход на систему т.н. кредитов, вместо академических часов открывает возможность перестроить взаимоотношение самостоятельной работы студента и его работы с преподавателем, раздельно оценивать знания, умения и компетенции и, главное, соответственно реконструировать учебные дисциплины под современные требования. Последнее наиболее существенно — «индустриальная» схема усвоения пакетов готовых сведений никоим образом не удовлетворяет требованию непрерывного обучения.

Переход на трехступенную[2] систему: бакалавриат — магистратура — аспирантура открывает возможность постепенно отказаться от системы среднего специального образования, втянув его внутрь высшей школы (что уже происходит в ряде региональных университетов).

2. Следует исходить из того, что при существующем напоре на вуз любая попытка радикально сократить прием в вузы механическим путем чревата как ростом социальной напряженности, так и неизбежным ростом коррупции. Ключом к разрешению конфликта противоречивых требований должен стать отказ от идеальной схемы, унаследованной от советской эпохи с ее «индустриальным» подходом к минимизации потерь между приемом и выпуском в вузе. Представляется, что вузовская система в целом должна быть перенастроена на схему работы 3 : 1 — один выпускник бакалавриата на трех принятых в вуз, один учащийся магистратуры на пять — семь бакалавров.[3] Эта схема предполагает жесткий отбор студентов после первых двух лет обучения-воспитания, имеющего универсальный характер — несомненная ценность российской системы высшего образования, которая должна быть сохранена при всех изменениях. Эта же схема предполагает регулирование пропорции между поступившими и выпускниками бакалавриата независимо от того, вуз государственный или частный, обучение бюджетное или на коммерческой основе.

3. Нет сомнения в том, что размер ГИФО — государственное именное финансовое обязательство — необходимо довести до необходимой величины, которая оценивается экспертами в 40 — 80 тыс. руб. на студента — против нынешних максимальных 12 тыс. руб. (при минимуме 9 тыс. руб.). Это возможно при сокращении приема на бюджетные места до 250 тыс. человек. Неизбежный демографический спад после 2008 г . позволит осуществить эту операцию не столь безболезненно, если число «бюджетных» студентов первичного высшего образования после первых двух лет сократится примерно втрое.

При всех претензиях к ГИФО следует признать, что это единственная реальная альтернатива переходу на полностью платное образование, что — с учетом прогноза роста средних доходов семей на среднесрочную перспективу — допустить невозможно. Совершенствование ЕГЭ по содержанию необходимо, но так же необходимо признать, что связка уровня сдачи Единого госэкзамена и размера ГИФО является наиболее эффективным средством оздоровления ситуации вокруг приема в вуз. Предложения дополнить прием в вуз через ЕГЭ механизмом улавливания одаренных студентов через олимпиады школьников федерального охвата, проводимые не только столичными, но и ведущими региональными вузами (с повышенным размером ГИФО) представляется резонным.

Степень бакалавра должна присуждаться согласно европейскому стандарту с поправкой на отечественную традицию. Для поступления в магистратуру необходимо набрать достаточное количество кредитов, чему должно соответствовать ГИФО магистранта. Очевидно, что в ряде специальных блоков, требующих овладения, наряду с широким кругом знаний, широким кругом умений (медицина, архитектура, археология и пр. — список подлежит специальному утверждению) степень бакалавра является промежуточной и не должна давать права на профессиональную деятельность, разрешенную только для магистра.

Согласно предлагаемой схеме первое высшее образование, включая магистратуру, является для успевающего студента бесплатным, тогда как второе (полное, либо только магистратура) высшее образование является платным — непосредственно, либо через получение образовательного кредита, либо через образовательный грант.

4. Более чем спорным является предложение создать эффективную систему государственной аттестации и контроля качества для закрытия «псевдовузов», ради перенаправления платежеспособного спроса. По крайней мере, очевидна необходимость предваряющей организации независимого рейтингования государственных и негосударственных вузов. Сегодняшняя отраслевая система имеет невысокую эффективность, связана круговой порукой и, наиболее существенно, не имеет однозначных критериев оценки. В результате каждая школа и каждый вуз оценивали себя сами. За 10 лет не был закрыт ни один вуз.[4]

Представляется необходимым отказ от системы предоставления мизерных студенческих стипендий на невозвратной основе, заменив их образовательными кредитами на основе контракта между студентом и дирекцией попечительского совета (возможно — совета университетского округа) с возвратом, рассроченным на 8 лет для бакалавра, на 12 лет для магистра. Стипендия должна обеспечить студенту реальный прожиточный минимум, включая возможность приобретения пособий, не вырабатывая в нем привычку к иждивенчеству.

5. Университетский округ — новая для России организация образовательного процесса, возникающая по инициативе наиболее продвинутых учебных центров для упорядочения процесса реформирования вузов в меняющихся условиях. Объединяя университеты и профильные вузы, а также гимназии и лицеи, с которыми высшие учебные заведения устанавливают постоянные связи ради повышения качества подготовки абитуриентов, округа могут оказать существенное позитивное воздействие на сложный процесс осуществления необходимых реформ. При формировании сильных попечительских советов округ имеет шанс привлекать значительные внебюджетные ресурсы, создавать объединенные ученые советы, отладить усовершенствование процесса повышения квалификации, объединить информационные ресурсы и т.д.

Представляется необходимым произвести законодательное оформление прав и обязанностей университетских округов, с передачей им ряда функций, осуществляемых ныне Министерством образования и науки — в частности, функций учебно-методических объединений и создания объединенных ученых советов по присуждению степеней.[5]

Очевидно, что полноценный Учебно-научный центр (УНЦ) может быть сформирован только в тех немногих городах, где концентрация научного и научно-технического потенциала наиболее высока, т.е. в ядрах расселения, где с чрезвычайным напряжением сил в свое время были сформированы отделения АН СССР (РАН).

Объединение функций УНЦ и университетского округа может сыграть ключевую роль в общей модернизации системы высшего образования и в выращивании национальной инновационной системы.

Это предложение представляется существенно более целесообразным, чем утверждение группы ведущих вузов, на чем настаивает часть экспертов. Во-первых, статус ведущих вузов не является феодальной привилегией, выданной раз и навсегда — его еще придется защищать, как только удастся отладить систему объективного, внешнего рейтингования. К тому же, реально высоким авторитетом пользуются не столько вузы, сколько кафедры и, в отдельных случаях, факультеты. Во-вторых, идея «вуза над вузами» категорически противоречит не только здравому смыслу, но и европейскому стандарту университетской автономии, хотя бы номинально отраженной в действующем российском законе об образовании. В-третьих, такая концепция не согласуется с острой необходимостью развития региональных вузовских (равно как региональных инновационных) систем.

Именно вузы, тем более объединенные университетским округом, являются наиболее существенным интеллектуальным ресурсом развития регионов и муниципальных образований — использование этого ресурса позволяет как увеличить объем платных (и отчасти платных) услуг вуза, оказываемых обществу, так и существенно усилить сопряженность учебных программ с практикой. Опыт работы в ряде региональных университетов убедительно показывает, что в рамках курсовых и дипломных работ удается осуществить существенный объем исследовательских (от экологии до социологии) и эскизных проектных (инженерных и архитектурно-строительных) задач, для решения которых у городских и региональных властей нет ресурсов, вследствие чего, в рамках текущей деятельности администраций эти вопросы даже не ставятся.

Система филиалов вузов в малых городах, резко разросшаяся за последнее десятилетие, имеет принципиальное значение для страны и несомненно должна быть сохранена на среднесрочную перспективу. Безусловная необходимость отзыва лицензий у ряда филиалов не означает отказа от системы. Эта система не только приближает вуз к месту проживания студентов, не только сохраняет важный сегодня контакт студента и семьи, снижая ее расходы на образование детей, но также реально способствует закреплению образованной молодежи на районном уровне, без чего развитие страны невозможно.

Какие бы вливания средств ни производились в депрессивные регионы, реально нет иного средства ослабления неравномерности развития регионов России, чем развитие региональных вузовских систем как учебно-научных в опоре на уже накопленный опыт работы УНЦ. В условиях прогнозируемого демографического сжатия сохранение и развитие сильных региональных и межрегиональных учебно-научных систем выступает как приоритетная стратегическая задача, решение которых требует дополнения рыночных механизмов целевыми, государственными.

6. Принципиально важно, осуществляя централизованные действия под эгидой Министерства образования и науки, опереться на позитивный опыт вузов, достигнутый в рамках актуализованного ими принципа вузовской автономии и самостоятельного создания университетских округов. Можно и должно стимулировать создание таких округов, но недопустимо форсировать этот процесс «сверху». Он должен вызреть в конкретных условиях регионов и межрегиональных систем. Принципиально важно, чтобы неизбежное демографическое сжатие ближайших двух десятилетий было максимально использовано для такого совершенствования вузовской системы, чтобы необходимое сокращение количества самостоятельных вузов не становилось самоцелью.

Переход высшего учебного заведения из категории государственное учреждение в категорию государственная организация болезнен, но необходим для того чтобы вуз мог полновесно объединить как возможности, так и обременения учебной, исследовательской и предпринимательской структуры.

Выстраивание рынка как системы отношений между потребителями и производителями в сфере образования сильно заторможено разработкой и внедрением так называемых образовательных стандартов. Министерство, игнорируя длительную дискуссию в среде экспертов по существу, продолжает рассматривать стандарт как механическую систему объемов и пропорций предметных областей, тематически все еще структурированных как наборы сведений.

В содержательном измерении назрела необходимость пересмотра учебных программ в сторону поступательного сокращения узко предметного членения корпуса знаний при расширении междисциплинарных, проблемно-ориентированных учебных курсов. В особенности это относится к первым двум годам обучения, когда, независимо от дальнейшей специализации, студент должен овладеть основами деятельностно ориентированного мышления и вырабатывать основы мировоззрения.

В организационно-техническом выражении необходимый переход должен заключаться в сокращении объема лекционных аудиторных занятий в среднем втрое — с переносом центра тяжести на процесс самостоятельного усвоения знаний и навыков. При этом возрастает значение (но не объем) семинарских занятий дискуссионного характера, включая интернет-форумы, персональной работы студента и работы студенческих групп.

Мультимедийные учебные пособия требуют существенных первичных затрат на их разработку, однако низкая цена и скорость тиража позволяют полностью компенсировать затраты, качественно повышая эффективность работы с учебным материалом. Свободный доступ к ресурсам интернета, обеспеченный во все растущем числе вузов, радикальным образом повышает потенциальные возможности самостоятельной, поисковой работы студента, одновременно укрепляя навык его работы в информационном поле — как внутри привычно очерченной дисциплины, так и, прежде всего, междисциплинарного характера.

Насущно необходима смена понимания государственного стандарта — государственной стандартизации подлежат компетенции и средства проверки овладения компетенциями, а не учебные планы, расписанные по дисциплинам. Единство стандартов при многообразии форм учебного процесса — вот, с нашей точки зрения, ведущий принцип, который должен быть положен в основу переосмысления, широкого обсуждения и дальнейшего развития реформы. В этом случае министерство получает возможность полностью сосредоточить внимание на финансовом контроле использования ГИФО и на контроле выходного качества организационно-хозяйственной деятельности вузов, предоставив содержательный контроль УМО университетских округов, равно как независимому аудиту.

7. Реформирование системы высшего образования несомненно должно рассматриваться как принципиальный шаг к развертыванию дальнейшего процесса, охватывающего как среднюю школу, так и дошкольное воспитание. Важна именно такая последовательность, так как любые попытки реорганизации средней школы прежде того, как будут сформированы кадры, способные осуществлять реформу школьной системы по существу, были бы лишены смысла.

Наибольшая сложность в реформировании высшей школы заключается в том, что осуществлять это реформирование внутри вуза призваны ректораты и ученые советы, в наименьшей степени ориентированные на переструктурирование подхода к содержанию и формам образовательного процесса. Концентрация внимания на аспирантуре и подготовке педагогических кадров нового поколения при этом очевидным образом выходит на первый план. Одновременно необходимо осуществить подлинно массовый тренинг — переподготовку вузовских выпускников 80-х–90-х годов для освоения 3–5 миллионами специалистов новых компетенций — прежде всего программно-проектных методов работы. Только при этом условии можно сформировать необходимый, масштабный социальный заказ на реконструированную высшую школу.