Версия для печати

Телевидение — это не СМИ, это контроль над страной

О своем видении проблем средств массовой информации, политических трендах и партстроительстве в современной России в интервью "НП" рассказывает Максим Шевченко — известный журналист, ведущий программы "Судите сами" на Первом канале, бывший главный редактор журнала "Смысл" и первый редактор газеты "НГ-религии".

— Максим, ваша оценка нынешнего состояния российских СМИ? Что-то изменилось за последние два-три года, скажем с момента переизбрания Путина на второй срок?

— На мой взгляд, главная трагедия медийного пространства в сегодняшней России в том, что огромное число журналистов, на самом деле являются не журналистами, а пропагандистами. Люди готовы отражать точки зрения власти, оппозиции, любого политического заказчика. Но не готовы даже приблизительно формулировать свои собственные взгляды. Следствие этого — они не несут никакой социальной ответственности за свою работу.

— Но ведь журналистика это в первую очередь описание событий и передача точек зрения экспертов. По крайней мере, так работают все западные СМИ.

— Для меня, журналистика это то, что было в России в XIX веке. Это примерно то, что пытался делать в "Независимой газете" Виталий Третьяков. В какой-то мере современная журналистика в России — это "Коммерсант", "Новая газета", "Завтра", "Московские новости", "Литературная газета", "Независимая газета". Все остальное производит убогое впечатление.

Если человек претендует быть журналистом, он должен быть аналитиком. А аналитическая журналистика немыслима без внутренней позиции пишущего. Если ее нет, то пишет не журналист, а клерк, секретарь, чиновник по особым поручениям, который почему-то называется журналистом и выполняет заказы пиарщиков.

Журналисты — это Добролюбов, Достоевский, Пушкин, Белинский, Розанов, Катков, Суворин, Писарев, Аксаков, Короленко, Нилус и многие другие. Независимо от того "левый" ты или "правый", монархист или социал-демократ, если у тебя горящее сердце и холодная голова — ты русский журналист..

— Недавно в Москве проходил Всемирный газетный конгресс. Там звучали обвинения России в том, что СМИ перешли из под контроля олигархических структур под контроль государства. Ваша точка зрения?

— Так говорят люди, которые не понимают, что в России — одна из самых свободных ситуаций в сфере СМИ. Ни в одной стране мира нет, например, такого издания как "Новая газета", которая открыто критикует президента, политику власти и ее никто не закрывает. Что касается телевидения, то здесь совсем иной расклад. Потому что телевидение — это вообще не средство массовой информации.

— Это довольно странная точка зрения. Почему вы так считаете?

— Телевидение — это средство позиционирования содержания и смыслов в сознание людей. ТВ не дает только информацию и оно не столь оперативно в подаче информации, как информационные агентства или Интернет.

Принципы работы телевидения одинаковы везде — на НТВ, Первом канале, СNN или Аль Джазире. Никакие журналисты ни на одном канале мира не имеют возможности свободно, без контроля руководства канала выйти в эфир и говорить что им вздумается. Телевидение — это не пространство журналисткой свободы. Потому что по уровню воздействия на сознание ТВ не имеет равных. Телевидение — гипнотическая вещь. Это манипулятивная вещь. Оно приходит в твой дом и проникает в сознание. Это налагает на нас — телевизионных журналистов — особую ответственность.

— Возможность манипулирования людьми Вы почувствовали, когда пришли работать на ТВ?

Телевидение для меня — это совершенно новая профессия. Ее специфику я представлял и раньше, но быть внутри — сложнее. Придя туда около года назад, я до сих пор учусь избегать соблазна манипуляции зрителем и соблазна заниматься самопиаром.

— Если телевидение, как вы говорите, — самое сильное средство воздействия на сознание, то не использовать его в политических целях было бы просто глупо с точки зрения тех, кто его контролирует. Какие идеологические и политические установки присутствуют на государственных каналах?

— Я считаю, что телевидением должны владеть те, кто готов взять на себя ответственность за судьбу государства и народа. Это моя принципиальная позиция. Если ты не готов взять ответственности за души людей и отвечать за это своей жизнью, как это делает президент или любой другой государственный чиновник, ты не должен иметь доступа к телевидению. Речь ведь идет о мироощущении, мировоззрении, и судьбах миллионов людей.

— Но ведь и президенты бывают разные...

— Мы сейчас говорим о нынешней российской реальности и о людях, стоящих у власти. Конечно, для Бориса Ельцина — люди были расходным материалом. Тогда телевидение продавалось направо и налево олигархическим структурам. Поэтому я приветствую переход телевидения под контроль государства. Мне, по крайне мере, понятна зона ответственности. Мне понятно, например, что президент — это человек, который в случае ошибки может, как Милошевич, оказаться в Гаагском трибунале. А олигарх — это никто. Это частный человек, который по определению враждебен государству.

— Цензура есть на телевидении?

— Конечно есть. И это большое благо. Я противник цензуры в печатных СМИ, но не на телевидении, где она должна быть. Цензура, особенно на государственных каналах — это зона ответственности государства.

— То есть на телевидении цензура — это хорошо, а в газетах — плохо?

— Газеты, журналы — это не сфера политического позиционирования. Это сфера — аналитики, рассуждений, позиций. Их цензура убила бы как жанр, как формат.

— Говоря об ответственности за телевизионный продукт, о цензуре на телевидении, все чаще говорят о необходимости общественного контроля за телевидением и о создании общественного ТВ...

— Покажите мне общественность, и тогда я буду выступать за общественное телевидение. Пока рано. У нас нет общественности.

— Общественная палату, например, вы не считаете общественностью?

— Сегодня она еще не годится на эту роль, так как еще только начинает свою работу и мы не видим еще результатов. Кроме того, к сожалению, у нее нет общей позиции. Мы видим, только отдельных ее членов с яркой, но с личной позицией — Сергей Марков, Анатолий Кучерена, Леонид Рошаль и некоторые другие.

— Хорошо, но в стране существует множество общественных организаций, объединяющих людей по социальному, профессиональному, географическому признаку — это не общественность?

— Общественность была в дореволюционной России — земство. Это были образованные люди, которые ночами не спали и думали, как им обустроить Россию. Например, как создать сельскую больницу. Антон Павлович Чехов был земским врачом. Для него это был не источник дохода, а дело жизни. А сейчас наша общественность это те, которые думают, как бы урвать, украсть, укрепить свой статус и т.п. Дать контроль над страной, а телевидение — это контроль над страной, такой общественности — все равно, что пустить волков воспитывать ягнят.

— Вернемся к цензуре в аспекте освещения деятельности политических партий. Как правило, на телевидении присутствует только одна партия. Разве это нормально?

— Это не так. В моей программе "Судите сами" на Первом канале, или, например, в ток-шоу гениального, на мой взгляд, Владимира Соловьева на НТВ и в других программах присутствуют все партии, представленные в Думе. Если в моей передаче велик удельный вес "Единой России", то это обусловлено тем, что в Госдуме она представлена больше остальных. КПРФ, Родина и ЛДПР, все они — парламентские партии и все они бывают в программе.

— Да, но при этом КПРФ устраивала недавно пикет у Останкино с требованиями дать ей доступ к эфирному времени... А есть еще много внепарламентских партий...

— Пусть сначала станут правящей партией. И получат время. Сегодня у КПРФ абсолютно безвольная политическая позиция. Все знают какие возможности были у КПРФ в 1996 году. И все знают, как ими распорядилось руководство партии. Тогда они могли влиять на формирование бюджета, формирование политических пакетов. Но не делали этого. Они просто сидели и радовались своему статус-кво. Сегодня они получают столько времени, сколько в пропорциональном отношении имеют мест в Госдуме.

Кроме того, у КПРФ есть одна большая проблема. У нее нет спикеров и ньюсмейкеров, которые готовы и умеют выступать. Пожалуй, для такой партии как КПРФ шесть—семь человек (Зюганов, Драпека, Мельников, Иванов, Смолин, Харитонов, Тюлькин) — маловато будет. Где все остальные? Где у них молодые? Где интересные люди? Где вообще у них коммунисты. Мне, как ведущему политического ток—шоу, нужны левые. Их нет. Разве что Елена Драпека — последний левый в России, но это уже не серьезно в масштабе КПРФ.

— На ваш взгляд в России сегодня кризис левого политического движения?

— Это так. Левых практически нет. Последним был Борис Кагарлицкий с его "Левым фронтом". Но после того как он ушел на работу фактически в "Фонд эффективной политики", левые перестали быть организованным ресурсом.

— А перспективы у левых есть? Может быть, какие-то новые силы появятся? Нужны ли они вообще российскому обществу?

— В чем я точно уверен, это в том, что российскому обществу не нужны виртуальные силы. Ему нужны реальные политические силы, которые могли бы взять на себя ответственность за какие-то политические тренды и за людей. Таких мало. А левые нужны, скорее даже левоцентристы, и такие силы должны появиться, на мой взгляд, в самом ближайшем будущем. Но идеология — продукт размышлений, философской работы, борьбы и, если угодно, исповедания. Вокруг же или пиарщики, или их клиенты, или юноши с горячими сердцами, чистыми руками, но воспаленными головами.

— Вам не кажется, что политических программ на ТВ должно быть больше?

— Зачем сейчас заниматься излишней политизацией народа, который устал от политики, который явно не хочет политизации. Кроме того, сегодня контент телевидения в основном развлекательный. Я против того, чтобы политику делать элементом развлечения.

— Как ведется подготовка программы "Судите сами"?

— Это свободное ток-шоу. Мы работаем в прямом эфире. К нам приходят люди, которые отвечают за свои слова, готовые четко обозначить свою позицию. Мы принципиально не зовем клоунов и шарлатанов от политики... Даже, если нам не нравится позиция политика, но он влиятелен, то мы его зовем. Можно считать, что таково мое видение цензуры.

— Программа идет очень поздно, кто ее зритель, на ваш взгляд?

— Люди творческих профессий и менеджеры среднего звена. Очень неожиданно выяснилось, что нас смотрит много молодежи.

— Обратная связь со зрителями существует?

— Через радио "Эхо Москвы", где две госпожи Петровская и Ларина нас критикуют как минимум два раза в неделю, несмотря на то, что "Судите сами" выходит раз в неделю по четвергам. Проблема в том, что удачные программы они не видят, а неудачные сразу же замечают. Но это их личная позиция. Их право.

— Через программу проходит много политиков. Можете ли вы выделить основные идеологические тренды, которые разделяют нашу политическую элиту?

— Конечно. Это разделение проходит по грани социализм — не социализм. В политическом пространстве люди делятся на тех, кто разделяет идею социального равенства, и тех, кто считает ее гибельной. У нас и на Западе эта ситуация одинакова.

Беседовал Даниил Щипков

Источник: "Новая политика", 6 июля 2006 г.