Версия для печати

Бунт угнетённых

Нелегальный поход в Узбекистан не имел бы никакого смысла, если бы не удалось получить ответы на ряд вопросов. Как оказалось, существует большая разница не только между тем, что утверждает официальный Ташкент, и мнением независимых российских журналистов. Это самое расхожее «независимое мнение» также существенно отличается от той реальности, с которой пришлось столкнуться корреспонденту «Версии».

В Ташкенте утверждают, что беспорядки организовали исламисты, связанные с экстремистской организацией «Акрамия». Эта организация, в свою очередь, является частью запрещённой в Узбекистане и России организации «Хизб-ут-Тахрир аль-Исламия» (Исламская партия освобождения). Партия ставит в своей программе задачу возрождения исламского халифата, правда, в официальных партийных документах утверждается, что построение халифата должно быть достигнуто преимущественно методами агитации, пропаганды и убеждения. Практику применения насилия «Хизб-ут-Тахрир» осуждает.

Тем не менее несколько лет назад в Узбекистане, а затем и в России появились публикации экспертов-исламоведов, что в «Хизб-ут-Тахрир» произошёл раскол. Из партии выделилось боевое крыло, отказавшееся от ненасильственных методов. В России эти утверждения сопровождали процесс признания «Хизб-ут-Тахрир» экстремистской организацией и последующего её запрещения. В Узбекистане год назад, словно подтверждая правоту экспертов, прошла серия терактов, в которых обвинили именно членов этой организации.

Хотя официально никто в Ташкенте не утверждал, что «Акрамия» и есть именно это боевое крыло, в российской прессе после андижанских событий пытались представить «акрамистов» именно в таком качестве.

Многие «акрамисты» получали правительственные награды за поддержку спорта

Итак, что же такое «Акрамия»? Это движение возникло ещё в середине 1990-х годов, призывавшее к обновлению и очищению, как религиозному, так и светскому. Основатель и лидер движения Акрам Юлдашев в конце 80-х действительно входил в «Хизб-ут-Тахрир», но ещё тогда он покинул ряды этой организации. Причин было две: во-первых, он имел личный конфликт с лидером узбекского отделения «Хизб-ут-Тахрир» Абдурашидом Касимовым. Во-вторых, он действительно был не согласен с методами партии, но не отказ от насилия смущал его.

В своём памфлете «Иймонга йул» («Путь к истинной вере»), написанном ещё в 1992 году, Юлдашев доказывал, что методы «Хизб ут-Тахрир» разрабатывались для арабских государств и непригодны в условиях Средней Азии. В отличие от «Хизб ут-Тахрир» Юлдашев считал, что исламская организация должна завоёвывать власть на местном, а не на общенациональном уровне.

Методы, которыми он предлагал идти к власти, в принципе являются практикой просвещённого масонства, известной ещё с XVIII века: сначала создаётся община единомышленников-мусульман, затем община укрепляет своё финансовое положение, помогая своим членам развивать коммерческие проекты. Далее благотворительностью и просветительской деятельностью формируется благоприятное общественное мнение, потом дело доходит до обретения сторонников во властных структурах, а члены общины и сами начинают продвигаться во власть.

В принципе эта цепочка — обыкновенный лоббизм, типичный для любой европейской страны. Но для Узбекистана европейская практика не указ.

В апреле 1998 года решением Андижанского городского суда Юлдашев был приговорён к лишению свободы на 2 года и 6 месяцев по обвинению в хранении наркотиков. В конце декабря того же года был освобождён по амнистии. Однако на следующий день после взрывов в феврале 1999 года в Ташкенте он был вновь арестован и тем же судом приговорён к лишению свободы на 17 лет, поскольку, по официальной версии, он-то и являлся ведущим организатором этих трагических событий.

А вот сторонники Юлдашева в большинстве своём остались на свободе и действовали в согласии с его программой. Они составили цвет андижанского бизнеса. В рамках «Акрамии» существовала касса взаимопомощи (байт-ул-мол), то есть любой её член мог без проволочек, взяток, огромных процентов и прочих прелестей узбекской деловой жизни получить значительный кредит.

20% дохода «акрамисты» передавали в собственный благотворительный фонд, и многие из них получили правительственные награды за финансирование детского спорта и отдыха, поддержку малоимущих, ведение бесплатных образовательных программ. Бизнесмены-«акрамисты» посылали рабочих своих предприятий учиться за границу. Они стали необходимы чиновничьей элите. Так, именно «акрамисты» построили дом областному хокиму Сайдулло Бегалиеву, а вся офисная и бытовая мебель нынешней андижанской мэрии сделана именно «акрамистами».

Понятно, что такая группа бизнесменов может существовать в такой стране, как Узбекистан, только будучи связанной с кем-либо из власть имущих. И, по всей видимости, такая связь была.

Как только Ислам Каримов сместил со своего поста областного хокима Кабилжона Абидова и назначил вместо него своего человека Сайдулло Бегалиева, проблемы начались и у бизнесменов-«акрамистов». 10 февраля стартовал суд над ними, их обвиняли в организации преступного сообщества, ставящего своей целью изменение конституционного строя Узбекистана.

Пока шли слушания, перед зданием суда андижанцы митинговали в их поддержку. Вспомнив, что «акрамисты» были главными, если не единственными меценатами в области, легко можно понять, почему шли эти митинги. Даже у олигарха Ходорковского нашлись сторонники. А у «акрамистов» в отличие от него на совести не лежал грех участия в приватизации.

Прокурор Андижанской области Баходир Дехканов в одном из своих комментариев прямо сказал, что пока эти люди не успели совершить серьёзных преступлений и что судят их скорее для того, чтобы предотвратить то, что они ещё могут сделать. Судья Абдукаххор Маннопов склонялся к тому, чтобы вынести мягкие по узбекским меркам приговоры: 3—5 лет. Тем не менее приговор так и не был вынесен. Его по неизвестным причинам оглашать не стали, и по городу поползли слухи, что осуждённых сначала вывезут в каракалпакскую тюрьму, а там объявят приговоры по 18—20 лет.

А потом были захват тюрьмы, митинг, расстрел...

Восстание «акрамистов» — результат соперничества самаркандского и ташкентского кланов

Ислам Каримов — человек немолодой и Узбекистаном управляет давно. Ему уже пора на покой, он и сам это понимает, а значит, пора задуматься о передаче власти в надёжные руки.

Надёжные руки — это руки его дочери Гульнары Каримовой. Такая преемственность означает не просто появление типичной для Азии «президентской династии». Это сохранение власти в руках так называемого самаркандского клана, возглавляемого самим Исламом Каримовым, и сохранение за Службой национальной безопасности Узбекистана статуса главной силовой структуры. Проект передачи власти Гюльнаре курирует лично глава СНБ Рустам Иноятов.

У этого сценария есть противники — ташкентский клан и примыкающий к нему глава МВД Узбекистана Закир Алматов. Алматов не просто «ташкентский», он ещё и оспаривает у Иноятова статус главного силовика. «Ташкентские» и Алматов считают, что после Каримова страну должен возглавить первый вице-премьер Рустам Азимов.

Кроме этих двух больших игроков есть ещё и третий — «ферганские», в число которых входят и андижанские элиты. Этот клан слишком слаб, чтобы претендовать на собственного «наследного принца», но достаточно влиятелен, чтобы, примкнув к одному из основных игроков, обеспечить ему победу.

Судя по смещению андижанского хокима Абидова и замене его на «самаркандца» Бегалиева, «ферганские» заключили союз с «ташкентскими». Зачисткой губернаторов дело не ограничилось, стали выкорчёвывать бизнес-элиту, на которую опирался нелояльный к президенту хоким. Так появился процесс «акрамистов».

Вскоре был нанесён ответный удар — антикаримовское восстание. И нужна-то была всего самая малая провокация. В Ферганской долине 70% населения — безработные. В приграничных областях крестьяне нелегально переходят границу с Киргизией, чтобы батрачить на киргизских хлопковых полях за $1 в день. В киргизском городе Ош андижанские девчонки выходят по вечерам на панель за «покушать». Бесконечные исламистские процессы создали тысячи недовольных режимом мусульман. Именно их выпустили из андижанской тюрьмы, «хизбуттахрировцев» там было 60%, именно для них заботливо положили у стен оружие. А в том, что у них есть жгучее желание поквитаться с режимом, можно было не сомневаться. В лагере беженцев я говорил и с «акрамистами», и с другими бывшими заключёнными. Многие из них во время следствия дали признательные показания. Теперь они сухо говорят: «На нас оказывали физическое и моральное давление». С физическим давлением всё более-менее ясно, а вот что такое моральное давление, мне пояснил один из «акрамистов»: «Это когда твою жену насилуют несколько оперов в твоём присутствии».

В такой ситуации только спичку поднеси, а дальше всё пойдёт как по писаному.

Узбекские беженцы на самом деле не беженцы, а задержанные

Все знают, что Киргизия приняла несколько сотен узбекских беженцев. Не принять она их не могла согласно Женевской конвенции. Многие видели телерепортажи, рассказывающие, что там их кормят, лечат. Это действительно так, но малоизвестно, что на самом деле все они находятся на положении арестантов.

Палаточный лагерь, где они разместились, по периметру окружён киргизскими военными, которые никого не выпускают. В лагере ходят слухи, что идут переговоры о выдаче их Узбекистану. Наш источник в спецслужбах Киргизии подтвердил, что такие переговоры действительно ведутся, но об их результатах ничего не сообщил.

Тем не менее известно, что более мелкие группы беженцев без особой шумихи киргизские власти выдают узбекским властям.

Доподлинно известно, что это произошло по крайней мере с одной такой группой, насчитывающей 17 человек. В приграничных областях Киргизии свободно действуют представители узбекских спецслужб. Получив информацию о том, где скрывается кто-либо из сбежавших, они беспрепятственно похищают его и вывозят в Узбекистан. Делается это с ведома и даже с помощью киргизских силовых структур.

Источник: "Версия", 2005 г.