Команда, без которой нам не жить

Если искать утешения в чужих бедах и проблемах, то иммиграционная практика США — как раз то, что нужно. Стоит лишь обратить взор на подводную часть айсберга — нелегальную иммиграцию

Мы задумывали написание настоящего текста с целью проведения неких параллелей между иммиграционным опытом России и Соединенных Штатов, однако почти сразу стало понятно, что ни параллелей, ни перпендикуляров не получится: слишком уж велики разделяющие нас расстояния — и это не только безмолвные пространства двух великих мировых океанов, но и многие десятилетия социального времени. Слишком разные у нас и у них проблемы, неизмеримо различен уровень аргументации в полыхающих вокруг иммиграции дебатах. Всё это вовсе не означает, что нам следует вновь напрягаться, дабы догнать, перегнать и удвоить. Это значит, что можно, спокойно обойдя некоторые подводные камни, изменить давней устремленности родного менталитета извлекать позитивный опыт исключительно из собственной негативной практики.

Иммиграция: быть или не быть

Собственно говоря, вопрос так не стоит. Иммиграция была, есть и будет — безальтернативный тезис для страны, выросшей из иммиграции и живущей ею физически и духовно, реально и виртуально. И «анти-иммиграционные настроения» по-американски, равно как и американские «оппоненты и противники иммиграции» на самом деле означают лишь то, что в обществе присутствует недовольство текущим состоянием дел в иммиграционной сфере.

«Слишком много слишком неквалифицированных иммигрантов», — так вкратце сформулировал мнение оппозиции Центр по изучению иммиграции (ЦИИ)[1], организация, позиционирующая самое себя как единственный в Северной Америке think-tank, занимающийся целиком и полностью проблемами иммиграции.

«Слишком» — это констатация того, что имеет место сегодня, но с чем американское общество не желает жить завтра. «Слишком» означает более миллионов иммигрантов (легальных и нелегальных) в год — и так на протяжении почти полутора десятков лет.[2] «Слишком» также означает более высокие налоги, призванные компенсировать издержки «вживления» вновь прибывших в тело американской демократии, при сокращающихся из-за растущей конкуренции с иммигрантами заработках коренного населения. Последнее обстоятельство, похоже, более всех иных цементирует общественные умонастроения, поскольку каждый работающий американец вне зависимости от имеющегося у него образования или квалификации ежегодно недополучает весьма значимое количество национальных денежных единиц[3] — чем не основание проникнуться анти-иммиграционными настроениями до самых сокровенных глубин души?

С другой стороны, даже в край обиженным и угнетенным очевидно, что иммигранты — это «команда, без которой нам не жить». Посему вопрос «что делать?» волнует не только редких читателей и почитателей Н.Г.Чернышевского, но и радеющую о благе отечества широкую американскую общественность.

«Умеренное» сокращение количественных параметров легального иммиграционного потока — примерно до уровня 1980-х гг., или до 550 тыс. человек в год — предложила в свое время Комиссия по иммиграционной реформе, учрежденная Конгрессом США в 1990 году. В два раза сократить наплыв иммигрантов — задача не из легких, но «критерий прост: люди, которым следует въехать в страну, въезжают в страну; люди, которым не следует въезжать в страну, остаются за ее пределами; а от людей, которым предписано покинуть страну, мы требуем, чтобы они так и поступили».[4]

Специалисты ЦИИ полагают, что и 300 тысяч легальных иммигрантов было бы достаточно: «Нам следует принимать меньше людей, с тем чтобы мы могли оказывать вновь прибывшим более теплый прием».[5] Последнее замечание — отнюдь не политкорректный реверанс. Порядка 35 миллионов иммигрантов, проживающих в настоящее время в Штатах, — это колоссальная нагрузка на социальную инфраструктуру страны: системы здравоохранения, государственного школьного образования, страхования и т.д. Пятая часть всех домовладений иммигрантов — в полтора раза больше по сравнению с гражданами США — в той или иной форме получает социальную помощь, в среднем на сумму US$2200.00 в год[6] (при этом почти 17% иммигрантов — также в полтора раза больше, чем коренных американцев — живут в бедности)[7]. На счет детей иммигрантов относится практически весь рост количества учеников в американских школах — и это неудивительно, если учесть, что рост численности населения США в целом почти на 70% имеет место благодаря иммиграции.[8] А если принять во внимание, что основная масса иммигрантов оседает всего в нескольких штатах (безусловными лидерами являются Калифорния, Нью-Йорк, Флорида и Техас) и тяготеют они в основном к таким мегаполисам, как Лос-Анджелес (более 4,7 млн. иммигрантов, что составляет около 30% всего населения), Нью-Йорк (около 4,7 млн., или 23%), Сан-Франциско (более 2 млн., или 28%) и Майами (более 1,6 млн., или почти 43%)[9], то тревоги и опасения экспертов станут понятными.

Однако не только количественные параметры иммиграционного потока являются камнем преткновения в иммиграционных дебатах. Качество, оцениваемое прежде всего в критериях образовательного уровня иммигрантов, волнует специалистов не меньше. Около 30% иммигрантов не имеют полного среднего образования (что в три раза превышает аналогичные показатели для коренных американцев), причем от десятилетия к десятилетию ситуация только ухудшается. Доля нелегальных иммигрантов без полного школьного образования варьирует, по разным оценкам, от 70 до 90%. Самые разные исследования[10] подтверждают, что уровень образования иммигрантов играет главную роль в определении социальных и экономических последствий иммиграции для принимающей стороны. За недостаточное образование иммигрантов приходится в прямом смысле слова расплачиваться американским налогоплательщикам: на протяжении жизни иммигранты без полного школьного образования остаются потребителями разного рода дотаций и льгот, которые не компенсируются суммой выплачиваемых ими налогов.[11] Ситуация в корне меняется, когда речь заходит об иммигрантах, имеющих как минимум среднее образование: сумма выплачиваемых ими на протяжении жизни в США налогов превышает объем получаемых пособий и субсидий, так что образованные иммигранты — отнюдь не бремя, но благое приобретение для американского общества (и общество вполне это осознаёт).

К слову сказать, статистика вполне развенчивает широко распространенный за пределами США миф о том, что иммигранты «сами себя кормят», то есть якобы отличаются от коренных жителей небывалой деловой активностью. На самом деле, подлинный предпринимательский дух, подвигающий на учреждение собственного бизнеса, живет лишь в 10,7% иммигрантов — в отличие от 11,6% американских граждан. Представители некоторых национальных и этнических групп и впрямь характеризуются более высокими показателями предпринимательской активности. Так, среди корейских иммигрантов почти 24% относятся к категории самозанятых, среди канадцев и китайцев (как материковых, так и тайваньских) таких около 17%. Почти не отстают от них выходцы из Польши, Индии и Ирана (15–16%), да и наши бывшие соотечественники наряду с перуанцами демонстрируют достойные — выше среднего уровня — 13,5%. Зато выходцы из Сальвадора (2,4%), с Филиппин (3,4%), из Эквадора (5,1%) и Мексики (5,6%), численно преобладающие в иммиграционном потоке и посему задающие общий тон, изрядно портят всю картину.[12]

Итак, казалось бы, всё достаточно просто: «Те, кому следует въехать в страну, въезжают в страну…» — и далее по приведенному выше тексту.

Легальная иммиграция: лучше меньше, да лучше

В 1990 году, когда объемы иммиграционного потока стали нарастать с устрашающей быстротой, а в стране вовсю развернулся амнистийный процесс, ставший возможным благодаря Закону о реформе и контроле иммиграции[13], Конгресс США учредил двухпартийную Комиссию по иммиграционной реформе[14]. К моменту истечения срока своих полномочий в декабре 1997 года Комиссия подготовила серию докладов, в которых были подвергнуты анализу самые разные аспекты иммиграционного процесса и содержалось множество разумных рекомендаций по реформированию как самой иммиграционной политики, так и институтов, реализующих ее на практике.

Внятная иммиграционная политика, по мнению Комиссии, должна руководствоваться четкими целями и приоритетами, а также быть последовательной и обладать связностью. Она эффективна лишь тогда, когда безусловно придерживается установленных количественных пределов для разных категорий иммигрантов, но при этом должна быть гибкой и подвергаться периодическому пересмотру. Новый формат иммиграционной политики предусматривал ответственность работодателей, привлекающих в страну дополнительных иммигрантов, перед американскими налогоплательщиками и защиту коренных рабочих от несправедливой конкуренции со стороны иммигрантов. Особый акцент был сделан на необходимости американизации иммигрантов, означающей культивацию в них приверженности основным ценностям американского общества, коими являются свобода, демократия и равные возможности для всех и для каждого (звучит, безусловно, пафосно, но всё это всерьез, хотя в качестве практического шага предлагалось «всего-навсего» повысить качество обучения иммигрантов английскому языку, истории США и основам гражданского права). Примечательно, что в текстах докладов Комиссии не раз зафиксирована мысль о том, что цели и задачи иммиграционной политики будут действительно ясны, если излагать их простым и понятным языком, с использованием терминов, не допускающих двойственного толкования. Наконец, будучи по сути фундаментальной реформой, новая иммиграционная политика предусматривала и переходный период от стандартов и норм, в том числе количественных, прежней иммиграционной политики.

Комиссия обозначила также четкие количественные ориентиры для приоритетных категорий иммигрантов, каковыми являются:

— лица, въезжающие в страну с целью воссоединения семей: 400 тысяч человек в год[15];

— «профессиональные иммигранты» или лица, относящиеся к категории (высоко-)квалифицированных работников: 100 тысяч человек в год;

— беженцы и перемещенные лица (содействие им рассматривается как один из элементов системы «гуманитарной защиты преследуемых»): 50 тысяч человек в год.

(Заметим, что, в отличие от седеющей Европы, озабоченной старением населения и потому вынужденной привлекать молодых иммигрантов, Штаты еще несколько десятилетий могут всерьез не беспокоиться о растущей армии своих пенсионеров, так что принципиальное сокращение иммиграционного потока многими рассматривается сейчас как задача первостепенной важности.)

Все свои пропозиции Комиссия должным образом обосновала и подробно разъяснила. В результате предложенные выводы и рекомендации были приняты т.н. анти-иммиграционной оппозицией, что называется, «на ура». Эксперты и специалисты также в целом их одобрили. Обитатели одноэтажной Америки, собственно говоря, всегда косо посматривали на настырных чужаков, поэтому очевидно, что перспектива хоть какого-то сокращения числа таковых могла лишь укрепить и поднять дух нации. Да и со стороны основного заказчика — Конгресса США — ни резкой критики, ни особых возражений не последовало.

Но утешимся, дабы не изойтись желчной завистью, наблюдая идиллическую картину чужого согласия, столь чуждого самой нашей природе: уже вторая президентская администрация, воздерживаясь от каких бы то ни было комментариев, надежно хранит рекомендации Комиссии под сукном. И семь лет ее молчаливого бездействия навевают грустные мысли о тихих похоронах, без лишнего стечения публики в лице безутешных родственников и речистых собратьев по оружию.

Нелегальная иммиграция: мир без границ — границы без замк?в

Вообще, если искать утешения в чужих бедах и проблемах, то иммиграционная практика США — как раз то, что нужно. Стоит лишь обратить взор на подводную часть айсберга — нелегальную иммиграцию.

По оценкам Службы иммиграции и натурализации США (Immigration and Naturalization Service — INS ) на январь 2000 года, в стране проживало порядка 7 миллионов нелегальных иммигрантов.[16] Ежегодный нетто-прирост (новые иммигранты минус умершие, эмигрировавшие и легализовавшиеся) нелегальной составляющей оценивался в среднем в полмиллиона человек. Этот уровень даже превосходят оценки Бюро переписей (US Census Bureau ), предполагающего, что в 2000 году в Штатах находилось около 8 миллионов нелегальных иммигрантов — по сравнению с 3,5 млн. в 1990-м.[17]

Типичный ежегодный «расклад» выглядит следующим образом. Например, Служба иммиграции и натурализации считает, что в 1999 году в стране обосновались 968 тысяч новых нелегалов. В то же время порядка 210 тысяч умерли или возвратились в родные пенаты по собственной воле и без принуждения, 63 тысячи были выдворены из Штатов самой Службой, а 183 тысячи получили «грин-карты» постоянных резидентов США как «часть нормального легального иммиграционного процесса». Наиболее любопытно, пожалуй, что сама Служба иммиграции и натурализации признает, что в течение 1990-х гг. она выдала нелегалам около 1,5 миллионов «грин-карт» — и вовсе не в рамках амнистии, но в «обычном рабочем» порядке. При этом всего 412 тысяч нелегалов были выдворены из страны на протяжении того же десятилетия. (Из чего следует нехитрое умозаключение: американская система депортации нелегальных иммигрантов далека от совершенства и с существующими в США объемами нелегальной иммиграции не справляется.)

Существуют два основных способа пополнить ряды армии нелегалов — можно нелегально пересечь границу страны, а можно въехать в нее на вполне легальных основаниях (как правило, в качестве туриста или студента), но затем превысить разрешенный срок пребывания, не продлить визу и таким образом изменить свой статус. В США одинаково популярны оба эти способа. Трудно определить, к нарушителям какого рода американские власти более нетерпимы или, напротив, благосклонны — представители и первой, и второй категорий, продемонстрировав удовлетворительный уровень смирения, раскаяния и знания иммиграционного законодательства США, получают порой вожделенные «грин-карты» резидентов.

В высшей степени наивно было бы считать, что проникновение нелегалов на территорию США происходит стихийно — это давний, хорошо отлаженный бизнес, приобретший в последние годы шокирующие масштабы. Понятно, что географическое положение обусловливает особое его процветание в южных штатах, непосредственно граничащих с Мексикой. Поэтому не удивительно и не случайно, что мексиканские иммигранты составляют почти треть легального иммиграционного потока и едва не половину (3,7 млн., по оценкам Бюро переписей на 2000 год) всех нелегалов, находящихся в Штатах, а параллельно со 175 тысячами мексиканцев, легально въезжающими в США каждый год, от 200 до 300 тысяч «просачиваются» в страну нелегальным образом.[18]

Здесь их ждут не только родные и близкие (никаких шуток: абсолютное большинство нелегалов находят приют у кровных родственников или близких знакомых, уже успевших обосноваться, а то и легализоваться в Штатах), но и вполне совершенная подпольная инфраструктура, от контрабандных «переправ» через границу до производства фальшивых идентификационных документов, зачастую осуществляемого не без участия продажных местных чиновников.

Пожалуй, не проходит недели без сообщения в прессе о раскрытии очередного подобного предприятия, увольнении коррумпированного чиновника или блокировании канала «гуманитарной» контрабанды на границе. В последние месяцы все громче звучат призывы подключить к охране южных границ США регулярную армию, поскольку пограничная служба со своими обязанностями явно не справляется, несмотря на рекордные численность (11 тысяч агентов) и годовой бюджет (US$1,2 млрд.), каких не знала за всю историю существования. Всерьез рассматривается идея строительства милитаризованной стены протяженностью 1933 мили вдоль американо-мексиканской границы.[19] Дело дошло до открытого обсуждения, как привлекать к сотрудничеству, стимулировать и вознаграждать информантов — последняя надежда демократии в борьбе с нарушителями ее основополагающих принципов.

При этом мексиканские пограничники тоже не дремлют, а правительство Мексики прилагает определенные усилия, дабы удержать своих граждан в пределах национальных границ. Именно с этой целью были созданы спецформирования «Группа Бета» (Grupo Beta ), призванные не только вести контр-агитацию среди потенциальных перебежчиков, но и спасать от мучительной смерти от жажды и истощения тех, кто уже «проголосовал» ногами в пользу американского образа жизни: ведь долгая дорога к свободе, демократии и равным возможностям лежит через безжизненные пустынные пространства[20]. А чтобы преодолеть их, многие мексиканцы оказываются не в состоянии заплатить проводнику-контрабандисту и потому пускаются в путь, полагаясь в основном на собственную интуицию и столь знакомое нам «как Бог выведет».

Итак, борьба за проявление подобающего уважения к государственным границам США идет на всех фронтах, но проблема остается, как была, что не может не наводить пессимистов на неизбежную мысль: а может, проще смириться, махнуть рукой и — открыть границу для свободного перемещения не только капитала, но и труда в лице граждан всех более или менее заинтересованных стран?..

Другой неизбежной темой в этой ситуации становится амнистия.

Амнистия: дорогое удовольствие

США располагают довольно-таки свежим и полноценным опытом проведения амнистии.

Амнистийный процесс благополучно стартовал в стране 5 мая[21] 1987 года благодаря принятому годом ранее и уже упоминавшемуся нами Закону о реформе и контроле иммиграции. На его основании Служба иммиграции и натурализации США смогла легализовать 2,7 млн. иммигрантов — из пяти миллионов, по оценкам самой Службы, проживавших в стране в 1986-м, непосредственно перед принятием Закона. К 1994 году баланс сил был полностью восстановлен: та же Служба иммиграции и натурализации рапортовала о пяти миллионах нелегалов, вновь осевших в пределах США, — будто и не было никакой амнистии…[22] Однако же она была — и федеральный бюджет, и бюджеты отдельных штатов ощутили это в полной мере.

За десять лет, с 1986 по 1996 гг., двадцать специальных федеральных и местных программ социальной помощи и услуг для амнистируемых поглотили US$102,1 млрд. В свою очередь, легализованное население за то же десятилетие внесло в бюджет в виде налогов US$78 млрд. Таким образом, дефицит составил US$24,1 млрд. — и это лишь прямые издержки.[23] А было еще «бесплатное» школьное образование и помощь детям из семей с низкими доходами, содействие в поисках работы тем, кто потерял ее в прямой конкуренции с легализованными иммигрантами, и т.д. — словом, мало-помалу набегает еще US$54,6 млрд. непрямых расходов. И получается, что амнистия менее чем 3 миллионов иммигрантов обошлась американскому государству и налогоплательщикам в US$78,7 миллиардов, или более 29 тысяч долларов на каждую амнистированную душу.[24] Критики справедливо отмечали, что такой суммы кредита наверняка хватило бы большинству амнистированных, чтобы основать собственный бизнес или купить ферму в родной стране — да там и оставаться.

И всё же не долларом единым, хотя, конечно, приятно иметь дело с людьми, которые привыкли так дотошно всё подсчитывать. Разочарование, вероятно, было бы не столь горьким, если бы амнистия — несмотря на все прямые и непрямые издержки — решила главную свою задачу: сократить масштабы нелегальной иммиграции. Увы, этого не произошло. Многие законодатели и эксперты еще в ходе предшествовавших амнистии дебатов выказывали уверенность, что этого и не могло произойти — во всяком случае, до тех пор, пока должным образом не будет укреплена граница (за всё в ответе, оказывается, бывают не только стрелочники, но еще и пограничники).

Тем не менее с середины 1990-х ведутся разговоры об очередной амнистии. Последнее по времени предложение было выдвинуто нынешним президентом США в январе текущего года; заключается же оно в легализации статуса примерно 10 миллионов иммигрантов, для чего предлагается ввести новый тип временной (действительной в течение трех лет и затем возобновляемой неограниченное количество раз) рабочей визы. Понятно, что обладатели визы нового образца со временем становятся полноправными претендентами на «грин-карты» постоянных резидентов.

Сказать, что предложение Буша-младшего вызвало неоднозначную реакцию, значило бы не сказать ровным счетом ничего. Своего воодушевления по поводу новой амнистии не стала скрывать лишь церковь.[25] Конгресс, демонстрируя «новый реализм», затаился и предпочел политкорректно отмолчаться. Эксперты застонали и возопили, но больше всех досталось, как водится, стрелочникам, т.е. пограничникам, которые в первые же месяцы текущего года отметили рост задержаний на границе, на 35–50% (на разных участках) превышающий показатели аналогичного периода прошлого года.[26]

«Что было, то и будет; …и нет ничего нового под солнцем» — воистину. Специалисты немедленно припомнили, что аналогичный скачок роста нелегальных действий на границе уже имел место — и как раз в 1986 году, когда были объявлены планы той еще амнистии, оказавшейся сколь дорогостоящей, столь и малорезультативной. Не нужно быть провидцем и даже продвинутым экспертом-аналитиком, чтобы догадаться: люди любыми способами и любой ценой пытались и пытаются проникнуть в страну прежде, чем вступит в силу тот или иной послабляющий законодательный акт или программа, дабы действие последних распространилось и на них. Более того, если прецедент создан (была проведена одна амнистия), люди продолжают нарушать законы и границы — в надежде на следующий прецедент (т.е. очередную амнистию). Иными словами, американский опыт свидетельствует о том, что амнистия в принципе не может избавить страну от нелегальных иммигрантов — и напротив, вполне способна спровоцировать их наплыв. Вполне вероятно, впрочем, также и то, что опыты могут быть разными.

Одноэтажная Америка: друг мой — враг мой

Ну, а что же американские избиратели, они же налогоплательщики, за счет которых федеральное правительство проводит широкомасштабные иммиграционные эксперименты?

Общественное мнение в отношении иммигрантов на протяжении, по крайней мере, трех четвертей последнего столетия менялось слабо, обоснованные свидетельства чему существуют с 1930–40-х гг., когда такие монстры социологии, как Gallup, NORC и Harris, стали включать вопросы касательно иммиграции в свои национальные опросы.[27] В целом позицию населения можно охарактеризовать следующим образом. Во-первых, большинство коренных американцев всегда выражали недовольство высоким уровнем иммиграции (а со второй половины 1960-х этот уровень неизменно представлялся им слишком высоким) и во всех опросах указывали, что предпочли бы сокращение числа иммигрантов, допускаемых в страну. Степень неприятия иммиграции, безусловно, варьировала от декады к декаде, но общее умонастроение оставалось неизменным. Во-вторых, в сознании коренных американцев прочно закрепился стереотип: «Кто въехал в нашу страну раньше, все были парни что надо, но те, кто приезжают сейчас, — чистые подонки» (основная вина которых, по мнению каждого второго американца, заключается в том, что они в большинстве своем проникают в страну нелегально, а потом сколь бессовестно, столь и безосновательно пользуются социальными пособиями)[28].

С другой стороны, имеет место и небезызвестный феномен «как спросили — так и отвечаем». Поэтому совершенно иное впечатление об американском гостеприимстве складывается, если обратить внимание на отношение коренных жителей к иммигрантам, которых они знают лично. Тогда оказывается, что американцы испытывают вполне дружеские чувства к иммигрантам, проживающим в непосредственном соседстве, в пределах сложившихся местных сообществ, или работающим с ними бок о бок. Очевидно, что раскол в восприятии иммиграции проходит по линии абстрактных представлений, сформированных в основном СМИ, и персонального опыта общения и общежития.

Несмотря на всё это, население практически единодушно в оценке той роли, которую иммиграция сыграла в истории США в целом и развитии национальной экономики в частности. Опросы 1980–90-х гг. показывают, что суммарный эффект иммиграции оценивается абсолютным большинством американцев как безусловно положительный, что совпадает и с результатами многих экспертных опросов (см. Приложение 1).[29]

Ситуация обострилась после сентябрьских событий 2001 года, посеявших в обществе немалую панику, в результате чего ксенофобские настроения стали нарастать. Самое возможность совершения терактов население напрямую связало с чрезмерной прозрачностью государственных границ, позволяющей огромным массам чужестранцев бесконтрольно проникать в пределы США. Представление о том, что основной иммиграционный поток вливается в страну из Латинской Америки, и легло в основание все громче звучащего снизу требования надежно замуровать южную границу (и неважно, что среди террористов не было выходцев из латиноамериканских стран и что все они находились в Штатах не как иммигранты, но на основании студенческих или туристских виз).

Для дополнительных комментариев предоставим слово независимому социологу Скотту Расмуссену[30]: «…Если вы спрашиваете респондентов, следует ли допускать в страну тех, кто будет способен поддерживать себя в финансовом плане, кто не несет угрозы нашей национальной безопасности и так далее, — словом, приводите целый список условий, подразумевающих, что вновь прибывающие не только не являются для нас, американцев, опасностью в финансовом или каком-то другом отношении, но они внесут вклад в процветание Америки, вам отвечают: конечно-конечно, нам нужно больше иммигрантов! Нам следует привлекать таких людей!

Однако я смотрю на всё это в некотором смысле как на вопрос, кого бы вы пригласили в свой дом. Есть люди, которых я пригласил бы на вечеринку в числе многих других гостей просто потому, что они кажутся мне приятными и дружелюбными и мы можем непринужденно поболтать о том о сём. Тем не менее, если они один-единственный раз побывали у меня в гостях, это еще не означает, что я собираюсь пригласить их переночевать с моими детьми, если мне вдруг придется куда-то уехать из дому. Есть некоторый процесс, когда ты лучше узнаешь человека и выясняешь с ним ряд вопросов, прежде чем допустить его в свой дом в качестве более близкого знакомого.

Думаю, то же самое справедливо и в отношении чувств, которые нация испытывает к иммигрантам. Да, есть ощущение, что мы хотели бы, чтобы наша страна считалась открытой. Мы гордимся тем фактом, что граждане других стран стремятся приехать сюда, мы гордимся тем фактом, что наша страна — это хорошая страна. Однако у нас нет ощущения, что хоть кто-то в правительстве, среди властей знает, кто сегодня въезжает в нашу страну, кто остается жить в нашей стране, и на самом деле даже в плане принципиальных вопросов национальной безопасности мы не знаем, имеем ли хоть какой-то контроль над нашими собственными границами…»[31]

Возможно, многим покажется несколько странным, что при явно повышенной озабоченности населения состоянием дел в иммиграционной сфере властные элиты США демонстрируют поистине олимпийское спокойствие.

Н? спор: есть ли выход из тупика?

Расхождение во взглядах на проблему иммиграции между верхами и низами американского общества особенно возросло в последние годы[32], однако это не означает, что первые считают нынешнюю иммиграционную политику сколько-нибудь удачной или хотя бы удовлетворительной — недовольство состоянием дел в данной области характерно для всех без исключения слоев общества, хотя причины для такового у всех, безусловно, разные — как и аргументы, выдвигаемые для обоснования своих позиций. При этом, наверное, не осталось доводов, которые не были бы задействованы в около-иммиграционной полемике.

Негативное отношение к высоким уровням иммиграции большинства американского населения принято объяснять в основном экономическими резонами — растущей конкуренцией на рынке труда и снижающимися в результате заработками. О ксенофобии и вполне нормальных обывательских страхах в отношении «чужого » говорить не очень-то принято: видимо, это не вполне политкорректно — подозревать самую демократичную в мире нацию в столь низменных всплесках коллективного бессознательного. Гораздо чаще можно встретить рассуждения насчет «коллективной мудрости» «простых» американцев. Замечание Скотта Расмуссена наглядно иллюстрирует такого рода предубеждение: «…Когда бы я ни обнаружил расхождение во взглядах элит и остального населения, я склонен считать, что элитам следует кое-чему поучиться, что они утратили какой-то элемент здравого смысла или не понимают проблему должным образом…»[33] (Справедливости ради заметим, что цитируемый здесь автор вполне отдает себе отчет в предвзятости собственной позиции, чего не скажешь о многих других.) Эти давно знакомые нам мотивы неотвратимо наводят на мысль о кухарках, способных управлять государством ничуть не хуже профессиональных политиков, что, впрочем, никак не объясняет, почему следует столь безоговорочно отказывать последним в присутствии некоторой доли если не «коллективной мудрости», то хотя бы чувства ответственности или того же патриотизма.

Негативное отношение к нынешней иммиграционной политике со стороны элит объясняется, в первую очередь, ненасытностью т.н. Большого Бизнеса, кровно не заинтересованного в повышении зарплат наемных работников и потому считающего существующий уровень иммиграции недостаточным. К примеру, глава Федеральной резервной системы Алан Гринспен неоднократно был уличен в высказываниях, утверждающих, что сегодняшний уровень иммиграции недостаточно высок для удержания роста зарплат и инфляции. Сложно спорить с человеком, знающим и чувствующим американскую экономику как никто другой… (Для автора осталось непонятным, однако, почему в качестве олицетворения темных сил Большого Бизнеса критики чаще всего упоминают Билла Гейтса — чуть ли не как основного благополучателя выгод, приносимых неквалифицированной массовой иммиграцией. За пределами США как-то больше известна его связь со сферами высоких технологий, где лицам, не имеющим среднего образования, в общем и целом делать нечего.)

Таковы принципиальные позиции двух главных движущих сил североамериканского прогресса. Примечательно, что, в отличие от многих других проблем, иммиграция не является темой, раскалывающей общество по линии традиционного либерально-консервативного или республиканско-демократического размежевания,[34] — противостояние действительно носит характер «элиты против населения» (что, по сути, делает ситуацию патовой). Интеллектуалы и властители дум вообще, как водится, более или менее равномерно распределяются по обе стороны иммиграционной «баррикады». Оправдывать Большой Бизнес, впрочем, в их среде не принято — это, вероятно, означало бы публичное признание собственной «продажности». Другие аспекты проблемы обсуждаются давно, всесторонне и порой весьма эмоционально.

Борис Межуев рассматривает наиболее характерные позиции в статье «Демография и политика. «Мозговые центры» США участвуют в разработке новой иммиграционной стратегии», однако очевидно, что всё разнообразие существующих точек зрения не сводится к детально анализируемым им мнениям Бена Ваттенберга и Майкла Линда[35]. В равной степени иммиграционная дискуссия не ограничивается лишь экономической аргументацией, воспроизведенной нами в первых главах настоящей статьи,[36] хотя для прагматичных американцев такие доводы — своего рода «тяжелая артиллерия».[37] Существуют и рекомендации, следование которым могло бы, вероятно, примирить если не все заинтересованные стороны, то, по крайней мне, многих из них. Так, Дэниел Гризуолд (Daniel Griswold ), представляющий CATO Institute[38], предлагает решительную либерализацию иммиграционной политики при самом радикальном сокращении объемов социальной помощи, адресуемой иммигрантам.

Нельзя не отметить, что из проблемы, которую в США очень долгое время принято было обсуждать в терминах расы, иммиграция все больше становится вопросом классовым.[39] В частности, именно такой позиции придерживается в последние годы ассоциация американских профсоюзов AFL–CIO[40], в свое время оказавшаяся в весьма щекотливой ситуации необходимости защищать экономические интересы коренных американцев, противопоставляя свою активность интересам рабочих-иммигрантов. Вовремя обнаруженный общий классовый враг в лице эксплуататоров-работодателей, по крайней мере, спас от безработицы самих профсоюзных лидеров.

Увы, большинству других групп и организаций, включая национальный законодательный орган, не удается найти приемлемый выход из сложной ситуации противостояния. Поэтому те, кто желают сегодня провести через Конгресс какие-либо проиммиграционные решения, вынуждены делать это, стараясь не привлекать внимания общественности и, упаси Боже, анти-иммиграционных активистов. Для всех, однако, представляется бесспорным тот факт, что выход из иммиграционного тупика должен быть найден: общество просто не может долгое время жить в расколотом состоянии. Время покажет, каким будет этот выход, ведь иначе — «…было бы действительно жаль, если бы иммиграция — со всем тем, чем она содействовала становлению Штатов, — в конце концов оказалась в большей степени результатом необоснованных страхов, политических амбиций, остаточной вины или «перекошенных» экономических стимулов, нежели подлинной необходимости…»[41]

июль 2004 г.


[1] Center for Immigration Studies / CIS (Washington, D.C.) — www.cis.org

[2] По данным Бюро переписей США (US Census Bureau ) на март 2002 года, количество иммигрантов в стране достигло 32,5 млн. человек. — Gregory Robinson. Measuring the foreign-born population in the United States with the current population survey: 1994-2002. — Population Division, U.S. Census Bureau (Washington, D.C.). October 2003. — http://www.census.gov/population/www/documentation/twps0073.html

[3] Более подробно о влиянии иммиграции на заработки коренных американцев см.: Джордж Борхас. Увеличение предложения на рынке труда посредством иммиграции. Определение влияния на коренных рабочих.

[4] Becoming an American: Immigration and Immigrant Policy. — U.S. Commission on Immigration Reform: 1997 Report to Congress. — http://www.utexas.edu/lbj/uscir/becoming/framework.html

[5] Immigrants in the United States — 2002: A Snapshot of America's Foreign-Born Population. Panel Discussion Transcript. — The National Press Club (Washington, D.C.), November 26, 2002. — http://www.cis.org/articles/2002/back1302.html

[6] Этот показатель верен только для легальных иммигрантов, но и домовладения нелегальных иммигрантов получают от государства помощь на сумму около $1000.00 в год. Таким образом, амнистия нелегалов оказывается делом весьма невыгодным для бюджета и налогоплательщиков, ведь, получив легальный статус, иммигранты автоматически могут претендовать на более высокую материальную помощь.

[7] Steven A. Camarota. Back Where We Started. An Examination of Trends in Immigrant Welfare Use Since Welfare Reform. — Center for Immigration Studies, March 2003. — http://www.cis.org/articles/2003/back503.html

[8] Steven A. Camarota. Immigrants in the United States — 2000: A Snapshot of America's Foreign-Born Population. — Center for Immigration Studies, January 2001. — http://www.cis.org/articles/2001/back101.html

[9] Там же.

[10] См., например, публикации Национального совета по исследованиям (National Research Council ): The New Americans: Economic, Demographic, and Fiscal Effects of Immigration. — Washington, D.C.: National Academy Press, 1997.

[11] Например, средний мексиканский иммигрант без полного школьного образования на протяжении срока своей жизни потребляет разного рода публичных услуг на US$55200.00 больше, чем он выплачивает американскому государству в виде налогов. — Steven A. Camarota. Tired and Poor: The Bankrupt Arguments for Mass, Unskilled Immigration. — National Review , September 3, 2001. — http://www.cis.org/articles/2001/sac9-3-01.html

[12] Steven A. Camarota. Immigrants in the United States — 2000: A Snapshot of America's Foreign-Born Population. — Center for Immigration Studies, January 2001. — http://www.cis.org/articles/2001/back101.html

[13] 1986 Immigration Reform and Control Act (IRCA) — http://uscis.gov/lpBin/lpext.dll/inserts/publaw/publaw-165?f=templates&fn=document-frame.htm

[14] U.S. Commission on Immigration Reform (USCIR) — http://www.utexas.edu/lbj/uscir/reports.html

[15] К этой категории относятся — в порядке иммиграционных предпочтений — (1) супруги и несовершеннолетние дети граждан США, а также ограниченное число совершеннолетних детей граждан США, остающихся зависимыми от своих родителей по причине физической или психической немощи; (2) родители граждан США; (3) супруги и несовершеннолетние дети легальных постоянных резидентов США, а также их зависимые, физически или психически немощные совершеннолетние дети.

[16] http://uscis.gov/graphics/shared/aboutus/statistics/2000ExecSumm.pdf

[17] http://www.census.gov/dmd/www/ReportRec2.htm

[18] Данные доклада Национального совета по народонаселению (CONAPO ), являющегося подразделением Министерства внутренних дел Мексики. — Consejo Nacional de Poblacion, Direccion de Communicacion Social: Migration Mexico- Estados Unidos 2001 . — November 2001. — http://www.conapo.gob.mx/m_en_cifras/principal.html

[19] Tyche Hendricks. Border Solutions Remain Elusive. — The San Francisco Chronicle, May 31, 2004. — www.sfgate.com/cgi-bin/article.cgi?file=/chronicle/archive/2004/05/31/MNGJ66TO9J1.DTL

[20] Особенно популярен маршрут через пустыню Сонора на границе со штатом Аризона: имеющий протяженность 350 миль, этот участок американо-мексиканской границы заслуженно считается самым гибельным. См., например: Joel Millman. Border-Jumping From Mexico Surges. — The Wall Street Journal, April 28, 2004. — online.wsj.com/article/0,,SB108319356061196637,00.html

[21] В этот день Мексика отмечает национальный праздник — Cinco de Mayo — в память о поражении мексиканской армии, нанесенном ей французскими войсками в сражении 5 мая 1862 года.

[22] http://uscis.gov/graphics/shared/aboutus/statistics/Ill_Report_1211.pdf

[23] David Simcox. Measuring the Fallout: The Cost of the IRCA Amnesty After 10 Years. — Center for Immigration Studies, May 1997. — http://www.cis.org/articles/1997/back197.htm

[24] Там же.

[25] Церковь в США является одной из самых мощных про-иммиграционных сил (причем не опасающейся никакой критики — ни снизу, ни сверху). Объясняется ее позиция прямой заинтересованностью в росте числа прихожан — ведь иммигранты несут с собой «традиционные ценности», включая повышенную религиозность. Иммигрантами, особенно нелегальными, легко манипулировать: часто, не находя защиты и понимания у государства, они ищут прибежища у церкви. А рост числа приверженцев той или иной церкви означает рост ее влияния в государстве в целом.

[26] По данным Службы пограничного патрулирования США (US Border Patrol ), многолетний пик задержаний за нелегальное пересечение границы (1,6 млн.) пришелся на 2000 год. Для сравнения: в прошлом, 2003, году на американо-мексиканской границе было задержано «всего» 905 тыс. человек (все данные на конец фискального года, т.е. на 30 сентября). С 1 октября прошлого года по 31 марта с.г. — «низкий сезон» для нелегалов — задержано 535 тысяч. Примерно 3/4 задержанных составляют мексиканцы, остальные — выходцы из других стран Латинской Америки. — Olga R. Rodriguez. Illegal Entry From Mexico to U.S. Spikes. — The Associated Press, April 27, 2004. — www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A46563-2004Apr27.html

[27] Julian L. Simon. Immigration: The Demographic and Economic Facts. Cato Institute & National Immigration Forum, December 1995. http://www.cato.org/pubs/policy_report/pr-immig.html

[28] Там же, со ссылками на опрос, проведенный New York Times совместно с CBS News в июне 1986 года (New York Times, July 14, 1986).

Более подробно об иммиграционных мифах см.: Стивен Мур, Стьюарт Андерсон. Сводим иммиграционные мифы на нет.

[29] Правда, в отличие от рядовых американцев, большинство профессиональных экономистов считают в равной степени позитивным воздействие на экономику как легальной, так и нелегальной иммиграции (также см. Приложение 1).

[30] Scott Rasmussen — президент независимой социологической компании Rasmussen Public Opinion Research (www.ScottPolls.com).

[31] Elite vs. Public Opinion: An Examination of Divergent Views on Immigration. Panel Discussion Transcript. — The National Press Club (Washington, D.C.), December 17, 2002. — http://www.cis.org/articles/2002/elitepublic.html

Там же тот же автор говорит и о другой особенности менталитета «средних» американцев, которая не имеет прямого отношения к их восприятию иммиграции, но тем не менее многое в нем (восприятии) объясняет. Позволим себе привести еще одну довольно пространную цитату:

«Кое-что из того, что произошло после 11 сентября и имеет отношение преимущественно к внешней политике, оказывает некоторое существенное влияние и на иммиграционные дебаты, а именно — то, что президент Буш ответил на атаки террористов таким образом, который подразумевает, что США, наша нация, все мы — молодцы, славные ребята. И это соответствует [настроениям] американского народа. 84% американцев считают, что США — величайшая страна в мире. Более 70% говорят, что если бы другие нации были более похожи на нас, мир был бы лучшим местом [для жизни].

Мы видели, как эта базисная установка проявилась в дебатах вокруг Ирака, когда некоторые говорили: нам нужно в большей мере кооперироваться с нашими союзниками. Президент Буш отправился в ООН и другие [организации] вести переговоры относительно сотрудничества. [Результаты его переговоров] опровергли данные опросов, показывающие, что идея кооперации была популярна [среди американцев] потому, что наши матери всегда учили нас делиться и сотрудничать и дружно играть с другими детьми. Поступать так — хорошо .

Что американское население имело в виду под кооперацией, так это — да, мы должны сотрудничать с другими, если [такое сотрудничество дает] возможность преследовать наши собственные национальные интересы в первую очередь. Там, где данные позволяли это выявить, обнаружилось, что большинство американцев утверждали: кооперация означает, что другие нации должны почаще следовать нашему руководству, нашей инициативе. Лишь малая доля населения считает: кооперация означает, что мы должны чаще следовать остальному миру.

И теперь эта установка начинает увязываться с иммиграционными дебатами таким образом, что: [США –] это место, где приятно находиться, это страна, где хорошо жить, а жить здесь — это привилегия, и [поэтому] люди, которые приезжают сюда в качестве иммигрантов, должны становиться частью «плавильного котла». Американцы в подавляющем большинстве верят, что, если вы приезжаете сюда как иммигрант, вы должны принимать [американский образ жизни] — вы скорее должны вживаться в американскую культуру, а не держаться особняком, сохраняя тесные связи со страной своего происхождения. Это факт, который, как я полагаю, изменил восприятие того, что означает иммиграция — вливание в «плавильный котел» или сохранение своего собственного наследия, — и это изменение произошло в последние десятилетия…»

[33] Elite vs. Public Opinion: An Examination of Divergent Views on Immigration. Panel Discussion Transcript. — The National Press Club (Washington, D.C.), December 17, 2002. — http://www.cis.org/articles/2002/elitepublic.html

[35] «Русский Архипелаг» предлагает несколько переводов статей, принадлежащих перу названных авторов, в разделе «Американские дебаты».

[36] См., например, полемику Сейлы Бенабиб и Майкла Уолцера на предмет «пористых» границ в статьях «Разрушая Левиафан: Гражданин и Государство в глобальном мире» и «В ответ: поддержка умеренности и национального государства».

[37] Так, результаты последнего исследования гарвардского экономиста Джорджа Борхаса (почитаемого такими изданиями, как Business Week и The Wall Street Journal, основным специалистом в экономике иммиграции) рассматриваются анти-иммиграционной оппозицией как долженствующие сыграть решающую роль в дебатах на предмет текущей и будущей иммиграционной политики в Конгрессе США. См.: Джордж Борхас. Увеличение предложения на рынке труда посредством иммиграции. Определение влияния на коренных рабочих.

[38] Один из вашингтонских think-tank-ов, уделяющих немалое внимание проблемам иммиграции (www.cato.org).

[40] American Federation of Labor and Congress of Industrial Organizations — Американская федерация труда и Конгресс промышленных организаций: www.aflcio.org

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.