Главная ?> Авторы ?> Зубаревич -> Можно ли удвоить ВВП и побороть бедность одновременно
Версия для печати

Можно ли удвоить ВВП и побороть бедность одновременно

Попытка параллельно решать задачи ускорения экономического роста и искоренения бедности не будет успешной, если акценты в их решении окажутся расставлены неточно, предупреждает директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич. Она представила в интервью корреспонденту "Известий" Илоне Виноградовой собственное видение социально-экономической ситуации в России, основанное на долгих исследованиях. Картина, нарисованная Зубаревич, отличается как от официальных прогнозов социального благополучия и экономического развития страны, так и от катастрофических предсказаний возможного краха ведущих либеральных экономистов.

— Государство в лице президента сформулировало программу-максимум на ближайшие годы. Две цели программы должны быть достигнуты в заданные сроки — удвоение ВВП и сокращение доли бедных. Есть ли в регионах база для прорыва?

— Нельзя ставить одновременно задачи ускорения экономического роста и борьбы с бедностью. Надо решить, что все-таки важнее в данный момент. Если мы хотим расти быстрее, то должны стимулировать тех, кто умеет это делать, а не отнимать у них ресурсы. А если мы хотим уменьшать долю бедных, то нужно максимально перераспределять от тех, кто может расти, к тем, кто растет медленно по объективным причинам — местоположение, демография, климат, статус, природные ресурсы. Но этим мы замедляем их рост.

Одновременная безакцентированная постановка двух равновесных задач означает дезорганизацию. Последние 3 года мы одновременно растем и перераспределяем. Причем с 2002 года центр забирает из регионов 60% в федеральный бюджет. Перераспределение происходит следующим образом: поступления из самых богатых регионов центр делит между самыми бедными.Федеральные трансферты слабейшим регионам выросли почти в 2 раза. А "средние", на которых держится если не все, то многое, остаются в аутсайдерах. "Средним" регионам, у которых есть потенциал для развития, выделяется недостаточно денег. В результате стимула лишаются как "средние", так и бедные регионы. Таким образом, государство провоцирует иждивенчество.

Нет навыка тонких политических решений

— Оправдана ли политика центра, направленная на укрупнение регионов? Кому в результате это выгодно?

— Есть отдельные области, где объединение возможно, потому что де-факто оно уже случилось, — к ним относятся все слаборазвитые округа и, может быть, Курганская область. Половина менеджмента, в том числе и в госорганах в Кургане, — екатеринбуржцы, весь бизнес в Курганской области скуплен екатеринбуржцами и т.д.

Но в целом это не решает задачи оптимизации управления. Пока люди "снизу" сами не начнут что-то создавать, все директивы федерального центра будут вязнуть на уровне регионов. И никакая жесткая авторитарная система эту "вату" не пробьет.

Приходило ли кому-то в голову, что в каждом субъекте есть так называемая "региональная идентичность", а проще говоря, местный патриотизм? То есть нет у нас гражданского общества, нет нормального местного самоуправления, так мы еще подобными решениями делаем так, чтобы его не было и дальше.

А все потому, что нет навыка тонких, более сложных политических решений. Зачем укрупнять регионы, если вам не нравится губернатор? Ведь цель, которую преследует центр, говоря об укрупнении регионов, — одна: пристегнуть к сильному региону слабые и тем самым перекинуть проблемы дотационных регионов на плечи регионов-доноров. Но вместо выравнивания мы получим следующее: количество центров роста в стране уменьшится.

И что же нужно сделать?

— Не дробить, не кромсать, а поддержать тех, кто сейчас уже что-то делает. Самара делает, Карелия, Белгород...У нас есть вменяемые управленцы, которые отлично разбираются в проблемах своего региона. Не надо навязывать "сверху" жесткие схемы. Не ложатся они на российское пространство.

Инновативность закатана в асфальт

— А в регионах есть люди, способные стратегически и тонко мыслить? Кто будет анализировать потенциал города или региона в целом, то есть просчитывать возможность ответить на актуальный вызов и разрабатывать стратегию внедрения?

— Есть новые идеи, есть люди, готовые их внедрять, но их немного. Я не буду сравнивать Ульяновскую область с Самарской. В последней очень продвинутый менеджмент, способный оценить, что из мирового опыта можно задействовать в регионе, а что — ни в коем случае. Таких по стране регионов десять. Есть, к сожалению, регионы, где инновативность вытоптана и закатана в асфальт.

Еще одна проблема. В связи с выделением города-лидера в регионе идет скрытое переселение из области в область. Например, из Курганской области уезжают на заработки в более благополучную Тюмень. Из Московской области едут на заработки в Москву. По экспертным оценкам, в течение 15 лет некоторые бедные регионы таким образом могут оказаться без людей, без "рук и голов".

— Вы затронули серьезную проблему. Но и здесь есть управленческое решение. Наступит время, когда люди будут отчислять налоги не только со своей зарплаты, но и с недвижимости. На Западе имущественные налоги жестко привязаны к месту проживания. Видимо, и мы постепенно к этому придем. А на данном этапе "бедные" территории, поставляющие кадры и рабочую силу, должны договориться с "богатыми" территориями о некоторых пропорциональных пересчетах.

В "Социальном атласе российских регионов", над которым вы сейчас работаете, субъекты РФ условно поделены на "бедные" и "богатые", "освоенные" и "неосвоенные". Что может стать реальным двигателем для каждого из регионов? Что поможет бороться с бедностью не ускоренными темпами, а реальными?

Вот пример. Горный Алтай, очень проблемная территория. Богатые кемеровские шахтеры отчаянно хотят там отдыхать. На Алтае, как грибы после дождя, растут турбазы. В республику пошел ресурс, появились деньги. Добавьте, простимулируйте этот процесс. Не перекармливайте дотациями. И так в каждом регионе — есть зацепка, за которую можно вытаскивать.

В некоторых регионах есть своего рода стратегические центры, где эксперты анализируют ситуацию с точки зрения способности их города, региона ответить на актуальный запрос страны, мира в целом. Их задача — решить: принимать вызов или нет — потенциала не хватит. Тогда надо искать другие варианты — запросов же много. Но в большинстве регионов таких центров нет, и тут мы упираемся в косность региональных элит. Вы бы посмотрели эти планы социального развития, которые штампуют на местах: у всех рекреация, малый бизнес, обрабатывающие отрасли и т.п. Скучно, господа.

Я негативно оцениваю многие вещи, которые делает федеральная власть, но она взрослее, с нее и спрос больше. Но то, как ведут себя многие регионы, не укладывается ни в какие рамки: "дай, помоги, реши за нас". "Сверху" — страшная тяга к простым решениям и унификации, а "снизу" — инертность и иждивенческое отношение. А те немногие регионы, которые могут и хотят, упираются в стену: чем больше ты смог, тем больше у тебя на следующий год отберут.

Безрадостная, я бы даже сказала, безысходная картина. На этом фоне давнишние спекулятивные прогнозы американцев о возможном распаде России на несколько автономных территорий могут стать реальностью?

Много лет назад Эмиль Паин (руководитель Центра по изучению ксенофобии и экстремизма Института социологии РАН. — "Известия") сказал: "Россия не развалится, она может только обкрошиться по краям". Вариант обкрашивания — это наша Чечня.

Борщ едят во Владивостоке, в Мурманске и в Краснодаре. Язык, сленг, повтор рекламы — это настолько культурно сшитое монотонное пространство, это мощнейший социальный клей, который делает людей равновеликими. Вы же не воспринимаете человека с Урала, как чужого. Нет этого в сознании россиян.

 

Источник: "Финансовые известия", 10 июня 2004 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.