Версия для печати

Стоит ли бороться с глобализацией во имя национального государства?

"Русский Архипелаг" начинает публикацию серии материалов, посвященных движению антиглобалистов. Со времен массовых акций протеста в американском городе Сиэтле выступления антиглобалистов стали характерной приметой нашего времени. На какой-то небольшой период времени стало даже модно и респектабельно называть себя антиглобалистом. Множество наших соотечественников высказались о своих симпатиях к этому движению и немало политиков поспешили объявить себя его сторонниками. В удивительном антиглобалистском комплоте соединились столь разноплановые фигуры, как Александр Дугин и Борис Кагарлицкий. Очевидно, что союз этих людей оказался возможен только в силу крайне неопределенного и размытого представления о сущности движения и принципах его идеологии. Никто в России, по-моему, так до конца и не понял, кто такие антиглобалисты, против чего они борятся и в защиту чего выступают.

Внутренняя противоречивость движения объясняется в первую очередь амбивалентностью самого процесса глобализации. РА уже писал о том, что глобализацией не следует называть расширение жизненного пространства человека, единение народов всего мира, увеличение взаимосвязанности экономических и культурных процессов на Земле и прочие прекрасные вещи, против которых никто, разумеется, не возражает и возражать не может. Что, действительно, может быть плохого в том, что я могу общаться по Интернету с коллегой из Канады или Новой Зеландии и т.д. и т.п.? Глобализацией не стоит называть и другой, не столь великолепный во всех отношениях процесс — распространение по всему миру единого культурного стандарта, проникновение во все уголки земного шара Кока-колы, американских блокбастеров, пресловутых Макдональдсов, политической корректности со всеми вытекающими из нее последствиями. Гомогенизация мира — явление далеко не замечательное, но в целом, по-видимому, также неизбежное. Кстати, именно из-за сопротивления ей несчастных генуэзских протестантов отечественные СМИ долго называли "луддитами", т.е. людьми, ожесточенно сопротивляющимися неотвратимому, хотя, возможно, и неприятному будущему. Как мы можем убедиться, читая представленные в нашей подборке тексты ведущих теоретиков антиглобализма, итальянского публициста и общественного деятеля Антонио Негри и американского философа Майкла Хардта, наши журналисты просто напросто не знали о чем говорили. Во всяком случае, информация, которой они владели, была далеко не исчерпывающей.

Вернемся к глобализации. Наиболее значительный ее порок состоит вовсе не в том, что посредством нее мир становится единым и даже не в том, что он становится одинаковым, но в том, что в результате глобализации человечество оказывается расколотым, что в нем с максимальной отчетливостью выявляются полюс богатства и полюс нищеты, те, кто имеет все и кому принадлежит весь мир и те, кто имеет лишь то, что имеет и кому приходится, увы, сохранять свою национально-государственную идентичность, оказываясь в силу этого пассивным объектом манипуляций со стороны мировой финансовой олигархии. Столь несправедливая дифференциация может вызвать восторг только у несчастного российского населения, которое можно убедить в объективной неизбежности и разумности любых производимых над ним мерзостей. Просвещенные народы, естественно, реагируют по-другому.

Глобализации в этом последнем смысле слова действительно оказывается весьма сложно найти оправдание. Она противоречит одновременно и демократическим, и социальным, и национальным ценностям, будучи явлением, направленным на разрушение того консенсуса, который был установлен в XIX в. между различными социальными силами, в первую очередь между трудом и капиталом. Это консенсус исторически был связан с феноменом нации-государства. Взрывая нацию-государство, освобождая мировую элиту из-под контроля со стороны населения, глобализация отпускает на волю многочисленных социальных демонов, не все из которых пока еще нашли свое воплощение в тех или иных политических движениях. Каждый из этих демонов является порождением какого-то скрытого желания, подавленного и вытесненного из общественного сознания специфическими механизмами Нового времени, сумевшими предотвратить их "войну", о которой говорил еще Макс Вебер.

Сложность феномена антиглобализма заключается, на мой взгляд, в том, что кроме естественного и закономерного протеста против несправедливого и во всех смыслах малопривлекательного явления в нем весьма ощутимы инспирации этих самых выпущенных на волю духов. Поэтому в этом явлении необходимо разобраться, чтобы отличить зерна от плевел. В антиглобализме выделяются, весьма условно, три противоположные силы. Представители одной из них (наиболее ярким ее представителям в нашей стране является Александр Дугин) борятся против глобализации как против крайнего проявления секуляризированного миропорядка, не отрицающего, но развивающего наиболее негативные черты эпохи модерна. Иначе говоря, антиглобалисты этого толка выступают не столько против элиты как таковой, сколько против секуляризованной элиты, состоящей в основном из предпринимателей и финансистов. Сторонники этого подхода надеются, что протест против глобализации повернет историю вспять, вернет ее к более традиционному социальному порядку, основанному на началах иерархии и авторитета. Иные оппоненты глобализации надеются на то, что нациям-государствам или союзу наций-государств удастся преодолеть негативные последствия глобализации, сломить голову международной финансовой элите, расправиться с властью глобального капитала и вернуть суверенитет территориальным нациям-государствам, воспроизведя на новом витке истории действия Филиппа Красивого против ордена тамплиеров. Кстати, эта победа оказалась в какой-то мере символическим предзнаменованием эпохи модерна, когда территориальному государству удалось стать единственным полномочным политическим субъектом (Сторонником именно этого направления я думаю с некоторыми существенными оговорками можно считать Вадима Цымбурского). Европейских приверженцев нации-государства отличает, в частности, стремление защитить экономическое и социальное благополучие своего народа введением разнообразных налогов на движение капиталов, различными запретительными экологическими нормами и т.п. В целом антиглобалисты этого типа, не усматривающие в процессе разрушения нации-государства никаких восхитительных перспектив, — сторонники модерна и противники социального постмодерна. Наконец, существует и третья, постмодернистская, разновидность антиглобализма. Данное течение на самом деле некорректно называть антиглобализмом, не случайно Антонио Негри (популярный западный идеолог именно этой его разновидности), как следует из его публикуемого в нашей подборке интервью, предпочитает называть себя и своих единомышленников "альтернативными глобалистами". Негри исходит из необходимости развивать до предела процессы глобализации, способствуя дальнейшему краху национально-государственных перегородок между людьми. В процессе разрушения наций-государств образуется критическая масса мирового кочующего пролетариата, "лишенного Отечества", который, по мнению Негри, и должен положить конец существованию глобальной капиталистической Империи, стать ее "могильщиком".

Артем Магун в своем публикуемом ниже тексте верно отмечает то, что Негри и его соавтор Хардт недооценивают идеологическую силу Империи. Можно добавить, что, следуя марксистскому (а в своей основе, по-видимому, гностическому) представлению о необходимости крайней актуализации социального зла (в данном случае зла общественного неравенства) для его окончательного преодоления, они недооценивают идеологическую мощь Империи. В самом деле, вряд ли так уж сложно обработать современными психологическими технологиями лишенных всяких национальных идентичностей (проще говоря, "корней") и религиозных убеждений мировых бродяг для того, чтобы подчинить их власти мировой Империи, центр которой — невидим, а принудительная власть неосязаема. Ведь за свою свободу способны до конца бороться люди, сознающие себя призванными быть свободными, а также знающие, откуда (точнее, от Кого) исходит этот призыв. Что касается "мировых бродяг", то это — идеальные обитатели мирового "Застеколья", будущие беспечные узники нового Паноптикона.

Антиглобализм — мощная сила, которую в настоящее время можно направить против различных противников. Ее можно употребить против разрушительного для основ христианского миропорядка социального постмодернизма с его отрицанием национально-религиозных идентичностей, духовного универсализма и т.п., против глобализации как пути, ведущего к окончательному утверждению той самой абсолютной власти, которая, по мудрому заключению лорда Эктона, развращает абсолютно. Но ту же самую силу можно обратить и против политических институтов и ценностей, худо бедно сдерживающих наступление точки "Омега" мировой истории. Я некогда высказывался в пользу идеи "глобальной демократии". Но, следует подчеркнуть, что она представлялась мне лишь хорошим оружием в борьбе против гегемонии идеологии "конца истории". Однако я сомневаюсь в практической осуществимости данного проекта, разделяя мнение немецкого социолога Норберта Элиаса о том, что "растущая интеграция ослабляет влияние отдельного человека на властные верхи человечества" (Элиас Н. Общество индивидов. М., 2001, с.230). Конечно, "глобальная демократия" — перспектива более предпочтительная, чем глобальная Империя, в которой Русскому Миру едва ли удастся занять мало-мальски достойное положение, не превратившись в материал для манипуляций. Но эта перспектива едва ли более реальная. Чтобы не стать пассивным объектом неконтролируемого воздействия, гражданам Русского Мира, думаю, не стоит поддаваться таинственному демону постсовременности. Окончательное разрушение российского государства (и в этом смысле конец России как геополитического образования) — это не путь к мировому благополучию.

Впрочем, все сказанное не отменяет значимости и ценности антиглобализма как единственного на сегодняшний день движения, бросившего вызов представлениям о безальтернативности исторического процесса. Поэтому антиглобалистов, как российских, так и зарубежных, нужно суметь выслушать и услышать, чтобы яснее представлять себе те силы, с которыми предстоит взаимодействовать Русскому Миру в наступающем столетии. Мы надеемся, что в начатый нами разговор вступят отечественные антиглобалисты, которые смогут поподробнее рассказать как о стратегических задачах и принципах своего движения, так и о своем отношении к феномену нации-государства. Нас будут интересовать также и другие вопросы:

Какова роль этнокультурной и конфессиональной идентичностей в наступающей глобальной эпохе?

Исчезнут ли эти типы идентичностей вместе с нацией-государством или воспроизведутся в какой-то новой, видоизмененной форме?

Возникнут ли в эпоху глобализации "новые идентичности" (например, корпоративная или поколенческая)? Смогут ли они оказаться более приспособленными к политической динамике XXI столетия?

Какое место сможет занять Россия и Русский Мир в противостоянии глобальной Империи и антиглобализма?

Надеемся, что все, интересующиеся этой темой, смогут принять участие в нашем разговоре.

2002 г.