Как "мозговые центры" США участвуют в разработке новой иммиграционной стратегии

Иммиграционная политика наряду с демографическими прогнозами занимает видное место в аналитических разработках новых интеллектуальных корпораций Америки, продвигающих собственную линию внутренней и внешней политики: антропоток в соединении со всем комплексом проблем, касающимся взаимоотношений Севера и Юга, может стать точкой нового раскола между политическими лагерями развитых стран

«Мозговые центры» пережили бурный расцвет в Соединенных Штатах после второй мировой войны. Сейчас в США активно функционирует свыше 600 think tanks, причем их число имеет тенденцию увеличиваться. Причина популярности этого института — в его способности аккумулировать финансовый и интеллектуальный ресурс для влияния на публичную политику. Мозговые центры интеллектуально обеспечивают и защищают ту или иную политическую стратегию — рассматривая и просчитывая для этой цели возможные следствия ее реализации. Деятельность таковых центров носит (в существенной степени) открытый характер, ее результаты представлены  в Интернете, что делает «мозговые центры» участниками политических дискуссий вне зависимости от основных печатных изданий, отражающих, например, в США, точку зрения мейнстрима демократов и республиканцев. Интернет резко расширил спектр участников политического процесса: благодаря функционированию «мозговых центров» стало ясно, что традиционные партии уступают место выработки политических проектов интеллектуальным копорациям.

Политическая роль «мозговых центров» стала в наибольшей мере осозноваться с момента прихода к власти в Вашингтоне нынешней республиканской администрации. Дело в том, что «мозговые центры» связаны в большей мере с консервативной частью политического спектра, традиционно представляемой Республиканской партией. Либералы (напомню, что в Америке этим словом именуются сторонники социальных реформ), ориентирующиеся на Демократическую партию, черпают интеллектуальный ресурс из университетских и академических центров. Преподаватели в большинстве своем — именно либералы, редко кто из американских профессоров голосует за республиканцев. Зато последних поддерживает крупный бизнес, особенно сырьевики и производители вооружений. Поэтому наиболее существенной задачей «мозговых центров» является установление связи между сферами бизнеса, публичной политики и специалистами-интеллектуалами. Роль интеллектуалов, на самом деле, не следует сводить лишь к политтехнологическому обеспечению тех или иных действий экономической и политической элиты, она гораздо более существенная. Интеллектуалы задают своей деятельностью вектор приложения финансовых ресурсов, которые в ходе политического процесса конвертируются во властно-административные.

Как заметил в своем недавнем интервью РЖ Александр Неклесса: сегодня «реальный горизонт цивилизации задается геометрией деятельных корпораций, действующих во вполне транснациональной среде, приобретающей, однако, свою сетку координат, собственную систему "наций" и "отечеств"». В этой ситуации кардинальное значение приобретают не «просто свободно действующие личности или группы личностей, но образуемые на этой основе новые организованности, обладающие доступом к финансовым, экономическим, технологическим, техническим, культурным, кадровым ресурсам в масштабе всей планеты <э…> Сегментом новой социальной инфраструктуры стала инфраструктура разнообразных форм организации интеллектуального процесса, — включая, в частности, и журнальноаналитическую деятельность, и клубную активность, и образовательную сферу, — хотя вся эта среда и стала прочитываться по-иному»[1] .  Иначе говоря, интеллектуалы как бы задают новый язык, новую программу мышления элите. Действия представителей элиты сегодня нельзя оценивать лишь с точки зрения экономического рационализма. Дело даже не в том, что горизонт их целей не сводится лишь к заботам о достатке, укреплении своего властного положения и т.д., а в том, что сохранение такового положения требует совершенно нового подключения интеллектуального ресурса, ибо, обращусь снова к словам Неклессы, сегодня «элита — это тот, кто оперирует мировоззрением, тот, кто оперирует смыслом».   Кстати, именно поэтому оказывается в прогностическом тупике современная политология, ориентирующаяся в своих наиболее распространенных вариантах на односторонне утилитарные подходы в модных теориях рационального выбора, неоинституционализма и т.д.

Господствующая сегодня в общественном сознании как России, так и США схема предполагает, что единственная забота элиты постиндустриального мира — доступ к ресурсам, в частности, к природным ресурсам. Нельзя сказать, что эта схема вовсе не работает — события 2003 г. вновь продемонстрировали значение нефтяного фактора в мировой политике. И все же именно на этом примере мы отчетливо видим тупик экономического детерминизма: почти все наблюдатели сходятся на том, что доступ к нефти американским компаниям был бы обеспечен и при нахождении у власти Саддама Хуссейна. Военная акция США поэтому объясняется какой-то особой идеологической мотивацией, а не только сугубым экономическим расчетом.

***

Как уже широко известно, американский внешнеполитический курс после 11 сентября 2001 г, приведший к оккупации Ирака, в немалой степени объясняется огромным влиянием сети интеллектуалов, часто называемых «неоконсерваторами». Значительная часть этих «неоконсерваторов» вышли из левых политических кругов, «крестный отец» движения социолог и публицист Ирвинг Кристол в молодости состоял в троцкистской фракции американской Коммунистической партии. Многие из его последователей в 1960-е годы были либералами, поддерживали Демократическую партию, все более сдвигаясь к ее правому флангу. На рубеже 1960-70-х годов взгляды этих людей пережили любопытную трансформацию — из критиков Соединенных Штатов они превратились в их ревностных апологетов. Примкнув к окружению сенатора Генри Джексона (имеющего прозвище «Скуп» — «большой куш»), соавтора знаменитой поправки Джексона-Вэника, они начали активно выступать за крайне агрессивный курс в отношении Советского Союза. Одна из причин неожиданного ожесточения неоконсерваторов против СССР — антиизраильская и проарабская политика Москвы и политика государственного антисемитизма в СССР. «Неоконы» поддержали выступление Рональда Рейгана против СССР как «империи зла». Именно в годы его правления они постепенно интегрировались в истеблишмент республиканской партии. Важные посты в администрации Рейгана заняли бывший советник Джексона Ричард Перл и его соратник Пол Вулфовиц, при Джордже Буше-старшем начальником штаба вице-президента Дэна Куэйла стал сын Ирвинга Кристола Уильям, будущий редактор газеты «Weekly Standart» и руководитель небезызвестного Проекта за Новый Американский век [www.newamericancentury.org].

Однако влияние неоконсерваторов никогда не было столь могущественно, как в период после 11 сентября 2001 г. Непоколебимые сторонники американской гегемонии неоконсерваторы организовали пропагандистскую акцию с целью внедрить в сознание американских граждан идею необходимости военной агрессии США против Ирака как передового бастиона враждебной Америке и ее ценностям исламской цивилизации. Более того, неоконсерваторы выдвинули тезис о возможности нанесения США «упреждающего удара» любому потенциальному противнику. Это положение было зафиксировано в принятой в сентябре 2002 г. официальной Стратегии национальной безопасности США. Неконсерваторы достигли и некоторых высоких постов в администрации Дж. Буша. Ричард Перл стал главой Совета по оборонной политике при Министерстве обороны США, его соратники Пол Вулфовиц и Дуглас Фейт оказались в креслах первого и второго заместителей шефа Пентагона Дональда Рамсфельда, Льюис («Скутер»)  Либби был назначен главой администрации Дика Чейни — вице-президента США, Джон Болтон — заместителем Государственного секретаря Колина Пауэлла, Эллиот Абрамс — главой комитета по Ближнему Востоку Совета по национальной безопасности в ведомстве Кондолизы Райс  и т.д.

Неоконсерваторов отличает крайне моралистический подход при выработке стратегического курса. Они заявляют о необходимости противодействовать тоталитарным режимам как «мировому злу» и, вместе с тем, возражают против подчинения Америки в этой борьбе авторитету мирового сообщества, ООН или другим наднациональным структурам. Отсюда вывод — Америка может сама, то есть без санкции международного сообщества и даже без поддержки ближайших союзников, наказывать враждебные ей режимы, сменяя «плохих» правителей на «хороших».

 В последнем манифесте этого направления, статье Ирвинга Кристола «Неоконсерватизм как идейное течение»[2]  говорится совершенно в духе немецкого мыслителя Карла Шмитта, что государственный деятель должен разделять «врагов» и «друзей». По отношению к последним нельзя руководствоваться, по-видимому, ни абстрактным моралистическим или правовым подходом, ни корыстным интересом. «Друзьям» (а речь идет в первую очередь об Израиле) надо помогать, невзирая на материальные издержки вне зависимости от любых геополитических расчетов. Данным утверждением эффектно снимается традиционная для американского внешнеполитического мышления противоположность между реализмом и идеализмом — к «друзьям» недопустимо подходить ни с меркой универсальной морали, ни с меркой собственного интереса.

***

Важнейшим интеллектуальным «мозговым центром» неоконсерваторов является Американский предпринимательский институт общественно-политических исследований (The American Enterprise Institute for Public Policy Research [www.aei.org]). Этот институт возник еще в 1943 г. Однако его расцвет приходится на настоящее время. Финансирование этой организации идет из разных источников — вероятно, одной из поддерживающих бизнес-структур является знаменитая нефтяная компания “Exxon Mobile”. Вице-президентом Американского предпринимательского института является управляющий компании Ли Раймонд.

В числе сотрудников института — крупнейшие представители американского консерватизма, ветераны республиканской партии — Ричард Перл, бывший спикер палаты представителей Конгресса Ньют Гингрич, бывший посол США в ООН Джин Киркпатрик, католический мыслитель Майкл Новак и др. Все эти люди — сторонники максимально широкого распространения американских политических ценностей в мире, в том числе и посредством насильственной смены режима в нелояльных странах. Важное отличие позиции этих людей от воинственных демократов, также зачастую прибегающих к силе для тех же самых целей, — неоконсерваторы не пытаются обосновывать действия своей страны позицией некоего полумифического «мирового сообщества». Скорее, они тяготеют к концепции «столкновения цивилизаций» Самюэля Хантингтона. Однако в отличие от последнего, стремящегося, вопреки общему мнению, «войны цивилизаций» избежать, «неоконы» вполне внятно заявляют, что надеются на победу в этой войне, иными словами, на глобальное распространение ценностей американской цивилизации. Компромиссная позиция европейских держав по отношению к палестинцам, например, поэтому рассматривается «неоконсерваторами» как измена союзнику — Израилю — по «борьбе цивилизаций».

Посмотрим, какое место могут занимать в теориях неоконсерваторов вопросы демографии и иммиграции.  Вроде бы вслед за Хантингтоном, назвавшим в своей книге массовую иммиграцию «центральной проблемой нашего времени», а проникновение на территорию Америки жителей Мексики «наиболее серьезной угрозой национальной безопасности», неоконсерваторы должны были бы выступать за ограничительную иммиграционную политику. Некоторые правые теоретики, опасающиеся в особенности исламского влияния, например, глава Центра исследований иммиграции Марк Крикорян так и поступают. Однако в среде сотрудников Американского предпринимательского института существуют и иные точки зрения. Темы демографии и иммиграции в рассматриваемом «мозговом центре» ведет известный исследователь, некогда спичрайтер президента Линдона Джонсона, а затем советник президента Джимми Картера Бен Ваттенберг. Вместе с Ричардом Перлом Ваттенберг входил в число советников сенатора Генри Джексона. Именно Джексона — пламенного антикоммуниста — Ваттенберг называет своим политическим кумиром[3].

Ваттенберг является ведущим популярной телевизионной передачи Think Tank [www.pbs.org/thinktank/index.html] , в которой принимают участие наиболее известные мыслители и публицисты консервативного лагеря. Он не ограничивается скромной ролью модератора и в ходе дискуссии всякий раз сам занимает активную позицию, нередко вступая в спор со своими гостями. Так, в одной из своих передач[4] он столкнулся с Хантингтоном. Ваттенберг согласился с автором «Столкновения цивилизаций» в констатации «цивилизационного» происхождения нынешних конфликтов на международной сцене, однако, не принял скепсис ученого в отношении универсальности Запада, неверия в его нынешнее глобальное превосходство и, соответственно, сомнения в то, что США может считаться потенциальным лидером всего человечества. Мы увидим, в какой мере эта позиция исследователя оказала влияние на его отношение к проблемам иммиграции.

С 1980-х годов Ваттенберг серьезно интересуется вопросами демографии. В 1986 г. он опубликовал книгу «Падение рождаемости » («Birth Dearth»), в которой зафиксировал катастрофическое сокращение уровня рождаемости в развитых странах мира — до 1.83 ребенка на одну женщину (при уровне рождаемости, необходимом для простой воспроизводимости населения — 2.1). Сейчас, подчеркивает в одной из недавних статей Ваттенберг, ситуация обстоит еще хуже — в целом, развитый мир скатился до отметки 1.5 ребенка на женщину, а Европа — до отметки 1.34[5]. В некоторых странах Европы, в частности, в Италии уровень рождаемости не превышает отметки 1.2.

Иными словами, Европа действительно исчезает как социо-культурный организм, к 2050 г. она сократится на 100 млн. человек, что превышает урон, наносимый всеми катаклизмами, случавшимися в истории континента, включая средневековую чуму и две мировые войны. Однако ситуация в США обстоит несколько лучше, чем в Европе, и основная причина этого факта — именно в том, что Новый свет в отличие от Старого не закрывается от мигрантов из менее развитых стран.

Ваттенберг утверждает, что для участия в «войне цивилизаций» Америке необходимо сохранять высокую численность своего населения. Сейчас на одну американскую женщину приходится в среднем 1.93 новорожденных ребенка, что выше, чем в Европе, но недостаточно даже для простого воспроизводства населения. В силу сохраняющегося воздействия прошлого бума рождаемости население США должно увеличиться с 281 млн. в 2000 г. до 328 млн. в случае, если Америка пойдет по пути ограничения иммиграции. Но это будет последний подъем, за которым уже неизбежно последует спад. Но если сохранятся нынешние показатели иммиграции Америка увеличит свое население за то же время до 397 млн. Для Ваттенберга выбор в пользу либеральной иммиграционной политики, способствующей увеличению численности  населения, мотивирован широкими внешнеполитическими планами Соединенных Штатов. Он подчеркивает, что в малонаселенной стране некому будет платить налоги для создания новых самолетов и авианосцев. Поэтому сегодня страна с малой численностью населения — это слабая в военном отношении страна.

В полемике с Патриком Бьюкененом в конце 2002 г. Ваттенберг, на мой взгляд, совершенно справедливо, указывает на необоснованность опасений автора «Смерти Запада», что иммиграция из Мексики подорвет культурную идентичность Америки[6]. Католики по вере и европейцы по языковой традиции мексиканские иммигранты довольно легко и быстро интегрируются в жизнь американского общества. Конечно, не обходится без эксцессов, однако, испаноговорящие представители так наз. «бронзовой» расы во втором поколении, как правило, стремятся усвоить английский язык, хотя бы из карьерных соображений. Опасаться, что мексиканцы попытаются взять реванш за отнятый у них в XIX в. Техас (как полагает Бьюкенен), разумеется, не стоит, а деньги, которые мексиканцы зарабатывают в Америке и переправляют родным в Мексику, могут считаться чем-то вроде минимальной по размеру субсидии нищему соседу.

Любопытен также еще один аргумент Ваттенберга в пользу открытия южных границ. Дело в том, что, как обнаружилось в самое последнее время, уровень рождаемости в менее развитых странах также сокращается, хотя пока не столь катастрофически, как в Европе. Это происходит во всем мире — в том числе в Пакистане, Индонезии, Китае и т.д. Причины этого спада не всегда  ясны, но последствия прогнозируемы — к 2050 г. население основных поставщиков иммиграции в США также снизится до 1.85 ребенка на одну женщину. Мексика уже за последние 30 лет снизила показатели рождаемости с 6.5 до 2.5. Так что опасаться кардинального изменения процентного состава американского населения в ближайшее время не стоит[7]. По-видимому, именно этот оптимистический вывод Ваттенберг кладет в основание своей новой книги, которая в ближайшее время выйдет в свет. Предполагаемое название этой книги — «Новая демография: как депопуляция определяет будущее ».

Итак, согласно Ваттенбергу, перспективы закрывающейся от иммиграции Европы чрезвычайно плохи, тогда как демографическая ситуация в США кажется намного более благополучной. Это представляет собой для Ваттенберга и его коллег по «Американскому предпринимательскому институту» дополнительный аргумент  в пользу одностороннего подхода Соединенных Штатов в международных вопросах[8]. Америке не имеет смысла идти на поводу у одновременно ненадежного и бессильного союзника. Одну из своих статей Ваттенберг завершает чрезвычайно знаменательной фразой — «цивилизация, которую мы продвигаем, не западная, но даже более универсальная — американская »[9].

При всей несомненной зависимости «мозговых центров» от спонсирующих их бизнес-корпораций нельзя ни в коем случае считать, что сотрудники этих организаций просто лоббируют те или иные коммерческие интересы. Как подчеркивает публицист Майкл Линд, «неконсерваторы — это идеологи, а не оппортунисты. Их внешняя политика — ни в коем случае не является отражением тех или иных настроений бизнеса»[10]. По всей видимости, как и подчеркивает Александр Неклесса в вышеупомянутом интервью, бизнесу требуются новые пространства стратегического позиционирования, открыть которые могут именно интеллектуалы. Собственно непонимание этого фактора в 1990-е годы привело к стратегическому тупику (столь выпукло проявившемуся в настоящее время) как предпринимательскую, так и властно-административную элиту России.

***

Неоконсерваторы, разумеется, были не единственным новым политическим течением в Америке, давшим о себе знать в 1990-е годы. Определенные трансформации происходили и в стане либералов, число которых также время от времени пополнялось за счет выходцев из противоположного лагеря.

Одним из наиболее известных диссидентов консерватизма в 1990-е годы стал публицист Майкл Линд, бывший редактор правых изданий «TheNationalReview» и «TheNationalInterest». В 1999 г. Линд и его соратник Тед Хэлстед организовали «мозговой центр» под названием «Фонд Новая Америка» (New America Foundation ) [www.newamerica.net]. Хотя Фонд позиционирует себя как неполитическое объединение, призванное поддерживать интересные и перспективные инициативы молодых исследователей, эта организация подобно Американскому предпринимательскому институту принимает активное участие в интеллектуальном обеспечении конкретной политической линии. Эту линию можно назвать «прогрессистской» или, используя название совместной книги Хэлстеда и Линда 2001 г., — «Радикальным Центром»[11].

Главная цель «радикальных центристов» — преодолеть отчуждение молодого американского избирателя от политики, вернуть его к урнам для голосования.  Согласно сравнительно молодым публицистам «радикального центризма», новое поколение не видит ни в консервативных, ни в либеральных политиках нынешнего времени выразителей своих интересов. От консерваторов их отталкивает лицемерная религиозность, стремление контролировать частную жизнь (в частности, отрицание права женщины на аборт),  неприятие активной социальной политики, от либералов — неспособность отказаться от идеологических штампов, прежде всего, по вопросам иммиграции и привилегий национальных меньшинств.

“Радикальные центристы” выступили против внешнеполитического курса Джорджа Буша и оккупации Ирака. Линд обвинил нынешнюю республиканскую администрацию в идеологической зависимости от неоконсерваторов, сумевших при посредничестве вице-президента Ричарда Чейни (супруга которого Линн, кстати, сотрудничает в Американском предпринимательском институте) занять ключевые посты в органах власти. По своим взглядам на международную политику Линд — умеренный вильсонианец. Он защищает нынешнюю международную политическую систему, которая исключает право сильного игрока на агрессию против слабого по любым идеологическим или прагматическим мотивам. Именно поэтому он, как и другие его коллеги по «Фонду Новая Америка», с большим опасением относится к призывам некоторых публицистов (как правило, эмигрантов из Канады и других бывших британских доминионов) возродить Британскую империю[12].

Хэлстед и Линд считают себя выразителями интересов американского среднего класса, т.е. высококвалифицированных наемных работников, по их мнению, испытывающих в последнее время все большие экономические трудности. Существенной чертой проповедуемого ими «нового национализма» является сугубо секулярный подход к решению социальных вопросов. Линд отказывается считать современную западную цивилизацию «христианской», полагая, что ценности современной демократии восходят к идеалам гуманизма и Просвещения, а не религии[13]. Сближение консерваторов с христианскими фундаменталистами отчасти и послужило причиной отхода этого публициста от консервативного движения. Будущее развитие человечества связывается им с постиндустриальной эпохой, информационной эрой и прочими широко распространенными в среде либералов понятиями. Однако «прогрессизм» Линда хотя и секулярен, но, тем не менее, не космополитичен.   Это в особенности проявляется в его позиции по вопросу иммиграции.

Линд упрекает представителей либерального истеблишмента — защитников массовой иммиграции — за то, что в угоду идеологическим настроениям или же интересам крупного бизнеса  они не приняли в расчет реальные нужды наемных работников. Для последних массовый приток в страну дешевой рабочей силы — реальная угроза. Линд с большим сомнением относится к точке зрения об экономических преимуществах массовой иммиграции, считая, что реально таковые преимущества получает только крупный бизнес. Линд отмечает также, что наивысшие темпы экономического роста в США пришлись на 1920-1960-е годы — время, когда уровень иммиграции в страну был наиболее низким[14]. Принимая во внимания настроения наемных работников, он предлагает либералам воспользоваться недовольством избирателя массовой иммиграцией для того, чтобы нанести поражение республиканцам, выдвигающим популярный лозунг снижения налогового бремени[15].

Однако Линд и его коллеги категорически не приемлют этноцентризма в вопросе об иммиграции. Более того, они считают нелепостью идею, что иммигранты угрожают расовой, этнической или культурной идентичности Соединенных Штатов. Они обращают внимание на то, что против массовой иммигарции выступают в том числе и представители национальных меньшинств, в том числе общины мексиканцев. Для бывших иммигрантов новые приезжие — такие же конкуренты, как и для коренных жителей. Линд отвергает всякие подозрения в расизме — для него иммигранты из Восточной Европы ничем не лучше и не хуже выходцев из Азии или Африке, его не устраивает не качество иммигрантов, но только их количество. Проблемы культурной интеграции он считает вполне преодолимыми.

Вообще, существование каких бы то ни было препятствий для полной интеграции иммигрантов в американское общество он объясняет явно уже изжившей себя практикой так наз. «утвердительного действия» — «theaffirmativeaction». Этим термином обозначается предоставление особых привилегий национальным или иным меньшинствам в качестве своеобразной компенсации за их угнетенное положение в прошлом. В частности, в большинстве американских штатов определенные преимущества при поступлении в высшие учебные заведения имеют представители черного меньшинства. Иммигранты из бедных стран имеют право на получение в большом размере социальной помощи. «Радикальные центристы» считают такие привилегии в прошлом оправданными, однако, в настоящее время уже устаревшими и препятствующими интеграции этнических групп в единую американскую нацию[16] .

«Радикальные центристы» надеются восстановить американский «плавильный котел» с помощью отмены практики «утвердительного действия» и отказа от обязательной фиксации своей расовой принадлежности. По-видимому, их рекомендации действительно имеют смысл, хотя при этом нельзя забывать, что кроме расовых различий существуют еще и религиозные или цивилизационные. Секулярные националисты предпочитают не обращать на них внимания, по-видимому, полагая, что новая постиндустриальная эпоха ведет к кардинальной трансформации религиозных верований. Я не думаю, что этот расчет верен, христианство пережило традиционное аграрное общество и с большой вероятностью переживет и индустриальное. Однако сам факт возникновения «Фонда Новая Америка» и его относительно успешное позиционирование в среде «мозговых центров» свидетельствует о том, что часть американской политической элиты прорабатывает варианты прогнозируемого многими аналитиками постхристианского будущего Соединенных Штатов. При нынешнем президенте разработки Линда и его коллег, конечно, не будут востребованы (Майкл Линд, автор недавнего критического исследования о Джордже Буше «Сделано в Техасе», был обескуражен, что враждебное отношение нынешних власть имущих к нему простирается настолько далеко, что его книга не будет представлена на книжной выставке в  его родном Техасе[17]). Однако при смене режима в Вашингтоне новая интеллектуальная корпорация, руководимая несомненно талантливыми людьми, вполне может повторить судьбу своих «неоконсервативных» оппонентов.

***

Итак, мы видим, что иммиграционная политика наряду с демографическими прогнозами занимает видное место в аналитических разработках новых интеллектуальных корпораций Америки, продвигающих собственную линию внутренней и внешней политики. Это отчасти подтверждает выдвинутый нами ранее тезис, что проблема антропотока в соединении со всем комплексом проблем, касающимся взаимоотношений Севера и Юга, может стать точкой нового раскола между политическими лагерями развитых стран.


[1] Неклесса А.И. Постиндустриальный передел России // «Русский журнал», 22.10.2003 г.

[2] Kristol I. The Neoconservative Persuasion // «The Weekly Standart», 11.08.2003.

[3] Wattenberg B. So Long, Farewell… // «The Washington Times», 07.09.2001

[4] «When Cultures Collide», Think Tank with Ben Wattenberg, 24.01.2002

[5] Wattenberg B. The Immigration is Good // «The American Enterprise Online», 01.03.2003 

[6] Wattenberg B.  Don't Wobble on Immigration // «The Washington Post», 30.03.2003. 

[7] Wattenberg B.  Overpopulation Turns Out to Be Overhyped // «The World Street Journal», 04.03.2002.

[8] Wattenberg B.  Object of Europe’s Dissafection // «The American Enterprise Online», 04.05.2002.

[9] Wattenberg B. The Immigration is Good // «The American Enterprise Online», 01.03.2003 

[10] Lind M. How Neoconservatives Conquered Washington – and Launched a War http://www.antiwar.com/orig/lind1.html

[11] См.: New America Foundation

[12] Immigrant Intellectuals and American Grand Strategy // «The Globalist», 04.04.2003 

[13] Lind M. Which Civilisation? // «Prospect», 25.10.2001 

[14] Immigrants in the United States – 2002. A Snapshot of America's Foreign-Born Population. Panel Discussion Transcript // Center for Immigration Studies. 26.11.2003

[15] Lind M. Hiring from within // Mother Jones. August 1998

[16] См.: Rodriguez G. Demographic Changes Upset Affirmative Action // «The Los Angeles Times». 26.01.2003

[17] [17] Lind M. An Unperson in Texas // «New Statesmen», 13.10.2003

 

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.