История российского зарубежья: термины; принципы периодизации

В последнее время интерес исследователей истории российской эмиграции постепенно смещается от поиска ее ярких эпизодов, находившихся под запретом, к анализу комплекса сложных процессов зарубежной миграции российских выходцев в широких хронологических пределах.

При всей значимости феномена российской эмиграции 1917 — 1940-х гг. едва ли возможно вычленять его из общей истории страны. Историю российской эмиграции в целом целесообразно рассматривать в контексте мировых миграционных процессов. При этом зарубежная миграция — более емкое понятие, чем эмиграция.

Любопытно проследить изменение трактовки понятия "эмиграция" в трех изданиях Большой Советской Энциклопедии (БСЭ). В первом — (1934) статья обстоятельна и информативна. В ней охарактеризована экономическая и политическая эмиграция ряда стран мира и отдельный раздел посвящен российской эмиграции. Авторы В.Батуев и Д.Шморгонер приводят таблицу ежегодного ее роста с 30 тыс. человек в 1887 г. до 291 тыс. человек в 1913 г.^[1]. Особенностью национального состава эмигрантов из России справедливо отмечен весьма высокий процент украинцев, евреев и представителей других национальных меньшинств. Ссылаясь на перепись 1910 г. в США, они называют цифру в 1 700 000 российских эмигрантов. Эта статья — один из немногих источников, уделивших внимание массовой экономической эмиграции из бывшей царской России. В статье В.Горева также подробно рассмотрена история политической эмиграции в рамках ленинской периодизации революционного движения в России, начиная с первой четверти XIX в. до 1917 г.^[2]. Наиболее отчетливую политическую окраску имеет, естественно, раздел о послереволюционной, так называемой, белой эмиграции. Но, если отвлечься от присущих 30-м гг. политических ярлыков, в нем можно найти немало фактических данных. Численность эмигрантов, покинувших страну после 1917 г. определена в пределах 2 млн. чел. Таблица расселения их по странам (без Дальнего Востока) включает всего 860 тыс. чел. Заметим, что имеются некоторые сведения и о возвращении из эмиграции: 121 843 чел. за 1921 г., а всего за 1921 — 1931 гг. — 181 432 чел.^[3]. Хотя эти данные фрагментарны, они представляют ценность ввиду ограниченности доступных источников. Данные о возвращении из эмиграции за 1917-1920 гг., к сожалению, отсутствуют.

В БСЭ второго издания (1957) в статье "Эмиграция" российский сюжет исчерпан одной фразой: "Глубокие социальные преобразования в СССР и странах народной демократии привели к уничтожению причин, ранее вынуждавших трудящихся этих стран к эмиграции"^[4]. Это красноречивая иллюстрация возможностей для исследования истории эмиграции.

После непродолжительной "оттепели" в конце 50-х — начале 60-х гг. возможности изучения этой темы стали вновь ограничиваться.

Статьи "Эмиграция" в БСЭ третьего издания (1978) и в Советской исторической энциклопедии (1976) отличались содержательностью, обилием фактов, которые стали доступны для публикации в предшествовавшие годы. Однако и в 70-е гг. основной массив источников и литературы оставался под запретом. Общая статья БСЭ этого издания об эмиграции излагала историю только послереволюционной (белой) эмиграции, трактуя ее в рамках официальной идеологии.

Знакомство с литературой и документами показывает, что наиболее распространенным является словосочетание "русская эмиграция", применяемое практически для всех периодов ее истории ко всем без исключения выходцам из бывшей царской России, из Советской России и из СССР. На наш взгляд точнее понятие "российская эмиграция", отражающее пестроту этнических групп выходцев из России, обосновавшихся в зарубежных странах в качестве эмигрантов. Статистика свидетельствует, что в ряде случаев, например, в дореволюционный период, большинство эмигрантов составляли украинцы, поляки, латыши, литовцы, финны, евреи, а не этнические русские^[5]. Однако тогда, как и на современном этапе эмиграции, в странах, куда они переселились, всех российских выходцев называли русскими. Это касается и немцев, и евреев, и армян и т.д. Возможно так происходит отчасти хотя бы потому, что большинство стран Запада учитывает фактор гражданства, а не национальность. Между тем "русский" и "российский" в английском языке, например, обозначаются одинаково — russian.

Нелишне заметить, что в начале 20-х гг. в Советской России не только в быту, но и в официальных документах бывших российских выходцев, возвращавшихся из США из эмиграции, обычно называли "американцами".

Изучение миграции соотечественников за пределами своей страны убеждает в том, что и понятие "российская эмиграция" недостаточно объемно. Возможно словосочетание "российское зарубежье" более универсально для обозначения разнообразных групп выходцев из России, которые по разным причинам жили или живут за пределами своей страны. К их числу относятся те, кого порой именуют невольными эмигрантами. Изменение границ Советской России в 1918 г. механически повлекло за собой превращение в граждан Финляндии, Прибалтийских стран, Польши достаточно большого числа российских чиновников, военнослужащих, даже дачников, как и постоянных жителей этих прежде российских территорий. До сих пор они и их Л потомки не считают себя эмигрантами. Об этом говорила Т.И.Карпинская, живущая в Хельсинки, в выступлении на Втором конгрессе соотечественников в Санкт-Петербурге в 1992 г.

Назовем также такие группы граждан, которые в те или иные периоды оказывались за рубежом в качестве военнопленных, беженцев, интернированных. Во время второй мировой войны огромное число мирных граждан было насильственно вывезено в Германию с временно оккупированных территорий СССР. После распада СССР образовалось так называемое  ближнее зарубежье, населенное в значительной мере коренными россиянами. Их тоже трудно отнести к эмигрантам.

В пользу предпочтительности применения понятия "российское зарубежье" можно было бы привести и другие доводы, ссылаясь на исторические события разных эпох. Оговоримся, что под этим термином мы не подразумеваем обязательное наличие каких-либо организационных структур, объединений российских выходцев за рубежом. Таковые в наиболее оформленном виде действительно были характерны преимущественно в период послереволюционной эмиграции, хотя в некоторой форме они существовали, например, в Северной Америке, в конце XIX и особенно в начале XX в. "Российское зарубежье" — понятие, применяемое ко всем уроженцам многонациональной России, которые по разным причинам длительное время или постоянно жили или живут за пределами границ России, сохраняя ее гражданство, или приняв гражданство другого государства. Вопрос об их потомках зависит от степени их адаптации в стране проживания, их потребностях в сохранении связи с прародиной, и в немалой степени от того, сохранили ли они знание языка и передали ли его своим потомкам.

Для истории России характерно болезненное акцентирование внимания на миграционных процессах, свойственных в разной степени всем народам и государствам. Одна из причин — присущая России на многих этапах ее истории — традиционная политика изоляционизма. С различной степенью жесткости она осуществлялась и в первой половине XIX в., и особенно длительно и бескомпромиссно после 1917 г. Постепенно власти не только отгородили страну и народ от всего остального мира, но и сделали все, чтобы вычеркнуть из истории страны судьбы миллионов соотечественников, насильственно разорвали, казалось бы, нерасторжимые узы родственных, дружеских, деловых связей, сделали невозможными не только встречи, но и переписку с теми, кто избрал для жизни другую страну, или вынужденно оказался за рубежом. На долгие десятилетия слово "эмигрант" стало в СССР запретным. Эмигрантская литература, все достижения выходцев из России, которые могли приумножить славу отечества, отторгались напрочь. В спецхранах пылились невостребованные архивные фонды и библиотеки — бесценное достояние России.

В этой связи возможно применить понятие "российское зарубежье" и к сфере материальной культуры, интеллектуальных достижений российских выходцев. Так, художественные ценности, научные открытия, созданные ими вне России и ставшие достоянием зарубежных стран, произведения российского искусства, вывезенные или проданные за пределы страны, остаются, на наш взгляд, составной частью национальной культуры, которая может быть определена как российское зарубежье.

Подходя к истории российского зарубежья как составной части мировых миграционных процессов можно более объективно оценить отдельные факты и явления, точнее соотнести их масштабы как части с целым. При таком подходе свое место займет неотъемлемая часть истории российского зарубежья — история различных форм возвращения на родину: реэмиграция, репатриация россиян, а также вся сумма вопросов о взаимоотношениях бывших российских выходцев, российских диаспор с родиной. Это слабо изученная и драматическая страница истории России.

Приведенные соображения до некоторой степени не совпадают с распространенным в научном обиходе словосочетанием "русское зарубежье"^[6]. Оно часто отождествляется только с историей массового исхода из России после Октябрьской революции, точнее даже применительно не ко всем почти двум миллионам граждан, покинувшим страну, а иногда в основном к интеллектуальной элите российского общества, оказавшейся в изгнании и, естественно, привлекающей ныне особое внимание.

Представители российской интеллектуальной элиты, будучи в изгнании после 1917 г., выполняли исключительную по значению культурно-историческую миссию. По достоинству она смогла быть оценена на родине лишь более чем через 70 лет. Однако необходимость введения в научный оборот термина "русское зарубежье" для обозначения одного периода истории эмиграции представляется спорной. Тот факт, что в свое время представители этого потока эмиграции применяли его как самоназвание, едва ли может служить решающим аргументом при определении научных дефиниций.

Нельзя забывать также и то, что "россияне"— термин, пришедший из XVIII в. Он всегда служил для обозначения жителя России, независимо от его этнического происхождения. По этому принципу с XVI в. формировалось сословие дворян. Оно именовалось российским^[7].

История российского зарубежья — это судьбы миллионов россиян, по воле судьбы или по их собственной воле заброшенных в разные страны мира. Исследование этой истории должно включить все аспекты жизни российских выходцев за рубежом, приспособления их к новым условиям адаптации. Это одна из наиболее объемных проблем. Наравне с историей культуры, предметом изучения должны стать образ жизни"россиян, сферы приложения их труда в разных странах. Важно подойти к истории российского зарубежья как к истории жизни части российского населения. В непривычных, порой экстремальных условиях, нередко без знания языка, выходцам из России приходилось заново строить свою жизнь, добывать средства к существованию. Они растили детей. Одни воспитывали их россиянами, заботясь о сохранении традиций и родного языка, другие предпочитали видеть своих детей гражданами новой родины и не стремились сохранить их связи с Россией. Одни болезненно переживали и переживают ностальгию, другие были лишены этого чувства.

Неотъемлемая часть истории российского зарубежья — изучение форм контактов российских диаспор с Россией и установления связей со страной, в которую переселялись российские выходцы.

Для комплексного изучения истории российского зарубежья в широких хронологических рамках и во всем его многообразии необходимо определить хотя бы основные вехи периодизации этого процесса.

Историю политической эмиграции из России можно вести даже от бегства князя Курбского в XVI в. Но до середины XIX в. эмиграция по политическим мотивам была явлением редким. Для конца XVIII — начала XIX в. более распространенным явлением были беспрепятственные поездки в европейские страны представителей состоятельных слоев российского общества для учебы, лечения, творческой деятельности и т.д. Такие поездки были делом привычным. Многие интеллектуалы предпочитали подолгу жить вне России. Российские художники, живя в Италии, порой получали даже финансовую поддержку от Российской Академии художеств. Однако, со временем царское правительство стало создавать определенные ограничения для выезда дворян в европейские страны, во всяком случае поставило такие путешествия под контроль. Свободный выезд дворян за границу стал возможен только со второй половины 50-х гг. XIX в.

Во второй половине XIX в. эмиграция по политическим мотивам постепенно расширялась и пополнялась членами различных революционных организаций.

Массовая эмиграция из России относится к концу XIX — началу XX в. Это была трудовая, или как ее иногда называют, экономическая эмиграция из царской России. Ее составляли в основном безземельные крестьяне, ремесленники, отчасти рабочие. Основным направлением движения эмигрантов были страны Северной и Южной Америки, где существовали емкие рынки для неквалифицированной рабочей силы. Российские власти не поощряли массовую трудовую эмиграцию и обставили ее рядом формальностей. Сложность преодоления их, а также дороговизна легального переселения в Америку породили в конечном счете беспрецедентную по масштабам нелегальную эмиграцию. Численность эмиграции по годам, особенности организации и некоторые другие вопросы уже рассматривались учеными-демографами и историками^[8].

Параллельно с трудовой эмиграцией, в потоке которой преобладали представители национальных меньшинств, население западных губерний, а также члены некоторых религиозных общин, расширялась и политическая революционная эмиграция. Постепенно она пополнялась не только за счет профессиональных революционеров, но после поражения революции 1905 г. тысячами, даже десятками тысяч рабочих. Они рассеялись по многим странам Европы, Нового Света, частично осели в Австралии и Новой Зеландии^[9]. Очевидно, в начале XX в. политическая и трудовая эмиграция были по социальному составу близки и четкое разграничение между ними невозможно провести.

В короткий период после революции 1905 г. в связи с октябрьской политической амнистией в Россию на короткий срок почти одновременно вернулись почти все политические эмигранты. Тем более заметным стал уже упоминавшийся поток новой политической эмиграции в 1907 — 1908 гг., вызванный наступлением контрреволюции.

Первая мировая война нарушила миграционные процессы. Линия фронтов препятствовала движению россиян через границы. Февральская и Октябрьская революции 1917 г., завершение мировой войны дали мощный импульс к передвижению огромных людских масс.

Изменение политического строя в России стало причиной интенсивного движения реэмиграции. Политические эмигранты раньше других устремились в Россию. В начале 1917 г. продолжавшаяся война создала трудности проезда по территории воюющих держав. Поэтому не без изобретательности разрабатывались самые разные маршруты возвращения. В зарубежные представительства российского Временного правительства поступали многочисленные ходатайства о въезде в Россию от самых различных групп ее граждан: трудовых эмигрантов, лиц, выезжавших на время за рубеж и задержавшихся из-за войны, от учащихся и проч. В числе стремившихся поскорее вернуться в Россию, пожалуй, наибольшую по численности группу составляли военнопленные. Перечисленные вопросы по преимуществу еще слабо освещены в научной литературе. Бесспорный интерес представляет не только история фактически осуществившегося возвращения российских граждан в Советскую Россию, но и интенсивное движение за возвращение, которое по многим субъективным и объективным причинам осуществилось на практике в значительно меньших, чем предполагалось масштабах^[10].

Эмиграция из Советской России в 1917 — начале 20-х гг., массовый исход, который обычно принято именовать первой волной эмиграции, на самом деле был первой послереволюционной волной. Вероятно, было бы целесообразно отказаться от "нумерации" эмигрантских волн, поскольку в ней нет единообразия.

Этот феномен давно привлекал внимание исследователей^[11], хотя возможности оставались крайне ограниченными до недавнего времени. Понятием "первая послереволюционная волна эмиграции" объединяют массы беженцев из среды социальных слоев, для которых новая революционная власть была неприемлема, остатки воинских формирований Белой армии, покинувших страну после окончания гражданской войны, граждан России, депортированных властями. В числе последних были по преимуществу представители интеллектуальной элиты. В литературе именно этой части эмиграции уделяется преимущественное внимание. Это наиболее яркая, но не единственная страница многоликой истории российского зарубежья, которая является частью длительного процесса. Необходимо исследовать существенные, хотя и менее эффектные стороны этого этапа эмиграции: образ жизни ее "низов", массы обывателей, которых волна всеобщего бегства сорвала с насиженных мест.

Напомним, что в связи с изменением границ в 1918 г. за пределами Советской России в новых самостоятельных государствах оказалась часть коренного российского населения.

До середины 20-х гг. происходил не только отток из России, но и встречное движение российских граждан, прежде всего массовое возвращение военнопленных первой мировой войны.

В связи с декретом ВЦИК от 3 ноября 1921 г. и позднейших законодательных актов об амнистии появилась возможность для возвращения в Россию солдат, казаков, покинувших страну в составе воинских формирований после окончания гражданской войны. Доля вернувшихся была относительно невелика, но все же составила по приблизительным оценкам 10-15 % всех покинувших страну после революции, а значит — десятки тысяч человек.

В начале 20-х гг. и даже несколько раньше развернулось движение возвращения трудовых эмигрантов из США и Канады. Этот поток не стал массовым по ряду причин, в том числе и из-за непоследовательной политики советского государства.

Случаи возвращения гражданских эмигрантов послереволюционной волны в 20-е гг. практически не изучались. Очевидно, некоторые не сумев адаптироваться или не захотев оторваться от России, склонялись к идее возвращения. Но законодательство и деятельность советских властей не только не способствовали, но и препятствовали реэмиграции. Известен факт возвращения писателя А.Н.Толстого и некоторых других. Вместе с тем промышленник И.И.Вавилов (отец двух советских академиков), эмигрировавший в 1918 г., в течение шести лет безуспешно пытался получить разрешение на возвращение. Он приехал в Россию лишь накануне своей кончины^[12].

Со второй половины 20-х гг. эмиграционные процессы были минимальными. Советская страна вплоть до 40-х гг. была отгорожена от так называемого капиталистического окружения.

В конце Великой Отечественной войны и особенно после ее завершения из Германии и многих других европейских стран началось массовое возвращение миллионов граждан, насильственно угнанных с временно оккупированных территорий, узников фашистских концлагерей, военнопленных. Их путь на родину был обставлен системой фильтраций, проверок и даже репрессий. Опасаясь преследования властей, объявивших в свое время всех попавших в плен изменниками родины, часть советских граждан, которых в дни войны судьба забросила за пределы СССР, не решилась репатриироваться. Таким путём в странах Запада осели на постоянное жительство и бывшие военнопленные, и часть угнанных гражданских лиц, и некоторые из тех, кто успел связать свою личную судьбу с гражданами других стран.

Нет сомнений в том, что некоторая часть так называемых перемещенных лиц была причастна к нарушениям законов, в их среде имелись военные преступники. Однако, репрессиям подверглись не только виновные. Мы находимся на начальной стадии изучения этих проблем. Пока исследователи не смогли выявить даже надежные количественные данные. Различные источники противоречивы и недостаточно репрезентативны.

В потоке возвращения советских граждан после окончания войны оказалась струя "старых" эмигрантов, которые вели активную антифашистскую деятельность в европейских странах и даже непосредственно участвовали в европейском движении Сопротивления. Из стран Дальнего Востока, из Маньчжурии и Китая также в несколько этапов состоялось возвращение выходцев из России, покинувших ее преимущественно после революции.

Волна выезда из СССР в послевоенные годы была связана с правом на репатриацию в Польшу населения западной части СССР, особенно Литвы.

Проблемы эмиграции в 70-е — начале 90-х гг. настолько остры для СССР и большинства самостоятельных государств, образовавшихся после его ликвидации, что они являются предметом рассмотрения политологов, социологов и других специалистов. В их изучении историкам необходимо принять участие.

Все более актуальным становится анализ процессов, развертывающихся в связи с возникновением нового российского зарубежья, которое принято именовать ближним. Изучение их связано с необходимостью разработки неотложных государственных мер, демографической политики, практической помощи 25 млн. российских граждан, автоматически оказавшихся на территориях других стран.

Хотелось бы надеяться, что предлагаемая попытка систематизировать процессы, связанные с историей российского зарубежья, окажется полезной при разработке проекта комплексного изучения этой проблемы.

1994 г.

Данный текст впервые был опубликован в двухтомном сборнике статей "Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940", М., 1994, книга I, с.16 — 24.

[1] БСЭ. 1-е изд. М., 1934. Т. 64. С. 118.

[2] Там же. С. 144 — 160.

[3] Там же. С. 162 — 163.

[4] БСЭ. 2-е изд. М., 1957. Т. 49. С. 26.

[5] Брук С.И., Кабузан В.М. Миграционные процессы в России и СССР. М., 1991. С. 38.

[6] Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. Тез. докл. научи, конф. г. Москва, 13–15 апр. 1993 г. М., 1993. С. 5 — 7, 17 и др.

[7] Александров В.А. Русскоязычные, русские, россияне... // Столица. М., 1993, № 26. С. 10 — 12.

[8] Тудоряну Н.Л. Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма (в Германию, Скандинавские страны и США). Кишинев, 1986.

[9] См.: Рудницкий А.Ю. Другая жизнь и берег дальний...: Русские в австралийской истории. М., 1991. С. 70 — 86.

[10] Тарле Г.Я. Российское зарубежье и родина. М., 1993.

[11] Одной из первых была книга, за короткое время выдержавшая 3 издания: Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. 3-е изд. М., 1987.

[12] Есаков В.Д., Левина Е.С. Экспедиция Н.И.Вавилова и русское зарубежье // Роль русского зарубежья... С. 51.