Версия для печати

Сотворение плохого Мира

Никаких признаков югославского суверенитета в Косово не обнаруживается. На приехавших генсека НАТО Хавьера Солану и главных натовских военачальников публика почти не обратила внимания. Однако народ, как известно, никогда не ошибается. Он сердцем чует, что главная битва за Косово велась на информационном поле. А в соседней Македонии зреет убежденность, что следующим претендентом на раздел будет именно она

"Не смотрите им в глаза", — сказал шофер, когда машина поравнялась с первой группой бойцов УЧК (UCK — Ushtria Clirimtare e Kosoves, Армия освобождения Косово). Он произнес это по-македонски и не разжимая губ, но мы все поняли. Энергичный тридцатилетний таксист Злате на своем ровеснике "мерседесе" вез нас из столицы Македонии Скопье в Приштину и поражал умением одновременно лавировать между людьми и машинами в бесконечных приграничных заторах, говорить по мобильному телефону и записывать что-то в укрепленный на баранке блокнот. На обоих пограничных пропускных пунктах — и в македонском Блаце, и в косовском селении Генерал Янковец — у него все схвачено, пропускают без задержки, любая формальная проблема решается посредством дарения пачки "мальборо" из запасов корреспондента "Эксперта".

Кому война, кому мать родна. Для рисковых македонских и албанских водителей сейчас пора сенокосная. Добраться до Косово можно только на частном извозчике, за стокилометровый пробег из Македонии до Приштины берут от 400 до 1000 долларов в зависимости от пункта следования, количества пассажиров, марки и возраста автомобиля. Сербы, понятное дело, не ездят. Учекисты легко опознают их даже через тонированные стекла автомобилей и — даром что вокруг полно разноцветных натовских военных — непременно убьют. Что могут сделать с русскими — Злате пояснить затрудняется, но хорошего не ждет. Нас, впрочем, оберегает карточка пресс-центра KFOR на груди. Увидев ее, шиптары (самоназвание албанцев) улыбаются и вскидывают вверх два пальца.

Из Македонии в Косово тянется бесконечная вереница грузовиков, тракторов, гужевых повозок и легковушек, по обочинам тащат свой скарб те, кому колес не досталось. Желтые ленточки, ограждающие минные поля, сожженные автомобили вдоль дороги и разрушенные бомбами придорожные таверны, кажется, не портят им настроение. Из обгоняемых нами машин высовываются радостные лица албанцев. Они едут домой.

За две недели почти вдвое уменьшилось население приграничного лагеря беженцев Стенковец-2. У ворот лагеря дежурят десятки самодеятельных таксистов, предлагая отвезти домой. Но далеко не у всех беженцев есть деньги на перевоз и силы на новое обустройство дома. Большинство в лагерях — женщины со своими многочисленными детьми. Их мужья зарабатывают деньги в Европе или славу в УЧК. Грустную историю рассказала нам Алдузе Биляли. Ее супруг работал шофером в Швейцарии, приехал на выходные в родное село Рачак, попал в руки сербов и был расстрелян. Она осталась с восемью детьми.

Хотя посетивший этот лагерь накануне президент США Билл Клинтон пообещал дать автобусы, служащие Управления верховного комиссариата ООН по делам беженцев уговаривают обитателей лагерей не спешить с возвращением. Мотивируют это необходимостью убедиться, что в оставленных сербами населенных пунктах и на дорогах нет мин. Югославы, согласно договору, передали НАТО карты минных полей. Настоящая причина другая, и ее изложил нам несколько позже начальник оперативной группы российских войск в Косово генерал-майор Валерий Рыбкин . Перед входом в Косово натовские генералы опасались, что уходящие сербы будут постреливать, и пустили перед собой в качестве прокладки вооруженные отряды УЧК. Сербы ушли дисциплинированно, без арьергардных перестрелок, а учекисты рассеялись по деревням, и демилитаризовать их уже невозможно. Разоружать их надо было на территории Албании, а теперь уже поздно, считает генерал.

Введенных в Косово 22 тысяч солдат — мало, считает командующий корпусом быстрого реагирования натовских сил в Европе английский генерал-лейтенант Майк Джексон . Он полагает, что 50 тысяч будет достаточно, и через три месяца обстановку они возьмут под контроль. Тогда и для возвращения беженцев наступит лучший момент. Другой вопрос в том, что через три месяца будет осень, и к зиме вернувшиеся из лагерей люди подготовиться не успеют.

Бюрократическая машина ооновских структур работает медленно. Лагерь Стенковец тает на глазах, а сюда прибывает колонна грузовиков с матрасами. Прямо за спиной замначальника лагеря гражданина далекого Таиланда Кита Суваннасарна шустрые водители сбывают эти матрасы местным македонцам — видимо, за небольшую цену.

Кто хозяин в Косово

Никаких признаков югославского суверенитета в Косово не обнаруживается. Присутствие каких-либо сербских начальников сейчас просто невозможно, и трудно представить, что когда-нибудь будут условия для их возвращения. Натовцы даже если и хотели бы, не смогли бы обеспечить им условия не только для управления, но и для сохранения собственных жизней. А в Метохии, как нам рассказывали местные жители, вообще ни одного серба не осталось — ушли или убиты. Местную власть в большинстве населенных пунктов осуществляют доступным им способом боевики УЧК. Сербов и цыган выселяют, кое-кого расстреливают, отбор имущества считают не мародерством, а частичным возмещением ущерба, нанесенного им сербскими военными. Разрушили несколько древних православных храмов. Впрочем, руководство УЧК в последние дни все чаще заявляет, что бесчинствуют не подотчетные ему "дикие" отряды. Все это очень знакомо по Афганистану и Чечне.

Югославские деньги в Косово не ходят, расчет идет в немецких марках и долларах. На пограничном македонском пункте женщины из Красного Креста бесплатно раздают бутылки с водой. Об этих бутылках вспоминалось потом не раз: в Приштине, например, литр питьевой воды стоит до пяти долларов, да и не найти ее. Заправочные станции сухие, а небритые мужчины со стеклянными бутылями и канистрами на дорогах также вызывают воспоминания о Чечне. Бензин продают, как и воду, приблизительно по пять долларов за литр. Приштинский "Гранд-отель", набитый военными и журналистами, ровно в день нашего прибытия закрыл все свои точки питания. Владеет рестораном серб, и пришедшие албанцы объявили ему продуктовую блокаду. Боевые действия, таким образом, переходят в сферу бизнеса.

Единственным институтом, способным представлять интересы сербов, стала православная церковь. В древнем монастыре на территории села Грачанице под Приштиной мы встретились с епископом Призренским и Рашским Артемием. Накануне отец Артемий имел встречи с министрами иностранных дел Великобритании, Франции, Германии и Италии, а затем — с Хашимом Тачи и другими лидерами косовских албанцев. Эту беседу организовал генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана .

"Я сказал им, что в происшедшем на косовской земле виноват не сербский народ, не православная церковь, а режим Милошевича, — отвечал отец Артемий на вопрос корреспондента 'Эксперта'. — И грустно, что албанцы делают отмщение тем, кто не виноват. Я им сказал, что если не станет сербов в Косово, то не будет на этой земле и никакой свободы, демократии, ничего хорошего не получится. И они со мной согласились. Командование KFOR и UCK, правда, говорит, что у него пока не хватает сил, чтобы обуздать банды, пришедшие из Албании. И все-таки хорошо, что такая встреча случилась, и надеюсь, что завтра будет лучше, чем сегодня".

Коснувшись российского участия в косовском умиротворении, отец Артемий сказал, что он очень высоко ценит это участие, хотя в реальности его пока, к сожалению, не видно. "Не так давно вместе с патриархом Московским и всея Руси Алексием мы служили службу Божию в Белграде. Россия нам родная, мы братья по крови, по вере, и ее присутствие здесь будет очень полезным и вдохновляющим", — подчеркнул епископ.

Кто выиграл войну

Албанское население Приштины устроило овацию появившемуся на площади перед городским крытым спорткомплексом шефу пресс-службы НАТО Джемми Шеа . На приехавших вместе с ним генсека альянса Хавьера Солану и главных натовских военачальников в Европе Уэсли Кларка и Майка Джексона публика почти не обратила внимания, что, кажется, их несколько обескуражило. Однако народ, как известно, никогда не ошибается. Он сердцем чует, что главная битва за Косово велась на информационном поле, и генералиссимус тут — Джемми Шеа.

Корреспонденту "Эксперта" доводилось воочию видеть блестящую работу названного героя со свободными западными СМИ. Ежедневные пресс-конференции в брюссельской штаб-квартире НАТО — высший класс манипуляции фактами и понятиями. В самом начале войны, как читатель помнит, избранный президент Косово Ибрагим Ругова встретился со Слободаном Милошевичем, они вместе предложили прекратить бомбардировки Югославии, выразили готовность решить проблему мирно. Это был шанс остановить войну и гуманитарную катастрофу, о чем вроде бы и хлопотало НАТО. Реакция Шеа была мгновенной, он заявил: никакой встречи лидеров не было, телевизионный отчет фальшивка, а Руговы скорее всего нет в живых. Когда гигантская информационная машина Запада прогнала эту первую волну по миру, Джемми Шеа запустил следующую: Ругова находится в сербском застенке, и ужасные югославы вынудили его произнести написанный ими текст. Дальше пошли волны помельче: вообще Ругова уже не тот, он не пользуется авторитетом среди албанцев, не представляет их интересов и так далее, и все это вообще несерьезно.

Это да. Ситуация, в которую загнали косоваров совместными усилиями Слободан Милошевич и западные начальники, математически приводила к власти боевиков с бандитским прошлым и отторгала интеллигентов типа Руговы. В то же время, если бы НАТО действительно хотела мира, а не раздела Югославии, она бы легко вернула Ибрагиму Ругове лидирующие позиции. Одного короткого монолога Джемми Шеа и заявления Соланы с Клинтоном было бы достаточно, и не надо никаких ракет и графитовых бомб. Но Западу на Балканах нужно совсем другое, о чем речь у нас еще пойдет.

В описываемый же день натовские руководители дали в Приштине пресс-конференцию. Солана прочитал по бумажке жутко длинный и патетический меморандум, содержание которого можно выразить одной фразой: мы хотим, чтобы всем было хорошо и делаем все, что можем, чтобы албанцы и сербы жили мирно и дружно. Затем Шеа позволил задать вопросы своим любимцам Стиву из "Таймс", Джуди из "Пост", Питу из "Рейтера" и для разбавки одному французу и одному испанцу. За имена не ручаюсь, но почти готов поклясться, что те же самые люди задавали вопросы и в Брюсселе. Вопросы в основном касались русской опасности для стабильности в Косово. Генсек и генералы отвечали политкорректно, но твердо: Россия имеет заслуги и право голоса, но все здесь контролировалось и будет контролироваться альянсом. Беспощадных западных корреспондентов очень тревожит вот какая проблема: на территории, которую предположительно займут российские миротворческие батальоны, вроде бы имеются захоронения расстрелянных албанцев. И ведь русские, конечно же, не пустят туда представителей международных трибуналов и общественности, они ведь друзья Милошевича. Как быть?

Генералы уклонились от ответа на этот вопрос. Мы же подумали: вот оно. Российские солдаты еще даже не появились там, а уже такие нервные разговоры. Что же будет, когда они придут? Мировая пресса уже изготовилась валить все будущие провалы миротворчества в Косово на Россию, она ждет только отмашки Джемми Шеа.

Кто хозяин в Слатине

Что по этим поводам думают российские военные? На пути в аэропорт Слатина нас задержали для проверки дважды: сначала французские чернокожие воины, через километр — непальские гуркхи из британской армии. На вопрос "что охраняете?" — ответили одинаково: "русских". "От кого?" — "От албанцев, of course, sir".

"Чтобы обеспечить эффективную охрану аэропорта, нужен усиленный батальон — семьсот-семьсот пятьдесят человек", — сказал в беседе с нами генерал Валерий Рыбкин. "Пока же нас двести один человек, если считать вместе со мной", — несколько загадочно произнес он. Корреспондент "Эксперта" не решился спросить, входит ли в это число генерал-лейтенант Леонид Заварзин, который в данный момент именуется представителем Генштаба Министерства обороны. Вообще, у этого небольшого подразделения командиров многовато. Помимо непосредственно комбата полковника Сергея Павлова здесь еще два упомянутых генерала и несколько полковников — их заместителей.

Конечно, они рассказали о своем славном 650-километровом переходе из боснийского Углевика, проделанном без жертв и потерь за четырнадцать часов, что в полтора раза быстрее норматива. И на эти-то семь часов опередили англичан. Генерал Рыбкин подготовил список из 60 человек на награды. Обещал отправить его в администрацию президента, как только будет решение Совета федерации, одобряющее участие российских войск в миротворческой миссии. Нам показалась несколько странной эта зависимость: а если бы СФ послушал Константина Титова и не одобрил, то выходит, и доблести не было? Но настроение генералу такими вопросами портить не стали. Кстати, Совет федерации все одобрил, и, надо полагать, люди уже получают заслуженную награду свою. А скоро и подкрепление должно подойти — правда, морем.

Аэродром остается нужен в основном как символ. Наши посты разместились в подготовленных сербами для обороны бетонных дотах. Мы видели пару — впечатляющие сооружения. Но более всего поражает, как могут восемь крупных мужчин разместиться в этих норах. Электричества там нет. Натовцы в таких условиях жить бы не согласились, даже непальские гуркхи. Спать там — подвиг покруче асфальтового броска из Боснии. Впрочем, десантников греет мысль о зарплате, которую, правда, здесь они еще не получали. Рядовому полагается платить чуть более тысячи долларов в месяц; офицерам, понятно, больше.

Расстояния между постами — многие сотни метров ровной земли. Где-то вдали упрятан въезд в гигантский подземный ангар на 40 самолетов, выстроенный также югославскими военными. Они же возвели за пределами аэропорта фальшивый мост, чтобы отвлекать внимание натовских летчиков. "Вообще, югославы воюют хорошо, — говорит генерал Рыбкин. — Но слишком неравные силы. Как военный Милошевич поступил правильно. Он сдал позицию, но сохранил армию... Когда батальон двигался в Косово, на узких дорогах наши машины буквально терлись об уходящие транспорты сербов. Югославские солдаты горланили веселые песни, словно победители. Видно, боевой дух еще не угас".

Полковник Валерий Скобкин специально провел нас по кухне и складу, чтобы опровергнуть утверждения в прессе, будто наши десантники нуждаются и голодают. Провизия подвозится регулярно, в столовой кормят хорошо. Да, действительно, англичане подарили 12 тысяч бутылок минералки, ну что здесь такого. Мы же не хвастаем, что английские связные офицеры (их палатки стоят на площади у аэропорта) ходят к нам обедать. У них там только сухой паек, а у российских солдат — борщ горячий и макароны по-флотски.

Отведав борща и макарон, привередливый корреспондент "Эксперта" все же про себя решил, что англичане приходят не за этими сытными блюдами, а просто слегка пошпионить. Но вопрос задал другой: не опасаетесь ли вы, что российские миротворцы станут объектом всеобщей неприязни и критики, что их будут представлять как дестабилизирующий фактор? Генерал Рыбкин на это ответил: нет, не опасаемся. У нас есть опыт работы в Боснии. Мы знаем функции миротворцев: нельзя занимать чью-либо позицию, надо просто не допускать конфликтов и насилия. Военные правила четкие: батальон контролирует определенную территорию, и совсем не важно, в чьей зоне ответственности находится эта территория. В контактах между подразделениями должны быть согласования, но это дело старшего командования — нашего и натовского.

Солдаты между тем все-таки считают, что их прислали сюда именно защищать сербов. В беседах с нами солдаты весьма явно высказывали досаду, что их здесь слишком мало. В пределах видимости горят сербские дома, через российские посты уходят сербские беженцы. Они просят заступиться за них, но нельзя. Все жалобы — к англичанам. А буквально за холмом — укрепленный полигон косовских боевиков, из которого сербские военные так и не смогли их выкурить... Но это опять же проблема англичан.

Кто хозяин в Скопье

А в соседней Македонии зреет убежденность, что следующим претендентом на раздел будет именно она. Оснований для этого немало. Более четверти населения маленькой страны (там живет чуть больше двух миллионов человек) составляют албанцы. Еще 350 тысяч беженцев, многие из которых разместились не в лагерях, а у своих родственников и скорее всего осядут здесь. Рождаемость в албанских семьях в два-три раза выше, чем в македонских, а значит, через пару десятков лет они будут преобладать. Демография и демократия, стало быть, работают против македонцев. Албанская партия Джаферия уже входит в нынешнюю правящую коалицию и все чаще ставит вопрос об автономии западной части страны, населенной в основном мусульманами.

Напряжение подогревается и из Тираны. Академия наук Албании распространила меморандум, в котором утверждается, что исторически территория нынешней Македонии входила в состав албанского государства и что теперь следует восстановить справедливость и прежние рамки Албании. Естественно, македонская академия откликнулась гневным докладом, в котором утверждается, что все наоборот.

Большие проблемы у Македонии и с другими соседями. Греки не признают даже ее названия, считая это посягательством на свой суверенитет и исторические ценности. Ведь Северная Греция тоже именуется Македонией. Подобные претензии есть и у болгар. Грекам не нравится, что Македония взяла в качестве национального флага шестнадцатилучевую звезду Александра Великого. "До сих пор Александра Македонского не поделим", — заметил скептически настроенный художник Коста Боев. В итоге специально для соседей решено применять другое, совсем глупое название — Бывшая югославская республика Македония или просто английскую аббревиатуру FYROM.

В структурах Евросоюза и НАТО разработан и уже пару месяцев циркулирует между балканскими и прочими столицами проект пакта стабильности для Балкан. В нем, в частности, содержится совершенно необоснованное утверждение, что Македония входит в число стран — "постоянных производителей проблем", а главное, предлагается образовать некую конфедерацию или ассоциацию балканских стран на базе бывшей Югославии минус Словения плюс Албания. И все это должно жить под "мягким протекторатом" НАТО и Евросоюза. Для обеспечения задачи сюда предполагается перебросить большие контингенты натовских войск. При этом речи о принятии этой конфедерации или каких-либо ее частей в НАТО и Евросоюз "в продолжение жизни нынешнего поколения" балканцев не идет.

НАТО уже запросила согласия македонского правительства на двойное увеличение своего контингента. Сейчас здесь около 14 тысяч солдат альянса, предполагается довести их число до 30 тысяч. Видимо, такое согласие будет дано. Ведь на недавнем саммите НАТО в Вашингтоне президент Македонии Киро Глигоров заявил, что только членство его страны в НАТО и Евросоюзе поможет удержать ее на пути демократии.

На следующий день после того, как в Скопье побывал Билл Клинтон, оппозиция, возглавляемая бывшим премьер-министром Бранко Цервенковским, собрала многотысячный митинг. Нынешнее правительство Любчо Георгиевского обвиняется в том, что сдало все позиции Западу, ничего не получив взамен. Нет обещанной помощи, нет инвестиций, нет шансов в ближайшие годы вступить в европейские структуры. Запад, считает оппозиция, просто "кинул" маленькую Македонию. Ее экономика переживает тяжкий кризис, усиленный войной в Югославии и напряженными отношениями с Грецией и Албанией.

И все правильно говорит Цервенковский, однако перечисленные проблемы созрели при его правительстве — ведь он был смещен после выборов только прошлой осенью, а до этого руководил страной более восьми лет. Как бы там ни было, маленькая Македония, добившись в 1991 году независимости от Югославии, уже впадает в еще большую зависимость от более далеких держав...

Российские миротворцы будут высаживаться в греческом порту Салоники и двигаться сушей через Македонию к Косово. Мы проделали этот путь дважды. Отличная дорога, обрамленная цветущими кустарниками. Вокруг живописные леса и поля и — ни души. На шоссе можно проехать десяток километров и не встретить ни одной машины. Райское место, одна из колыбелей человеческой цивилизации, сегодня это депрессивный регион, измученный враждой и делением. И этот процесс далеко не закончен.

Скопье-Приштина-Москва

Источник: журнал "Эксперт"