Убийство Масхадова не связано с его войной против России

После смерти Масхадова из Чечни выводится европейское влияние. Я думаю, республику ждет жесткое противостояние двух крайне агрессивных и беспощадных противников — Кадырова и Басаева. И, по всей видимости, данная ситуация многих устраивает и в самой Чечне, и в Москве

Орхан Джемаль — известный российский журналист, бывший редактор Отдела политики «Новой газеты», а ныне занимающий такую же должность в «Версии», много раз бывавший в Чечне и лично встречавшийся с ведущими фигурами той трагедии, которая не первый год разворачивается в республике, делится с Ислам.Ру своими мыслями о будущем Чечни и России в целом после убийства Аслана Масхадова.

— Как Вы считаете, что произошло в Чечне 8 марта, и как это скажется на ситуации в республике?

На мой взгляд, убийство Аслана Масхадова не связано с его войной против России и даже напрямую с перемирием, которое было им объявлено больше месяца назад, как многие полагают. Хотя Масхадов и показал, что в целом контролирует своих людей ничем не хуже, чем федеральный центр своих, на мой взгляд, его ликвидация была вызвана, иными причинами.

Дело в том, что Масхадов вмешался во внутриполитическую борьбу в России. Идея перемирия была придумана не им самим, а довольно большой группой либеральных оппозиционных политиков, формирующихся вокруг «Комитета-2008», которые хотели показать, что в отличие от властей они контролируют военную ситуацию в Чечне. Масхадов, как известно, долго не соглашался на это предложение, но, в конце концов, через европейских политиков его уговорили.

Идея эта была задумана не с тем, чтобы продемонстрировать готовность к миру или способность Масхадова к переговорам, а — как часть антипутинской акции. И именно то, что он стал козырем во внутрироссийской политической игре, сыграло решающую роль в этой истории.

После его смерти из Чечни выводится европейское влияние. Я думаю, республику ждет жесткое противостояние двух крайне агрессивных и беспощадных противников — Кадырова и Басаева. И, по всей видимости, данная ситуация многих устраивает и в самой Чечне, и в Москве.

— То есть никакого пространства для переговоров уже не остается…?

Последний человек, с которым многие считали возможным вести переговоры, был Масхадов, являвшийся вменяемым и цивилизованным человеком. Именно такие фигуры берегутся для того, чтобы использовать их в переговорном процессе. Так было с Арафатом, так было с Ирландской республиканской армией, из которой было вычленено и введено в парламент политическое крыло, что, кстати, остановило террористическую деятельность.

— А сам народ, население Чечни, куда склоняется, чего оно хочет?

Я не могу точно привести данные, но я, по крайней мере, не встречал среди рядовых чеченцев сторонников Рамзана Кадырова. Кстати, это отличает его от отца, которому многие не симпатизировали, но, тем не менее, признавали, что он делал и полезные вещи. Есть, конечно, и те, кто поддерживает Басаева. И их не так уж много.

В целом в Чечне очень серьезно за прошедшие годы повыбили пассионариев. Поэтому четкого деления на сторонников тех или этих — сейчас уже нет. Большинство людей просто терпит.

— Если гипотетически допустить, что политический курс страны изменится и чеченцы, да и вообще мусульмане, будут реально интегрированы в общественно-политическую и экономическую жизнь страны, перестанут считаться «людьми второго», а то и «третьего сорта», может ли это как-то поспособствовать миру в Чечне?

Это вещь объективная. Мусульмане должны стать полноправными участниками всех важнейших процессов жизни страны, а не чувствовать себя «чурками».

Но есть также символические моменты. Это, например, наказание военных преступников, причем на довольно высоком уровне, то есть речь идет не о Буданове или Ульмане, а о генералитете и других крупных фигурах. Никто не собирается, как это сделали евреи с немцами после Второй мировой войны, заставлять русский народ вставать на колени и просить прощения у чеченцев. Но без наказания военных преступников и проч., я думаю, примирение невозможно.

Источник: "Ислам.Ру", март 2005 г.