Армения в условиях неопределенности

Доминирующей тенденцией в мире является формирование межгосударственных, прежде всего экономических, объединений. Новым независимым государствам предстоит определить свои приоритеты. В какие структуры они хотели бы интегрироваться? Готовы ли они пожертвовать самостоятельностью принятия политико-экономических решений ради выгод от участия в более мощных наднациональных организациях? И является ли интеграционный сценарий единственно возможным для решения задач развития? С необходимостью ответить на данные вопросы столкнулась и Республика Армения

В начале XXI века страны, еще недавно составлявшие единое Советское государство, подошли к принципиальному моменту своей истории. Инерционная модель развития, характерная для большинства государств — членов СНГ и функционирующая за счет частично сохранившихся прежних связей и потенциала, исчерпывает себя. На повестке дня — выбор всеми бывшими союзными республиками дальнейшего пути развития: как поиска внешних ориентиров, так и создания внутренней социально-экономической модели.

Доминирующей тенденцией в мире является формирование межгосударственных, прежде всего экономических, объединений (Европейский союз, Единое экономическое пространство России, Украины, Белоруссии и Казахстана, Североамериканское соглашение о свободной торговле и др.). Новым независимым государствам, расположенным по соседству с такими мощными центрами развития, как Россия, Европейский союз, Китай, предстоит, по сути, определить свои приоритеты. В какие структуры они хотели бы интегрироваться? Готовы ли они пожертвовать самостоятельностью принятия политико-экономических решений ради выгод от участия в более мощных наднациональных организациях? И является ли интеграционный сценарий единственно возможным для решения задач развития?

С необходимостью ответить на данные вопросы столкнулась и Республика Армения. Эта страна находится в недружественном окружении и не обладает значительными природными ресурсами. Хотя с середины 1990-х экономический рост в среднем исчисляется 5–7 % в год, уровень ВВП, а соответственно и доходов населения составляет в настоящее время не более 60–65 % от уровня 1990 года.

Но что ждет Армению в будущем? Чтобы выявить перспективы долгосрочного развития страны, исходя из ее потенциальных возможностей и наличия фактора неопределенности, был организован проект «Армения-2020». В нем участвовали представители как самой Армении, так и армянских общин Бельгии, Великобритании, Германии, Канады, России, США, Франции и других стран, а также прочие заинтересованные лица (подробнее см. на с. 116). Исследование проводилось методом сценарного упражнения.

Около 80 % армян, опрошенных в ходе масштабного социологического исследования (в самой Армении и в диаспоре), считают приоритетными задачами развитие экономики, основанной на использовании интеллектуальных способностей человека (экономика знаний), и создание новых рабочих мест. Главную роль в обеспечении благосостояния граждан, полагают 75–80 % опрошенных, обязано играть правительство Армении, а государственная политика должна активно способствовать привлечению иностранных инвесторов. Анализ структуры и запросов общества показывает, что, если будет предложена программа институциональных преобразований, она найдет поддержку у 70 % армян.

При составлении сценариев развития участники проекта приняли за константу численность населения Армении 3–3,5 млн человек и площадь территории порядка 30 тыс. кв. км. Поскольку большинство экспертов согласны с тем, что к 2005–2006 годам текущая инерционная модель развития республики будет исчерпана, сценарии разрабатывались на дальнейший период до 2020-го. Не рассматривались заведомо негативные варианты, приводящие к экономическому коллапсу, падению уровня доходов населения, сокращению его численности и потере территории.

ЧЕТЫРЕ СЦЕНАРИЯ РАЗВИТИЯ АРМЕНИИ В 2008–2020 ГОДАХ

1. Интеграция в Европейский союз

Условно этот сценарий можно назвать «ирландской моделью». (Ирландия, вступившая в Европейское экономическое сообщество в 1973 году, воспользовалась преимуществами единого европейского рынка и превратилась из относительно отсталой страны в одну из самых быстрорастущих экономик Старого Света.) В рамках данного сценария предполагается, что в какой-то момент до 2020 года Ереван одновременно с Баку и Тбилиси (по политическим причинам отдельное вступление какой-либо из трех закавказских республик представляется малореальным) сможет соответствовать критериям интеграции, необходимым для вступления в Европейский союз (экономическая ситуация, уровень демократии и правового государства), и стать полноправным членом этой организации. Вхождение Армении в более широкое и развитое экономическое пространство, очевидно, приведет к устойчивому росту. Чтобы соответствовать требованиям интеграции, стране придется осуществить последовательную либерализацию экономики, что при наличии относительно дешевой, но производительной рабочей силы позволит добиться ускорения развития. Принятие европейских стандартов будет означать укрепление демократии и гражданского общества, рост инвестиций в науку и образование.

Этот, казалось бы, оптимальный сценарий, привлекательный для многих постсоветских государств, в случае с Арменией наталкивается на одно очень существенное препятствие. Основополагающий принцип европейской интеграции — отказ от части национального суверенитета и делегирование права принятия решений наднациональным органам. По мере углубления европейского процесса масштаб полномочий, передаваемых общеевропейским органам, будет только возрастать. И если Армения к этому готова, то уже в ближайшие два — три года стране предстоит принять принципиальное решение в пользу значительной потери самостоятельности. Между тем, согласно социологическим исследованиям, порядка 80 % опрошенных (как в Армении, так и в диаспоре) считают: высокая степень субъектности национального государства, то есть самостоятельности при принятии принципиальных решений, является обязательным условием для того, чтобы оно могло стать «зонтиком» для абсолютного большинства армян всего мира, гарантом их единения. Иными словами, европейский выбор, к которому склоняются сегодня многие постсоветские государства, в случае с Арменией не столь очевиден.

2. Стагнация в условиях изоляции

Условно данный сценарий назван «парагвайской моделью». (Парагвай — небольшое южноамериканское государство, достаточно изолированное и нестабильное, на протяжении длительного времени управлялось военными режимами, которые проводили непоследовательный и противоречивый курс.) В данной модели государственного устройства доминирующая роль принадлежит централизованному государству и сильной армии. В условиях неразвитого правового государства значительная часть экономики уходит в неформальный сектор. Дешевизна рабочей силы и дирижистские меры способны обеспечить краткосрочный рост. Он, однако, быстро сменится стагнацией вследствие региональной изоляции, а также недостатка инвестиций для воспроизводства человеческого и технологического капитала.

В рамках «парагвайской модели» могут быть реализованы два основных варианта — в зависимости от форм и степени взаимодействия Армении с внешним миром.

«Закрытая» версия. Допустим, Армения оказывается за бортом глобальной экономики; она не включается ни в региональный, ни в мировой рынок и сталкивается с необходимостью создавать у себя замкнутую систему хозяйствования. Если при этом мировая экономика останется столь же открытой, изоляционистские тенденции в Армении будут сдерживаться негативной реакцией диаспоры и необходимостью сохранять геоэкономический баланс. Если же в силу тех или иных обстоятельств мировая экономика вновь станет более закрытой, Армению ожидает автаркия — создание замкнутого политико-экономического общества, резкое сокращение импорта товаров.

Поскольку страна бедна природными ресурсами и обладает слаборазвитой инфраструктурой, выстроить сколько-нибудь эффективную модель закрытой экономики она не сможет. Произойдет деиндустриализация (как из-за нехватки сырья, прежде всего энергоносителей, так и вследствие низкой емкости внутреннего рынка и отсутствия выхода на рынки внешние). Конечно, в какой-то степени будут функционировать энергетика, сфера обслуживания туристов, ремонтные предприятия и пр. По-видимому, сохранится тенденция перехода предприятий, производящих экспортную продукцию, в собственность иностранных компаний. При данном варианте индустриальная Армения сокращается до небольшого района, включающего окрестности Еревана и тонкую полоску вдоль побережья озера Севан. Остальная часть страны практически выпадает из рынка, даже национального, поскольку переходит к примитивным формам обмена.

В результате за десять — пятнадцать лет на большей части территории Армении сформируется система экономических отношений, подобных тем, что существуют в небольших феодальных государствах «горного типа». На этой территории, однако, будет обеспечен естественный прирост населения и воссозданы традиционные жизненные уклады. Рождаемость повысится: с сегодняшнего показателя 1,8 ребенка на семью до 2,2–2,5, причем этот прирост произойдет прежде всего за счет Нагорного Карабаха (свыше 3 детей на семью).

Можно предсказать расцвет «армянства вне Армении». Страна окажется поставщиком определенного типа кадров (здоровые, сильные, обученные ремеслу и военному делу мужчины) для всего региона Пятиморья (область, ограниченная Каспийским, Черным, Средиземным, Красным морями и Персидским заливом). Эти кадры — не столько эмигранты, сколько «сезонные рабочие на неопределенное количество сезонов».

Сложится регулярный антропоток: люди прибывают из армянской периферии в центральную индустриальную область (Ереван, озеро Севан), откуда, адаптировавшись к современному миру, разъезжаются по всему региону. Но этот поток замкнут: основная часть уехавших со временем возвращается в Армению. При этом в стране и армянском сообществе возникнут несколько совершенно разных укладов.

 На территории вокруг Еревана утвердится европейский образ жизни, однако не исключено серьезное влияние ряда кланов, происходящих из «горной Армении» и занятых в незаконных сферах деятельности. «Горной Армении» будут свойственны традиционные формы хозяйствования, тяготеющие к нелегальному производству. Несколько выше, чем в «горной Армении», уровень промышленного развития Нагорного Карабаха — образования практически самостоятельного, хотя и поддерживающего некоторые связи с Ереваном.

Кроме того, сохранится старая диаспора, занимающая высокое положение в ряде крупных европейских государств, и появится новая диаспора — жители горных районов, выезжающие из Армении на малоквалифицированную работу.

Сценарий малопривлекательный, но не катастрофический. В случае его реализации страну ждет острый кризис поколений (молодые, стремящиеся к интеграции в открытый мир, окажутся в оппозиции к старшим, склонным к традиционным формам жизни), что несвойственно для Армении и ее культуры и чревато утратой уникальности. Вместе с тем Армению обойдут стороной мировые политические и экономические катаклизмы, характерные для эпохи фазового перехода, а армянский народ сохранит свою геокультурную идентичность.

«Открытая» версия. Она реализуется на уровне армянской диаспоры, которая в условиях стагнации внутри Армении становится формой пространственного развития нации и одновременно инструментом геоэкономического взаимодействия метрополии (Республика Армения) с внешним миром. Необходимо иметь в виду, что элита армянского общества представляет собой спаянную и довольно тонкую прослойку, которая хорошо осведомлена о современных формах организации деятельности, сотрудничества, информационного обмена и способна быстро их усваивать.

В соответствии с данной версией сценария в диаспоре в течение 2003–2007 годов вырабатывается новая повестка дня для Республики Армения — «Единый разделенный народ». Речь идет о решении взаимных психологических проблем и выстраивании механизмов политического, экономического и культурного сотрудничества метрополии и диаспоры.

В период с 2008 по 2015 год будет создана единая сетевая экономическая (прежде всего торговая) структура, включающая, с одной стороны, метрополию, которая выступает в качестве носителя армянской уникальности, а с другой — диаспору, являющуюся проводником этой уникальности.

Практически речь идет о воссоздании структуры взаимоотношений, аналогичной той, что существовала в советское время. Как известно, армяне входили в культурную, научную, военную элиты Советского Союза. Но теперь подобная ситуация складывается во всех крупных государствах мира с достаточно развитой армянской диаспорой (Россия, Франция, США и др.). В этой версии метрополия обменивает человеческий капитал на «ренту развития», выступая в функции торговца определенной гуманитарной «продукцией», созданной на основе армянской самобытности.

Однако в любой момент реализации такой версии сценария руководство Республики Армения может по тем или иным причинам взять курс на автаркию. В этих условиях «закрытая» версия воплотится в жизнь довольно быстро (в течение двух — трех лет) и надолго (не менее чем на десятилетие).

3. Форпост России

Данный сценарий можно условно назвать «израильской моделью». (Израиль, находящийся во враждебном окружении, существует во многом за счет собственной военной мощи, значительно превосходящей потенциал всех соседей, а также благодаря массированной экономической, политической и военной поддержке США, где очень влиятельна еврейская община. Еврейское государство, по сути, является главным американским форпостом на Ближнем Востоке.)

Реализация подобного сценария возможна в том случае, если Россия будет укреплять и расширять свое политическое и экономическое влияние на постсоветском пространстве, выступать гарантом стабильности и безопасности в различных региональных конфликтах. Главной предпосылкой этого сценария является то обстоятельство, что народы Кавказа нуждаются в стабильности и порядке, но не в состоянии взять этот порядок извне, у «чужих». С точки зрения кавказского менталитета даже Россия — «чужая», не говоря уже о США. Между тем Армения — «своя», а результат карабахской войны привел к повышению ее авторитета. Поэтому для России было бы целесообразно продолжать делать ставку именно на Ереван.

При этом сценарии в Кавказском регионе поддерживается относительный мир, США медленно вытесняются оттуда, а Армения приобретает неофициальный статус «уполномоченного России на Кавказе», что подразумевает все формы военной и экономической помощи со стороны Москвы. В Республике Армения произойдет экономический рост, основанный на наличии высококвалифицированной рабочей силы, широкой поддержке диаспоры и помощи извне, инвестициях в образование и научные исследования. Однако рост будет неравномерным, поскольку его станут сдерживать такие факторы, как хроническая вражда с соседями, низкий уровень региональной интеграции и активная эмиграция, высокие внутренние транзакционные издержки, влияющие на стоимость создаваемого продукта. При относительно дешевой рабочей силе это будет существенным ограничителем. Чем более возрастет роль России в обеспечении региональной безопасности, тем вероятнее военно-политическое усиление позиций Армении и тем ограниченнее станут возможности для участия армян диаспоры в реализации проекта развития национального государства.

Вокруг такого сценария возникают драматические «ответвления» под общим названием «закавказская война». Ее могут спровоцировать обострение внутреннего конфликта в Грузии с дальнейшим ее распадом, новый виток противостояния вокруг Нагорного Карабаха, столкновения в Курдистане. Эта война может продлиться в течение жизни целого поколения и стать постиндустриальной катастрофой для всего региона.

4. Региональный лидер

Условное название — «сингапурская модель». (Сингапур, крошечное государство в Юго-Восточной Азии, лишенное каких бы то ни было ресурсов, превратилось в экономического «тигра» благодаря форсированному развитию инновационной экономики.) Сценарий предполагает быстрый переход Армении к инновационной модели развития, основанной на применении новейших технологий во всех сферах человеческой деятельности. Эта модель ведет к ускорению развития, основанному на наличии изначально дешевой рабочей силы, значительных инвестициях в образование, последовательной либерализации экономики, ведущей роли централизованного государства, инвестициях в современную инфраструктуру, большом объеме транзитной торговли и усилении внимания к критическим стадиям производства.

Данная модель также имеет две версии — закрытую и открытую, обе предполагают высокую степень субъектности Армении.

«Закрытая» версия. В условиях продолжения тенденции к сетевому характеру развития глобализации и сохранения регионального «статус-кво» совместными усилиями представителей Армении и диаспоры удастся запустить процесс реструктуризации национальной экономики на основе высокотехнологичных отраслей. При расширении занятости это может обеспечить достаточно высокие темпы роста и повышение благосостояния абсолютного большинства населения Республики Армения.

«Открытая» версия предусматривает тесное взаимодействие Армении с крупными интеграционными сообществами — либо с европейским, либо с тем, лидером которого будет Россия. Одновременно на рубеже первого десятилетия XXI века усилиями России, США и некоторых представителей диаспоры удастся стать на путь реализации региональных проектов, на основе которых появляется шанс на примирение конфликтующих в Закавказье сторон. В этой связи впервые встанет вопрос о необходимости транспортного кольца, объединяющего страны — участницы проекта, и о создании интеграционной структуры. Важную роль в достижении договоренностей должны будут сыграть целенаправленные действия России по формированию новых евро-азиатских инфраструктур, в частности, для обслуживания коридора Север — Юг (Северная Европа — Россия — Иран — страны Персидского залива — Индия).

Сутью одного из таких региональных проектов было бы создание в Передней Азии и Закавказье межрегионального единого рынка, сравнимого по объему и обороту с европейским рынком. На первый взгляд этническая, конфессиональная, географическая, ресурсная неоднородность региона, наличие там очагов военных и политических конфликтов исключают всякую надежду на успех курса «от разрешения споров — к интеграции». Однако европейская, например, история свидетельствует об обратном: всего несколько десятилетий назад едва ли кто-нибудь мог вообразить, что Германия и Франция, которые самозабвенно уничтожали друг друга в двух жесточайших войнах ХХ столетия, так быстро станут ближайшими союзниками и локомотивами общеевропейского объединения.

Переднеазиатское сообщество могло бы, как когда-то и европейское, начаться с чисто экономического партнерства, не подразумевающего политической надстройки. При наличии явно выраженных общих интересов (экономическое развитие) речь могла бы идти об экономическом союзе государств, не просто прежде враждовавших, а даже находящихся формально в состоянии войны. Стремление урегулировать региональные конфликты является движущей силой интеграции. А созданное объединение, в свою очередь, рассматривается как средство урегулирования конфликта.

Импульс интеграционному процессу в регионе Закавказье — Передняя Азия способны придать следующие факторы:

• понимание политической элитой России необходимости макрорегиональных объединений (рассматриваемых как механизмы реализации российской экономической стратегии);
• тесный союз России и Армении, гарантирующий определенную стабильность в регионе;
• приход к власти нового поколения управляющих элит в странах «пятерки» (Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, Турция);
• совместный интерес предпринимательских кругов стран «пятерки» к проблемам безопасности, прежде всего энергетической, и развитию туристического бизнеса.

Результатом стало бы подписание договора о создании единого экономического пространства Передней Азии, включающего в себя территории Азербайджана, Армении, Грузии, Ирана и Турции. К ним могли бы присоединиться Ирак, Ливан, Сирия, Иордания, Палестина, Израиль, Пакистан. В дальнейшем между странами — участницами соглашения был бы заключен договор о транспортном кольце, оговаривающий свободное перемещение людей и товаров (но не капиталов и не всех услуг) по Переднеазиатскому кольцу, выстроенному вокруг политико-экономической структуры Пятиморья (Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, азиатская Турция, Ирак, Сирия, Ливан). Эта коммуникационная сеть, вероятно, является древнейшей в истории кольцевой инфраструктурой. Несколько столетий она не функционировала из-за постоянного нагнетания напряженности в регионе. В начале XXI века возникла уникальная возможность реанимировать эту древнюю транспортную систему и создать соответствующий ей региональный рынок.

Переднеазиатское кольцо можно «подключить» к мировой торговой сети через Бейрут, Александрию, Суэц и порты Персидского залива. Возникновение новой этнокультурной платформы в Центральной Азии поставило бы на повестку дня вопрос о Каспийском транспортном кольце, которое, пересекаясь с Переднеазиатским, охватывало бы территории Южной России, Азербайджана, Армении, Грузии, Ирана, Афганистана, Таджикистана, Киргизии и Казахстана. Выход на пространство мировой торговли осуществлялся бы на отрезке Астрахань — Актау. В этом случае можно было бы говорить и о соответствующем рынке, прежде всего — энергоносителей.

При реализации данного сценария Армения, которая одновременно активно развивает у себя инновационную экономику, превращается, по сути, в региональный экономический штаб. Транспортное кольцо способно создать условия, при которых начнет складываться новая единая идентичность государств Пятиморья, которая в конце концов пересилит все этноконфессиональные, культурные и исторические противоречия.

Какова последовательность шагов при таком сценарии? В первую очередь необходимо учредить целую группу институтов (в том числе Совет по развитию при президенте Республики Армения и Российскую стратегическую администрацию), а также внедрить концептуальную формулу «Инфраструктура принадлежит региону, а не стране». В рамках этой логики под патронатом великих держав оформляется переднеазиатский экономический союз Азербайджана, Армении, Грузии, Ирака, Ирана и Турции. Далее создаются собственно кольцо и региональный рынок. После этого повестка дня сегодняшней Армении — поиск своего места в открытом мире — может считаться выполненной.

Сюжеты, описанные в исследовании «Армения-2020», образуют сложную сценарную траекторию. В реальности события могут развиваться медленнее и изложенные процессы займут не двадцать, а двадцать пять — тридцать лет. Но это мало изменит суть происходящего.

Приведенные четыре сценария не являются взаимоисключающими альтернативами. Большая часть представленных моделей предполагает, что Армения в той или иной степени участвует в одном из мировых постиндустриальных проектов. В то же время основным условием для реализации потенциала Армении в различных интеграционных моделях является сохранение армянским государством достаточной степени субъектности.

Данный обзор по материалам сценарных упражнений проекта «Армения-2020» подготовлен профессором МГУ, д. э. н. Г.А. Ахиновым. Основные исследования проведены компанией Aslan Global (США), Школой культурной политики Петра Щедровицкого, а также McKinsey & Company. Для оценки ситуации в Республике Армения и перспектив ее развития проведено 13 исследований: «Партнерство государства и частного сектора для стимуляции экономического роста и улучшения качества жизни», «Рост производительности и изменения к ‘информационному обществу’», «Судьба коррупции и перспективы реформ руководства», «Диаспора и будущее Армении», «Перспективы урегулирования пограничных проблем», «Сценарии для системы образования Армении», «Как развернуть эмиграцию?», «Социологическое исследование: глобализация нации или все еще разбитый мир?», «Маленькая Армения в большом мире», «Олигархи: защищающие собственные или общественные интересы», «Мононациональность — жизнь ‘неармян в Армении’», «Религия и церковь», «Культура, экономика и целостность». Проработано восемь сценарных упражнений: «Армения вступает в ЕС: возвращение домой», «Армения присоединяется к России: из России с любовью», «Развитие вслед за корпорацией “Ноев Парк”», «Сирийский сценарий: по дороге в Дамаск», «Сингапурский сценарий», «Балканизация», «Восточный экспресс», «Тридцать лет с правом переписки».

Источник: журнал "Россия в глобальной политике", № 4 июль-август 2004 г.