Версия для печати

Миссия Русского Мiра

Интервью сопредседателя Международной Ассоциации "Русская культура", руководителя Центра Международной Ассоциации "Русская культура" в Эстонии Бориса Круминг-Сухарева ведущему редактору аналитического портала "Конструирование Будущего" Артуру Гавриленко

— Культурно-языковая общность, которую мы называем "Русский Мiръ", предполагает мировоззренческое и структурное объединение России и русских диаспор. Каково предназначение Русского Мiра? На какие стратегические решения в отношениях России и русских диаспор может повлиять формирование такой общности?

— "Русский Мiръ" позволит заполнить мировоззренческий вакуум людей, ментально позиционирующих себя в лоне русской духовности. Возникает если не общность идеологии, то согласие по основам жизнеустройства этого сообщества, его нравственного императива, то есть не полностью, но в большинстве своем устраняются причины извечного русского раскола, появляется фундамент для социального сотрудничества близких по духу людей различных стран и континентов.

Создание "Русского Мiра" нацелено на несение миссии — расширение ареала распространения русского языка и сохранение русского народа: через его общую деятельность, его численность, его качество, наконец. Это и есть те основные стратегические задачи, о которых вы спрашиваете. Кроме того, задачи содействия экономическому и культурному сотрудничеству России и стран, где находятся русские диаспоры, также можно отнести к этому рангу.

Определившись в главном, появляется ясность, в чем и как можно сотрудничать с диаспорами, а логичность действий позволит получать по сути нужные для русского сообщества результаты, не скатываясь в символические жесты и декоративные мероприятия.

— В Ваших разработках основное политико-экономическое внимание обращается на Малое Балтийское кольцо. Почему Латвия и Литва выпадают из рассмотрения?

— После приема в свой состав десятка государств, в том числе Латвии, Литвы и Эстонии, перед Европейским Союзом появляются новые перспективы развития. Несмотря на разные уровни экономики вновь принимаемых участников, зачастую не соответствующие показателям богатых европейских стран, европейское сообщество получает новый импульс за счет увеличения территориального и человеческого потенциала.

В регионе Балтийского моря складываются благоприятные возможности для интенсификации сотрудничества в области энергетики, логистики и телекоммуникаций. Уже несколько лет в этом направлении работают в рамках совместных проектов многие балтийские страны, но характерный акцент делается на область "треугольника": Хельсинки-Таллин-Петербург и "малое кольцо": Стокгольм-Хельсинки-Петербург-Таллин-Рига. Латвия не выпадает, но все первые шаги пойдут именно на этом "балтийском пятачке". В своих работах я не хотел дифференцировать размер малости "малого кольца".

Что касается Литвы, то (по схеме, например, проекта "Балтийская палитра") она попадает в схему большого "Балтийского кольца" вместе с другими балтийскими странами. Важность "малого кольца" довольно очевидна, так как с 2004 года этот регион становится зоной непосредственного социально-экономического взаимодействия Европейского Союза и России.

— Должно ли взаимодействие по линии "метрополия—диаспора" инициироваться диаспорой?

— Такой подход существенно упростил бы характер связей между метрополией и диаспорами. Инициатива со стороны диаспор проявлялась неоднократно, а вот в реальные формы системного сотрудничества со стороны метрополии она так и не воплотилась. Мы живем в динамично изменяющейся обстановке, поэтому для реального, а не фиктивного функционирования "Русского Мiра" речь должна идти об установлении связей, с одной стороны, между русскими диаспорами и метрополией, а с другой — между собственно диаспорами. Роль метрополии на начальном этапе становления — безусловно, приоритетна.

— Диаспора не является субъектом. Каким же образом метрополии выстраивать с ней работу?

— Здесь существуют отработанные на международном уровне механизмы — через институционализацию отношений с русскими диаспорами в прямом значении этого термина: учреждение новых общественных институтов, правовое и организационное закрепление общественных отношений. А вот первоосновы и концепции, обеспечивающие созидательность и жизнеспособность такой деятельности, и должны вырабатываться в рамках мировоззренческого развития "Русского Мiра".

— Сумели ли диаспоры сложиться в эффективно, а не презентационно, действующую систему? К чему ведет утверждение моноэтнической идеология и этнократических режимов титульных народов? Как диаспора противостоит этому?

— Начну с начальной части второго вопроса. Надо сказать, что это жизнеустройство в Прибалтике, акцептированное европейским сообществом, вело и ведет к тому, что титульным народам вполне удобно жить в своих государствах. Тем или иным путем они реализуют свое право жить в экономическом плане лучше подавляющего большинства нетитульного населения. Но надо признать и то, что они сделали максимально возможное для учреждения этого положения, изящно пройдя в советское время от пропаганды демографических проблем (которые и близко не подходили к нынешнему плачевному состоянию), исторической вины России и неистребимой приверженности к демократическим ценностям к созданию этнократических режимов, позволивших провести этнически приоритетную приватизацию государственной собственности и установить законы, позволяющие реализовывать свое социальное преимущество.

У титульного населения, оставляя в стороне их внутренние противоречия, нет основательных причин быть недовольными событиями последнего десятилетия. Ожидаемое вхождение в Европейский Союз заставит произвести некоторую коррекцию системы законодательства, но в какой степени и за какое время — вопрос открытый.

Если говорить о системе обеспечения прав в условиях этнократического государства, в Прибалтике, к сожалению, ничего эффективно действующего пока не образовалось. Исключая, возможно, правозащитную деятельность в Латвии.

Остановлюсь на двух моментах, которые могут быть интересны в России. Прежде всего, о новизне, об этносоциальном явлении, которое ярко проявилось в процессе становления независимых государств Прибалтики: этнической поляризации. В условиях территориального отсечения от России произошел стремительный распад "российского суперэтноса". Сплоченные этнические группы: еврейская, татарская, чеченская и другие, дистанцировались от русских диаспор, выступая порой в роли претерпевших от русских наравне с титульными народами. Выяснилось, что это русскоязычное население имеет, по вполне понятным причинам, свои духовные ценности и жизненные приоритеты, не совпадающие с жизненными установками русских диаспор.

Девальвация духовных ценностей и отсутствие общих идеалов, исключая доминирующие ныне идеи обогащения и подражания, стали обычной причиной разобщенности. Формирование русского общества, интегрированного в социальную структуру государства проживания и, в перспективе, Европейского Союза, возможно, как выясняется, только на основе общей духовности и предметной деятельности с социальными слоями России, осознающими необходимость решения этих проблем.

В этом смысле, роль таких организаций, как Международная Ассоциация "Русская культура", является стержневой, прямо содействующей созданию гражданского общества на европейском континенте, естественно, включая Россию. Альтернативой этой тенденции через поколение может быть ассимиляция основной части русского и русскоязычного населения Прибалтики, правда, с сохранением декоративных элементов присутствия национальных меньшинств, что вполне вписывается в развитие процессов глобализации.

— Одним из трендов современной российской политики становится процесс интеграции с Европой. Какую роль могут в этом сыграть русские балтийские диаспоры?

— Русские диаспоры балтийских стран, т.е. стран всего региона Балтийского моря, вполне могут способствовать эффекту синергии на этом пространстве. Прежде всего — в зоне непосредственного взаимодействия России и Европейского союза: Финляндии, прибалтийских государств и Северо-Запада России. Но все-таки следует разделять межгосударственные отношения, ведением которых занимаются государственные институты, и третий сектор, в котором приоритетна роль общественных организаций, поэтому целесообразно вести речь о спектре социальных вопросов интеграции, связанных с прибалтийскими странами, как будущими членами единой Европы, и проекции их на сферу взаимодействия России и Европейского Союза.

Для русских диаспор Прибалтики интеграция в европейское сообщество возможна через интеграцию в социально-политическую структуру стран проживания или, в определенной степени, самостоятельно, как социальная целостность, национальное меньшинство.

Первый вариант связан со значительными ассимиляционными процессами, но имеет веские предпосылки. Ситуацию можно проиллюстрировать на примере получения высшего образования русской молодежью. Вектор их интереса направлен в Европу. Годы безразличного отношения России к фундаментальным проблемам бывших соотечественников видоизменили социальные процессы. Перспектива жить в новой государственной системе заставляет ориентироваться на стандарты жизни, систему требований и мировоззренческие установки европейского сообщества.

Тут нужно быть честными. У титульного населения гораздо больше возможностей и заботы со стороны государства в освоении новых знаний и путей жизнеустройства. Для русского и русскоязычного населения вопрос выживания является исключительно его собственной проблемой. Поэтому наблюдается отток малообеспеченной русской молодежи в университеты развитых европейских стран, в первую очередь Германии, предоставляющей право бесплатного образования. Другая часть русской молодежи предпочитает поступать в местные университеты, даже если имеется возможность учиться в России.

Причина проста — освоение европейских норм жизни и условий деятельности практичнее проводить там, где они развиты или распространяются. К тому же среда воспитания, все более отличающаяся от российской, начинает накладывать свой отпечаток на стиль и принципы личного жизнеустройства. Русские диаспоры заинтересованы в процессах европейской интеграции, хотя не знают, какую в действительности цену им придется заплатить за это. Однако деятельность в этом направлении сама по себе создает эффект сотрудничества в прибалтийских государствах и может быть распространена, как благоприятный фактор, на систему интеграционных связей России и Европейского Союза.

— Вы не раз использовали термин "разделенный народ" применительно к русским. Признаны ли русские официально — "разделенным народом"?

— Нет, не признаны. Этому факту уделено внимание в резолюции конференции.

— В свете вышесказанного, какой вы видите российскую внутреннюю национальную политику, по каким направлениям она может развиваться?

— Теперь это вопрос исключительно российский. Я могу только рассмотреть ее немногочисленные варианты.

Россия унаследовала политику интернационализма, в которой был характерный элемент: постулирование равенства всех национальностей, но с преимуществом для малых народов, особенно в национальных регионах. Как поступили малые народы, став большинством, хорошо известно. Естественным следствием такого равенства было поддержание уровня потребления в национальных регионах, превышающего такой же в Российской Федерации.

Нынешняя национальная политика России — слегка переделанный интернационализм с элементами защиты прав человека. По сути — стихийно-конъюнктурная национальная политика, где основная цель — обеспечение стабильности государства, в числителе, а в знаменателе — стабильность реализации экономических интересов финансово-промышленных групп. Широко рекламируемые права человека — безусловно, краеугольный камень построения гражданского общества, но это именно вненациональный аспект. Если его сделать доминирующим для России, где чувство меры не является сильной стороной, результаты могут быть весьма противоречивыми. В обстановке мировоззренческой и нравственно-этической слабости общества сплоченные национальные группы способны эффективно добиваться осуществления своих интересов, даже если они противоречат общенациональным.

Как защититься обществу от такой агрессии? Ведь стоит вопрос существования титульных или, в случае с Россией, образующих государство наций. Защита не за счет подавления кого-либо, а за счет обеспечения условий для сохранения численности, качества (здоровья, воспитания и образованности нации), преодоления критических ситуаций, перелома негативных тенденций и т.д. В идеальном случае нужна модель, где основное свойство — гармонизация интересов, в простейшем случае — отсутствие перекосов. С этих позиций, один из основных документов — закон о гражданстве России — гармонизации интересов явно не обеспечивает, несмотря на свое формальное соответствие нормам европейского законодательства. Более того, он отталкивает русских от России, сокращая и без того съеживающийся ареал использования русского языка. Но есть возможность коррекции закона, используя при этом соответствующие прецеденты.

Выбор для России концептуально не богат. Или европейски акцептированная система, аналогичная существующей в прибалтийских государствах, где все живут (во всяком случае, жили более 10 лет) по законам, установленными титульными нациями, а нетитульные народы реализуют свои национальные интересы в статусе национальных меньшинств, или продолжать подыгрывать интересам малых народов за счет русского.

Последние события показывают, что стиль умиротворения сейчас явно неэффективен. В России из-за федеративной системы государственности "прибалтийский вариант" по-видимому неприемлем, возможный путь — акцент на государствообразующую нацию. Если же позволить всему идти своим чередом, то русские в совсем недалеком будущем смогут почувствовать в полной мере плоды национальной политики российского государства.

— Чем грозит России стратегическое бездействие в вопросе отношений с соотечественниками, волею судеб оставшихся за рубежом?

— В принципе, пока ничем не грозит. Отношение России к бывшим соотечественникам сродни обладателю "портрета Дориана Грея", который повесил его дальний угол и зашторил. Но результат-то прогнозируем?

События последнего десятилетия показали, что для России, ее властной элиты, проблемы бывших соотечественников являются несущественными. Причины здесь достаточно ясны, но вот последствия такого равнодушного отношения к потере десятков миллионов только русского населения еще не рассматривались. Дело здесь не только в появившихся демографических проблемах России.

Формируется стиль отношения к государству. Все получили наглядный урок, что Отечество с легкостью от них может отказаться в угоду иным интересам. Но тогда зачем оно нужно? Сейчас в самой России превалируют настроения "отъезда", желание устроиться там, "где к тебе относятся как человеку", хотя бы ради детей. Пусть для большинства это иллюзия, но такая нравственная рыхлость способствует атомизации общества, развитию настроения безразличия к судьбе государства, которое в кризисной ситуации нет мотивации сохранять. В пределе императив государственного отстаивания своих интересов плавно переходит в механизм отторжения. Опыт такой есть, да и от Аляски до Чукотки рукой подать. Сама процедура урезания территорий вместе с населением, при полной его апатии, может повторяться неоднократно, пока вдруг не обнаружится, что государство не только не имеет перспективы, но и просто недееспособно, или пока это население не начнет осознавать себя народом, который сам определяет свою судьбу.

По характеру отношений к своему народу граждане и правительства других стран составляют мнение о государстве и делают выводы о дозволенности тех или иных действий.

Это же касается отношений с соотечественниками... Они весьма наглядны, они подпитываются высказываниями общественных и государственных деятелей России, снискавших лавры на поле защиты прав человека и постоянно находящихся в поле зрения СМИ, о том, что русские — люди с рабской психологией, лишенные чести и достоинства, патологические агрессоры и виновники всех бед своих соседей. Даже если допустить, что это говорится для иностранцев за границей, то какой же стереотип отношения к России культивируется?

Изменение этих тенденций требует осмысления и труда, в противном случае любое бездействие приводит к варианту хуже худшего. Вопрос о распаде России еще не снят.

— Как Вы считаете, окажут ли решения конференции "Русский Мiръ: проблемы и перспективы" практическое воздействие на развитие культурно-экономических отношений между Россией и диаспорой?

— Наверное, как и все подобные конференции или форумы, за счет формирования определенного общественного мнения. Идеи "Русского Мiра" прорастали постепенно, в течение нескольких лет. Мгновенного и зримого эффекта после конференции ожидать трудно. Хотя уже появились некоторые признаки, подтверждающие признание этой социальной общности: многие, даже весьма конъюнктурные деятели, вдруг стали оживленно комментировать различные аспекты концепции "Русского Мiра", что само по себе симптоматично. Значит, идеи не только опережают, но и начинают быть созвучными времени.

2002 г.

Источник: "Конструирование Будущего".