Демографические ресурсы, возможные к заимствованию (потенциал заимствования Иркутской агломерации)

Приложение А.5. к Концепции Иркутской агломерации

Полностью Концепцию Иркутской агломерации смотрите здесь.

Для Иркутской агломерации наиболее значимы связи с:

• другими городами и районами Иркутской области;
• другими регионами России, причем связи с регионами, расположенными к востоку от Иркутской области, "работают" на пополнение населения агломерации, а с областями к западу — на отток;
• странами СНГ;
• другими странами (странами дальнего зарубежья).

Рассмотрим последовательно возможности развивающейся агломерации по приему переселенческих контингентов, прибывающих по указанным направлениям, с учетом отдельных "целевых" групп мигрантов.

Возможности по привлечению в агломерацию мигрантов из городов и районов Иркутской области

Возможности Иркутской агломерации по приему мигрантов из других городов и районов области велики, но ограничены следующими обстоятельствами:

• Миграционный потенциал районов и городов области, по всей вероятности, ограничен молодежью в возрасте 15-19(24) года, а также лицами пенсионных возрастов.
• Существует конкуренция за мигрантов с другими регионами страны, прежде всего, Красноярском (к нему в значительной мере тяготеет население северо-западных районов области: Усть-Илимского, Тайшетского, Братского, Нижнеудинского). Кроме того, как показывает анализ миграционных связей в разрезе районов области, они теряют население в обмене практически со всеми регионами страны, даже с городами Дальнего Востока.
• Даже агломерация не даст тех возможностей, которые предоставляют "столицы" (в плане качества жизни, трудоустройства, возможности самореализации) для наиболее амбициозных людей.
• Миграция в Иркутск не позволяет радикально сменить климатические условия проживания, несмотря на то, что юг области в природно-климатическом отношении гораздо более благоприятен для проживания человека, чем северные районы. Иркутск всегда будет уступать в этом плане Краснодарскому и Ставропольскому краям, в какой-то мере — Приморью и Калининграду, ряду других территорий страны.

Тем не менее, агломерация может рассчитывать на ресурс мигрантов из области. Как мы уже писали выше, внеагломерационная зона Иркутской области теряла в межпереписной период 1989-2002 гг. по 10-20 тыс. человек ежегодно, суммарно — порядка 180 тыс. чел., из которых примерно половина — молодежь в возрасте 15-24 лет. Миграционные "приобретения" агломерации будут зависеть от того, какой потенциал миграции будет в других районах и городах области в будущем, а также от возможности самой агломерации конкурировать за мигрантов.

Потенциал миграции. Депопуляция и миграционные потери последних полутора десятилетий существенно сократили население ближней периферии агломерации. Прежде всего, уже сокращаются контингенты молодежи, т.е. наиболее активной в миграционном отношении части населения. На начало 2006 г. численность населения в возрасте 14-15 лет (возраст, еще не затронутый выездом) составляла 54,8 тыс. человек, 6-7-летних было 34,2 тыс., 1-2-летних — 38,5 тыс. человек. Соответственно, к 2015 г. 15-16-летних будет примерно 60% от их нынешней численности, а к 2020 г. — 65-70%. Получается, что при сохранении интенсивности выезда на уровне 1990-х гг. (это, видимо, максимальный уровень) с 2007 до 2020 г. максимальный потенциал оттока населения из других городов и районов области составит около 100-120 тыс. человек, из которых 50-60 тыс. будет составлять молодежь.

Вызовы конкуренции. Согласно прогнозу, опубликованному Росстатом России в 2005 г.[1], на обозримую перспективу в Иркутской области сохранится миграционный отток населения в другие регионы страны. Прогноз исходит из предпосылки, что существующие в настоящее время в России направления миграционных потоков сохранятся, а интенсивность миграции будет определяться потребностью в трудовых ресурсах крупнейших городских агломераций Центральной России — Московской и Питерской. С позиций консервативной оценки масштабов иммиграции в Россию[2], существующих в стране ресурсов внутренней миграции хватит только на то, чтобы обеспечить поддержание численности трудоспособного населения в регионах двух столиц на примерно стабильном уровне.

Следует иметь в виду, что дефицит рабочих рук будет практически повсеместным, и со временем, если экономика будет расти, он будет усиливаться. Агломерации придется конкурировать за мигрантов из Иркутской области как с названными центрами притяжения всестранового масштаба, так и с такими центрами, как Красноярск, Новосибирск, Томск, возможно, в случае развития участия России в АТР — с Приморским краем, Сахалинской областью.

При таких условиях агломерация может рассчитывать на 25-35 тыс. миграционного прироста за счет внутриобластной миграции, имея в виду, что число мигрантов из области может быть и больше, но они будут в т.ч. восполнять выезд населения из самой агломерации на запад страны.

Оттока населения из агломерации в другие города области опасаться не стоит: и по экономическим, и по природно-климатическим условиям жить здесь предпочтительнее. Мы не исключаем при этом возвратной миграции: выезда специалистов, связанных с особенностями работы в других муниципальных образованиях Иркутской области, выезда пенсионеров, желающих проживать в сельской местности и иметь ренту за оставленную квартиру в городе — но эти потоки будут существенно перекрываться встречным движением.

Возможности по привлечению мигрантов из других регионов страны.

Выше мы характеризовали естественную и достаточно устойчивую зону миграционного "влияния" Иркутской области и агломерации: она минимально распространяется на Республику Бурятию и Читинскую область. Максимально в зону тяготения агломерации может войти также Республика Саха (Якутия), при условии, например, вытеснения русских и других "некоренных" народов из республики (в мягких формах, например, при усилении политики по "коренизации" кадров), или при обострении проблем в социально-экономическом развитии Якутии. В настоящее время Якутия имеет фактически нулевой миграционный баланс с Иркутской областью и очень немного населения отдает агломерации. Это несмотря на то, что в вузах Иркутска обучается много студентов из Якутии, особенно на специальностях, по которым в республике кадры не готовят. Однако, по словам эксперта — проректора одного из ведущих вузов Иркутска: "…по окончании университета почти все эти студенты уезжают обратно в Якутию, там за ними зарезервированы рабочие места, там они востребованы".

Мы не исключаем, что по схожему сценарию может развиваться ситуация и в Бурятии, однако, по всей видимости, эта республика имеет меньше возможностей для быстрого экономического развития, чем Якутия. Кроме того, часть районов Бурятии располагаются в непосредственной близости от агломерации (Окинский, Тункинский, Закаменский и т.п.), они уже своим географическим положением и транспортными артериями завязаны на Иркутск.

И Бурятия, и Читинская область располагаются на Транссибе, а связи по транспортным магистралям очень устойчивы. Причем агломерация выгодно располагается на Транссибе на западе и поэтому получает ощутимые преимущества вследствие "западного дрейфа".

Как и в случае со внутрирегиональной миграцией, миграционные приобретения агломерации за счет внешней по отношению к Иркутской области зоны влияния будут обусловлены потенциалом миграции из городов и районов вышеназванных регионов и конкуренцией за мигрантов, прежде всего, со стороны региональных столиц (Улан-Удэ и Читы), а также других регионов страны.

Потенциал миграции. За 2001-2005 гг. миграционный прирост населения Иркутской агломерации за счет обмена населением с Бурятией составил 2,8 тыс. человек, с Читинской областью — 1,4 тыс. человек. Немаловажно, что прирост был и в городах и районах области, не входящих в агломерацию — 1,5 и 1,2 тыс. человек соответственно. Это только "верхушка айсберга", реальные миграционные приобретения и агломерации, и области, видимо, существенно больше.

За 1991-2005 гг. миграционный прирост Иркутской области только за счет обмена населением с Бурятией составил 10,6 тыс. человек (данные по агломерации за этот продолжительный период отсутствуют). Как мы уже видели на примере городов и районов Иркутской области, не входящих в состав агломерации, за межпереписной период отмечен существенный отток молодежи, выезжающей как в свой региональный центр, так и в города других субъектов РФ. В Бурятии[3] ситуация схожая: в 2002 г. молодежь в возрасте 15-19 лет составляет только 68,5% от численности детей в возрасте 1-5 лет в 1989 г., т.е. примерно треть выехала. В Улан-Удэ молодежи 15-19 лет больше на 37,3% чем тех, кому в 1989 г. было 1-5 лет. Из тех, кому в 1989 г. было 10-14 лет (последняя возрастная группа, не подверженная массовому выезду) в "нестоличных" городах и районах республики к 2002 г. остались 67%, а в Улан-Удэ их численность составила 120%.

Улан-Удэ "оттянул" на себя примерно половину 15-19-летних, но к возрасту 25-29 лет (возраст окончательного жизненного определения) в региональной столице осталась примерно четверть "новых" горожан. По всей вероятности, они выехали в другие регионы: по нашим подсчетам, назад они не вернулись. Выскажем предположение, что Улан-Удэ для части мигрантов из других городов и районов республики является окончательным (или долгосрочным) местом проживания, а для другой, примерно равной по численности части — местом временного, промежуточного проживания (например, для получения профессионального образования) с последующими ориентациями на выезд в другие регионы страны.

Естественно, не все мигранты, выезжающие из Бурятии, направляются в Иркутскую область и в города агломерации. Но сильные миграционные связи Иркутской области с Забайкальем — объективная реальность, и они более значимы для регионов, чем связи с другими регионами Сибири вместе взятыми. Так, по данным текущего учета миграции, если в 1991-2005 гг. Бурятия потеряла в миграции с другими регионами страны 53 тыс. человек, то на долю регионов СФО пришлось 20 тыс. потерь, а на долю Иркутской области — 10,6 тыс.

"Временная" миграция из Бурятии завязана на Иркутскую область, видимо, в большей мере, т.к. она осуществляется, прежде всего, на сравнительно небольшие расстояния, без окончательной утраты связи мигранта с местом прежнего проживания.

Читинская область также отдает население Иркутской, но в силу отдаленности роль Иркутской области как региона, принимающего мигрантов, несколько менее значима. Иркутская область и, прежде всего, агломерация, принимали немногим более 10% миграционных потерь Читинской области. Но население Читинской области больше, чем Бурятии, и общий миграционный потенциал области выше.

Суммируя высказанные соображения, можно сказать, что в будущем Иркутская область и, прежде всего, агломерация, минимально могут рассчитывать на 20% мигрантов, выезжающих из Бурятии, и 10% выезжающих из Читинской области. При развитии агломерации доля мигрантов из этих регионов, предпочитающих Иркутскую область всем остальным, может примерно удвоиться.

Это означает, что Иркутская агломерация может принимать 20-40% молодежи из нестоличных районов Бурятии и 10-15% молодежи из Читинской области. Если отталкиваться от данных переписи 2002 г., перспективные приобретения составят 8-16 тыс. молодых людей из Бурятии и до 9-17 тыс. из Читинской области[4] на период до 2020 г. Кроме того, за указанное время агломерация может привлечь 3-5 тыс. молодых людей из Якутии.

Конкуренция за мигрантов. Преимуществом агломерации и Иркутской области в целом является слабость региональных столиц и их малая привлекательность для мигрантов даже из "своих" регионов. При этом если Улан-Удэ сохраняет хотя бы роль столицы "всех бурят", то у Читы нет и этого преимущества.

Иркутская агломерация является естественным центром для миграций в регионе Прибайкалья и Забайкалья. Прежде всего, развивающаяся агломерация ? это первый крупный центр на пути мигрантов по створу "западного дрейфа" и это первый центр реализации разного рода возможностей. Чтобы мигранты двигались дальше на запад (в Красноярск, Новосибирск, Екатеринбург, Москву), притягательность этих городов должна быть существенно больше: они должны предложить мигрантам что-то, чего нет на пути в Иркутске. На восток современная миграция не направлена, да и ближайшие крупные центры существенно дальше, чем агломерация.

Для выходцев из Бурятии, по-видимому, немаловажно и то, что Иркутская область — район традиционного проживания бурят, территория области ближе по природно-климатическим и ландшафтным условиям к их родине.

Существенную проблему представляет из себя выезд населения из агломерации в другие регионы страны (выше мы рассмотрели направления перетока, который несколько отличается от нетто-миграции всей области). Жители городов агломерации, а также выпускники вузов едут в Москву, Санкт-Петербург и крупные города Сибири и Урала: Красноярск, Томск, Новосибирск, Екатеринбург. Эта конкуренция серьезна и имеет под собой объективные основания: каждый из этих городов по большему числу позиций не уступает агломерации, в чем-то ее превосходит, в чем-то дополняет. Эти центры будут развиваться параллельно с агломерацией, у них есть свои преимущества, и неправильным было бы думать, что, задумав те или иные шаги, мы не можем ждать аналогичных или более сильных от конкурентов. Это не хорошо и не плохо — это реальность. Стоит ли этому противостоять? Позволим привести цитату из статьи видного российского ученого-регионалиста О.И. Вендиной, посвященной стратегиям развития крупных российских городов: "Принципы конкуренции или соперничества между городами за ресурсы развития должны быть заменены принципами кооперирования и многоуровневой координации"[5]. Ниже мы попытаемся проанализировать, что следует и чего не следует делать для усиления конкурентных преимуществ агломерации на фоне других крупных российских городов.

Для привлечения мигрантов из других муниципальных образований Иркутской области и из других регионов России в развивающуюся агломерацию требуются схожие меры управленческого характера. Рассмотрим их.

• Повышение доступности жилья для мигрантов и населения. В ходе наших исследований практики внутренней миграции в России[6] нам удалось выяснить, что самым серьезным барьером для внутренних мигрантов является низкая доступность жилья в крупных городах. Заработная плата работников массовых профессий (квалифицированные рабочие, водители, менеджеры по продажам и т.п.) не позволяет приобретать жилье в крупных городах или арендовать квартиру, необходимую для проживания семьи работающего. В этих условиях работник чаще всего приезжает без семьи, проживает либо в общежитии, либо снимает "угол", либо в бытовке на стройке. На таких условиях он может проживать лишь временно, без семьи такой работник "не держится" за работу, и работодатели не вполне склонны им доверять.
  
  Как можно решать эту проблему?
  
  Прежде всего, необходимо строить больше жилья, разного по качеству. В Иркутской области, во многих других российских регионах серьезным лимитирующим фактором для этого является нехватка "мощностей": цемента, кирпича, строительных организаций (последние не всегда заинтересованы вести жилищное строительство). Иными словами, надо увеличивать предложение на рынке жилья.
  
  Следует развивать кредитные механизмы — от обычной ипотеки до иных схем, в т.ч. по линии работодателей. Пока работодатели готовы оказывать адресную помощь узкому кругу наиболее квалифицированных специалистов (льготные, в т.ч. беспроцентные кредиты, частично погашаемые кредиты). Также формой поддержки работников является строительство жилья силами предприятий (крупных, часто — градообразующих) и продажа его работникам по ценам ниже, чем существуют на рынке (например, такая практика существует на ИРКУТе).
  
  Бюджетникам адекватную поддержку должно оказывать государство, прежде всего, муниципальные власти.
  
  Нужно возрождать систему малосемейных общежитий, причем плату за них работник может делить с работодателем. Такая практика сейчас имеет место в Москве, в Екатеринбурге. Как вариант — развитие системы "доходных домов", специально сдаваемых в аренду, возможно, крупным предприятиям — оптом.
  
  Сюда же можно отнести и развитие посреднических структур: риэлторских контор, фирм, имеющих фонд общежитий.
• Обеспечение доступности социальных услуг по месту фактического нахождения человека, а не по месту его постоянной регистрации. Мигранты зачастую сталкиваются с трудностями в получении медицинской помощи (за исключением неотложной) по месту работы. Если человек заболевает, зачастую он должен проходить лечение там, где у него есть регистрация по месту жительства. Имеются сложности с начислением пенсий, пособий. Такие проблемы характерны для временных мигрантов, но эта "временность" может растягиваться на многие годы.
• Развитие транспортной системы. Следует улучшать транспортную доступность в пределах области, а также транспортные связи в пределах Байкальского региона: автобусное сообщение (на сравнительно короткие расстояния, при наличии дорог), малую авиацию, экспресс-поезда повышенной комфортности.
• Развитие системы образования, повышение ее ориентированности на привлечение абитуриентов, студентов и стажеров из других городов. Это потребует увеличения фонда общежитий (возможно — создание кампусной среды, причем праобраз этого в Иркутске есть — Академгородок вблизи ряда Институтов РАН). Как это ни покажется странным, но части иногородних студентов желательно бы сохранить возможность проживать в общежитии какое-то время после окончания вуза — пока не заведут семью, не встанут на ноги. Например, на условиях коммерческого найма. В 2006/2007 учебных годах в ссузах Иркутска и Ангарска обучались 4,8 тыс. студентов, нуждающихся в общежитии (обеспеченность общежитиями составляла 90%), в вузах — 18,2 тыс. (обеспеченность — 79,7%)[7].

Необходимо усиление мероприятий по рекрутингу абитуриентов и стажеров из других городов. Эта работа должна начинаться уже на уровне школ посредством выездных олимпиад, использования механизма ЕГЭ, других мер. Повышать конкурентоспособность вузов Иркутска через повышение качества образования, развитие научно-образовательной базы.

Шире использовать систему образовательных кредитов, развивать гибкие формы оплаты за обучение.

Наряду с высшим, развивать систему среднего профессионального образования, добиваться его тесной связи с потребностями работодателей.

Меры по сдерживанию оттока населения из агломерации не менее важны, чем привлечение населения извне. Ведь, как часто утверждается, выезжают лучшие, а входящий поток по своему качественному составу хуже и не в полной мере компенсирует потери. Это можно сказать и о миграции из России в целом, и из каждого региона, города. Уезжают всегда наиболее активные, и они находят ниши там, где есть возможность реализации их потребностей. Безработные, безынициативные люди обычно никуда не едут, они не рассчитывают на свои силы, боятся перемен, не верят в возможность улучшить свою жизнь посредством выезда в другой город, регион.

Не являясь сторонниками искусственного сдерживания миграции откуда бы то ни было, мы предлагаем не лишать людей выбора, не закрывать перед ними привлекательные места для вселения (снижать действие притягивающих факторов), а повышать привлекательность для проживания самого региона, в нашем случае, развивающейся агломерации.

Что влечет людей: жителей, уроженцев городов агломерации — в другие регионы страны? Мы можем оперировать только общими представлениями, полученными в ходе бесед, экспертных интервью, т.к. специального социологического обследования в работе не проводилось.

Прежде всего, люди социально активные хотят расширения своих возможностей. Те же причины, что влекут в Иркутск жителей малых городов области, выталкивают других, добившихся, по их мнению, "потолка" возможностей для самореализации, к выезду в другие крупные города: Новосибирск, Екатеринбург, Санкт-Петербург, Москву. Значит, надо работать над увеличением возможностей людей к самореализации в развивающейся агломерации. Это могут быть и меры по развитию малого и среднего бизнеса, и привлечение иностранного капитала, и приход крупных российских кампаний, которые не только "принесут" деньги в бюджет, но и создадут иную конкурентную среду: они придут со своими управленческими новациями. Это способствует привлечению топ-менеджеров из столиц, которые способны изменить культуру труда, привить новые стандарты, внести динамизм.

Особенно важно это для амбициозной молодежи, которая является наиболее ценным ресурсом для городов агломерации, и за которую в первые десятилетия наступившего века будет вестись жесткая борьба между работодателями, в силу, прежде всего, ее способностей к инновациям и, конечно же, ее малочисленности.

Для людей 30-40 лет важно, что в агломерации есть будущее для их детей. А это, прежде всего, качественное школьное образование, безопасность[8], организация досуга, качественная городская среда. Людям предпенсионного возраста важно, что есть стабильная работа, и их взрослые дети живут неподалеку.

Безусловно, многие люди, никуда не собираясь переезжать, совершают миграцию под воздействием разного рода выталкивающих обстоятельств. Чаще всего это невозможность найти работу по выбранной специальности, потеря работы, источника стабильного заработка и невозможность найти адекватную замену в своем населенном пункте. Чем крупнее город, чем диверсифицированнее его рынок труда, тем меньше население может подвергаться воздействию выталкивающих обстоятельств со стороны социально-трудовой сферы. И с этой точки зрения, развитие агломерации не должно быть однобоким, одноотраслевым.

Почему мы не рассчитываем привлечь в развивающуюся агломерацию мигрантов из западных регионов страны? Считается, что достаточно создать рабочие места, развивать инвестиционную активность, и мигранты вновь поедут, как во времена СССР, в восточные регионы страны. Но в настоящее время это уже не даст должного эффекта: в стране в дефиците не рабочие места, а люди, специалисты. В советские времена в условиях жестко регулируемых государством заработной платы и возможности получения различного рода материальных благ (квартиры, машины, стройматериалы, бытовая техника и т.п.) важным стимулом миграции в восточные регионы страны являлись "северные надбавки" и прочие льготы. В новой ситуации эти стимулы утратили роль: возможность хорошо зарабатывать появилась везде (все зависит от конкретного рабочего места, бизнеса), особенно в крупных городах.

По мнению одного из экспертов[9], для того, чтобы привлечь квалифицированных работников, (в частности, строителей) им следует установить заработную плату в 60-100 тыс. рублей. Эти слова не кажутся нам преувеличением: в Москве это уже достаточно распространенное вознаграждение за квалифицированный труд. Многие ли предприятия, в т.ч. вновь созданные с привлечением инвестиций, будут способны выплачивать такую зарплату основному производственному персоналу, а не ограниченному кругу управленцев — топ-менеджеров?

Высказываются также предложения по организации переселения молодежи из республик ЮФО в другие регионы России[10], в т.ч. в восточные регионы страны. Эти предложения представляются нам еще более лишенными основания. Плюс его только в том, что при условии успешной реализации это позволит смягчить проблему нехватки рабочих мест в данных республиках. Минусов существенно больше. Во-первых, молодежь из республик ЮФО не очень желает ехать за тысячи километров, предпочтительными для нее являются соседние регионы равнинного Предкавказья: Ставропольский и Краснодарский края, прежде всего. Во-вторых, эта молодежь в большинстве своем достаточно амбициозна, но имеет, что называется, "слабую амуницию": как и молодежь других регионов страны (даже, возможно, в большей степени), она не склонна к получению среднего профессионального образования, не рассматривает работу на массовых рабочих специальностях в качестве промышленно-производственного персонала как престижную. Наконец, к приему этого контингента мигрантов не готовы ни власти других регионов, ни принимающий социум: антикавказские настроения в последние годы усиливаются.

Возможностей по приему мигрантов из стран СНГ.

Прежде всего, миграция из СНГ имеет возвратный характер: те, кого сейчас принято называть "зарубежными соотечественниками", предпочитают возвращаться в те регионы, откуда в свое время выезжали, где сохранились родственные связи. Из Восточной Сибири, которая сама являлась регионом нового, часто — пионерного освоения, в Центральную Азию и Закавказье не было массовых переселений, соответственно, мала и возвратная миграция.

Удаленность Иркутской области от западных соседей России по СНГ: Украины, Белоруссии, Молдавии — очень велика, не менее удалена область и от Закавказья. Это делает экономически затратными поездки граждан указанных стран в область. Сравнительно близко к Иркутской области расположен Центрально-Азиатский регион, однако гораздо ближе к границам расположены такие центры, как Барнаул, Новосибирск, Кемерово, Красноярск. В зону традиционного миграционного тяготения регионов Восточной Сибири входят Восточный Казахстан и Киргизия, с которыми имеется достаточно удобное сообщение по железной дороге. Однако в настоящее время авиарейсов в/из Иркутска в Казахстан и Киргизию нет, есть только один рейс на Ташкент. Для сравнения: из Новосибирска (Толмачево) и Красноярска (Емельяново) есть авиарейсы в Алматы, Бишкек, Андижан, Душанбе, Худжанд, Ташкент, Астану. Даже из Барнаула самолеты летают в Алматы, Бишкек, Караганду. Иркутск явно проигрывает в транспортной доступности своим западным соседям.

Потенциал миграции. Пик миграции в Россию из постсоветских стран миновал в 1990-х гг. Массовый поток мигрантов в будущем возможно ожидать только из трех стран Средней Азии: Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. По данным демографических прогнозов, численность населения Узбекистана увеличится с 26,2 млн. чел. до 30,7 млн. к 2015 г ., Таджикистана — с 6,4 до 7,6 млн., Киргизии — с 5,2 до 5,9 млн.[11] Главная причина миграции из этих стран в будущем — быстрый рост молодого трудоспособного населения в сочетании с ограниченными возможностями расширения рынка труда и сокращения бедности домохозяйств. Важно и то, что Россия для этих стран — традиционный миграционный партнер, и в перспективе конкурировать за мигрантов из этих стран с Россией может, пожалуй, только Казахстан (если не брать в расчет "элитную" миграцию, для которой, конечно же, будут доступны и страны Европы, США, ЮВА).

Серьезных расчетов потенциала миграции в Россию из стран СНГ в настоящее время не существует. Прежде всего, по той причине, что с середины 1990-х гг. не велось репрезентативных социологических опросов на данную тему в странах — потенциальных донорах. Исследовательские оценки, опирающиеся на потенциал этнической миграции и демографические расчеты, оценивают максимальный потенциал миграции из стран СНГ до 7-8 млн. человек на ближайшие полтора десятилетия[12]. В нем этнические русские составят лишь на 3-3,5 млн. человек. Этот максимальный приток обеспечит миграционный прирост населения страны на 300-400 тыс. человек в год.

Россия может в ближайшие полтора десятилетия принять несколько миллионов мигрантов из этих стран — как на постоянной основе, так и, что более вероятно, в качестве временных работников. Реализация потенциала миграции из стран Средней Азии будет в значительной степени зависеть от политики, которую будет проводить Россия: сохранит ли она нынешний безвизовый режим с указанными странами, станет ли вводить ограничительные квоты, будет ли допускать на свой рынок труда иностранных работников средней и низкой квалификации. Привлечение постоянных мигрантов будет зависеть от степени простроенности иммиграционно-натурализационых каналов, от возможностей, предоставляемых мигрантам из этих стран для интеграции в российский социум.

Все перечисленные условия относятся к уровню федеральной миграционной политики. Именно от нее зависит реализация потенциала миграции из стран Средней Азии.

Что может снижать потенциал миграции в Россию из стран СНГ, в частности — из стран Средней Азии? Прежде всего, (это уже проявляется в полной мере) сокращение численности русскоговорящих в этих странах. В 2003/04 учебном году в Киргизии обучались на русском языке немногим более 20% учащихся, в Таджикистане — несколько процентов[13]. Без хорошего знания русского языка для мигрантов будут закрыты многие профессиональные ниши, а так же, что не менее важно, существенно затруднится процесс их натурализации и интеграции в социум. Также будет влиять динамика социально-экономического развития этих стран: даже сравнительно небольшое улучшение ситуации на рынках труда, снижение бедности домохозяйств сократит число лиц, желающих выезжать на работу куда бы то ни было, в т.ч. в Россию. Конечно, увеличение заработной платы в России будет служить привлекательным моментом для потенциальных мигрантов, но не для всех.

Серьезно сдерживает миграцию, в особенности людей, обладающих значительным человеческим капиталом, а также стремящихся переехать в Россию на длительный срок или на ПМЖ, распространение ксенофобии в российском обществе, разгул преступности в отношении иностранцев, убийства на почве национальной розни, в т.ч. осуществляемые членами организованных молодежных группировок.

Может показаться, что для развития Иркутской агломерации не столь важно, сколько всего мигрантов могут приехать в Россию, а важно, сколько из них приедет в Иркутскую область. Это справедливо лишь отчасти. В условиях дефицита предложения труда и дефицита трудовых ресурсов крупнейшие городские центры будут нуждаться в стабильно высоком импорте рабочих рук извне. Эти потребности могут быть закрыты двумя способами: либо привлечением на работу и/или ПМЖ жителей других регионов страны, либо привлечением мигрантов из других стран. Если потребности в дополнительных рабочих руках в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге будут закрываться преимущественно за счет иммигрантов, то это даст шанс другим городам удержать своих специалистов "дома", т.к. снизит предложение труда в городах-лидерах.

Но все же за мигрантов из стран СНГ будет развиваться межрегиональная конкуренция. Иркутской области и даже агломерации выдержать ее будет непросто. Душевой ВРП Иркутской области составляет только 0,78 от среднероссийского, отношение душевых денежных доходов к прожиточному минимуму составляет 242% против 283% в среднем по стране. Уровень бедности в области составляет 21,3% против 16,8% в среднем по России[14]. Область не выделяется ни по доступности жилья, ни особым климатом для малого бизнеса. Как уже говорилось выше, транспортно-географическое положение, скорее, работает против нее.

Согласно данным текущего учета миграции, в 2006 г. в Иркутскую область прибыли всего 0,5% мигрантов из стран СНГ и Балтии, при доле области в населении в 1,8%. Численность привлеченной ИРС из стран СНГ составила в 2006 г. 2,3 тыс. человек или всего 0,23%. В связи с изменением законодательства, регламентирующего положение ИГ на территории РФ, в 2007 г. учет ИРС качественно улучшился, но все равно доля Иркутской области в официально привлеченной ИРС из стран СНГ составила за 8 месяцев 2007 г. 23 тыс. человек или 1,63%. Мало иностранцев получают разрешение на временное проживание. Численность граждан стран СНГ, получивших разрешение на временное проживание в Иркутской области, в 2006 г. составила 1,6 тыс. человек, за 8 месяцев 2007 г. — 1,5 тыс. человек.

Регионы России не имеют возможности вводить собственные правила, касающиеся положения иностранных граждан, получения ими регистрации, разрешения на временное проживание, видов на жительство, гражданства. Все эти вопросы находятся в компетенции федерального законодательства. Однако субъекты Федерации могут участвовать в распределении квот. Руководитель Роструда М.А. Топилин говорит: "Если посмотреть заявки регионов о потребности в привлечении иностранных работников в 2007 году, то увидим, что требуется 500-600 тысяч человек. Эти заявки были сформированы регионами в то время, когда изменения в миграционное законодательство уже были приняты. Это означает, что региональные власти либо не хотят организовывать работу по легализации работников, либо чего-то не понимают. …Если в следующем году регионы опять заявят 500 тысяч человек, то именно такая квота и будет установлена"[15]. То же касается и других квот. Как показали наши экспертные интервью, миграционная служба не заинтересована в их увеличении, т.к. реальная "пропускная способность" структуры, занимающейся оформлением соответствующих документов, не позволяет это делать: банально не хватает сотрудников и помещений.

Почему-то считается, что регионы могут решить демографическую проблему путем активного участия в программе по оказанию содействия добровольному переселению соотечественников, проживающих за рубежом. Соответствующая программа принята и в Иркутской области. Однако численность переселенцев, планируемых к приему, невелика — 5 тыс. человек на период 2007-2012 гг., в т.ч. на 2007 г. — 568 человек. На наш взгляд, власти подошли к данному вопросу прагматично: по опыту реализации Федеральной миграционной программы в 1992-2001 гг., регионы совместно с федеральным центром взяли на себя много социальных обязательств (в частности — по предоставлению жилья социально слабозащищенным категориям вынужденных мигрантов) и не смогли их выполнить. Данные планируемые объемы по приему соотечественников — это, прежде всего, те объемы, которые могут быть обеспечены без серьезных финансовых затрат и взваливания на региональный бюджет и бюджеты муниципальных образований непосильных обязательств.

Поэтому мы не считаем, что область должна более активно участвовать в программе по содействию переселению соотечественников. Тем более что и без программы в область прибывает и получает регистрацию по месту жительства больше мигрантов, чем предусмотрено программой. Конечно, по гуманитарным соображениям было бы неплохо, если бы хоть часть из них воспользовалась содействием государства в переезде и обустройстве, но кардинального увеличения миграционного притока это не обеспечит. Надо отдавать себе отчет в том, что при таких мерах государственной поддержки в область приедут в подавляющем большинстве лишь те из них, кто и без программы задумывался перебраться в Иркутскую область. Тем более что, если человек собирался приехать в муниципальное образование город Иркутск, поддержки он все равно не получит: программой предусмотрено переселение в гг. Ангарск, Братск, Саянск, Шелеховский и Тайшетский районы[16].

Возможные меры по привлечению мигрантов — выходцев из стран СНГ в агломерацию могут быть следующими.

Может показаться, что ресурс мигрантов из стран СНГ в настоящее время велик и не следует предпринимать каких бы то ни было усилий по их привлечению: достаточно только немного приоткрыть ворота… Однако это не так. На масштабное привлечение мигрантов из европейских стран СНГ в восточные районы России и, в частности, в Иркутскую агломерацию уже рассчитывать не стоит. Мы также не рассчитываем на серьезное увеличение миграционного притока зарубежных соотечественников в рамках соответствующей программы.

Поэтому меры по привлечению мигрантов должны быть рассчитаны, прежде всего, на контингент мигрантов из стран Средней Азии, причем мигрантов коренных национальностей этих стран.

Привлечение временных мигрантов

Прежде всего, следует запрашивать повышенные квоты на трудовых мигрантов. Пока этого понимания нет: эксперты из УВФМ по Иркутской области считают квоту на мигрантов из безвизовых стран в 60 тыс. (насколько мы поняли, спущенную из Центра) на область завышенной. По их словам, реально на территории области трудятся до 30 тыс. мигрантов из этих стран. Несомненно, служба провела большую работу, обеспечив многократный рост привлеченной ЛЕГАЛЬНОЙ ИРС — с 2,3 до 23 тыс. По их мнению, в области вся ИРС сейчас занята на легальной основе. В этом можно усомниться: скорее всего, какая-то часть мигрантов до сих пор трудится на нелегальной основе, особенно те, кто занят оказанием разного рода услуг частным лицам (например, по строительству, ремонту).

Наоборот, если общая квота на страну будет снижаться, надо отстаивать квоту на уровне 50-60 тыс., пусть даже она не будет выбрана. Тем более что, если квота в других регионах будет сокращена, возможно, какие-то мигранты переориентируются на Иркутскую область.

Федеральная миграционная политика дрейфует в сторону "зарегулирования" процессов привлечения ИРС, усиления государственного контроля за мигрантами. В ближайшие несколько лет до наступления наиболее острой фазы дефицита трудовых ресурсов государство будет стремиться более четко отслеживать соответствие спроса и предложения на профессиональных рынках труда, отслеживать собираемость налогов и т.п. Некоторые регионы России (Свердловская область, Москва) идут по пути заключения двусторонних соглашений со странами-донорами мигрантов с целью повышения управляемости привлечения иностранной рабочей силы. Возможно, следует подумать о заключении подобных соглашений между Администрацией Иркутской области и Киргизией, Таджикистаном (с Узбекистаном пока вести работу в данном направлении невозможно, т.к. руководство страны не признает наличия трудовой миграции граждан страны). Тем самым область может получить надежный источник рабочей силы средней квалификации, за этим может последовать сотрудничество в профессиональном обучении, обучении языку, развитии социальных гарантий для мигрантов, приезжающих в рамках названных договоров.

Следует создавать инфраструктуру пространственной мобильности: городки для мигрантов, сеть дешевых гостиниц, медицинские учреждения, в которых мигранты могут получить квалифицированную помощь и просто сдать необходимые анализы, курсы обучения русскому языку и деловому этикету. Возможно, как это делается в Екатеринбурге, в Иркутске следует создать миграционный центр, в котором бы оказывался комплекс услуг для тех мигрантов, которые оказались в сложной жизненной ситуации по вине работодателя, или которые прибыли в область и не имеют пока контракта с работодателем.

Не стоит в стороне и бизнес: в последнее время активно создаются посреднические структуры для трудовых мигрантов, прежде всего, из стран СНГ. Эти структуры оказывают платные услуги по подготовке документов, оказанию юридических, медицинских услуг, посредничество при найме жилья, рекрутингу, обучению (например, система RU PASS), пересылке денег. Муниципальные власти должны активно взаимодействовать с такого рода посредниками, прежде всего, чтобы контролировать качество оказываемых ими услуг и, кроме того, использовать опыт этих структур в своей практической работе, делегировать им какую-то часть работы, с которой не справляются государственные учреждения.

Привлечение постоянных мигрантов

Мы рассматриваем привлечение мигрантов на постоянной основе как приоритет в сравнении с временной миграцией. Формально это те мигранты, которые получают минимум разрешение на временное проживание (РВП), а практически — те, кто приезжает в область и города агломерации с намерением остаться на длительный срок (год и более), часто навсегда.

Разрешение на временное проживание дает возможность получить вид на жительство и гражданство. На выдачу РВП устанавливается квота, распределяемая по регионам, и размеры этой квоты невелики (правда, часть мигрантов могут получить разрешение вне квоты). Поэтому именно от числа полученных разрешений на временное проживание зависит конечная "пропускная способность" канала постоянной миграции.

По словам экспертов, ежегодная квота выдаваемых РВП зависит от того, сколько разрешений сумеет оформить ограниченный штат сотрудников УФМС. Кроме того, по опыту изучения других регионов, в т.ч. углубленных бесед с мигрантами, можно сказать, что малые квоты объясняются стремлением отдельных должностных лиц создать искусственный дефицит и затем брать деньги за "встраивание" в квоту. Следовательно, в целях усиления миграционной привлекательности Иркутской области и городов агломерации также следует добиваться увеличения квоты на РВП. Человек, получивший разрешение на временное проживание, автоматически получает разрешение работать на территории того субъекта РФ, где выдано это разрешение.

На наш взгляд, без ограничений разрешение на временное проживание должно выдаваться тем из временных трудовых мигрантов — выходцев из стран СНГ, которые легально работают на территории РФ и Иркутской области и платят налоги. Надежных, репрезентативных данных, позволяющих оценить долю желающих остаться на ПМЖ среди временных трудовых мигрантов не существует даже по России в целом. Но если предположить, что 30-50% из них желают и имеют возможность остаться (есть работа), то региональная квота на разрешение на временное проживание должна быть увеличена в несколько раз.

Важный канал миграции на ПМЖ — учебная миграция (формально временная, но с высокой вероятностью переходящая в постоянную). В настоящее время в отношении учебных мигрантов действует льготный порядок предоставления российского гражданства[17]. Сейчас в вузах Иркутска обучается примерно 2 тыс. иностранных студентов[18], в большинстве вузов их доля не превышает 1% от общей численности обучающихся. Их число растет, но невысокими темпами. Неплохо было бы увеличить число иностранных студентов, в перспективе доведя их долю до 10%. Однако это потребует очень серьезной работы и на уровне администрации вузов, и на уровне администрации муниципальных образований, и на уровне областной администрации, возможно, принятия специальных решений в федеральном центре. Надо иметь в виду, что в сфере образования у вузов Иркутска очень много конкурентов: вузы областных центров по границе с Казахстаном (например, вузы Барнаула), которые имеют более тесные связи с соседями по линии приграничного сотрудничества, активно проводят мероприятия по рекрутингу, привлекают преподавателей из соседних областей и т.п. Всех этих конкурентных преимуществ у Иркутска нет. Вузам, если они серьезно займутся решением этих вопросов, предстоит начинать во многом с чистого листа (единственное преимущество — наличие в вузах Иркутска специальностей, по которым не готовят в других вузах, но эти специальности "погоды не сделают") и предусматривать для иностранных студентов значимые стимулы в пользу выбора вузов городов агломерации в качестве привлекательного места обучения. Эксперты сомневаются, что в нынешней ситуации удастся серьезно увеличить прием иностранцев: это требует больших затрат, а сейчас средства достаются в основном Красноярску.

Повысить привлекательность развивающейся агломерации для мигрантов из стран СНГ может требование региональных властей к милиции и иным правоохранительным органам быть лояльными и корректными по отношению к данной группе мигрантов. Не в смысле, конечно, попустительства противоправным действиям с их стороны, а исключения случаев унизительных проверок и поборов, применяемых к этим мигрантам. Надо более активно противодействовать националистическим группировкам, в т.ч. молодежным. Наконец, следует работать со СМИ, требуя от них объективной и взвешенной трактовки событий, фигурантами которых являются представители мигрантских общин.

Возможности привлечения в агломерацию мигрантов из стран дальнего зарубежья.

Последний источник пополнения населения развивающейся агломерации за счет миграции — иммиграция из стран дальнего, "традиционного" зарубежья. Для России этот источник восполнения потерь от депопуляции до сего времени играет второстепенную роль. Численность иностранцев из стран дальнего зарубежья, получающих в России вид на жительство, составляет ежегодно несколько тысяч человек. Гораздо более заметна роль этих стран в составе привлекаемой ИРС: она составляет примерно половину ее официальных объемов (нелегальных иностранцев из стран дальнего зарубежья в составе ИРС существенно меньше, чем граждан стран СНГ, т.к. контроль за из пересечением границы и пребыванием на территории РФ существенно строже).

Это подтверждают новые данные о численности привлеченной ИРС: если в 2006 г. доля граждан стран традиционного зарубежья в общей численности привлеченной ИРС составляла 47%, то по итогам января-августа 2007 г. их доля сократилась до 13%. По оценкам В.И. Мукомеля, на 2003 г. общая численность трудовых мигрантов из стран традиционного зарубежья составляла 1055 тыс. человек, или 21,6% от их общего числа[19].

Потенциал миграции из стран традиционного зарубежья в Россию практически неограничен. В странах Азии и Африки есть достаточно населения, которое могло бы переселиться в Россию при определенных условиях. По показателю душевого ВРП Россия относится к числу среднеразвитых стран, она опережает многие азиатские страны, характеризующиеся избытком рабочих рук.

Иркутская область по душевому ВРП привлекательна для мигрантов из всех перечисленных стран. Ее рассчитанный ВРП по паритету покупательной способности в 2004 г . (7756 долл.)[20] был существенно выше, чем ВРП ППС Китая (5896), Филиппин (4614), Индии (3139), Вьетнама (2745), Пакистана (2225), Бангладеш (1870)[21]. Во всех этих странах есть бедные провинции, в которых ВРП ППС еще ниже приведенных цифр. В Китае, например, это центральные провинции, Внутренняя Монголия.

Понятно, что это грубые оценки, и надо сравнивать конкретные экономические выгоды, которые получат мигранты и их домохозяйства, оценивать потребности локальных рынков труда в специалистах разной квалификации и т.п. Но это базовые показатели, обеспечивающие направленность миграционного градиента сейчас и в перспективе. Не следует ожидать массовой миграции в Россию и в Иркутскую область из стран ЕС, а также из таких стран, как Израиль, США, Канада.

Реальным донором для Иркутской области и развивающейся агломерации может стать Китай, чьи избыточные трудовые ресурсы оцениваются многими десятками миллионов человек. "Разбавить" миграционный контингент китайских граждан могут мигранты из Северной Кореи, Вьетнама. Мигранты из других азиатских стран в России пока экзотика.

Но следует отдавать себе отчет, что Россия и практически все ее регионы (за исключением, пожалуй, Москвы) могут рассчитывать на мигрантов не самых квалифицированных. Наиболее востребованные специалисты (программисты, инженеры и т.п.) уже давно находят себе применение в странах Запада, в т.ч. в США, Канаде, Австралии. Гораздо привлекательнее России для мигрантов из Китая, особенно для жителей южных провинций, выезд в страны ЮВА. Даже специалисты средней квалификации (например, строители) с большим опытом работы не очень охотно стремятся в Россию. Из интервью с экспертом — руководителем крупной строительной кампании в Иркутске: "Сейчас, перед Олимпиадой, в Китае действует правило: квалифицированных рабочих использовать на строительстве олимпийских объектов. Поэтому к нам приезжают зачастую не имеющие опыта работы. Но это ничего, они быстро учатся…".

В вузах Иркутска обучается мало студентов из Китая. Причина — невысокая востребованность дипломов этих вузов в Китае. Образование в Иркутске, по словам самих студентов, имеет смысл получать только тем, кто стремится работать в России. Но они испытывают серьезные трудности с получением разрешения на временное проживание и видов на жительство. В действительности, в Иркутской области за 2005 — 8 месяцев 2007 гг. разрешение на временное проживание в Иркутской области получили 134 гражданина Китая, вид на жительство — 85. А кому захочется жить в стране на "птичьих правах"? Остальные китайцы находятся на временной работе, занимаются бизнесом.

Здесь мы подходим к вопросу: может ли реализоваться потенциал миграции из стран дальнего зарубежья в России и в частности в Иркутской области? Все эксперты, с которыми мы обсуждали вопросы китайской миграции, настороженно относятся к ее перспективам. Причины разные: от претензий к качеству работы китайских строителей и продукции, производимой китайскими овощеводами, до сомнений в желании китайцев проживать в области на постоянной основе, распространенной в их среде психологии временщиков. Часть экспертов вообще отказывались обсуждать эту тему.

Китайцев готовы "терпеть" в качестве временных работников. Укорененное в экспертном сообществе и даже в общественном сознании представление о китайцах как о народе, везде и всюду живущих в своей замкнутой общине в "чайна-тауне", не способствует желанию принимающего сообщества рассматривать китайцев как потенциальных постоянных жителей своего города. Не хотят этого и власти, всячески ограничивая для жителей соседнего государства возможности получения долговременного легального статуса на территории России.

Иными словами, в странах традиционного зарубежья, прежде всего в Китае, потенциал миграции в Иркутскую агломерацию и в Иркутскую область есть. Однако принимающий социум, экспертное сообщество, власти не готовы дать этому потенциалу реализоваться. При большом потенциале миграции главным лимитирующим фактором является ограничительная миграционная политика. При желании властей и консенсусе общества только этот ресурс может обеспечить рост населения агломерации.

Потенциал выезда из Иркутской агломерации и Иркутской области на ПМЖ в страны традиционного зарубежья невелик, т.к. в области немногочисленны представители народов, традиционно формирующих контингенты эмигрантов из России — евреев и немцев. Видимо, невелик и выезд студентов и молодежи в страны Запада, хотя, если судить по опросам, среди российской молодежи такие настроения распространены, но эти намерения редко заканчиваются выездом[22]. Может показаться неожиданным, но гораздо больше опасности в будущем представляет выезд части молодежи в соседний Китай. Тесные торговые связи двух стран требуют участия не только китайцев в экономике России, но и присутствия россиян в китайских компаниях, в бизнесе. Этот процесс уже идет в приграничных городах Читинской, Амурской областей, Хабаровского края[23].

Конкуренции за мигрантов из стран дальнего зарубежья между регионами России практически не существует. Конкуренция может возникнуть за "дефицитный" миграционный ресурс, например, иностранных студентов, если вузы будут развивать данную статью экспорта образовательных услуг. Конкуренция если и существует, то не между регионами России, а между странами, и позиции России здесь, как уже отмечалось, не самые выгодные, даже применительно к миграции из Китая.

Конкуренция между регионами может проявляться следующим образом: если на федеральном уровне будет принято решение о введении страновых квот на иностранных работников (возможно, и на выдачу РВП и видов на жительство), в таком случае регионы станут конкурировать за квоты, обосновывая необходимость привлечения определенного количества иностранных работников.

Возможные меры по привлечению мигрантов из стран дальнего зарубежья в агломерацию

Как уже говорилось, в привлечении мигрантов из стран дальнего зарубежья можно ориентироваться на достаточно определенную группу стран: прежде всего, Китай, а также КНДР, Монголию, возможно, Индию и некоторые другие "нетрадиционные" пока для России страны иммиграции. Надо иметь в виду, что многочисленных устойчивых землячеств, за исключением китайского, на территории области нет; есть опыт многосторонних связей с Монголией (еще советского периода), однако в новой ситуации эти связи в значительной мере утрачены. Кроме того, Монголия не может рассматриваться как страна с потенциально значимой иммиграцией, т.к. она еще больше недонаселена, чем Иркутская область, и, скорее, в будущем сама будет являться страной притока, главным образом из Китая.

Конечно, пока можно говорить лишь о достаточно масштабной временной трудовой миграции из этих стран (Китая). Нам видятся следующие направления работы в данной области:

1. Расширение привлечения ИРС по контрактам с китайскими партнерами. Такие работники позволяют замещать дефицит российской рабочей силы в определенных нишах труда (в частности, хорошо зарекомендовали себя в строительстве, где, по мнению экспертов, производительность их труда существенно выше, чем у россиян, хотя некоторые эксперты говорят о низком качестве отдельных работ, но с этим можно работать). Более широкое использование китайских строителей позволит решить кадровые проблемы в случае серьезного наращивания жилищного, дорожного строительства, что, как уже говорилось, крайне необходимо для развития агломерации. Но эта миграция имеет мало общего с увеличением собственно человеческого ресурса агломерации, т.к. мигранты, прибывающие по контрактам, не желают и не имеют фактически возможности для интеграции в социум.
2. Можно прорабатывать возможности привлечения китайских работников на более долговременной основе, при этом предусматривая их профессиональное обучение, обучение русскому языку и местному деловому этикету. При условии доброй воли всех сторон эти люди впоследствии могут самостоятельно (а не в рамках контрактов на уровне предприятий) выходить на рынок труда, работать в России не в период действия контракта, а на более долгосрочной основе. У них возникнут стимулы к интеграции, и им можно впоследствии давать РВП и встраивать в натурализационно-интеграционный канал. Однако это возможно в будущем и требует большой двусторонней работы, поначалу масштабы такой миграции не будут велики.
3. Определенные перспективы имеет привлечение работников из Китая в туристическую индустрию Прибайкалья, при условии, что эта отрасль будет развиваться планируемыми темпами (выйдет на 1 млн. туристов в год, что потребует дополнительного привлечения занятых, ориентировочно, на 40 тыс. человек). Тем более это актуально, если среди туристов будет много граждан Китая, что, естественно, потребует много обслуживающего их персонала — аниматоров, гидов, беби-ситеров и т.п.

Пока интерес к длительному проживанию в России имеют только китайские мелкие и средние предприниматели, занимающиеся торгово-посреднической деятельностью. В 2007 г. именно по ним был нанесен серьезный удар (вступившее с 15 января в действие постановление правительства РФ 15 ноября 2006 г. № 683 об ограничении деятельности иностранных граждан в розничной торговле), что сделало де-юре невозможным труд мигрантов из Китая на розничных рынках в качестве продавцов. С другой стороны, труд частного предпринимателя — владельца палатки, бизнеса — не запрещен. Более того, у граждан Китая появились дополнительные стимулы получения разрешения на временное проживания, вида на жительство. Однако бизнес без дешевой рабочей силы в качестве продавцов менее выгоден. Т.е. эти меры серьезно затруднили временную коммерческую миграцию граждан Китая и создали новые правила игры для китайского бизнеса в России, в т.ч. в Иркутской области.

Пока рано говорить о действенности предпринятых мер. Возможно, они будут отменены, но возможно, что ограничение на труд иностранцев затронет и какие-то другие сферы приложения труда.

В длительном проживании в Иркутской области и городах агломерации заинтересованы бывшие студенты вузов Иркутска: полученные ими дипломы не имеют большой цены в Китае, но дают возможность работать на китайских предприятиях, сотрудничающих с Россией, действующих в т.ч. в России. Пока можно говорить о нескольких десятках человек в год[24], но если привлечение студентов из Китая со временем увеличится, увеличится и этот контингент. Нам представляется, что у этих людей не должно возникать проблем с получением РВП, вида на жительство и гражданства (при их желании).

Дискуссионной видится перспектива создания в пределах агломерации чайна-тауна. Компактное проживание граждан Китая повысит привлекательность агломерации для их соотечественников. С одной стороны, это позволит сделать граждан Китая "невидимыми" для жителей города, но с другой стороны, это не даст возможности китайцам интегрироваться в социум. Какую модель выбрать — решать властям, но надо четко представлять себе все положительные и отрицательные стороны данного подхода.

Вопрос: "строить агломерацию с китайцами или без китайцев" пока имеет скорее ответ "лучше без них". Но как мы ответим на него через 10-15 лет, и не надо ли продумывать какие-то стратегии уже сейчас (вчера) — это отдельный разговор, видимо, выпадающий за пределы данного исследования.