Багдад-на-Сене

Французское "Восстание в Рамадан" — бомба с часовым механизмом для Европы

• Багдад-на-Сене
• Французская "Катрина"
• Пожары во Франции

По материалам сайта "ИноСМИ".

Багдад-на-Сене

"DEBKA", США, 8 ноября 2005 г.

Ожесточенные беспорядки, распространяющиеся по всей Франции, приняли новое и тревожное направление в воскресенье, 6-го ноября, и в понедельник. Мусульманские молодежные банды вышли из мигрантских пригородов и захватывать городские центры; они впервые начали стрелять в полицейских; количество сожженных машин перевалило за 1 400; и из толпы звучали новые тревожащие лозунги, вроде "Багдад-на-Сене" и, похоже, их выступления — это начало обще-европейской Интифады.

Даже один подобный лозунг — это издевательство над трехлетними усилиями президента Жака Ширака дистанцировать себя от иракской войны президента Буша. Более того, беспомощность французского правительства в подавлении беспорядков воодушевляет следовать тем же путем другие европейские общины — в Дании, Бельгии, Испании и Швеции, для начала.

Ширак, после 10 дней молчания, наконец созвал срочный совет безопасности в Париже 6-го ноября. Он пообещал аресты, суды и наказания для тех, кто "сеет террор и насилие" по всей Франции. Но политика, как обычно, не позволяет ему применить более жесткие меры или назвать имена тех, кто несет ответственность за насилие, не говоря уже о применении необходимых сил. Французская полиция все еще не может открыть огонь до тех пор, пока сама не подвергнется обстрелу. Несмотря на несколько сотен арестов, ни одного имени главарей банд не опубликовано.

В субботу, 5-го ноября, когда началась вторая неделя беспорядков, Генеральный Прокурор Франции, Ив Бот, заявил, что он обнаружил руку, которая организует беспорядки и раскрыл стратегию организаторов. Свидетели сообщают, что автомашины без номерных знаков развозят коктейли Молотова. В воскресенье в Париже действительно была обнаружена фабрика для изготовления зажигательных бомб, где находились 150 бутылок и галлоны бензина, подготовленные для банд поджигателей. Кроме того, там были найдены маски, под которыми прячутся лица участников беспорядков. В Клиши-су-Буа, где два подростка, убегавшие от полиции, были случайно убиты электротоком, результатом чего и стали протесты, жители предупреждают: "Это — только начало".

Имеется достаточно свидетельств того, что беспорядки — это не спонтанные вспышки недовольства бедной молодежи Севера и потомков черных африканцев, а организованный погром, "интифада", инициированная мусульманским подпольем.

Правительство Ширака — де Вилльпена, пытаясь загладить провокативную клятву министра внутренних дел Николя Саркози расправиться с так называемыми "подонками", не упоминает об этом. Поскольку они отказываются признать этот разгул тем, чем он в действительности является, они отказываются применить силу, необходимую для восстановления порядка, и позволяют насилию бесконтрольно развиваться.

Полиция, пожарные, скорая помощь не могут противостоять быстро-разгорающейся гражданской войне. В какой-то момент армия должна начать действовать, и чем скорее, тем лучше. Для начала, нужны наблюдатели, чтобы обнаружить главарей банд и метателей бутылочных бомб, которые избирают своими мишенями машины, школы, магазины, склады и общественные здания.

Лидеры Франции, как и англичане с датчанами, цепляются за надежду, что сочувственный диалог с умеренными мусульманами успокоит улицы, несмотря на то, что все улики указывают на то, что радикальные активисты-мусульмане не прислушиваются к официальным исламским руководителям. 6-го ноября Союз Исламских организаций Франции (UOIF) утвердил Фатву, запрещающую мусульманам поиск "высшей благодати" в слепых атаках на частную и общественную собственность, и призвал к спокойствию и размышлениям.

Следующей ночью банды мародеров — молодых мусульман, увеличили плацдарм своих атак перейдя с пригородов до городских центров, и начали стрелять в офицеров полиции.

Контролирующая рука, отнюдь не законные мусульманские власти, начинает выявляться как та самая организация, что уже несколько лет вербует молодых бойцов из французских мусульманских гетто для войн Аль-Каиды в Афганистане, Боснии, Ираке и в других секторах.

20-го февраля 2004-го года, издания DEBKA-Net-Weekly и DEBKAfile были первыми сообщили о масштабах проникновения Аль-Каиды в Западную Европу. Они обнародовали статистику французской разведки, указывающую, что "Аль-Каида завербовала во Франции между 35 000 и 45 000 бойцов, и организовала их в военизированные отряды. Они регулярно собираются для отработки навыков обращения с оружием и взрывчатыми веществами, тактики боевых действий, идеологической обработки, и контролируются местными и региональными командными центрами, находящимися под командой общенационального центра организации".

"В Германии количество членов Аль-Каиды предположительно исчисляется в 25-35 тысяч человек".

Сегодня французские антитеррористические источники соглашаются, хотя бы анонимно, что эти секретные террористические ячейки могут, как минимум, быть связаны с последними событиями. Они вспоминают историю палестинского восстания, которое началось в 1987-м с швыряния камней и зажигательных бомб, а затем, в поздние девяностые годы, развившегося в войну террористов-самоубийц. Их беспокоит, что процесс, возможно, уже начинается — не только во Франции, но и в остальной Европе, и что засекреченное ядро тренированных и идеологически обработанных исламских террористов Аль-Каиды, скрывающееся в Европе, оборачивается против континента, начиная с Франции.

Французская "Катрина"

"El Periodico", Испания, 8 ноября 2005 г.

Как и ураган 'Катрина', обнаживший многочисленные аспекты общественной жизни в Соединенных Штатах, волна насилия, которая захлестнула пригороды Парижа и других городов, преподносит нам немало уроков о сегодняшнем состоянии французского общества.

Мы не можем говорить о народном восстании, поскольку участники событий, — преимущественно, молодежь и подростки, — очень немногочисленны, всего несколько тысяч человек, по сравнению с пятимиллионным населением пригородной зоны, и не выступают под определенным, четко сформулированным лозунгом. Используемые ими методы, — поджоги автомобилей, автобусов, магазинов и общественных зданий, — показываются как через увеличительное стекло по телевидению, копируются из квартала в квартал, из города в город, и могут создать ощущение, что это действия городских повстанцев против полиции.

Это верно лишь отчасти. На сегодняшний день есть только одна жертва, скончавшаяся в результате тяжких ранений. Полицейские, тем не менее, уже нашли мастерскую, где весьма профессионально делали бутылки с зажигательной смесью. Следовательно, нельзя исключать возможность того, что некоторые банды наркоторговцев и скупщиков краденого, которые процветают в запретных зонах отдельных пригородов и терроризируют местных жителей, захотят использовать напряженность в качестве стратегии.

Мафиозные проявления, типичные для вакуума власти, не могут, однако, заслонить глубинного смысла происходящего насилия. Многие молодые люди, — 'из числа иммигрантов', согласно расхожему определению, — выражают таким способом плохо сдерживаемую ярость по отношению к ситуации, которая еще была терпимой для их отцов, но уже невыносима для них самих. В пригородах сконцентрировались общие отрицательные последствия неолиберальной политики последней четверти века, знакомые большинству французов, а к этому добавились еще и специфические, свойственные только им проблемы. И сочетание оказалось взрывоопасным.

Самые бедные слои населения и иммигранты не в состоянии выбраться из городских кварталов, где не хватает или совсем нет объектов общественной инфраструктуры. Они стали настоящими жертвами социального апартеида. Образование, медицина, транспорт, культура и даже безопасность — всего в этих гетто меньше, и все здесь хуже, чем в среднем по стране. Уровень безработицы выше в два или три раза. Кроме того, выходцы из семей иммигрантов подвергаются дискриминации из-за цвета кожи или происхождения. Именно поэтому главное, что они требуют, это уважения.

Правительство находится в весьма затруднительном положении. За пределами страны это стало серьезным ударом по французской репутации. Нынешние события дискредитируют 'французскую общественную модель' в сравнении с англосаксонской, которую отстаивает британский премьер-министр Тони Блэр (Tony Blair). А внутри Франции президент Жак Ширак (Jacques Chirac) и премьер-министр Доминик де Вильпен (Dominique de Villepin) вынуждены заниматься восстановлением спокойствия на периферии и одновременно пытаться сгладить причины, которые лежат в основе беспорядков.

В этом как раз вся загвоздка. Только для того, чтобы преодолеть возникшее за последние тридцать лет отставание в области жилищно-коммунальной сферы, необходимы колоссальные государственные инвестиции. В этой связи заговорили даже о новом Плане Маршалла. Вместе с тем, и без того скромные субсидии для тех общественных организаций, социальных работников и прочих структур, занятых решением данных проблем в неблагополучных кварталах, постоянно урезаются вот уже три года. Даже штат полиции попал под сокращение! Меры по снижению государственных расходов и сокращению госаппарата являются частью этого процесса. И в то же самое время правительство снизило ставку подоходного налога для наиболее обеспеченных слоев населения, — основной категории своих избирателей, — и предоставило многочисленные льготы предпринимателям.

Франция оказалась зажатой в европейские тиски: лозунг конкурентоспособности и рентабельности напрямую противоречит волюнтаристской политике государства в сфере общественной солидарности посредством обязательных отчислений в виде налогов и социальных выплат, но при этом вписывается в 'Лиссабонскую стратегию', которая реализуется по решению Европейской Комиссии и одобрена 25 странами-членами ЕС. Молодые бунтовщики из французских пригородов, — разумеется, сами того не осознавая, и независимо от особых обстоятельств, отягчающих их положение, — выносят обвинительный приговор либеральной политике. Той самой, которую все правительства, именовавшие себя левыми или правыми, проводили в течение последних десятилетий на общеевропейском и национальном уровнях.

Момент истины уже близок. Если правительство решит выделить деньги для периферии во избежание более серьезных беспорядков, ему придется откуда-то взять эти средства с риском увеличения бюджетного дефицита. И тем самым предложить подсказку прочим общественным слоям. Как продолжение забастовки 4 октября, в которой участвовало более миллиона человек, на ноябрь месяц запланированы новые акции протеста со стороны государственных служащих. Работники EDF будут протестовать против приватизации этой энергетической компании, принадлежащей государству. Обстановка на предприятиях, где идут увольнения в связи с переносом производства в другие страны, например, в фирме Hewlett Packard, тоже напряженная. Иными словами, страсти во французском обществе были накалены еще до начала нынешних драматических событий.

Голосование против Европейской Конституции стало первым поземным толчком, обвинительная сила которого была направлена против неолиберальных планов представленных в правительстве партий. Если предположить, что общественные беспорядки в пригородах распространятся повсеместно, повторный толчок может оказаться более мощным, чем на референдуме 29 мая. Будем надеяться, что Ширак и остальные политики смогут предвидеть эту катастрофу.

Пожары во Франции

"The Washington Post", США, 8 ноября 2005 г.

Массовые беспорядки во Франции спровоцировали собственную мини-бурю неправильного восприятия как за пределами страны, так и среди некоторой части французов. А поэтому следует отметить, что 12 (пока) дней сжигания автомобилей, грабежей и иногда случающихся перестрелок в бедных пригородах Парижа, а теперь вот и в десятке других городов — вовсе не европейская версия интифады: исламская идеология и лидеры не играют в этих волнениях никакой роли, а многие из их участников не являются мусульманами. Но также справедливо и то, что не все протестующие — хулиганы и торговцы наркотиками, какими их рисуют некоторые французские официальные лица; возмущение высоким уровнем безработицы и расизмом накапливалось в этих гетто годами.

Также было бы слишком упрощенным заявлять, что французские власти игнорируют эти проблемы. На оживление городов были истрачены миллиарды. Как и в некоторых городах американской глубинки, были отклонены проекты многоэтажной застройки и созданы зоны свободного предпринимательства. Как и в Соединенных Штатах, взаимосвязанные проблемы рабочих мест, школ, преступности и дискриминации нелегко поддаются решениям правительства. Однако до настоящего времени многие во Франции думали, что то, что они считали более хорошей "социальной моделью", защищает их от взрывов беззакония, которые в последние годы происходили в Лос-Анжелесе, Майами и Новом Орлеане.

Застигнутое врасплох, медленно реагирующее, страдающее от политического позирования и персональной критики французское руководство демонстрирует, что слабая реакция на кризисную ситуацию тоже не уникальна для администраций США. Однако под внешним слоем замешательства — которое олицетворяют одновременно лаконичные и воинственные высказывания президента Жака Ширака (Jacques Chirac) — просматриваются определенные свежие идеи. Как это ни иронично, некоторые из них приходят от министра внутренних дел Николаса Саркози (Nicolas Sarkozy), которого демонстранты и левая пресса пригвождают к позорному столбу за его мерзкую риторику. Г-н Саркози недавно предложил, чтобы Франция перестала делать вид, что все ее граждане — в том числе, согласно оценкам, 5 миллионов ее мусульман — имеют равные гражданские права, и начала проводить политику позитивных действий. Он также выдвигает идею мирного и терпимого "французского ислама", который мог бы конкурировать с импортированными идеологиями экстремизма.

В краткосрочной перспективе французским властям приходится применять силовые меры для восстановления правопорядка. Если насилие будет продолжаться, экстремисты могут им воспользоваться для создания политических или религиозных движений, которых сегодня не существует. Но в среднесрочной перспективе Франция выиграла бы от такого рода переоценки своей политики в отношении меньшинств и иммигрантов, какую предлагает г-н Саркози. Больше не имеет смысла делать вид, что проживающие в перенаселенных кварталах бедные мусульманские выходцы из Северной Африки ничем не отличаются от всех остальных французов. Если придерживающиеся основного русла политики не планируют для них интеграции во французское общество, тогда этот вакуум заполнят более воинственные актеры.

Источник: "ИноСМИ", 2005 г.