Версия для печати

Антропоток: проблематизация понятия

Материалы экспертного опроса

Панасик Юрий Петрович,
эксперт Центра политической конъюнктуры России.

1. Как Вы полагаете, оправданно ли введение термина «антропоток» для обозначения совокупности процессов (миграция, падение или увеличение рождаемости и т.д.), ведущих к фундаментальным изменениям качественных и количественных характеристик той или иной страны? Какие виды управленческой деятельности, на Ваш взгляд, может использовать государство для контроля над антропотоками?

Введение новых терминов, тем более в уже устоявшуюся науку демографию с общепринятым научно-терминологическим аппаратом, может быть оправдано только в силу серьезной трансформации предмета науки. Если изменения привели к появлению специфически новых черт, которые не поддаются анализу через традиционные понятия, то обновление научного языка просто необходимо. Но именно этому, по сути главному критерию, термин «антропоток» не соответствует. Те «населенческие» передвижения, которые зафиксированы в наше время демографией, являются частным элементом миграционных процессов, они поддаются описанию стандартными терминами.

Более того, «антропоток» нарушает морфологические правила, так как представляет собой соединение слов из разных языков, греческого «antropos» и русского «поток». Причем греческое представлено в «обрезанном» виде, часть корня снята. С этой точки зрения слово «человекопоток» было бы верным. Все это ведет к излишней смысловой путанице, затрудняя понимание. «Антропоток» преступает правило «бритвы Оккама», которое гласит: «не умножать сущностей сверх необходимого».

В этой связи вопрос о видах контролирующей деятельности является противоречивым. «Антропотоки» как особый феномен в реальности отсутствуют, то есть предмета «слежки» нет. Если имеются в виду миграционные процессы, то вопрос чересчур общий. Ведь в этом случае государство пользовалось и будет применять весь спектр средств, которыми оно обладает: от законодательных до репрессивных механизмов. Что называется, вопрос тянет на докторскую диссертацию.

2. В какой мере правильно организуемая и осуществляемая миграционная политика может представлять ресурс для развития государства?

Вопрос в большей степени затрагивает опять же не чистую демографию, а поднимает на поверхность культурологический пласт. Само понятие «правильно вообще» не бывает. Всегда есть «правильно для кого» или «для чего». Актуальность этого вопроса объясняется тем, что последние сто лет идет ломка такого института, как государство. Можно сказать, что сейчас мы вступаем в заключительный этап, после которого все станет на свои места.

В ментальном пространстве до сих пор распространен взгляд на государство, присущий культуре Нового времени. Государства возникали исключительно по национальному признаку, следуя критерию «одна нация — одно государство». Наднациональные институты (характерный пример — христианская церковь) низводились до уровня государств. Таким образом, основной ценностью и главным двигателем истории становилась нация, высшей и совершенной формой выражения которой является государство (Гегель). Поэтому защита границ есть гарантия выживания нации и страны. Если брать этот подход, то развитие государства стимулирует такая миграционная политика, которая сохраняет национально-культурное единство и не размывает границы. В такой логике "другой" — всегда враг. Такой взгляд, если ставится задача сохранения национального культурного организма, абсолютно продуктивен.

Но если взять те процессы, которые происходят сейчас, а их можно обозначать как «умирание» традиционных государств, то политика закрытости, отрицания другого является заведомо губительной практикой. Она не отвечает новым вызовам, связанным с глобализацией (вторым великим переселением народов) и придерживается привычных стереотипов. В глобализационной парадигме открытые границы являются залогом успеха и процветания, основой политического и экономического могущества. Нация, привязанная к одному государству, и лишенная каналов общения, не сможет не просто ответить на новые вызовы, она не выдержит угроз современности.

Наиболее последовательно глобализационную политику проводят как раз те страны, которые на заре Нового времени были провозвестниками национальных государств. США — страна, открытая для «пассионариев». В XIX веке — это авантюристы, сейчас — «умы мира». Самое главное, что она привлекательна для такого типа людей. Евросоюз действует схожим образом, но не копирует США. Европа также открыта для «пассионариев», невзирая на национальную и культурную принадлежность. Но она еще и раздвигает свои географические границы. Если Америка расширяет свое пространство культурно-идеологически, то Европа буквально. Такая тактика приносит больше результатов. К США относятся в мире с неприязнью, Европа принимает тех, кто еще вчера был потенциальным мигрантом (словаки, поляки и прочие). В итоге Европа крепнет экономически и политически, а проблема восточной миграции снимается. При этом, что существенно, границы не уничтожаются, они переносятся и становятся еще более прочными и непреодолимыми.

Последнее уже напрямую касается России. Мир глобализации не снимает проблему миграции, он разделяет ее на желательную и нежелательную. И если Европа и США смогли разрешить эту проблему, прежде всего потому, что сделали себя привлекательными не только для «социальных изгоев», но и интеллектуальной элиты, то России этого не удалось. РФ здесь находится в крайне сложном положении. Она является третьим центром, но элита здесь жить не хочет. Слиться с Европой она тоже не может. Европа сама от нее закрывается. Отгородиться от всего мира тоже нельзя, так как это приведет к самым трагическим последствиям. Россия не может прорубить «окно в Европу», открыть свои границы на Западе, она может это сделать на опасных Востоке и Юге (наркотики и пр.), но не имеет на это права.

3. Каково, по Вашему мнению, должно быть оптимальное направление российской миграционной политики? К какому варианту она должна тяготеть — либеральному (ориентированному на поощрение миграции), консервативному (ориентированному на сдерживание миграции), стабилизационному (направленному на поддержание миграционного притока на определенном уровне)?

«Непривлекательный» облик России как раз и оборачивается отсутствием в стране продуманной миграционной политики. Европейско-американская модель является для РФ оптимальной, но и одновременно идеальной. Нужно консервативно противодействовать нежелательной миграции и либерально относится к желательной. Но двигаться в этом направлении Россия пока не может. Тут она находится в замкнутом круге. Чтобы получить толчок к внутренней модернизации извне, она должна стать привлекательной для граждан мира. Но как раз для этого ей сначала нужно пройти через модернизационный этап. То есть фактически РФ должна вновь обратиться к внутренним ресурсам, «своим мигрантам» (российским пассионариям или, иначе говоря, «новым средним», которые чувствуют себя дома как на чужбине).

4. Как Вы относитесь к перспективе формирования вокруг российского государства особого геокультурного пространства по типу британского Содружества наций? Как России следует выстраивать взаимоотношения со странами и народами, входящими в этот мир?

Поскольку речь здесь идет о странах СНГ, которые являются сферой ; приоритетных интересов России, то продвижение РФ на этом направлении резонно. Проблема в том, что пример британского Содружества не совсем подходит. Во-первых, в своем нынешнем виде оно является не первопричиной стремления распространить свое влияние за пределы Англии, а следствием ее былого могущества, колониального прошлого. Во-вторых, если и есть в границах Содружества ; географическое единство, то культурное практически полностью отсутствует. ; Ассимиляционная политика в колониях всерьез не проводилась или не дала результатов. В-третьих, Содружество базируется на экономических связях. СНГ в этом смысле совсем другой феномен. Культурные связи здесь по-прежнему крепки: от идеи единства восточнославянских народов до православного родства. Тогда как экономические связи часто, напротив, крайне нестабильны. Если с Украиной за последнее время наметилось политическое сближение, то в области экономики прошлой год был одним из самых тяжелых (торговые войны).

Пример британского Содружества может быть актуален, но и в этом случае он ничем не отличается от подобных, только с точки зрения центра экономического притяжения. Быть в зависимости от Англии выгодно. Россия, кроме как газа и нефти, ничего предложить не может. Это и ведет к тому, что бывшие республики СНГ по-прежнему сильно тяготеют к США и Европе. А Россия, сохраняя свои экспансионистские устремления, находится в состоянии потенциального конфликта со своими геополитическими соперниками. Поэтому и тут без внутренней модернизации Россия не сможет кардинально исправить ситуацию.