Главная ?> Авторы ?> Переслегин -> Город в «эпоху перемен»
Версия для печати

Город в «эпоху перемен»

«Ветер поднимается, звезда меркнет,
Цезарь спит и стонет во сне, -
Скоро станет ясно, кто кого свергнет,
И кого убьют на войне.»

М.Щербаков

Еще только полгода назад катастрофические прогнозы будущности мировой экономики популярностью не пользовались. Считалось, что проблема терроризма взята под контроль, аперспективы развития технологического «мейнстрима» (нано-, био-, инфотехнологии, технологии природопользования), кстати, действительно впечатляющие, сами по себе, одним только фактом существования соответствующих экспертных оценок, способны обеспечить ликвидность переоцененных выше всякой разумной нормы деривативов. Примерно в такой же логике можно накормить страну хлебом следующего урожая, призвать под ружье еще не родившееся поколение или запитать сегодняшние энергостанции от той Новой, которой Солнце станет в очень отделенном будущем [1].

А потом в нескольких средней значимости банках США начались вполне предсказуемые проблемы с ипотечным кредитом, и правительство Дж.Буша младшего не преминуло воспользоваться давно обкатанной схемой экспорта финансового кризиса в Европу и Россию. В результате мировые рынки трясет и лихорадит полтора месяца подряд, аналитики вспоминают «Великую депрессию», а население ждет, когда все, наконец, утрясется.

Что ж, в этот раз, скорее всего, действительно утрясется, хотя я не стал бы биться об заклад на благополучный исход. Но кризисы, если только их внутренние причины не ликвидированы, имеют тенденцию повторяться, нарастая. Рано или поздно предел прочности финансовой системы будет превзойден.

Ипотечный кризис 2008 года вызван, несомненно, полным отрывом экономики производных ценных бумаг (фьючерсов, опционов, опционов на фьючерсы и т.д.) от какого-либо реального производства. Это - правда, но, к сожалению, не вся. Потому что колебания курсов вполне обеспеченных товарами (даже не услугами) ценных бумаг, типа акций российского «Газпрома» или американского «GE», свидетельствуют, что кризис испытывает не только деривативный, но и фондовый рынок, а его индикаторы перестали иметь отношение к развитию экономических процессов. Иными словами, стоимость акции на бирже перестала отражать «нужность» бизнеса, его успешность, его конкурентоспособность, его перспективы… эта стоимость - просто цифра, которая вообще ничего не означает. «Шестьдесят шесть! А что шестьдесят шесть? А что приборы?».

Но и это еще не вся правда. Западная экономика построена на экономическом механизме, который не может работать без развитой системы кредитования. А кредиты подразумевают необходимость неуклонного экономического роста. А неуклонный экономический рост в конечном счете сводится к неограниченной экспансии: должны расти рынки, население, его покупательная способность. В конечном счете - территория, контролируемая кредитной экономикой.

Так и продолжалось более двухсот лет, а возникающие при смене масштабных факторов проблемы разрешались через такты высокотехнологической деструкции - мировые войны. Однако, земной шар неожиданно оказался конечен, и Глобализация исчерпала его. Что же касается новой мировой войны, то - да, такая возможность существует, но пока еще мировые элиты не решили, не окажется ли лекарство страшнее самой болезни. Я, надо заметить, полагаю, что все дороги ведут в один и тот же Рим.

Итак, мыслимы следующие пути разрешения - пусть не данного конкретного американско-ипотечного кризиса, но прогнозируемого сверхкризиса:

  • Мировая война с ограниченным, но значимым использованием ядерного оружия;
  • Тотальное экономическое упрощение, отказ от деривативов, жесткий государственный контроль над ценными бумагами, в конечном итоге - уход бизнеса сначала в какой-то аналог «золотого стандарта», потом в кэш, наконец, в бартер [2];
  • Перестройка экономики с отказом от кредитного механизма или его серьезным ограничением.

На практике, во всех случаях речь идет о тотальном упрощении экономики и ее откате назад - к конструкциям 1950-х годов, если не ранее. Однако сейчас на земном шаре живет намного больше людей, и эти люди привыкли к совершенно другому уровню потребления. Следовательно, простой откат назад - как в «Windows»: «Загрузить последнюю удачную конфигурацию? Да / Нет» - невозможен. Приходится предсказывать, что современные жизненные форматы кардинально изменятся, и далеко не все нации и государства переживут эти изменения безболезненно.

Теоретически мыслим и альтернативный вариант: резкое усложнение экономики, резкое увеличение характерных частот ее процессов, повышение замкнутости по веществу и энергии, переход к соконкурентным механизмам. Такой прогресс возможен, но он будет сопровождаться коренной перестройкой привычных хозяйственных механизмов, даже более радикальной, чем в псевдокатастрофических сценариях.

Всегда город концентрировал в себе производство и управление, образование и познание, вызовы и ответы, противоречия и вызванное ими развитие. Город, как человек и корабль, всегда имеет собственное имя и почти всегда - судьбу или участь.

История Человечества - история его городов.

Кризисы этой истории - катастрофы городов и городских цивилизаций
 
Мы можем поэтапно проследить некоторые такие кризисы.

Римская Империя отличалась от греческой цивилизации не только сетью дорог, но и отлаженным городским хозяйством, важнейшую часть которого составляли акведуки, подающие в город чистую воду. Своеобразный «хайтек» античности: в наши дни было бы непросто, пользуясь только римскими технологиями рассчитать акведуки, построить их и заставить бесперебойно работать.

Эта система обеспечивала не только удобную и комфортную жизнь, но и само существование крупного античного города в эпоху, не знающую ни антибиотиков, ни асептики.

Крупный античный город, разумеется, не обеспечивал себя продуктами питания, даже с учетом окрестных сел. Он существовал только благодаря отлаженному и охраняемому Империей механизму доставки хлеба из Африки и с Сицилии.

Охрана со стороны Империи - здесь ключевое понятие. Маленькие города могли существовать, как крепости. Большие также обносились стеной, но особого смысла в этом не было: город не мог ни запасти достаточно хлеба для длительной осады, ни обеспечить свою противоэпидемическую защиту без акведуков.

Нужно отметить, что, в известной мере, в кризисе V - IX веков оказалось действенным известное правило ТРИЗ: Империи уже не было, а функции ее выполнялись. Варвары, захватившие Галлию, Италию, Испанию, Африку [3], были «своими», домашними, латинизированными варварами, и они прекрасно понимали, какую ценность представляют города и городская система жизнеобеспечения, восстановить которую в случае серьезной поломки было уже невозможно. Как могли, варвары, сменившие римлян, поддерживали существование городов, тем более что городское население начало сокращаться уже в последние века Империи, и нагрузка на дороги и акведуки была относительно умеренной. Но по мере того, как усугублялся кризис античности, возможности городских властей становились все более ограниченными.

Мы называем период, наступивший вслед за разрушением акведуков и гибелью античного города, как структуры, поддерживающей равновесие между физическим, социальным и информационным (тонким) миром и организующей систему человеческих деятельностей, Темными Веками.

У нас в России, в период распада СССР и кризиса 1990-х годов, мы могли наблюдать слабые отголоски подобного кризиса городской жизни - кратковременное сокращение населения мегаполисов, расцвет натурального хозяйства под стенами столицы, блошиные рынки. В самой России кризис продолжался десять лет, был институционализирован, но остался под определенным контролем. Но Ереван, на гребне волны борьбы «за экологию» отказавшийся от атомной энергии, воочию изобразил, что такое остаться без электроэнергии в условиях современного индустриального хозяйствования. А город Шевченко на побережье Каспия был покинут людьми, и остался жутковатым символом отступления цивилизации и образования антропопустынь.

Для того чтобы погубить город, не всегда нужна глобальная страновая катастрофа. Например, Детройт, фактически, стал антропопустыней, когда из него ушла деятельность: в связи с энергетическим кризисом дорогие мощные автомобили утратили конкурентоспособность, и автомобильная столица мира превратилась в город с маргинальным населением, преимущественно черным. Фотографии развалин Детройта есть в Интернете, они производят впечатление.

В период любых катастроф город должен сохранить население, систему деятельностей и свою информационную оболочку - душу. На практике это означает, что должно сохраниться городское коммунальное хозяйство, а также снабжение города энергией и продовольствием. То есть, нужно любой ценой обеспечить функционирование коммуникаций и наличие жизненно необходимых ресурсов. Кроме того, город должен остаться городом, то есть неутилитарной системой, пространством возможностей, полем выбора жизненных траекторий.

Чем крупнее город, тем проще выполнение информационных и социальных требований, которые принято считать постиндустриальными, хотя они были характерны и для первых городов Двуречья, и тем сложнее выполнение требований материальных.  Москва, например, потребляет 16 Гигаватт электроэнергии (примерно шестую часть всей электроэнергии, производимой в России). В конечном счете, для каждой фазы развития человечества существует два предела города: снизу и сверху. Если город становится слишком маленьким, он перестает выполнять городские функции и главную из них - служить проводником в «тонкий» информационный мир. Если город неограниченно растет, он сталкивается с проблемой коллапса коммуникаций. Москву уже сейчас невозможно насытить дорогами, развязками и парковками, сколько их ни строй и сколько специалистов с Запада не приглашай. В сущности, минимальные, оптимальные и допустимые размеры города определяются балансом между физическими и гуманитарными технологиями, и сам город, как ведущая форма человеческого существования, выстраивает этот баланс за счет неэквивалентного обмена товарами, услугами и энергией с окружающим пространством. Город тем эффективнее, чем более замкнутой системой он является.

Здесь необходимо учитывать, что чем крупнее город, тем, как правило, дороже стоит городская земля. В результате в мировых городах очень скоро оказывается нерентабельной любое производство, даже изготовление наркотиков. Такие города сохраняют только управляющие функции, все же остальные деятельности бегут с их сверхкапитализированной территории. Заметим, что управление остается в значительной степени либо формальное и фиктивное, либо оно идет через контроль над финансовыми потоками, то есть, в конечном счете - через биржу, ценные бумаги, деривативы…  И в этом отношении современный кризис - это кризис мировых городов. Той единственной функции, которую они пытаются выполнять.

Понятно, что в условиях кризиса, катастрофы, перестройки экономики эти города начинают играть чисто паразитную функцию. Они пытаются организовывать мировое производство, но без них оно работало бы лучше. При этом за свою деятельность, в сущности, вредную, мировые города присваивают огромную геоэкономическую ренту.

В этой ситуации есть только одна развилка: умирание мировых городов с образованием огромных антропопустынь или же обретение этим городами новой системы деятельностей, столь значимой, что ее выгоды перевешивают все затраты на содержание крайне дорогого, «предельного» и, в общем случае, предельно неэффективного монстра-многомиллионника. И очень существенно, что эта деятельность не может быть осуществлена в городах умеренных размеров.

Речь может идти только о принципиально новых, прорывных технологиях, технологиях постиндустриального перехода. Их довольно много, но акцептованы мировыми элитами и, предположительно, оплачены только технологии «мейнстрима», перечисленные выше. Нано-, био, IT, природопользование.

Вокруг города, как сложной системы, ходят-бродят эксперты аналитики, и вечно придумывают различные способы описания и переописания, чтобы, вестимо, получить какие-то инвестиции для городского развития или, если это эксперты внешние - оплатить свой труд создателя модели. Такова природа всех программных, проектных, стратегических, сценарных разработок. Архитекторы, равно как  поэты и психологи, видят город как целое, могут присвоить ему статус живой системы и даже говорить о возможностях самоосуществления города, субъективного произрастания, расцвета, умирания и развития.

Сегодняшний город - это, прежде всего, город индустриальной фазы цивилизации. Даже если базовым процессом его является единственно туризм, этот город отягощен индустриальной инфраструктурой и ее дефициентностью.

Никого не пугает присвоение Норильску, например, статуса «город Комбинат», а городу Балей - парк советского периода. Так или иначе, мы связываем развитие городов с упакованными в пакет или разрозненными технологиями, которые освоены на данной территории и являются ее индустриальной архитектоникой. Причем города, по нашему мнению будут различаться на города-пакеты, города - отдельные технологии, то есть инфраструктурные придатки пакетов, и города прочие.

В современном мире, где глобализация отступает медленно, а развитие регионов изнутри тормозится нормативной и административной политикой государства, заметными останутся только те города, которые сохранили  в своем ресурсном теле технологии мейнстрима: инфо-, био-, нано-. Почему? Потому что сначала на этих технологиях строится сегодня обороноспособность государств Европы и Америки, а в конце, потому что мировой форсайт (прогноз основанный на договоренности мировых элит) выделил именно эти направления для перехода в постиндустриальный мир. И тогда, в рамках финансирования, остальные, не охваченные пакетами мейнстрима города, будут либо аккреционным ресурсом, либо - обеспечивающими площадками, либо тем и другим сразу.

Наиболее перспективны  те города и регионы, которые соберут вокруг себя либо целый мейнстрим-пакет, либо базовую технологию. Тогда город символически вступает в технологические сценарии. Например, в сценарий «Квантовый мир», где в информационно-культурном поле города формируется онтологема будущего. Такому городу есть куда идти. Туда приезжает молодежь, специалисты, креативный слой, приходит бизнес.

Но развитие мейнстрим-пакета вряд ли сможет обеспечить обычный город среднего размера и среднего класса. Лишь предельная концентрация индустриальных и постиндустриальных возможностей, характерная для мирового города, предоставляет шанс в разумные сроки пройти всю «лестницу» концептуальных исследований, НИРов, НИОКРов, ОКРов, технологической «упаковки», внедрения, коммерциализации и продажи. Лишь в этих городах наблюдается одновременный избыток образованных специалистов, креативной молодежи, опытно-производственной базы и, наконец, финансов. Мировые города способны обеспечить технологический прорыв. Технологический прорыв способен оправдать их существование.

В сущности, вариантов не очень много.

Во-первых, перерастание современного частного кризиса во всеобщий кризис индустриальной фазы развития. Этим кризисом будет затронуто все, но особенно ярко и рельефно он проявится там, где индустриальная фаза наиболее развита и уже начала переходить в следующую - когнитивную. То есть, в мировых городах - центрах глобализированного управления, «просто столицах», «обычных миллионниках», специализированных индустриальных городах. Затем, на следующей стадии, кризис коснется городов умеренного размера, специализирующихся на деятельностях, без которых в кризисное время можно обойтись - города - музеи, города - выставочные центры, города - танцевальные залы. Одновременно, другая волна кризиса - демографическая - ударит по малым городам, которые и так непрерывно теряют население. Кто выживет? Города умеренного размера с четко прописанной системой деятельностей, сбалансированной между индустриальной и когнитивной фазой. И малые города, сумевшие создать в себе ту или иную уникальность, «прописаться» в информационном пространстве и получить мандат на существование от самого неба.

Во-вторых, кризис может быть купирован и отложен на несколько лет или даже одно-два десятилетия. В этом случае какое-то время можно будет жить, как жили, а затем - смотри пункт первый. Но, пусть чисто теоретически, выигранное время может быть использовано для технологического прорыва и создания новых систем деятельности, прописанных на крупных городах.

Не нужно обманывать себя: энергетический и транспортный кризис в той же Москве произойдет и в этом благоприятном сценарии. Но вместо общего кризиса мы столкнемся с частными трудностями, очень серьезными, но все-таки разрешимыми. Разница в том, что в данной версии в Москве будут деятельности, во имя сохранения и развития которых проблемы придется решать.

Сценарии технологического развития бьются на условные три группы в зависимости от ведущего мейнстримного технологического пакета. При этом «IT», как самый развитый пакет претендует на управляющую функцию во всех сценариях, а самый слабый - нанопакет пытается проектно усилиться хотя бы до стадии «слабого управляющего звена» в единственном экзотическом сценарии.

Биотехнологии стали уже системой, которая обрела структуру и функцию, то есть противоречия в ней - заданы, а, значит, развитие определено, и альтернативные направления этого развития известны. Вся разница с пакетом «IT» в наличии или отсутствии у ТП «Биотехнологии» внятной онтологической или мифологической рамки, а также - в интенсивности движения, то есть в скорости преобразования внутренних противоречий технологического пакета. Раз «IT» исторически более развит, то есть имеет уже свой конечный продукт, понятный обывателю, то ТП «Биотехнологии» в наиболее вероятном сценарии будет ему подчинен и из него возьмет управленческие технологии и онтологические основы для деятельности. Но в альтернативном сценарии ТП «Биотехнологии» обретает самостоятельный статус, и в споре онтологических представлений возникнет множество новых продуктов в том числе этических и правовых. Это может стать настоящим конкурентным развитием двух парадигм: от «инфо-» - все управляется через макрообьекты и сети и от «био-» - все управляется через подобие и мутации, то есть через микрообьекты или дублирование природоподобных механизмов.

Возникнет противоречие между «искусственным от инфо-» и «естественным от био-», при этом все «био», как парадокс, будет уже искусственным, а все «инфо» решит проблему «информационного мусора» и обретет черты живого (по крайней мере, в азимовском и смешанном сценариях). Нанотехнологии будут играть значительную роль, как последний ценный ресурс, пригодный для применения в конкурентной борьбе между технологическими пакетами-носителями онтологии.

Государства могут даже заявлять свои парадигмы развития в связи с этими сценариями и своими созданными разнообразиями спорить - у кого лучше. Слив же «примитивного биотеха» пойдет, как всегда, в развивающиеся страны, которые пока никакого разнообразия заявить не могут, и будут довольствоваться глобализацией, имея при этом, кстати, приличные лекарства, фастфуды, синтетические материалы и интернет. Государства разделятся на две категории: выбравшие себе сценарий и вложившие государственные средства в «мейнстрим», и колонии, которым их деятельности будут задаваться другими странами. Развитые страны возьмут на себя заботу и ответственность за будущее, а страны, отстающие в развитии, будут довольствоваться ролью пользователей устаревшего продукта и будут опутаны социальными сетями. То же касается и распределения регионов одной страны и отдельных городов - среди них выделятся те, которые вложатся в «НТ» сценарии и выберут свою парадигму развития. Остальные превратятся в пустоши, которые повиснут на балансе у государства, если их не приватизируют возникшие на базе «НТ» эконодомены, создающие свои разнообразия.

В инерционном IT-сценарии города существенно не изменятся, и «кризис индустриального города» будет преодолен лишь на первом этапе сценария и лишь частично.

В биосценарии наиболее интересен с точки зрения эволюции города тот момент, что возникнут специфические экосистемы, искусственные, сверхэффективные, специально сконструированные «под город», причем под данный конкретный город - экосистема Москвы, экосистема Красноярска, экосистема Норильска… 

Сценарий ускоренного развития нанотехнологий - это прорывной революционный сценарий, требующий открытия уровня полупроводников или антибиотиков, причем в области влияния микроизменений на макросети. Из всех сценариев это единственный, претендующий на решение проблем глобальной нехватки энергии и транспортного коллапса крупных городов. Наносценарий - это бездорожная экономика, для которой функционирование коммуникационной сети не облигатно, а факультативно (то есть, удобно, приятно, эффективно, но не обязательно) и распределенные, носимые или возимые источники тепла и энергии. Наносценарий - это еще и управление природными катастрофами, управление климатом, управление энергетическими потоками в масштабах, способных обеспечить существование сверхгородов … равно как и отказ от них в пользу сравнительно небольших поселений, поддерживающих произвольные системы деятельностей, на следующем шаге развития. 

2020 год.

В мире начинается новое освоение ранее необитаемых территорий. Это касается как участков дикой природы, так и заброшенных промышленных земель. Распространяется технология «безлюдного производства»: максимально автоматизированное, энергонезависимое, экологически безвредное. Ключевым фактором для промышленности стала разработка промышленного нанореактора.

Проблема кризисных городов получает новый виток обсуждения. Основной залог дискуссии: является ли город предельной ценностью? Вероятно, его легче построить заново, на новом месте, под новую задачу, чем сохранять любыми силами. Пока проблема обсуждается политиками и учеными, корпорации и консалтинговые компании технологизируют процесс.

Разрабатывается и реализуется ряд проектов «поселений», где сама среда является средством производства. Попав в нужную среду и включившись в определенные процессы деятельности, развернутые в таком «поселении», у человека существенно вырастает креативность и интеллектуальные способности. Ранее подобный феномен наблюдался только в сверхкрупных городах» [4].


[1] «Конец вечности» А.Азимова.  

[2] Для Запада такой прогноз звучит более чем абстрактно. Мы, однако, имели возможность наблюдать все эти стадии при коллапсе советской экономики в 1990-е годы. Следует учесть, что на сей раз крах будет всеобщим, и никаких продовольственный посылок из Соединенных Штатов не пришлют.

[3] Римская провинция со столицей в Карфагене.

[4] Результаты технологического сценирования, выполненного по заказу Министерства Образования (и Науки) в 2007 - 2008 гг.

 

Источник: Блог Сергея Переслегина

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.