Бунт капиталов

Национальные государства не соответствуют требованиям постиндустриального общества

Объявленная президентом реформа системы власти может и должна стать началом еще более глубоких преобразований. России остро необходимо выстроить новую концепцию государственного управления, соответствующую, кроме всего прочего, и настоятельным требованиям эпохи глобализации, постиндустриального общества и гуманитарных технологий. Последние 300 лет в мире доминировал национальный тип государственности. Сегодня можно говорить о том, что на смену ему идет иной тип, который можно назвать постнациональным и постиндустриальным государством. Именно выбор между двумя разными моделями государственного устройства и, соответственно, разными программами государственного строительства задает драматизм процессам самоопределения российского общества на рубеже тысячелетий.

Постиндустриальный мир

Расширяющееся индустриальное производство было основой государственных доходов, источником всех тех политик и программ, которые мы связываем с понятием современного социально ориентированного государства. Единицей мирохозяйственной кооперации и развития до недавних пор было "народное хозяйство" — специфический организм, во многом являющийся отражением национально-государственных границ. В последней четверти XX века обнаружился масштабный кризис институтов, составляющих каркас национального государства. Эти изменения, в свою очередь, стали следствием кризиса индустриальной модели развития и связанного с ним истощения источников доходов государства. Индустриальное общество в целом, и особенно группа новых индустриальных стран, столкнулось с рядом системных ограничений, в частности с выходом на критический порог хозяйственной емкости биосферы, выходом на границы платежеспособного спроса, снижением нормы прибыли в традиционных отраслях, общим ростом народонаселения и социальных проблем в развивающемся мире и т. д.

Прибыль стала уходить из индустриального производства, самой спецификой своего существования привязанного к территории национального государства и системным связям народного хозяйства. Грубо говоря, индустриальное производство перестало приносить ту "дельту" добавочного продукта, которую можно было бы перераспределять или изымать и направлять на обеспечение функционирования системы государственных институтов и выполнения всей совокупности принятых ранее или предполагающихся обязательств государства.

Одновременно сложился фундамент нового, постиндустриального, хозяйственно-экономического уклада, ядром которого стала экономика и индустрия производства, распространения и использования знаний. Производство новых знаний, а значит, и новых технологий — знаний о том, как можно использовать имеющиеся ресурсы иначе, чем мы это привыкли делать, — сегодня определяет не только конфигурацию, но и стоимость всех остальных факторов производства. Знания и способы их производства, а не капитал или труд, и тем более не естественные (земля или недра) условия производства становятся основным источником богатства.

Развитие инновационных форм организации деятельности, опирающихся на постоянную смену технологий, сделало класс товарных экономик отсталым. Последствия постиндустриальной революции чувствуются повсеместно. Традиционные социокультурные идентичности, связанные с этнической принадлежностью, религией, возрастом и профессией, дополняются, а затем и вытесняются иными — связанными с типом используемых знаний, способами работы с информацией, другим типом образования, уровнем мобильности. Даже в развитых индустриальных странах начинают размываться границы среднего класса. Все большее число людей начинает жить на границах бедности, их квалификация обесценивается появлением современных технологий; в то же время из носителей знаний и интеллектуальных технологий начинает формироваться новый "правящий класс".

Уже в середине ХХ века центры прибыли начали перемещаться из национальных хозяйств в транснациональные компании. ТНК превратились в дирижеров разбросанных по планете активов, выработали агрессивные стратегии по преодолению барьеров, отделяющих национальные рынки от мировой экономики, и фактически стали вытеснять государство как базовую единицу политэкономической организации. Сегодня центры прибыли все больше сдвигаются в сферу обращения мировых финансовых потоков и новые — постиндустриальные — виды деятельности, связанные с созданием и распространением технологических нововведений. Рынок и управление начинают трактоваться как взаимодополняющие механизмы распространения знаний. По мере изменения источников производства и каналов распространения знаний перераспределяется и основанная на них власть.

Во второй половине XX века постепенно складывается реальность геоэкономики — мирового обращения и перераспределения глобальных ресурсов: биосферных, человеческих, финансовых, организационных, инновационных. Национальное государство, напротив, перестает быть центром стратегического пространства по выработке управленческих решений и развитию технологий. Постиндустриальные виды деятельности вышли за рамки существующих национально-государственных границ. Традиционные понятия — суверенитет, ВВП, внутренний рынок, налоги — потеряли свой экономический смысл. Понимание того, что ВВП не охватывает всего объема товаров и услуг, производимых на основах международной кооперации ТНК, и не отражает баланса ресурсов, оставляемых будущим поколениям, заставляет строить новые системы оценки — систему национальных счетов, индекс развития человеческих ресурсов, интегральные оценки интеллектуального капитала и т. д.

Сегодня невозможно ответить на вопрос, какая стоимость создана в границах данного государства. Национальные экономики все в большей степени рассматриваются как компоненты глобальных структур. Предметом обмена и кооперации между странами и ТНК становятся услуги, связанные с выявлением и разрешением мировых проблем.

Постнациональное государство

Национальные государства оказались не подготовленными к новой глобальной ситуации; в последней четверти ХХ века они все более превращаются в ансамбли противоречивых социальных и экономических интересов, в несистемные коллекции хозяйственных и социокультурных регионов, диспропорции между которыми растут быстрее, чем происходят процессы адаптации к глобальной ситуации. Различия между уровнем развития крупных городов, входящих в мировую кооперацию, и квазигородскими агломерациями, где продолжают производить продукты третьего технологического уклада — чугун, сталь, химикаты, или отсталыми аграрными территориями с неразвитой инфраструктурой становятся все более разительными. Традиционные государственные институты теряют контроль над экономическими процессами как в масштабах мирового хозяйства, так и на своей собственной территории.

Существующий набор функций национального государства все более и более "растягивается": часть их стала уходить на надгосударственный уровень (ЕС, НАТО, "большая восьмерка"), а часть — на уровень штатов, земель и муниципальных образований. Границы традиционных наций-государств в целом ряде мировых регионов становятся пунктирными. На смену замкнутому в административных границах федерализму приходит регионализм, учитывающий новые геоэкономические системы координат мирового развития.

В то же время на фоне сужающегося поля доходов, приносимых индустриальным производством, совокупные расходы государства продолжают расти, а система госуправления остается наименее эффективной и наименее модернизированной частью общественного организма. Более того, пытаясь выполнить взятые на себя политические и социальные обязательства и опираясь при этом на технологии управляемой демократии, национально-государственные институты стремятся все больше эксплуатировать развивающиеся виды деятельности, сформированный в них постиндустриальный капитал и предпринимательские слои населения.

Однако именно человеческий и финансовый капитал как наиболее важные элементы совокупного общественного капитала в наименьшей степени связаны с традиционными ограничениями — территорией, хозяйственными инфраструктурами, институтами насилия и принуждения. Именно постиндустриальные виды деятельности наиболее мобильны и наименее зависимы. Последовательное усиление государственного контроля и регулирования постиндустриального сектора не может не вызвать ответа: говоря метафорически, если XIX век был эпохой бунта труда, то конец XX века стал эпохой бунта капиталов.

Напомним, что национальная государственность вызревала столетиями в чреве колониальных империй Нового времени. Постнациональная государственность также может быть выращена в инкубаторе империй нового поколения — культурных и экономических. А мотором перемен станет новый транснациональный класс — профессиональная аристократия, творческая и управленческая элита нового поколения. Именно по этому пути идут сегодня США, стягивая на себя постиндустриальные ресурсы всего мира. От них старается не отстать и объединяющаяся Европа.
Напротив, национальные государства, реализующие традиционные подходы в управлении общественными ресурсами, тем самым как бы добровольно выдавливают со своей территории постиндустриальные виды деятельности, способствуя перетоку человеческих ресурсов и капиталов в пространство новых империй. Именно таким образом действовала и продолжает действовать Россия, загоняя себя все дальше в исторический тупик.

Российский выбор

Когда новый президент заявил в качестве генеральной линии задачу "усиления государства", этот тезис был воспринят элитой и населением со смешанным чувством. Наша историческая память не находит подтверждения тезису "чем сильнее государство, тем свободнее личность". В свое время один из классиков марксизма утверждал, что "сущность государства — это страх человечества перед самим собой". Но еще чаще этого пресловутого "усиления" ждут как манны небесной, не очень задумываясь о том, что именно в спектре возможных государственных функций и полномочий будет усилено и к каким последствиям это может привести.

За начавшимися в середине мая изменениями, связанными с созданием федеральных округов и вытекающими из этого задачами разграничения предметов совместного ведения федерации и субъектов федерации, скрыты более сложные и важные, на наш взгляд, проблемы. Создается впечатление, что осуществляемые действия игнорируют исторические вызовы, возникшие во второй половине ХХ века, и не создают тип государства, отвечающего требованиям постиндустриальной эпохи.

Прежде чем проводить реформы, нужно определиться с кругом вопросов, которые надо решать. На наш взгляд, это — создание условий для повышения производительности человеческого и общественного капитала в целом; обеспечение роста занятости населения в интеллектуалоемких секторах деятельности; создание условий для расширенного производства, распространение и использование знаний и инноваций; снятие существующих ограничений на путях движения знаний; создание условий для развития профессиональных и транспрофессиональных сетей как каркасной структуры включения потенциала страны в мировое развитие; поддержание "русского мира" — разбросанных по миру больших и малых сообществ, говорящих и думающих на русском языке.

Уверен, что если бы российская власть попыталась рассмотреть эти вопросы и расставить приоритеты, то и план реформ был бы совсем другим.

Источник: журнал "Эксперт", 19.06.2000 г.
Публикуется с разрешения редакции

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта