От Церквей-институтов к межцерковному движению

Настало время увидеть историю Церкви в ее всеединстве, сборности, соборности, удивиться и обрадоваться тому, что есть не у нас, а у других; разделить свое как общее и принять другое как свое

Церковь на распутье

Слово к участникам Евангельского Собора

Третье тысячелетие не стало и не станет ни концом христианства, ни его окончательным торжеством. Новое время обострило вопросы о Церкви и к Церкви, строго исключив простые ответы. Вместо разрешения, вместо упрощающего вопроса "быть или не быть", требуется постоянный поиск вопросов-ответов — как быть, в каком качестве быть, какой способ присутствия избрать.

Картина Васнецова "Витязь на распутье" может служить прекрасной иллюстрацией длящейся неопределенности в отсутствии достойного выбора. Сегодня становится понятным: заготовленные и долго обсуждающиеся опции не подходят, сам их набор устарел и загоняет Церковь в тупик бесконечных споров, в депрессию безысходности.

Например, для современной Церкви одинаково не подходят пути традиционализма или модернизма, фундаментализма или либерализма. Тут выбирать нечего. Равным образом видятся надуманными или дорисованными знакомые нам развилки арминианства и кальвинизма, почвенничества и глобализма, маргинальности и обмирщения.

Мир стоит на пороге новой эпохи, в которой крайности будут не допустимы, в которой резкое колебание маятника в любую сторону разрушит сложную систему балансирующего многообразия. Именно поэтому социологи, политики, экономисты пересматривают соотношения индивидуализма и коллективизма, демократии либеральной и "демократии управляемой", рынка и государственного регулирования, конкуренции и социальной политики.

Если историю Церкви представить как последовательную смену парадигм, то мы обнаружим, что эта история закончилась. Парадигмы не выстраиваются в последовательный ряд, нам больше не приходится отказываться от всех ради одной, все соприсутствуют здесь и сейчас как действительность или как возможность.

Мы же привычно стараемся выбирать что-то одно, отказываясь видеть и принимать реальное многообразие истории и сегодняшней жизни. Почему так дальше нельзя? Потому что настало время увидеть историю Церкви в ее всеединстве, сборности, соборности, удивиться и обрадоваться тому, что есть не у нас, а у других; разделить свое как общее и принять другое как свое. Потому что в условиях созревшего богатства мысли и жизни Церкви мы обязаны принимать не разделяющие и обедняющие выборы, а созидающие и всех благословляющие предложения. Потому что христианским отношением к сложности жизни будет не упрощение ее под себя, а служение собой для всех в условиях нередуцируемой сложности.

Нам навязаны распутья, на которых мы теряем друг друга ради продолжения "своего" пути. Необходим не столько "правильный" выбор, сколько трезвое и критичное осмысление предложенных возможностей. Нужно оспорить саму повестку дня, сам список вопросов, сам перечень выборов. Большинство из них устарели и водят нас по кругу.

Надо признать, что сегодня раздается все больше голосов, призывающих выйти из подобных патовых ситуаций, поставить под вопрос себя и свое отношение к происходящему. В прошлом, 2011 году прошла серия юбилейных встреч, на которых анализировался опыт двадцатилетнего пути евангельской Церкви после распада СССР. Как оказалось, хождение оказалось круговым, многие вопросы не только не решались, но водили нас по кругу. Нужны ли Церкви интеллектуалы, образование, социальное служение? Как относиться к демократии, свободе, правам человека? Как связаны постсоветские протестанты с европейской Реформацией и православной культурой? На какие богословские традиции в истории Церкви можно опираться? Могут ли евангельские Церкви стать частью общества и его культуры, или они должны оставаться в стороне от общественной жизни?

Как показали дискуссии прошлого года, в частности выступления и материалы Форума 20, на все эти вопросы нельзя ответить или/или, здесь требуются более сложные и осторожные подходы. Нужен избирательный подход к истории протестантизма, к православным традициям, к современной культуре, к постмодернистскому видению мира, к демократии и ее рискам, к обществу и его ожиданиям. Нельзя все принимать и нельзя все отрицать. Возможно и желательно соприсутствие разных образов мира в восприятии Церкви, равно как и соприсутствие разных образов Церкви для свидетельства миру.

Одним из решений, предложенных в ходе прошлогодних соборных дискуссий, стало определение Церкви в мире как инаковой – не "своей" и не "чужой". Такая логика более сложна, чем противопоставление, но гораздо лучше согласуется с тринитарным богословием, с догматом Воплощения, с Христовым определением нас как живущих "в мире, но не от мира".

Важным тезисом стала обсуждаемая идея о направленности, обращенности Церкви к будущему. В этой идее снимается противоречие истории и современности, задается эсхатологический горизонт, оправдывается развитие. Снятие споров об истории и современности открывает дверь новым, по-настоящему злободневным вопросам: где в эпоху новых технологий и глобальной городской культуры мы видим точки роста, признаки пробивающейся новой жизни, очаги грядущего Божьего Царства, актуальные формы христианского присутствия?

Христиане начинают видеть мир не черно-белым, а многоцветным; начинают видеть людей не "как деревья" (Марка 8:24), а реалистичнее, отчетливее, ближе. В этом надежда мира – что христиане наших дней не оставят его на погибель, закрывшись в собственных субкультурах, но и не сольются с ним в греховном тождестве "того же самого". Соборы отвечают на эту надежду, формируя такой образ евангельской Церкви, который оставаясь евангельским, издревле сущим, Христовым, станет также актуальным и близким для современных людей. Церковь не может себе позволить жить на распутье, она вынуждена отказаться от навязанных выборов и следовать своим, Богом проложенным путем, распознать который и призвано соборное присутствие.

От Церквей-институтов к межцерковному движению

В конце мая в Ирпене под Киевом прошел Третий Евангельский Собор. Для евангельского движения, развивающегося в постсоветском мире, третья соборная встреча стала зримым подтверждением процессов объединения и совместной идентификации. В отличие от известных в истории соборов, евангельские соборы представляют собой низовое движение представителей протестантских Церквей и различных христианских служений. Основываясь на принципе всеобщего священства, в соборную работу включаются как предстоятели Церквей, так и рядовые, но активные в служении миряне, образуя не иерархическую, а горизонтальную связь.

Собор стал местом общения и рефлексии тех протестантских лидеров, которые осознают себя частью межцерковного евангельского движения. Вглядываясь в смыслы подобных встреч, можно заметить, как формируется новая карта и меняется структура христианского мира, как поверх конфессиональных границ возникает новое сообщество "евангельских христиан".

Главным пунктом соборных дискуссий стало понимание Церкви, верной Христу и Евангелию, но также верной своему призванию в мире – служить людям, преображать общество, возвещать Царство.

В отличие от традиционно монологичных конференций и конгрессов, Собор стал первым опытом коллективной работы по выработке богословских и практических подходов к служению Церкви в современном мире. Каждый участник соборного присутствия был включен в процесс дискуссий и решений. Остается надеяться, что такая активация индивидуального начала в соборном общении и дискуссиях послужит восстановлению подлинной общинности в церковной практике, восстановлению такой коллективности, в которой индивидуальное участие, инициатива, ответственность не будут подавляться, а будут служить общему делу.

Вряд ли Евангельский Собор будет легитимным в глазах всех руководителей протестантских церковных объединений, но его идейные и духовные импульсы могут придать перспективное направление и смысловое содержание развитию христианского сообщества, углубить и обострить вопрос о "евангельской идентичности", сблизить Церкви в общении и самоанализе.

В масштабах церковной истории Евангельские Соборы занимают скромное место и объединяют пока немногих единомышленников, но без этой скромной работы невозможно оживить конфессиональные структуры и превратить закрытые институты в широкое движение. Без подобных событий Евразия останется белым пятном на карте современного христианства. Соборы же могут стать добрым началом большого движения.