Церковь и государство

Тезисы учебной группы русских православных теологов, представлены Г. Федотовым

[Документ]

1. В глубочайшем смысле слова одному Богу принадлежит «царство и сила и величие». Бог есть «Царь царей», Адонай, Шаддай, как и Христос является царем в своем человеческом обличии из царского рода, однако кротким царем, который пришел, чтобы в силе и власти служить всем. Господство и власть, как часть священной иерархии божественной любви, относится к полноте существа Бога, по образу которого был создан человек. Последний был призван управлять миром вместе с Богом и в своей принадлежности к человечеству должен основывать свои отношения с людьми на любви. Различия между мужчиной и женщиной, родителями и детьми и вся система многочленного родства образуют основу органичного иерархического порядка, в котором в фактическом существовании человечества могло бы найти свое воплощение обоснованное на сущности человека естественное право, что одновременно означало бы осуществление естественной теократии.

2. Из-за грехопадения вместо природной гармонии любви в человеческой жизни появились дисгармония и борьба. В общественной жизни людей власть для осуществления своей идеальной задачи на службе любви принимает форму права и опоясывается поясом принуждения. Она стала сложным, противоречивым целым, инструментом в борьбе против греха и одновременно инструментом греха. То, что должно было быть только средством, т.е. применение насилия, становится часто самоцелью, посредством чего естественно-человеческое (в противоположность божественно-сверхъестественному) преувеличенным и вредным образом одерживает верх.

3. Тем не менее государственно организованная власть дохристианского времени обычно осознает свое более высокое призвание и подчиняется суду справедливой совести или естественного права. Это выражается в почитании законов своей страны, которые считаются священными (Сократ, Платон, античное общество и римское право). Но государственная власть знает также о своем религиозном обосновании (языческие теократии: Фараон — бог и сын божий). В Церкви ветхого завета власть является еще непосредственным инструментом теократического порядка (Моисей — вождь и законодатель; закон как Откровение Бога; судьи как слуги Божии). Появление власти царя, хоть и является началом определенного обмирщения и в это смысле частичным отходом от Бога, происходит однако путем помазания царей и благословения Бога; цари остаются непосредственными носителями теократии. Из ее среды выступают Давид и Соломон как характерные образы теократических властителей, которые определены по Священному плану стать предками сына Давида, Иисуса Христа.

4. Религиозное искушение для царей состоит в отпадении в язычество, которое по Священному Писанию стало причиной гибели царства Израиля и Иуды. Соответствующее искушение для природно-языческих царств образует злоупотребление властью, как инструментом преследования корыстных целей вместо высшей цели, а именно служению всеобщему благу; это неизбежно приводит к титаническому человекобожию, которое совершенно неожиданно становится человекозверством (Навуходоноссор, зверь Апокалипсиса). Этим является своеобразный атеизм власти, которая хочет, чтобы поклонялись ей самой: зверю и ложному пророку. Этим является также «идеократия» античности: принесение жертв Цезарю и его культу.

* * *

5. Христианство, в котором Царство Божие возникает среди царств этого мира, не отрицает власть как естественную основу жизни. Идеал христианского государства является обязательным для христианского сознания. Все должно быть подчинено Христу. Церковь как инструмент Царства Божия должна сделать все естественные предпосылки человеческой жизни «церковными» (христианскими). В этом аспекте государство в своей части также должно служить целям Царства Божия. В действительности государство может быть христианским государством только условно, как, впрочем, и все другие относительные величины.

6. С появлением христианства возникает совершенно новый, глубоко трагический в своей антиномии вопрос об отношении Церкви и государства друг к другу. Попытки ее решения в истории очень разнообразны: от политического индефферентизма в эсхатологическом отречении первых христиан от мира до полного огосударствления Церкви в христианском государстве Константинопольской эпохи, ибо Церковь как бы воспроизводит теократический порядок Ветхого завета.

7. В философском и догматическом отношении Византия создала совершенный идеал "симфонии", т.е. правильного соотношения между главенством Церкви в области религии и политической независимости государства при прочем тесном сотрудничестве. Однако осуществление этого идеала в жизни Византии не удалось, ибо в процессе этого она была разрушаема постоянно повторяющимися злоупотреблениями государством своей властью. Католицизм делает нормой главенство Церкви над государством христианского мира, однако оно искажается клерикализмом, т.е. теорией, что оба меча должны быть соединены в одной руке. Ошибка протестантизма напротив состоит в том, что он принципиально передает высшую власть над церковными институтами государству.

8. Золотой век церковно-государственных отношений выпадает на период времени, когда развитие государства находилось в самом начале и господствовали чисто патриархальные формы. Вместе с растущей властью государства проявлялся также отход государства от христианства: новое государство отвернулось от "служения" Богу, оно снова становится языческим или, что еще хуже, антихристианским.

9. При всем различии форм, которые принимали взаимные отношения между Церковью и государством, можно установить для них некоторые общие принципы, обязательные для каждого христианского государства.

А. Церкви оно должно

а) обеспечивать полную свободу во внутрицерковной жизни и давать возможность осуществлять ее цели, и при этом

б) активно поддерживать ее своим авторитетом, своим законодательством и предоставляя материальные средства, как это происходит по отношению ко всем другим созидательным культурным силам нации.

Б. По отношению к отдельному человеку христианское государство должно:

а) обеспечивать наибольшую личную свободу и

б) защищать свободу совести всех граждан, т.е. даже такие вероисповедания, которые конкурируют с Церковью.

В. В своем отношении к другим государствам христианское государство должно постоянно думать о том, чтобы заглушить свой беспрецедентный эгоизм и ограничить до минимума свое применение силы, вооружение и ведение войн (христианский пацифизм). Далее, оно должно строить свои международные отношения на основе права и морали, аналогично отношениям между отдельными людьми.

Г. Что касается различных политических форм государства, то христианство допускает их все: монархию и республику, как аристократическое, так и демократическое строение государства во всем многообразии их исторических форм. Чаще всего в истории монархия получала освящение со стороны Церкви, ибо носители монархии легче всего доступны ее духовному влиянию. Однако и республиканская демократия находит в концепции христианской общины и братства свое глубокое обоснование. Излишне указывать на то, что христианское направление исключает политическое перерождение этих государственных форм в чистый деспотизм, корыстную олигархию или демагогию.

10. Там, где не существует христианского государства, независимость Церкви и свобода ее теократического благовестия обеспечивается лучше всего посредством заключения конкордата или отделения Церкви от государства.

11. Сегодняшнее положение мира, который когда-то был христианским миром, можно описать следующим образом:

а) В большинстве европейских стран Церковь потеряла свое влияние на государство и на широкие массы. Отношение государства к ней приняло различные формы: начиная с политической эксплуатации Церкви в интересах государства, различных степеней полного безразличия до открытого или скрытого преследования Церкви (Россия, Мексика, Испания).

б) Множество стран находится в борьбе за новый внутренний порядок их экономических и политических основ, от которых взяла свое начало европейская культура последнего столетия.

в) Со времен мировой войны отношения между государствами и народами отравлены взаимным недоверием и ненавистью. Из-за этого все попытки достигнуть объединения в силу необходимости обречены на провал и только готовят новые войны, которые будут еще страшнее, чем последняя война.

г) В государствах, которые охвачены социальной революцией, образуется новая форма власти: идеократия, т.е. диктатура мировоззрения, вменяемого государством в обязанность (тотальное государство).

12. Церковь, которая могла спокойно принять и благословить все предыдущие исторические формы власти, не может сделать этого по отношению к идеократии, ибо идеократия принципиально уполномочивает государство на службу, которая уготовлена Церкви. Идеократией является такой порядок, благодаря которому государство притязает на определение единственно истинного, всеобъемлющего мировоззрения и навязывает его духовной жизни нации. Она отличается от исторических теократий, с которыми ее многое связывает, тем, что всякая христианская теократия (на священническойослужительской, монархической или демократической основе) приняла провозглашенные Церковью христианское содержание истины и христианский жизненный идеал. Новое государство претендует на открытие новой безошибочной истины. Поэтому

а) оно отказывается от христианства и объявляет ему войну или

б) оно имеет наготове толкование христианства с точки зрения господствующего учения о народе и расе, которое применяет к христианству насилие.

Таким образом, идеократия в силу необходимости означает либо измену (скатывание к язычеству), либо лжеучение, иногда и то и другое. Идеократия, как псевдоцерковь, не совместима с истинной Церковью.

13. При всем осуждении идеократии Церковь не может, однако, осуждать все новые социальные и политические формы жизни, которые лежат в основе идеократически управляемых государств современности. Стремление к лучшему, справедливому общественному порядку должно быть признано христианством легитимным, при отвержении всех слепых национальных и классовых пристрастий и антихристианских принципов, которые руководят новыми общественными формами. При других обстоятельствах христианство оставалось бы призвано руководить человечеством в его стремлении к новым формам общественного порядка. К сожалению, сегодня это невозможно, ибо духовная власть над широкими слоями населения утрачена и в настоящее время не существует такого христианского учения об обществе, которое могло бы получить всестороннее признание; напротив, взгляды на этот вопрос даже в Церкви значительно расходятся. Однако Церковь может и должна с высоких позиций христианской совести высказать свое суждение о существующих отвратительных и порочных формах общественного порядка; но в настоящее время она должна держаться в стороне от любой партийной борьбы и предоставить своим членам полную свободу личного решения. Тем не менее, настоящее обязывает всех христиан содействовать социальному подъему широких народных масс и обязывает ответственных руководителей Церкви провести необходимые теологические и прочие научные исследования для разработки общепризнанного христианского социального учения; — этики и социологии.

14. Задачей христианского мира, которую в социальной революции наших дней никто не отрицает, является защита свободной личности, которая приносится в жертву строителями нового государства ради интересов последнего. Эта защита относится

а) прежде всего к религиозной жизни свободной личности, которая сегодня находится под угрозой, т.е. защита свободы вероисповедания, миссионерства и культуры.

б) Однако она должна также распространяться на всю область духовной культуры, которой сегодня овладевает государство. Мышление, также как и художественное творчество человека, имеют религиозный смысл, в этом проявляется его метафизическое отношение к Богу и миру; все попытки Цезаря подчинить его себе представляют распространение власти на сферу, которая является Божьей.

в) Сложнее принять решение о том, какую меру политической, экономической и личной свободы следует признать для повседневной жизни отдельного человека, ибо она имеет в истории разнообразные различия. Индивидуум в интересах всеобщего блага и социального порядка может и должен частично отказаться от собственной свободы, так в особенности "динарий", т.е. сфера собственности принадлежит полностью кесарю.

г) Отказываясь от определения предела государственного применения насилия на самых низших ступенях социальной жизни, Церковь, тем не менее, в социальной борьбе сохраняет свое извечное право и свою извечную обязанность выступать в защиту слабых, униженных и оскорбленных.

15. Вопрос, какое положение занимает Церковь как социальный орган в идекратически управляемом революционном государстве, наталкивается на большие сложности. Ее положение относительно ясно там, где Церковь и христианство подвергаются преследованиям со стороны государства. Современность снова призывает христианский мир исповедывать свою веру. Благодаря крови мучеников искуплены грехи прошлого и, возможно, приобретены новые силы для духовного завоевания мира. Несравнимо сложнее положение Церкви там, где правительство пытается использовать ее авторитет для утверждения своей нехристианской деятельности. Угроза террора и искушение уступить из-за материальных преимуществ становится для церковных служителей несравнимо более сильными из-за опасного внутреннего искушения подчинить Церковь национальным интересам государства, причем это понимается так, что Церковь остается неразрывно связанной с судьбой народа, его грехами и заблуждениями. Во имя нации предают Христа. Здесь с точки зрения последней ответственности следует сказать, что никакие "экономические" и педагогические расчеты не могут оправдать предательство истины. Возможно, наше время больше, чем какое-либо другое нуждается в том, чтобы увидеть вечную истину над ее временными искажениями и сокращениями. Сегодняшняя потеря влияния и популярности может быть уже завтра в полной мере исправлена преданными исповедниками Иисуса Христа. Объявление себя исповедником не означает конечно выдающуюся, нетерпимую позицию по отношению к заблуждающимся. Строгость исповедника будет благодаря любви требуемым образом скорректирована.

Из такого понимания нашего времени становится ясно, что первым требованием при рассмотрении отношения Церкви к современному государству является именно независимость от государства. Органичное объединение Церкви с идеократическим государством совершенно недопустимо. Нельзя принципиально отказываться от конкордата, хотя неравенство партнеров по договору и безграничное притязание одного из них (государства) на неограниченный авторитет в духовной и социальной сфере делают это почти полностью невозможным. Во времена переворота в высшем интересе Церкви — предпочесть свободу (хотя это может означать преследование) деморализующему содействию антихристианской власти.

16. Еще более сложно и ответственно сегодня служение Церкви в сфере международных отношений. Трудности политического и даже религиозного характера следуют из сложного отношения Церкви к христианскому государству. Не вопрос, что национализм наряду с коммунизмом представляет сегодня самые страшные демонические силы. Однако, в основе этого национализма лежит органичное и одновременно духовное единство нации, которое представляет в себе законченную культуру. Нации народов представляют собой сверхиндивидуальную единицу в царстве культуры и в царстве Божием, и потому требуют признания и защиты со стороны Церкви. Интернационализм, не обращающий внимание на национальные единицы и растворяющий их в мировом коллективе человечества, чужд христианству. В историческом прошлом все христианские убеждения национальной жизни были одобрены и получили свое благословение. И сегодня они не могут предоставить нацию своей судьбе, несмотря на греховность ее национальных пристрастий и даже религиозную измену народов. Но, оставаясь верной своему всеобщему характеру, Церковь не может признать нацию как высшую последнюю социальную единицу. Скорее она призвана к тому, чтобы побудить все человечество к братскому единению. Не христианские народы тоже включены в это единство, в основе которого лежит естественное право и задача Церкви "крестить все народы". Из этого следует, что священноначалие в первую очередь призвано к тяжелой задаче примирить враждебные государства и заново восстановить тонкую, постоянно рвущуюся сеть интернациональных договоренностей и обязательств. Церковь призвана подготовить сознающее свои этические границы национальное сознание.

17. Эта задача могла бы быть ей очень облегчена, если бы произошло поддерживаемое некоторыми политиками разделение государства и народа. Под словом народ мы понимаем исторически сложившееся целое с общим языком, обычаями, преданиями и культурой, которое в территориальном отношении не всегда совпадает с государством (государства со многими национальностями; народы, которые разорваны из-за принадлежности к нескольким государствам). Если существует разделение государства и народа, то сфера духовных и культурных интересов народа сохраняется, в то время как объединяющее несколько народностей государство вынуждено ограничиваться государственно-политическими интересами. В этом случае союз между Церковью и народом был бы более глубоким, тесным и полным, чем соединение с государством как экономически правовой формой жизни. Эта бездушность государства из-за его требований привела бы его к такому нравственному и религиозному посвящению, которое свойственно духовному единению народа. Мир между государством и народами мог бы быть легче достижим, если бы народы были "материально разоружены" и отняли бы притязания государств на духовную власть. Однако такое разделение государства и народа сегодня пока является утопией.

18. Неотложной задачей всех христиан сегодня является борьба с войной. Война готовится как из-за соперничества государств друг с другом, так и из-за подрывной деятельности коммунистов, которые обещают себе благодаря новому мировому пожару проведение в жизнь социальной справедливости. Мы все без исключения обязаны влиять на моральное разоружение народов. Христианские Церкви, которые в прошлом так часто принимали и одобряли войну, должны в первую очередь объяснять самим христианам глубокую и существенную разницу между современной войной и всеми формами прошедших войн, лишить ее, а также революцию всего романтического и геройского почитания, указать на ее бессмысленность в деле защиты народа в свете современных технических достижений и на ее демонический характер.

Вопрос, как должны вести себя христиане в случае войны, следует оставить на совести каждого отдельного человека. Здесь оправданы любые решения, если они исходят из глубины христианского понимания жизни.

Перевод с нем. Константина Костюка

Источник: православный интернет-журнал "Соборность", 21 февраля 2001 г.