Версия для печати

Антропоток: проблематизация понятия

Материалы экспертного опроса

Лина Клебанова (Израиль),
Агентство гуманитарных технологий "Media Israel".

1. Как Вы полагаете, оправдано ли введение термина "антропоток" для обозначения совокупности процессов (миграция, падение или увеличение рождаемости и т. д.), ведущих к фундаментальным изменениям качественных и количественных характеристик населения той или иной страны?

Введение оправдано, не оправдано звучание. Сложно-произносимые слова редко приживаются.

Какие виды управленческой деятельности, на Ваш взгляд, может использовать государство для контроля над антропотоками?

На подобные вопросы необходимы расширенные ответы, учитывающие опыт разных стран. Скажем Канада известна построением схем адресной и профессиональной миграции на основе спец- критериев независимой иммиграции или бизнес-имиграции, Штаты весьма преуспели в области отбора потенциального миграционного ресурса (схема Грин-кард), в Китае финансовые механизмы успешно сдерживают демографический рост, в Израиле с 1 декабря денежное пособие на первые пол-года будут получать репатрианты не только из социально-ослабленных стран, но и из Европы-Америки. Особенности конкретных схем, — это тема отдельного исследования, общим в них остается одно — если государство демократическое, то механизмы управления антропотоками в первую очередь предполагают финансовую, идеологическую, общинно-этническую составляющую и уж затем деятельность полиции и иммиграционных кордонов.

2. В какой мере правильно организуемая и осуществляемая миграционная политика может представлять ресурс для развития государства?

Израильский эксперимент по массовой миграции, наглядно доказал, насколько иммиграционный ресурс является определяющим в создании и развитии государства. Более того, сегодняшнее строительство поселений на территориях со льготными ценами на жилье и материальной поддержкой переселенцев крупнейшими фондами, является ни чем иным, как использованием миграционных процессов в политических целях. А если учитывать еще и демографические проблемы Израиля, связанные с уровнем рождаемости в арабском секторе и палестинской автономии, то через 20 лет вопрос о национальном характере государства будет стоять очень остро, если существующую миграционную систему не либерализовать. При этом вопросы поощрения рождаемости в еврейском секторе – головная боль Кнессета, поскольку существующие механизмы социальной защиты поощряют увеличение рождаемости в среде религиозной и социально-зависимой, а не среди обеспеченных израильтян и изменить соответствующий пакет законов пока не удается.

3. Каково, по Вашему мнению, должно быть оптимальное направление российской миграционной политики? К какому варианту она должна тяготеть — либеральному (ориентированному на поощрение миграции), консервативному (ориентированному на сдерживание миграции), стабилизационному (направленному на поддержание миграционного притока на определенном уровне)?

Ни один из предложенных вариантов нельзя назвать определяющим. Россия, прежде всего, должна выстроить систему контроля над миграционными потоками и, используя либеральный и консервативный рычаги управления, формировать миграционный фон, соответствующий оптимальному стратегическому видению развития того или иного региона. Кстати, пунктом данного механизма могла бы стать реиммиграционная политика, о которой в России пока не очень думают. Хотя люди, имеющие западный опыт работы, контакты, связи, представления об иных управленческих моделях могли бы оказаться как нельзя более кстати в условиях развития России и связанной с этим кадровой нехваткой.

4. Как Вы относитесь к перспективе формирования вокруг российского государства особого геокультурного мира по типу британского Содружества наций? Как России следует выстраивать взаимоотношения со странами и народами, входящими в этот мир?

Да, конечно, достаточно провести мониторинг рунетов Штатов, Германии, Израиля, Канады или заглянуть в адресные ссылки Библиотеки Машкова или Живого Журнала, чтобы пространство Русского мира обрело хоть и виртуальные, но зримые очертания. Но значит ли это, что "особый геокультурный мир" формируется вокруг российского государства? Отнюдь… Единым, безусловно, остается язык, но роль культурного, общественного, социального ориентира Русского мира Россия на определенном этапе утратила. Сейчас политический имидж России выравнивается прежде всего за счет создания во внешней среде ощущения стабилизации ситуации в пределах бывшей исторической.

Личный статус Путина, оценка внешнеполитических шагов тоже достаточно высоки, но поскольку Россия не делает никаких зримых шагов в плане институциализации Русского мира, не берет на себя роль лидера идеологического, организационного, — она этим лидером и не становится. И Русский мир соорганизуется сам по себе, сначала на уровне тусовки в Нью-Йорке или Тель-Авиве (буквально пару дней назад возникла ассоциация русскоязычных специалистов Силиконовой долины), затем выстраивая межконтинентальную коммуникацию. Причем Россия в этой связке становится лишь одним из звеньев. Если Россия хочет, чтобы Русский мир работал на нее, она должна задать единые цели развития, гарантирующие преимущества от общинной соорганизации, она должна выстроить общие рамки развития и сама выступить в управляющей роли, иначе инициативу будут перехватывать другие. Скажем в Израиле рейтинг (международных) новостей на канале RTV-international Гусинского сегодня выше, чем на самом мощном российском канале ОРТ-международное, — это ли не показатель?