Версия для печати

Контрольная по арифметике

Григорий Перельман как лакмусовая бумажка Российской академии наук

В математическом мире сенсация. Григорий Перельман, математик из Санкт Петербурга, доказал гипотезу Пуанкаре, тем самым решив одну из самых знаменитых нерешенных в XX веке математических задач. При этом великий математик не хочет переезжать ни в какую другую страну и ни в какой другой город. Такой вот истинно русский и истинно петербургский патриот. Патриот своей большой и своей малой родины.

Прекрасно! Но не совсем. Дело в том, что Григорий Яковлевич живет крайне скромно, почти бедно, и — внимание! — в настоящее время сотрудником математического института Стеклова Российской академии наук не является. То есть вообще не работает в системе Академии наук. По одним сведениям, он был уволен, по другим — уволился сам. Так или иначе, но формально великий математик сегодня является безработным.

С математиками такие вещи случались. Тонкие люди, не от мира сего. Нередко странные — с точки зрения окружающего их мира. Например, Эварист Галуа, величайший французский математик, создатель того, что сегодня называют теорией групп, умерший совсем рано, в 21 год, но успевший неимоверно много сделать, тоже жил непростой жизнью и, мягко говоря, не вписывался в прокрустово ложе традиционного поведения человека. Жизнь замечательных — и более того, гениальных! — людей, бесспорно, прежде всего их дело. Их поступки порой могут казаться странными. Маниакальная пунктуальность и замкнутость Канта, высунутый язык и подбрасываемые шляпы Эйнштейна, невероятная рассеянность химика и композитора Бородина... Но одно дело то, как живут великие люди, и совсем другое — объективное признание их заслуг. Другими, не столь великими, но очень влиятельными. Ибо число истинно великих людей в любой стране в любой области знаний или искусств можно пересчитать по пальцам. Их намного меньше, чем вакансий в академиях наук и престижных премий, даже престижнейших из наипрестижнейших, какими являются и Нобелевские. Во всех странах, не только в России.

Сегодня Григорию Перельману прочат самые престижные математические премии мира. Но его история — не та, которая в прошлом, а та, которая в настоящем и будущем, — одновременно является лакмусовой бумажкой российской науки. Российской академии наук. И даже России в целом.

С отечественной Академией наук не раз происходили страннейшие вещи. Так, например, великий Дмитрий Менделеев, создатель Периодической системы элементов, используемой до сих пор, и признанный во всем мире как один из величайших ученых всех времен, так никогда и не был избран академиком Российской академии наук. Несмотря на свою долгую жизнь. Сейчас даже трудно представить, по каким причинам это могло произойти. И кто были те академики Российской академии наук при царях-батюшках, в течение десятилетий (!) голосовавшие против Дмитрия Ивановича. Общественность так никогда и не узнала поименно "тех, кто поднял руку". Хотя, казалось бы, что может быть светлее и справедливее, чем хотя бы указать на тех, кто стоял на пути одного из величайших ученых России. Указать не пальцем, хотя бы всего лишь словом.

Кому то — прежде всего власть имущим — характеры и личности тех или иных гениев приходятся не по нраву. Так было во всех странах и во все века — люди есть люди. Людовик XVI вместо Вольтера властителем умов предпочел бы иметь во Франции роялиста. Гитлер немало бы отдал за то, чтобы революционером в науке оказался не Эйнштейн, а чистокровный ариец. Николай I в качестве короля поэтов вместо Пушкина был бы счастлив чествовать Булгарина. Николай II был бы несказанно обрадован, если бы автор "Войны и мира" был верноподданным монархистом (ну, просто гора с плеч, куда приятнее награждать орденами, чем анафеме предавать). И... уж не знаю, чем не угодил царской интеллектуальной и политической элите Дмитрий Иванович Менделеев, великий ученый и патриот. Что делать, гениев не выбирают, ибо выбирать не из кого, штучный товар. Перефразируя бессмертную фразу вечно живого Иосифа Виссарионовича, можно сказать принимающим решения во всех странах и во все времена: извините, но других гениев у нас для вас нет.

Сегодня Российская академия наук переживает не самые светлые времена. Пропасть между ветеранами и аспирантами ничем не заполняется, грозя превратиться в обрыв. Цитируемость работ российской науки — в совокупности всего полпоколения назад бывшей второй в мире после американской — стремительно падает. Общее собрание РАН, которое должно было бы пройти в декабре, перенесено на неопределенный срок — до внесения изменений в устав РАН и до утверждения этого устава правительством. Говоря объективно, президиуму РАН сегодня скорее всего не до таких "мелочей", как "возиться" с чудаковатым Гришей Перельманом.

Но это не мелочь. Это — судьба гениального ученого в России. Которая, как планета, притягивающая астероиды, может либо привлечь тысячи негениальных (гении ни дюжинами, ни взводами, ни дивизиями не производятся и на просторах науки не маршируют), но крупных и признанных русскоговорящих ученых со всего мира, профессионалов во всех областях науки и технологий, которые, вернувшись, способны преобразить Россию. Привлечь в Россию тех, про кого говорят "утечка мозгов" и кого после присоединения России к Болонскому процессу становится все больше (а стать "утечкой" все легче: получил "мастера" в Москве, Ph.D. в Кембридже, профессорство в американском университете — вот ты и "утечка"!). Либо еще более оттолкнуть их. Судьба Перельмана — пример (отрицательный или положительный) для сотен тысяч молодых людей, которые сегодня идут — или не идут — в науки и технологии.

Почему примером для сегодняшней молодежи в России (как, впрочем, к сожалению, и во всем мире) являются поп-звезды, а не гении познания и созидания? Может ли молодой человек на улицах Парижа, Москвы или Нью-Йорка назвать хотя бы одного живого нобелевского лауреата, который проживает в его стране?

Но на этом всемирном фоне есть и визитная карточка русского интеллекта и русского бытия. Ибо и в Америке, и в Европе ученые ведут очень достойную по западным меркам жизнь. И их достижения все-таки чествуются. Почему бы мэрии Санкт-Петербурга не подарить квартиру великому гражданину города и патриоту, коль скоро ее, достойной, в историческом центре города, у него нет, а у десятков тысяч архаровцев из числа новых и суперновых русских есть, и не одна, и не две? Почему бы не устроить чествование великого математика на родине, подобное тем празднествам, которые чуть ли не ежедневно устраиваются в дворцах Петербурга и его пригородов? Причем не сделать это с тактом и интеллигентностью, присущими этому великому городу? Почему бы не начать с Перельмана прекрасную традицию — славить великих соотечественников, получивших признание в мире, и делать это хотя бы с не меньшим размахом, чем рядовая тусовка в казино или дворцах города на Неве (благо дворцам Петербурга нет равных в мире и их больше, чем даже в Париже!)?

Ну а напоследок собственно о лакмусовой бумажке. Если Григорий Перельман на ближайших выборах в академию будет избран академиком Российской академии наук — не членом-корреспондентом, а именно академиком, — значит, российская наука здорова. Если нет — значит, болезнь ее столь же серьезна, как и во времена Менделеева. И ее реорганизация не просто назрела — необходима и вопиет.

Не избран действительным членом академии Григорий Перельман может быть по миллиону причин. Так же, как никогда — ни на одну из многочисленных открывавшихся за его долгую жизнь вакансий — не был избран Дмитрий Менделеев. Немало подобных случаев было и в Советском Союзе. Но теперь-то Россия — открытая и демократическая страна. По крайней мере на словах. А критерий при избрании в Академии наук бывает только один — научные достижения.

Такой вот простой тест здоровья — или же нездоровья. Воистину не бином Ньютона, а что-то вроде контрольной по арифметике в начальной школе. Но только для ареопага российской науки.

Источник: "Время новостей", 29 сентября 2006 г.