Главная ?> Авторы ?> Иващенко -> Россия 2010-2020 — без Сибири?...
Версия для печати

Россия 2010-2020 — без Сибири?...

Краткий прогноз на ближайшие десятилетия

"...если бы сто лет назад, в начале XX века, кто-либо дал прогноз развития событий на прошедшее столетие, включавший в себя хотя бы в общих чертах Первую и Вторую мировые войны, революцию в России и гражданскую войну, приход к власти Гитлера в Германии и т.д., то ... в осуществление этих вполне реальных (как мы теперь знаем) событий в начале XX века поверить было бы крайне затруднительно." 
ЦСС, "Программа для Примакова".

Часть 1. Китайская миграция — поиск жизненного пространства и поход за ресурсами?

“Сначала будь как невинная девушка —
и враг сам откроет тебе дверь.
 
Потом будь как вырвавшийся заяц —
и враг ничего не успеет сделать”
 
Сунь Цзы

Опасность китайской миграции

Как известно, отношение плотности населения Китая и азиатской части России чрезвычайно велико, и на приграничных территориях достигает величины 15-30 (1). К тому же оно довольно быстро увеличивается — по некоторым оценкам, население Китая в ближайшие 20 лет вырастет еще на 300-400 млн. человек (2), в то время как российское население сокращается. Вполне очевидно, что столь большая разница в плотности обуславливает и большую разницу в социальном давлении внутри этих сообществ, а значит, создает предпосылки для миграции населения. Что и происходит в последнее время, после открытия границ с Китаем в начале 90-х и значительного упрощения процедур пересечения российско-китайской границы.

В настоящее время часто используются оценки численности китайцев на территории России, основанные на исследованиях, проведенных Московским Центром Карнеги в конце 1996 — начале 1997 гг. (подробных официальных данных нет до сих пор). Общая численность китайских граждан в пограничных регионах России от Иркутской области до Приморского края оценивалась в 200-300 тыс. человек (1), и еще около сотни тысяч на остальной территории. Вместе с тем очевидно, что данные эти уже устарели — с момента исследования до наших дней прошло столько же времени, сколько и с момента начала массовой китайской миграции до этих исследований. Так, например, если в том же 1996 году в одном лишь Приморском крае официально было зарегистрировано (в паспортно-визовой службе и гостиницах) около 37 тыс. посетивших край китайских граждан, то в 2000 году их число выросло до 150 тыс. (3). Часть из них, правда, пересекает границу неоднократно (что характерно прежде всего для «челноков»). Следует учесть еще и нелегалов, которых довольно много — к примеру, в 1994 году в Иркутской области находилось около 40 тыс. легальных и столько же нелегальных китайских иммигрантов, по оценке местных органов МВД (1). Кроме того, слабо изучен поток китайцев в Россию через Казахстан, который ввиду легкости пересечения китайско-казахской и казахско-российской границы может быть достаточно велик.

Более современные оценки китайского присутствия (двухлетней давности — 2000г.), по данным доклада «Население России 2000», составляют 500-800 тыс. человек на всей территории России (4). Вместе с тем, разброс всех оценок и в первом и во втором случаях чрезмерно велик, чтобы полностью полагаться на вышеприведенные цифры, и находится в пределах от первых сотен тысяч до миллиона и более.

О приблизительных же масштабах потенциальной миграции можно судить хотя бы по количеству безработных и лиц с неполной занятостью в Китае, которых сейчас по разным оценкам 130-150 млн. человек (это только сельское население) (5), около 200 млн. человек (3), и до 260 млн. чел (6). Хотя, конечно, в Россию едут не только безработные — едут и работающие, неудовлетворенные своими доходами дома, и только что окончившие школу (что, правда, тоже свидетельствует о трудностях с трудоустройством выпускников) (3).

Так что возможная миграция может быть очень большой. И существуют факторы, которые могут значительно увеличить реальный поток, да и повысить предел потенциального тоже. Это некоторые экономические, а также ресурсные и климатические факторы.

Экономические фактор заключается в том, что для стабильной ситуации в Китае необходима обеспеченность большей части населения рабочими местами, а значит, и постоянно растущий экспорт его продукции, что в условиях возможно наступающего экономического кризиса в развитых странах весьма трудно гарантировать.

Климатический фактор сводится к усилению в последние годы количества и силы как засух, так и наводнений в Китае, что приводит к гибели значительной части урожая (так в этом году импорт пшеницы Китаем был выше прошлогоднего значения вдвое). Также в результате нерационального землепользования (чрезмерные обработка почв и выпас скота, а также вырубки лесных массивов), почвы в Китае сейчас подвергаются сильной эрозии и опустыниванию (площадь пустынь увеличивается на 2330 кв. км ежегодно). Особенно это проявляется в северо-западных регионах, что, по мнению сотрудников института Worldwatch, вскоре приведет к массовой миграции как минимум в другие районы Китая.

Существует еще и очень существенный фактор минеральных ресурсов, среди которых на первом месте стоят углеводороды — нефть и газ. Китай в условиях растущей экономики, начиная с первой половины 90-х годов не может сам себя обеспечить нефтью и газом. А потребность в них постоянно растет. И если в 2000 году импорт нефти Китаем составил около 60 млн. тонн, то в ближайшие годы он может вырасти уже до 70-90, а то и 120 млн. тонн (7). И обеспечение такого постоянно растущего потока нефти (что позволяет расти и экономике Китая), особенно в условиях постепенно наступающего мирового топливно-энергетического кризиса — тоже является важным фактором, влияющим на стабильность китайского общества и величину миграции из него.

В случае же нарушения такой стабильности, по выражению Дэн Сяопина, «500 тыс. китайцев выплеснется в Гонконг, 10 млн. в Таиланд, 100 млн. в Индонезию» (8). Количество мигрантов в Россию и европейские страны несложно себе представить.

Конечно, миграция из Китая идет не только в Россию, но и в более обеспеченные страны Западной Европы и Америки. Россия же часто используется китайцами лишь для транзита, однако и остающихся довольно надолго, а то и навсегда, немало, да и количество их, вероятно, будет в ближайшем будущем только увеличиваться (о чем мы поговорим чуть ниже). Россия является весьма удобным местом для быстрого получения доходов, в том числе крупных, по мнению китайцев (3). И даже те, кто приехал работать по рабочим специальностям, часто вскоре уходят в торговлю и бизнес. А в дальнейшем у них появляются вполне долгосрочные намерения, о чем свидетельствует все более активная скупка недвижимости и приватизация предприятий (в основном традиционным для китайцев путем — через посредников из числа местных граждан) (3).

Данные опросов свидетельствуют, что около 68% китайских мигрантов хотят иметь свой бизнес в России (магазин, ресторан, гостиницу, мелкое производство), торговлей среди них собираются заниматься около 47% (1).

Интересует китайцев и долгосрочная аренда земель, с постоянным проживанием на ней (3). Опросы показывают, что около 25% китайских мигрантов желали бы получить землю в долгосрочную аренду, и почти столько же не имеют таких намерений, 48% пока не определилась (1). Причем очевидно, что множество китайцев, ориентированных на аренду и обработку сельхоз земель, не сильно пересекается с множеством китайцев, ориентированных на ту же торговлю.

Все это приводит к формированию постоянной китайской диаспоры, известной своей активностью в области бизнеса. Так, составляя всего 10% от населения Таиланда, китайцы контролируют половину его ВНП, а в Индонезии их не более 3%, однако они контролируют 70% ее экономики (2). Этот процесс начинается и в России, и уже сейчас, например, становится заметной конкуренция между российскими и китайскими мелкими предпринимателями на Дальнем Востоке, что зачастую приводит к разорению первых и эмиграции их из страны либо из данного региона.

Итак, попытаемся спрогнозировать ситуацию на ближайшие десятилетия.

Неэкстремальный прогноз

По некоторым оценкам, даже в условиях сохранения стабильности в Китае, количество китайской общины в России к 2010 году может достигнуть 8-10 млн. человек, особенно при условии вступлении России в ВТО, что снимет все барьеры для миграции китайской рабочей силы (по особым требованиям Китая — см. ссылку). Хотя, по мнению Г. Витковской и Ж. Зайончковской, подобное количество китайских мигрантов на территории России ожидается только к середине нынешнего века (1). Как видим, мнения разные. К сожалению, сделать более-менее корректную оценку будущей численности китайцев даже на конец этого десятилетия весьма затруднительно — по приведенным в самом начале оценкам их численности в 1996 и 2000 гг. динамику определить трудно. Это связанно как и с большим разбросом существующих оценок для каждого года — в несколько раз (выше приведены были цифры из области довольно минимальных оценок для каждого года), так и с отсутствием единой методики для получения этих оценок. Однако очевидно, что если в 2000 году количество китайцев на территории России составляло уже более полумиллиона, а то и близко к миллиону (800 тыс.), то к концу десятилетия оно может составлять уже первые единицы миллионов. В случае же вступления России в ВТО и выполнения условий для этого, выдвинутых Китаем, который требует полностью убрать все барьеры для потока своей рабочей силы, к этим цифрам прибавится еще несколько миллионов (см. ниже). Так что оценка в несколько миллионов, а возможно и близкая к десятку миллионов китайцев к концу нынешнего десятилетия, вполне может оказаться верной.

Значительная часть китайских мигрантов будет, очевидно, сосредоточена в Сибири и на Дальнем Востоке. Из других же регионов заметными будут только очаги в Москве (где уже сосредоточена более чем стотысячная община китайцев, со своей развитой инфраструктурой — вплоть до двух пейджинговых компаний, четырех газет, сети сервисных фирм) и некоторых других развитых регионах. Очевидно, наибольшая концентрация, как и сейчас, будет наблюдаться в приграничных с Китаем областях Сибири и Дальнего Востока, где численность местного и китайского населения может почти сравнятся к концу десятилетия (если судить по приведенным выше максимальным оценкам). В силу же высокой активности мигрантов (особенно китайских), социальное давление, создаваемое ими, вероятно превысит давление, создаваемое местными жителями и приведет к постепенному вытеснению последних из всего многообразия сфер деятельности, прежде всего из торговли, мелкого и среднего бизнеса, и области рабочих специальностей. А значит, и к постепенному вытеснению с этих территорий, что еще более усугубит ситуацию.

В настоящее время бытует точка зрения, что китайская миграция поможет решить все больший дефицит в рабочей силе, возникающий в связи с тяжелой демографической ситуацией в России, которая особенно остро проявится в следующем десятилетии (1). Конкуренции с местным населением при этом якобы происходить не будет, так как местное население не претендует на те сферы деятельности, которыми занимаются и будут заниматься китайцы.

Специфика китайской миграции, связанная прежде всего с незнанием, либо слабым знанием русского языка вновь прибывающими мигрантами, а также с низкой квалификацией их, определяет такие преимущественные сферы деятельности китайских мигрантов, как торговля на рынках и групповая работа в тяжелых и не требующих значимой подготовки областях — например, лесозаготовительные и сельскохозяйственные работы. Причем сейчас количество торговцев не уступает количеству рабочих по официальным данным, а в реальности скорее всего даже значительно превышает (количество торгующих особенно трудно проконтролировать). Эта тенденция усиливается — наблюдается все увеличивающийся приток китайских мигрантов прежде всего в непроизводственную сферу (торговля, услуги), при оттоке китайских рабочих из промышленности и сельского хозяйства (3). Опросы показывают, что согласны трудится рабочими всего лишь 15% китайских мигрантов (1). Многие мигранты, даже приехавшие вначале в качестве рабочих, прожив на территории России несколько лет, обычно довольно неплохо овладевают языком и часто уходят в свой мелкий и средний бизнес.

Действительно, для жителей Москвы и крупных городов упомянутые сферы деятельности китайских мигрантов особой проблемы создавать не будут, однако для жителей российской глубинки это уже не совсем так — например, строительные, сельскохозяйственные, лесозаготовительные работы уже входят в сферу их массовой деятельности, хотя и не являются особо привлекательными в силу тяжелых условий и низкой оплаты труда. А челночная торговля продолжает занимать важное место в жизни довольно большого количества россиян даже сейчас.

Конечно, готовность китайцев удовлетворится малой зарплатой и непритязательность в быту делает выгодным для российских предприятий привлечение именно китайских, а не местных работников (что, кстати, в значительной степени и снижает уровень зарплат). Однако эйфория от них уже прошла — на самом деле китайская рабочая сила оказалась более дорогой и менее эффективной, чем ожидалось в начале 90-х годов. И только более тщательный отбор рабочих и использование их в весьма ограниченных областях (строительство и овощеводство, в случае, например, Приморья) выправили положение (3). Однако, как уже подчеркивалось выше, подобная замена, при все более значительном количестве китайских мигрантов, способствует дальнейшему постепенному вытеснению местного населения из упомянутых сфер деятельности и даже их миграции из этих мест.

Особенно ярко это будет проявляться в области торговли, где конкуренция будет увеличиваться все значительнее, так как существует ряд причин, интенсифицирующих экспансию китайских торговцев именно в Россию (чему не помешал даже кризис 1998 года): «…1) сильным выталкивающим фактором служит непростая экономическая конъюнктура в Китае, особенно Северо-восточном; 2) сложность и высокая стоимость проникновения на рынки других стран; 3) надежда на перспективы в России; 4) легкость проникновения на рынки России и слабость контроля со стороны властных структур за экономической деятельностью, в том числе коррумпированность властей, что позволяет уходить от уплаты налогов…» (3).

Будет происходить и интенсификация потока китайской рабочей силы в Россию, особенно если российское правительство согласится с требованиями Китая, обуславливающими вступление России в ВТО, о ликвидации всех препятствий для этого потока. Причем интенсификация довольно значительная. К примеру, по мнению Цюй Вэя, президента Академии общественных наук провинции Хейлунцзянь, Россия нуждается не в десятках или сотнях тысяч, а в миллионах китайских рабочих рук в интересах развития своей экономики (9). При этом предполагается ускорение совместного освоения запасов нефти и газа России, а также ее лесных богатств благодаря участию китайского капитала и рабочих рук — так, только на Северо-востоке Китая имеется несколько сот тысяч свободных лесорубов, по словам Цюй Вэя (9). Экспорт же Китаем 1 млн. человек рабочей силы для участия в освоении обширных районов Восточной Сибири, прежде всего для сельхозработ, обеспечил бы обработку 10% пахотных земель России (9).

Итак, как мы видим, уже в ближайшие годы возникнут предпосылки для формирования анклавов на территории Сибири и Дальнего Востока со значительным китайским социальным и даже культурным давлением (китайская диаспора обычно сохраняет свою культуру, вне зависимости от местных условий — вспомним известные чайна-тауны).

Существуют предпосылки для формирования на месте этих анклавов национально-культурных китайских автономий в составе РФ. У китайцев и у китайского бизнеса в России существует немало проблем — российское миграционное законодательство (3), сверхвысокие, по мнению китайцев, таможенные тарифы, а также местная мафия (9). Значит, при достижении некоторого значимого количества своих сограждан на этих территориях, на региональную (и даже центральную) власть будет оказываться давление по изменению законодательства и общей политической ситуации в пользу китайской диаспоры. Китайские граждане, постоянно проживающие на территории РФ, уже имеют право участвовать в выборах и избираться в местные органы власти (по вступившему в силу с ноября этого года «Закону о правовом положении иностранных граждан в РФ», ст. 12). Это позволит провести своих представителей в местные структуры власти. Вопросы, требующие решения на уровне субъектов федерации и выше, до некоторого времени вероятно будут решаться ими благодаря коррупции представителей власти этого уровня.

В случае спокойного и уверенного развития Китая в ближайшие десятилетия, в отсутствии кризисных ситуаций, вероятно, поток прибывающих в Россию китайцев хотя и будет усиливаться, но не чрезвычайно быстро, и общее количество китайцев в России к концу десятилетия не превысит указанные выше цифры в несколько миллионов (максимум до 8-10 млн.) человек, сосредоточенных, в основном, в регионах Сибири и Дальнего Востока. Это приведет фактически к формированию анклавов на территории РФ с китайским населением, сопоставимым по численности с местным. Возможно, тогда встанет вопрос и о приобретении китайцами права участвовать в выборах уровня субъекта федерации.

А в дальнейшем возможно выделение этих анклавов в национально-культурные автономии в составе РФ, со своим законодательством, направленным на разрешение встающих перед китайцами проблем. Хотя это и будет происходить постепенно, но начало процесса вероятно уже в следующем десятилетии либо несколько позже.

Однако отделения этих национально-культурных автономий от России и переход под юрисдикцию Китая в первое время (второе-третье десятилетие нынешнего века) маловероятен — это не будет выгодно прежде всего самим китайцам-мигрантам, пользующимися выгодами слабости российского законодательства и властных структур, а также коррупции чиновников. Вмешательства же властей Китая и форсирование ими процесса передела территорий, скорее всего, так же не произойдет — это может привести к столкновению не только с Россией, но и с Западом, заинтересованным в сибирских ресурсах. Скорее всего, сам западный мир не будет консолидирован к тому времени, и речь может вестись о столкновении либо с Западной Европой, либо с США. На что в данной ситуации Китай скорее всего не пойдет — кроме военного столкновения (хотя исход его в следующем десятилетии уже может быть положительным для Китая даже при столкновении с США), есть еще один минус — сильно пострадает жизненно важный экспорт Китая в западные страны (хотя сейчас все более значимым становится и товарооборот со странами ЮВА). Кроме того, Китай все еще будет нуждаться в это время в российских специалистах, для совместного освоения ресурсов Сибири (прежде всего Восточной, отнюдь не столь изученной как Западная). Возможно, правда, встанет вопрос и о совместном управлении этими территориями — ввиду столь значимого китайского населения там и все большей неспособности России самостоятельно заниматься вопросами управления этих регионов — просто благодаря дальнейшему (и значительному) сокращению российского населения там.

Итак, без особой необходимости Китай не будет активизировать свою экспансию в Сибирь и на Дальний Восток, довольно оправданно считая, что со временем он и так займет там подобающее положение.

Однако события могут развиваться значительно более стремительно. И тогда характер китайской миграции, да и действия китайского правительства по отношению к российским территориям, могут быть совсем иными.

Три кризиса — одна катастрофа?

Как уже говорилось, китайскую миграцию может чрезвычайно подстегнуть какой-либо из упомянутых выше кризисов (экономический, климатический и ресурсный), два из которых (экономический и ресурсный) могут уменьшить темпы роста количества рабочих мест (а то и вообще сократить их), а один (климато-экологический) приведет к значительному снижению обеспеченности Китая продовольствием и существенно увеличит площадь непригодных для проживания земель. Любой из этих кризисов в условиях огромного населения Китая, к тому же продолжающего быстро расти, может вызвать миграцию вовне уже многих десятков, а то и сотен миллионов человек. Рассмотрим подробнее эти кризисы и их последствия.

Будущее экспорта китайских товаров

Итак, кризис первый — кризис снижения экспорта. Как известно, темпы роста экономики КНР в среднем за последние два десятилетия составляли около 8% в год, за счет чего успевало создаваться более-менее достаточное количество рабочих мест при также быстрорастущем населении. По различным оценкам, Китаю необходимо как минимум не потерять эти темпы роста в дальнейшем, а то и увеличить их выше до значения, превышающего 10% в год, чтобы не вызвать тяжелый внутренний кризис безработицы. Однако он может все-таки произойти и довольно скоро, ввиду возможно назревающего мирового финансового кризиса и связанного с ним снижения общемирового потребления — наиболее экстремальные оценки падения доходят до 1,5 и более раз (10), хотя, повторюсь, это наиболее экстремальные оценки.

Значит, будет нанесен большой удар по китайскому экспорту. Скорее всего, от этого Китай пострадает не столь существенно, как можно было бы подумать — снижение потребления произойдет, вероятно, в том числе и за счет значительной переориентации потребителей на дешевые китайские товары, тем более что Китай экспортирует не только высокотехнологичную продукцию, но и вполне традиционную низкотехнологичную, не менее от того нужную (что важно для развитых стран, чьи производители зачастую уже ушли из этой области). Не стоит забывать и о внушительном внутреннем потреблении. Однако Китаю может хватить даже такого, смягченного удара (вспомним о необходимом росте экономики в 8-10% в год). Результатом данного кризиса скорее всего станет существенное увеличение безработицы и значительная, возможно в десятки миллионов человек, миграция китайцев из страны. Причем, в связи с падением в условиях мирового финансового кризиса привлекательности западных стран (по которым кризис ударит весьма сильно), отношение миграционных потоков изменится, по сравнению с сегодняшним, и следует ожидать его увеличения в сторону России. В случае же достаточно сильного снижения общемирового потребления (при цифрах, близких к упомянутым выше экстремальным), величина китайской миграции уже вполне может подойти к оценкам Дэн Сяопина.

В условиях данного кризиса, китайское правительство навряд ли будет проводить какую-либо целенаправленную политику по отношению к мигрировавшим согражданам, кроме одного — как можно скорее избавится от десятков, а то и сотен миллионов лишних голодных ртов. Вопрос чужих территорий, скорее всего, тоже стоять не будет — данный кризис вызовет конфликт между чрезвычайно неравномерно развитыми территориями Китая, и сама его целостность будет под большой угрозой, ситуация может подойти к расколу страны на отдельные провинции, как это было в 20-х годах прошлого столетия. А вот каков будет характер самоорганизации огромных масс китайцев, значительная часть которых, очевидно, направится именно в Россию — вопрос открытый. И вариант самопровозглашения какой-либо Восточно-Сибирской республики, в которой окажется несколько десятков миллионов китайцев, отбрасывать нельзя — предпосылки и в слабости российской власти, и в богатых ресурсах этих мест, а также в том, что внимание к данной проблеме со стороны как России, так и других действующих лиц мировой политики в условиях мирового кризиса будет меньше, нежели в обычное время.

Вместе с тем, уверенно говорить о сроках и масштабах наступающего мирового финансового кризиса, да и о том, наступит ли он вообще — довольно сложно, и пока все разговоры на эту тему больше напоминают гадание на кофейной гуще. Проще рассмотреть кризис, возникающий по вполне естественным причинам — он хотя и должен произойти позже ожидающегося мирового финансового кризиса, но вероятность его наступлении значительно больше. Это второй кризис — кризис ресурсный, вызываемый в данном случае недостатком углеводородов — нефти и газа.

Нефть и передел мировых ресурсов

Стремительно развивающаяся экономика Китая обеспечивает все большее потребление нефти и газа, и хотя доля их в общем производстве энергии в Китае пока еще не превышает 25% (остальное дает преимущественно уголь), она, очевидно, будет расти в условиях строительства экономикисовременного типа, ориентированной именно на нефть (что прежде всего это обусловлено современным транспортом) и газ. Будут, конечно, расти и абсолютные показатели.

Рост потребления нефти в Китае значительно опережает рост ее добычи — уже в начале 90-х годов Китай стал импортировать нефть. В 2000 году добыча нефти в Китае составила около 160 млн. тонн, а потребление около 200 млн. тонн (хотя разные оценки потребления несколько «гуляют» с размахом около 10 млн. тонн) (7). И в дальнейшем разрыв будет только увеличиваться — как благодаря увеличению потребления, так и благодаряснижению темпов роста добычи, в связи с постепенной выработкой имеющихся месторождений, что уже проявилось — прирост добычи нефти в последние годы ушедшего столетия составлял уже менее 2 млн. тонн/год, против почти 10 млн. тонн/год в 80-е годы. А на крупнейшем в Китае месторождении Дацин (первоначальные запасы оценивались в 1 млрд. тонн), да и части других, помельче, таких как Шенли, со второй половины 90-х происходит уже падение самой добычи.

Всего же в Китае на 1999 год доказанных запасов нефти было 3,2 млрд. тонн (7). Достоверные запасы (правда, по китайским данным) оценивались в 5,3 млрд. тонн на суше и 4 млрд. тонн на шельфе (7). А возможные, потенциальные запасы, могут составлять и 30 млрд. тонн (7). Вместе с тем следует учитывать, что китайские оценки запасов нефти частенько завышаются в целях привлечения инвесторов. Как это, например, произошло с первоначальной оценкой запасов на китайском участке шельфа Южно-Китайского моря (7).

Потребление нефти в Китае прогнозируется в пределах 220 млн. тонн в 2005 году и 265 млн. тонн в 2010 году (7), хотя о темпах развития экономики Китая, обуславливающих потребление нефти, ходят самые разные мнения, и к этим цифрам следует подходить весьма осторожно. В связи с этим колеблются и оценки импорта нефти Китаем — от 70-90 млн. тонн в  2005 году, до 120 млн. тонн уже в 2010 году (7).

Можно сделать и другой прогноз, используя известную закономерность, найденную Холдреном, исследовавшим связь роста потребления энергии человечеством, с ростом населения (11). Эта связь имеет квадратичный вид: Е ~ N2 , где Е — потребление энергии, а N — численность населения. Таким образом, можно весьма приблизительно сделать минимальную оценку роста потребления нефти Китаем. Однако это будет действительно самая минимальная оценка роста потребления нефти, так как здесь не учтена структурная перестройка экономики в сторону увеличения доли нефти (и газа) в общем потреблении энергии, а также не учтен рост благосостояния китайцев (который приведет к дополнительному повышению энергопотребления). Итак, если сейчас население Китая составляет около 1,3 млрд. человек, а, по некоторым оценкам, к 2020 году оно вырастет на 300-400 млн. человек, получим рост потребления энергии (а значит, и минимальный рост потребления нефти) в 1,5-1,7 раз. Т.е., минимальноезначение потребления нефти Китаем к 2020 году составит 300-340 млн. тонн нефти в год. Если же просто проэкстраполировать прирост потребления энергии в Китае, рассчитанный на основе данных за 1980-90 гг., и составивший 4,7% в год (11), то получим следующие цифры: потребление нефти составит в 2020 году около 400 млн. тонн/год (что соответствует, кстати, всей добычи нефти в России сегодня), против 200 млн. тонн/год в 2000 году. Однако, как указывалось, это оценки минимальные, и реальная их величина должна быть больше, и, возможно, существенно, учитывая что сейчас доля нефти и газа в общем потреблении энергии в Китае составляет всего 25%, в то время как в развитых странах она в 2-3 раза больше.

Итак, аппетиты китайской экономики в части потребления нефти будут довольно быстро расти, собственная добыча же их не удовлетворяет уже сейчас, и тем более не будет удовлетворять дальше. Если исходить из данных по добыче нефти Китаем за последние годы и проэкстраполировать их на следующие пару десятилетий, то выяснится, что доказанные запасы Китая (3,2 млрд. тонн) будут полностью исчерпаны приблизительно к 2018 году. Учитывая данные по современному потреблению нефти и минимальные оценки ежегодного потребления нефти к концу следующего десятилетия, можно рассчитать совокупное потребление ее Китаем, которое окажется приблизительно в 7 млрд. тонн за 20 лет, в период от начала века до конца второго десятилетия. А в будущем запросы будут только расти.

Ясно, что обеспечение непрерывного, все возрастающего потока потребления нефти жизненно важно для Китая, его экономики. Уже сейчас значительная часть этого потока обеспечивается импортом (около четверти, причем в основном из Персидского залива, из Омана, в частности), в будущем же десятилетии импорт будет составлять основную, а то и почти всю (если прогнозные запасы окажутся минимальными) долю потребляемой нефти (т.е. порядка нескольких сотен млн. тонн/год). Однако в дальнейшем обеспечивать этот непрерывный и мощный поток,сравнимый со всей российской ежегодной добычей сегодня, Китаю будет весьма затруднительно. И вот почему.

Общим местом стали сейчас рассуждения о грядущем энергетическом кризисе, связанном с исчерпанием углеводородных ресурсов Земли уже в этом столетии. Существует мнение, что общемировые запасы нефти, пригодной для добычи, будут полностью исчерпаны до 2070 года. При этом значительный спад ежегодной добычи произойдет уже в этом десятилетии (за исключением месторождений Персидского залива), и в этот же период ожидается исчерпание большинства не самых больших месторождений (прежде всего определяющих запасы Западной Европы, США и Канады). Со следующего десятилетия почти вся добыча нефти будет сосредоточена в странах Персидского залива, и в значительно меньшей степени в Венесуэле и некоторых других странах, включая Россию. Эту проблему вполне осознают и США, для которых ограничение потребления нефти внутри страны, а уж тем более ее полное исчерпание, смертельно опасны.

Дальнейшие рассуждения по данному сценарию будут основываться на предположении, что США, понимая то, что общемировые запасы нефти будут исчерпаны во второй половине нынешнего столетия, и учитывая крайнюю трудность и затратность перестройки энергетики на постнефтяной вариант (от разработки термоядерных технологий до безопасной добычи газогидратов, и пр.), попытаются как можно болеевыиграть время, как можно дальше оттянуть сроки своего перехода в постнефтяной мир.

Нынешняя активизация деятельности США в Персидском заливе, подготовка к войне с Ираком (да и начало конфронтации с Саудовской Аравией), судя по всему обусловлены именно приготовлениями к окончательному решению «нефтяного вопроса» в пользу США. В этом случае нефти Персидского залива может хватить США как раз до 60-70х годов нынешнего столетия. Будущие поставки из других регионов для США малозначимы ввиду несравненно меньших запасов нефти. Причем намерения иногда высказываются вполне откровенно: "Проблема с диверсификацией [источников нефти] за счет регионов, находящихся за пределами Ближнего Востока, заключается в том, что там нет нефти, — заявила Сара Эмерсон, аналитик Института анализа энергетической безопасности в Бостоне (ESAI — Energy Security Analysis Institute). — Одним из лучших решений для обеспечения нашей энергетической безопасности было бы освобождение Ирака" (цитата с сайта rusenergy.com).

Для дальнейшего уверенного развития Штатам необходимо обеспечить себе стабильный поток, причем постоянно дешевой нефти, что решается только заменой нынешних правительств стран Персидского залива на полностью подконтрольные, марионеточные, либо постоянной оккупацией этих стран (что, кстати, подтверждается последними сообщениями о намерении США оставить Ирак в дальнейшем под управлением своих военных). Очевидно, что в этом случае Штатами будет определяться и экспортная политика этих стран. И в условиях все более острого дефицита нефти решение может быть весьма простым — отсутствие экспорта в другие страны, кроме США, либо существенное его уменьшение и продажа отпускаемой нефти в другие страны по весьма высоким ценам (при сохранении низких цен для США), что поставит в затруднительное положение основных соперников США — Западную Европу и Китай. Предположение о полном или частичном отсечении потребителей Западной Европы от нефти Персидского залива (впервые, кстати, высказанное А.Паршевым в его новой книге) отнюдь не фантастично, как может показаться. Даже если не учитывать постепенно портящиеся отношения между США и Европой, остается главная причина, кратко которую можно сформулировать словами О`Генри — «Боливар не вынесет двоих».

Действительно, зачем снабжать, тем более дешево, своего соперника в экономической области ценнейшим и ограниченным ресурсом, который крайне нужен американскому внутреннему рынку, и от которого зависит само выживание США? Реальная заинтересованность США в Западной Европе в данной ситуации может состоять только в решении проблемы перестройки энергетики для перехода в постнефтяной мир, т.е. в разработке прорывных технологий. Все проблемы и затраты, связанные с разработкой и внедрением этих технологий Штаты, возможно постараются переложить на чужие плечи — ту же Западную Европу. Так что, полностью отрезать Европу от нефти Персидского залива Штаты, конечно же, не будут, но дозировать ее и использовать это как инструмент управления Европой — будут.

Китай, же, несмотря на все свои экономические успехи, в разработке новых технологий не преуспевает. К тому же, он становится все более опасным соперником США в экономической и даже военной областях (вероятно, уже к концу следующего десятилетия военная мощь Китая сравняется с американской по большинству параметров, значительно превысив европейскую (2)), не говоря уже о конкуренции в потреблении нефти. Так что перекрытие доступа Китая к нефти Персидского залива весьма вероятно.

В такой ситуации Китай оказывается в чрезвычайно трудном положении. Попытки импортировать нефть из Венесуэлы, вероятно, тоже не оправдаются — скорее всего Штатами к этому времени будет решен «нефтяной вопрос» и там (о чем см. ниже). На вооруженный конфликт с США до конца следующего десятилетия Китай навряд ли решится. Значит, Китаю остается разработка перспективных нефтяных месторождений внутри страны — на суше, прежде всего в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где возможные запасы нефти могут составлять до 18 млрд. тонн (правда, по оценкам китайских нефтяников, добыча к 2008 году составит там около 50 млн. тонн/год, что явно недостаточно). Перспективен также шельф Южно-Китайского моря, возможные запасы которого оцениваются в 10-15 млрд. тонн нефти, однако непосредственно на китайском участке, как выяснилось, ее мало. Поэтому проблему нефти шельфа Южно-Китайского моря Китаю решать будет трудно. Это может привести к вооруженному столкновению с некоторыми соседними странами, на что Китай, скорее всего не пойдет, ввиду крайней важности все возрастающего (даже значительно быстрее чем экспорт в США и Западную Европу) товарооборота с азиатскими странами.

Однако существует еще один, возможно, более легкий выход, позволяющий решить сразу несколько проблем — проблему обеспечения нефтью, пусть хотя бы всего лет на пятнадцать-двадцать, проблему обеспечения газом на значительно более долгий срок (практически на все время его возможной мировой добычи), а также проблему обеспечения работой значительной части своего населения и снижения социального давления внутри страны. Этот выход — экспансия в Россию, на ее восточные территории.

Китай к этому будет подталкивать несколько причин, прежде всего нужда в нефтяных ресурсах — ныне доказанные полностью исчерпываются в будущем десятилетии, а едва ли все возможные запасы перейдут в разряд доказанных (что чаще всего и происходит). Даже если значительная часть их окажется реальной, хватит их тоже не надолго, по сравнению с США — при потреблении нефти в Китае, прогнозируемом на период этого и следующего десятилетия (тем более, с учетом роста доли нефти и газа в общем энергопотреблении) хватит их на пару десятков лет. А при потреблении более высоком, которое должно быть характерно для периода третьего десятилетия нашего века и позже — на еще более короткий срок. К тому же, как было сказано выше, добыча нефти в Китае совсем не поспевает за потреблением, и обеспечить требуемый поток не может уже сейчас. Поэтому, если «нефтяной вопрос» в Персидском заливе (и Венесуэле) все-таки решиться в пользу США (а вероятность этого очень значима, причем уже в ближайшие годы), и Китай будет отрезан от основных мировых запасов нефти, искушение прибрать к рукам другие источники ее будет слишком велико. Свою же нефть можно будет постараться оставить «на попозже», что в условиях наступающей монополии США на ресурсы крайне важно. Причем сами Соединенные Штаты, скорее всего, первое время будут смотреть на подобные попытки экспансии сквозь пальцы, создавая иллюзию у Китая согласия с таким переделом мировых ресурсов (нечто схожее, правда, в меньших масштабах, они уже проделали с Ираком перед первой «Бурей в пустыне»).

Почему китайская экспансия за углеводородными ресурсами скорее всего состоится именно в Россию?

Конечно, возможно будут попытки освоить ресурсы Южно-Китайского моря, однако, во-первых, нет гарантии, что полностью подтвердятся его прогнозируемые запасы (как это уже произошло на китайском участке шельфа), во-вторых, как говорилось, это приведет к вооруженному столкновению с соседями и крайне испортит отношения со всеми странами Азиатско-Тихоокеанского региона, что невыгодно Китаю, особенно ввиду интенсивно развивающихся торговых отношений с ними. Да и дальнейшая разработка этих месторождений будет осложняться мелкими, а то и крупными инцидентами. Хотя после захвата нефти Персидского залива вероятность прямого вмешательства США в этот конфликт несколько снижается, она все же довольно велика (хотя бы в виде демонстрации), и подобные намерения скорее всего будут продемонстрированы Китаю, что подтолкнет его к действиям в другом направлении (о причинах чего мы поговорим чуть ниже).

Можно было бы обратить внимание и на Казахстан, граничащий с Китаем, причем противостоять китайской экспансии шансов у него значительно меньше, чем у России, но нефтяные запасы его невелики для долгосрочной перспективы — доказанных всего порядка 1 млрд. тонн, возможных в три раза больше. Правда, к возможным запасам может прибавиться еще довольно значительное количество их на территориях, граничащих с китайским Синцзян-Уйгурским автономным районом, но это пока всего лишь геологическая гипотеза, хотя и весьма популярная. Так что все складывающиеся обстоятельства в долговременной перспективе прямо таки выталкивают китайскую экспансию в Россию, на ее восточные территории, богатые углеводородами.

Рассмотрим, насколько привлекательны для Китая восточные территории России в этом отношении.

Все знают, что основные доказанные запасы нефти и газа России сосредоточены в Западной Сибири (в европейской же части России их уже практически не осталось). А общая оценка доказанных запасов нефти России колеблется от 7,5 млрд. тонн (British Petroleum, Oil&Gas Journal, World Oil), до 12 млрд. тонн (Всемирный Банк), и даже до 18,7 млрд. тонн (International Petroleum Encyclopedia) (12). Вместе с тем, значительная часть западносибирских месторождений уже вошла в период спада добычи, что кстати, послужило поводом к пересмотру планировавшихся источников нефти для нефтепровода из России в Китай, договоренность о строительстве которого уже достигнута. В результате решено было ориентироваться на Юрубчено-Тохомскую зону (ЮТЗ) Восточной Сибири, запасы которой оцениваются в 0,9-1,1 млрд. тонн (7). Вообще же потенциал всей Восточной Сибири может быть весьма велик, исследована она крайне слабо — например на Дальнем Востоке разведанность по нефти составляет всего 5%, по газу — 6,5% (13). Прогнозные запасы нефти Дальнего Востока (вместе с морским шельфом) по оценкам настоящего времени превышают все доказанные запасы Китая.

Таким образом, в условиях, если Китай окажется отрезанным Соединенными Штатами от нефти Персидского залива, совокупные запасы внутри Китая и на территории Сибири и Дальнего Востока России, в принципе, могут обеспечить развитие китайской экономики на три-четыре десятилетия, а то и более, даже если в ближайшие годы часть из них будет истрачена Россией. Важное значение имеют и запасы газа, которыми Россия обеспечена лучше всех в мире.

Рассмотрим, какой характер будет иметь возможная экспансия Китая в области российских ресурсов (и попутно – жизненного пространства). В значительной мере она будет определяться успехами США в монополизации основных мировых запасов углеводородов. Скорее всего, в период между победой в Ираке (практически предопределенной) и окончанием процесса монопольного овладения ресурсами, цены на нефть расти не будут и значительно снизятся, благодаря возможности США полностью распоряжаться иракской нефтью. Недаром в западной прессе появились сообщения об управлении Ираком американским военным командованием на ближайшие годы.

Обеспечив себя дешевой иракской нефтью на многие годы и сбив общемировые цены, США к тому же нанесут серьезный удар по экспортерам нефти, прежде всего, по странам Персидского залива и Венесуэле. Если говорить о Венесуэле, то вызванное этим серьезное падение жизненного уровня наконец-то позволит заменить Уго Чавеса на своего ставленника, и облегчит такую замену в странах Персидского залива, прежде всего в Саудовской Аравии (обладающей самыми значительными запасами нефти в мире). И облегчит военное вмешательство там в дальнейшем, если таковое потребуется. Но Китаю, импортирующему нефть, низкие цены на нее, конечно, выгодны. Перекрыть же ее поступление в Китай Америка в ближайшие годы пока еще не сможет, до тех пор пока не возьмет под контроль всех основных экспортеров нефти. А вот начиная с момента взятия Штатами под полный контроль всей нефти Персидского залива и получения возможности регулирования экспортной политики стран этого региона, цены на нефть значительно вырастут, и, скорее всего, существенно превысят нынешние.

Пока, в ближайшие годы, в условиях низких цен на нефть, активных действий, направленных на овладение российскими ресурсами, Китаем предприниматься не будет. Скорее всего, ситуация будет напоминать ту, что описана в неэкстремальном прогнозе, с миграцией в несколько миллионов, возможно целенаправленной, ориентированной на подготовку плацдарма для будущих активных действий. Однако к концу десятилетия, а возможно и немного ранее (что определяется окончанием процесса захвата ресурсов Персидского залива Штатами) можно ожидать изменения темпов и характера экспансии.

И после этого вопрос о китайских национально-культурных автономиях и их дальнейшем переходе под китайское управление встанет очень остро. Конечно, Китай будет всемерно стараться минимизировать конфликтность ситуации, однако это сможет продолжаться только до момента, когда Китаю потребуется взять под контроль политику ценообразования и направления экспорта российской нефти, о чем, скорее всего, договорится мирным путем не удастся. Российская нефть дорога для Китая даже сейчас. Так, только за 2000-й год ставки вывозных таможенных пошлин повысились с 15 до 32 евро за тонну, и повышение их в дальнейшем, в условиях выплат по внешним долгам России, не вызывает сомнений. Недешева и транспортировка нефти по будущему трубопроводу из Ангарска — предполагается, что она будет обходиться в 30 долларов за тонну, в то время как транспортировка ее из Омана стоит всего 10 долларов за тонну (7). А в условиях резкого взлета цен на нефть после окончания Штатами захвата ресурсов Персидского залива, Китаю российская нефть станет совершенно недоступна по цене.

Не стоит забывать и об ограниченности российских запасов. При нынешнем уровне добычи (около 400 млн. тонн/год), доказанных запасов хватит, по официальным российским заявлениям, приблизительно до конца следующего — начала третьего десятилетия. Поэтому перенаправление основного, если не всего потока этой нефти в Китай также предопределено, тем более, что к моменту активной фазы возможной китайской экспансии доказанные запасы могут сократиться приблизительно на половину, и делиться ими Китай, скорее всего, не будет намерен. Кстати, значительное усиление добычи нефти Россией (возможно, вдвое), о чем ведутся разговоры последнее время (например, на состоявшемся саммите в Техасе), может ускорить наступление активной фазы. Под активной фазой подразумеваются действия Китая по взятию под свой контроль добычи и экспорта российской нефти, что вызовет сопротивление российских компаний и российского правительства — перспектива отдавать всю свою нефть в Китай по ценам, близким к себестоимости ее, их явно не вдохновит (а китайской экономике нужна именно дешевая нефть). Даже если Китай в целях минимизации конфликта предложит цены, близкие к сегодняшним общемировым, согласиться с этим будет трудно, так как они все равно будут значительно меньше тех, которые установятся после монополизации основных запасов ее Штатами.

И вероятность военного конфликта в таком случае будет велика. Вместе с тем, при использовании обычных вооружений, учитывая нынешнеесостояние российской армии и вероятное ее состояние в дальнейшем, она не сможет эффективно противостоять китайской, тем более к концу нынешнего десятилетия и позже. Мало поможет и возможное вмешательство европейских сил — совокупный потенциал российских и европейских сил, вероятно, все равно не сможет одолеть китайскую мощь конца нынешнего — начала следующего десятилетия. Но, скорее всего, Европа вообще не будет вмешиваться, ввиду крайне вероятного ядерного конфликта, в котором может пострадать и она. Сдерживать Европу будут и США (в силу сильнейшей зависимости Европы от США, в которую она попадет после монополизации Штатами нефти Персидского залива). Сами же Штаты, скорее всего, будут соблюдать нейтралитет.

Пока еще в китайской армии преобладает устаревшая техника, но идет довольно быстрая ее замена на современную, чему способствует значительное увеличение с начала 90-х годов расходов на оборону. За последние два года темпы роста составили около 17-18% в год по официальным китайским данным. Сами расходы составили в 2001 году около 17 млрд. долларов, но это тоже по официальным данным. Реальные же расходы, как оценивают аналитики вне Китая, обычно превышают официальные в несколько раз. В конце 90-х годов, по разным оценкам, они находились в пределах 28-50 млрд. долларов. По покупательной же способности они, вероятно, достигли 90 млрд. долларов (2). И идут они прежде всего на модернизацию армии.

Меняется самолетный парк — идут закупки Су-27 и Су-30, причем Су-27 начали производить в Китае самостоятельно, по российской лицензии (пока она распространяется на 200 машин, но это только пока), кроме того, ведутся переговоры (по состоянию на 1999 год) о поставках в Китай стратегических бомбардировщиков Ту-22М («Бэкфайер»). Закупаются вертолеты Ка-50 и Ми-28Н. Модернизируются свои системы ПВО (правда, до уровня усовершенствованных С-125) и закупаются российские С-300. Пока еще медленно, но идет замена старого танкового парка на более новый — танки Т-72, Т-80У и Т-90С. Закуплены в России 4 подлодки класса «Варшавянка» и заказаны еще 6 (14).

Особое внимание уделяется совершенствованию ракетно-ядерных сил. В настоящее время количество китайских ядерных зарядов оценивается в 600-700 единиц, из них стратегических – 200-300. Оптимизация стратегических зарядов будет заключаться в переводе их с мегатонного уровня на уровень в сотни килотонн, что позволит использовать их более гибко. Общее же количество баллистических ракет в Китае составляет на сегодняшний день до 300 единиц (это максимальные оценки). В настоящее время начался процесс перехода на «второе» поколение баллистических ракет, и к концу нынешнего десятилетия количество этих весьма современных носителей достигнет 30, а то и 50 (в случае успешной модернизации части более старых носителей). Но это не считая тех, которые будут установлены на строящихся сейчас 4 атомных ракетных подводных крейсерах (сейчас у Китая только одна такая подлодка) (15).

Однако основной приоритет в развитии ракетно-ядерных сил направлен на оперативно-тактические и тактические компоненты, ввиду наибольшей вероятности для Китая военного столкновения именно в Азии. Причем Китай начинал оснащать свои тактические ракеты нейтронными боеголовками, технологией производства которых он овладел в 1999 году (15).

Кроме того, существуют сведения о том, что с 1996 года Китай приступил к разработке собственной ПРО, завершение которой в проектном варианте ожидается в период 2005-2010 гг. (16).

В случае военного конфликта с Китаем, возможность которого усилится к концу нынешнего десятилетия — началу следующего, когда, судя по всему, закончится процесс перехода под полный контроль США нефти Персидского залива и Венесуэлы, эффективно защитить страну обычными вооружениями российская армия не сможет. А значит, возрастет вероятность использования ядерного оружия, если будет решимость его использовать.

Здесь мы входим в область прогнозов, реализация которых крайне маловероятна, но которую нельзя исключать из рассмотрения.

Очевидно, что только угроза тотального ядерного удара сможет сдержать Китай от активной фазы экспансии, от военных действий, причем уровень этого тотального удара в случае Китая должен быть довольно велик ввиду его малой чувствительности к людским потерям. Таким образом, состояние российских ядерных сил сдерживания, решимость в их применении и возможность Китая предупредить российский ядерный удар определят, быть или не быть войне с Китаем.

За исключением решимости российского правительства, уровень которого, возможно, будет высок, остальные два фактора, судя по наблюдающимся тенденциям, будут способствовать ухудшению ситуации в будущем, особенно в следующем десятилетии.

И в случае дальнейшего значительного уменьшения возможности нанесения российского тотального ядерного удара по Китаю, последний может решиться на войну, ведь он будет фактически поставлен в безвыходное положение — или прекратить развитие экономики ввиду отсутствия ресурсов (как говорилось, своя доказанная нефть у Китая закончится уже в следующем десятилетии, а импорта из Персидского залива, возможно, не будет), что приведет скорее всего, к гибели и распаду Китая; или, пожертвовав частью населения (может и весьма значительной, учитывая китайский менталитет), все-таки обеспечить себя ресурсами на будущее, тем более что территории, планируемые для освоения, не слишком пострадают — они находятся вдалеке от густонаселенных районов.

Конечно, такой сценарий крайне маловероятен, и навряд ли российские ядерные силы достигнут такого упадка в следующем десятилетии, что фактически перестанут быть сдерживающим фактором для Китая. Однако некоторая, отличная от нуля вероятность, все же остается. И увеличить ее могут США, для которых ядерный конфликт между Россией и Китаем весьма выгоден — существенно и надолго ослабляется основной соперник США в наступившем веке.

Поэтому, если будет происходить и дальнейшее существенное сокращение ядерных сил России (что частично будет определяться даже вполне естественными причинами — просто из-за истечения срока службы, а частично под нажимом Штатов), и США, в свою очередь дадут понять Китаю, что они не будут вмешиваться в конфликт — возможна реализация и ядерного сценария. Тем более, если речь будет идти об ограниченном ядерном конфликте.

Рассмотрим еще один фактор, связанный с китайской экспансией, и способный значительно увеличить поток китайских граждан в Россию.

Роль почв в национальной экономике

Третий кризис, который может увеличить массовую миграцию китайцев, связан с истощением почв, увеличением частоты и силы засух, и вызываемым этими факторами падением урожаев, весьма существенным в последние годы. Значимым становится и дефицит пресной воды.

Китай сегодня, имея 1300 млн. человек населения, может засевать всего 110 млн. га пашни, что очень мало, в пересчете на одного человека — в США площадь пашни в два раза больше, а населения в пять раз меньше. При этом, с каждым годом площадь пашни в Китае сокращается. Треть всей площади Китая подвержено эрозии, вызванной нерациональным землепользованием — прежде всего, беспощадной вырубкой лесов, выпасом скота и чрезмерной обработкой земель. Происходит быстрое опустынивание, со скоростью около 2000 кв. км в год, в основном в районах Синьцзяна и Внутренней Монголии. Почти по миллиону гектаров в год изымаются из сельхозоборота за счет индустриализации и роста городов. Семь миллионов гектар потеряно в результате засоления почв и еще столько же загрязнено выбросами промышленных отходов (17). Прогнозируется, что в ближайшие 20 лет полностью будет потеряно 10% обрабатываемых земель и подвергнется эрозии их основной массив (2). Что при росте населения предположительно на 300-400 млн. человек за этот же период может иметь весьма серьезные последствия.

Ситуация усугубляется сложным положением с водой, сильной неравномерностью в распределении осадков, что приводит к многочисленным засухам и наводнениям, часто на одной и той же территории. Причем половина всей обрабатываемой земли в Китае расположена именно в засушливых районах, что требует искусственного орошения. Из-за нехватки воды в северных районах постепенно приходится отказываться от практики получения двух урожаев в год — если в течении одного сезона там ранее выращивалась сначала озимая пшеница, а после кукуруза, то вскоре придется перейти на что-то одно (18).

А регионы, где воды обычно хватает — прежде всего бассейны рек Янцзы и Хуанхе, часто страдают от разрушительных наводнений. Но бывают там и засухи, причем в последнее время они значительно усилились — так, в 2001 году уровень воды в реках северо-восточного и юго-восточного Китая понизился на 90% (19). На западе Китая высыхают около 2 тыс. озер, питающих Хуанхе, а в области Мадой уже исчезло около половины всех озер и подземных вод (20).

Усиление засух в последнее время приводит к значительным потерям урожая. Так, сильнейшая со времени образования КНР засуха, обрушившаяся на провинцию Шандунь в этом году, полностью уничтожила урожай на площади 7,6 млн. му /1 га = 15 му/. Всего же в этой провинции пострадало 46 млн. му. Экономические потери от этой засухи составили около 10 млрд. юаней (21). Очень сильной была и прошлогодняя засуха в верховьях и среднем течении крупнейшей китайской реки Янцзы, потери от которой составили около 1 млрд. юаней.

В результате Китай начал осуществлять крупные закупки зерна за рубежом. В прошлом году им было закуплено чуть менее 1 млн. тонн пшеницы, а в этом году уже 2 млн. тонн. При этом данные поставки отнюдь не покрывают потери Китая — в этом году было собрано 88 млн. тонн озимого зерна, что на 6% меньше, чем в прошлом году (22). В результате в Китае резко снижаются запасы зерна. Причем происходит это уже не первый год. В прошлом году урожай пшеницы в Китае уже был ниже предыдущего на 13 млн. тонн, и даже если бы состоялись предполагаемые закупки зерна за рубежом, запасы все равно должны были снизиться на 10 млн. тонн. Произошло тогда и значительное снижение запасов кукурузы, которой было получено на 20 млн. тонн или на 48% меньше, чем за предыдущий сезон. Снижение запасов риса в Китае прогнозировалось на прошлый год приблизительно на 37% в случае, если он не снижает своего экспорта (23).

Недостаток воды ощущается не только в сельском хозяйстве, но и в быту граждан Китая. 30 из 32 мегаполисов Китая имеют проблемы в водоснабжении. Прогнозируется, что к 2010 году Китай испытает первый серьезный водяной кризис, а с 2030 года он станет импортировать питьевую воду — около 240 млрд. м3 ежегодно (18).

Часть проблем с водой призван решить проект переброски вод Янцзы на север, который должен быть реализован к концу нынешнего десятилетия. Однако он, в основном, решит проблему обеспечения водой северных провинций, но не коснется запада и северо-запада. Кроме того, эта вода будет слишком дорогой и грязной, из-за сильного загрязнения стоками и промышленными отходами (18). Дефицит воды в западных провинциях может быть уменьшен за счет повышенного водозабора рек, берущих свое начало в Китае, либо протекающих по его границе и текущих в дальнейшем по территории Казахстана и России, что, очевидно, будет решаться межгосударственными договоренностями.

Однако ясно, что решению водного вопроса трудно будет успевать за быстроразвивающейся экономикой. К тому же реально переброска вод Янцзы на север начнется только в конце этого — начале следующего десятилетия. А если в ближайшие годы будут продолжаться (тем более, нарастать) засухи, подобные тем, что наблюдались последние несколько лет, китайскому сельскому хозяйству будет нанесен серьезнейший удар. В связи с очень сильной неопределенностью (практически на порядок) в оценке китайских запасов зерновых в Китае, говорить о последствиях этого удара чрезвычайно трудно, но если реальные запасы окажутся близкими к нижним оценкам — в десятки миллионов тонн для всех зерновых в целом, то в случае продолжения подобных засух в ближайшие годы Китай вынужден будет отвлекать значительные средства не на поддержание высоких темпов роста своей экономики и повышение уровня жизни населения, а на закупку продовольствия за рубежом.

Для прогноза на несколько десятилетий вперед следовало бы учесть и постепенный рост концентрации углекислого газа в атмосфере, содержание которого в период между 2020 и 2050 гг. может удвоиться, по сравнению с доиндустриальной эрой (подробнее о разных последствиях этого см. ниже). Увеличение концентрации СО2 по сравнению с обычной, по идее, должно стимулировать рост таких культур как рис и пшеница (в отличии от противоположного эффекта, оказываемого на кукурузу, что связано с особенностями фотосинтеза). Однако перестройка всей экосистемы может весьма неблагоприятно отразится на них и на качестве самого зерна (24). К тому же, рост будет ограничен как недостатком воды, о котором говорилось выше, так и других питательных веществ. Кстати, из-за дефицита топлива производство удобрений в Китае упало на 21% по сравнению с 1989 годом (17). Существуют прогнозы, что изменения в урожайности риса в Китае к 2050 году могут составить от –78% до +15%, пшеницы от –21% до +55% (25).

Миграция китайских граждан в Россию из-за климатического фактора может увеличиться уже в этом десятилетии в случае, если там будут продолжаться сильнейшие засухи (что вполне вероятно), характерные для последних лет, которые нанесут удар по экономике Китая, и ухудшат условия жизни многих десятков миллионов китайцев. Однако и без вмешательства климатических факторов следует ожидать увеличения потока китайцев, правда заметным это станет позже — в следующих десятилетиях. Это увеличение потока произойдет прежде всего из-за уменьшения площади обрабатываемых земель (на 10% через 20 лет) и их качества с одной стороны, и увеличения населения на 300-400 млн. человек, с другой стороны. Правда, мощность этого потока и в первом и во втором случае будет не слишком большой по сравнению с предыдущими сценариями. Китайское руководство будет, скорее всего, поощрять эту миграцию, но специально активизировать вопрос пересмотра границ с Россией не будет — вероятно, ситуация приблизится к описанной в неэкстремальном прогнозе, разве что количество китайцев в России будет больше.

***

Итак, как мы видим, в ближайшие десятилетия вероятен значительный приток китайцев в Россию. В лучшем случае, к концу нынешнего десятилетия численность их в России достигнет нескольких миллионов, и еще несколько миллионов прибавится в случае вступления России в ВТО с учетом китайских условий, из-за усиленного притока китайской рабочей силы. В следующем десятилетии китайская диаспора будет только расширяться и укрепляться на территории России, прежде всего, в приграничных с Китаем регионах Сибири и Дальнего Востока. На этих территориях будет происходить постепенное вытеснение местного населения из многих сфер жизнедеятельности, прежде всего, в области торговли и рабочих специальностей, что усилит отток местного населения из этих регионов. Когда хотя бы в некоторых из этих регионов китайское население станет более-менее сопоставимым с местным, не исключено, что встанет вопрос об изменении законодательства с учетом требований китайской диаспоры, и, возможно, встанет вопрос об изменении статуса этих регионов. Все это может произойти уже в следующем десятилетии. В дальнейшем, так как вероятно все более значительное уменьшение местного населения в этих регионах, способность Москвы влиять на эти территории будет падать (что усилит влияние китайцев на местных чиновников), и в определенный момент может встать вопрос о совместном с Китаем управлении этими территориями, либо даже о полном их переходе Китаю, что вполне естественно, если в третьем-четвертом десятилетии текущего столетия большинство населения этих территорий будет предоставлено китайцами. Так что Россия даже при «благоприятном» развитии событий может вполне тихо и без особого шума уже в 20-х – 40-х годах текущего столетия лишиться значительной части Сибири и Дальнего Востока.

В случае же реализации экстремальных сценариев, описанных выше, вероятность потери Россией большей или меньшей части своих восточных территорий значительно возрастает уже в следующем десятилетии (либо даже в конце этого).

Очень значимыми последствиями будут обладать проявления возможного острого мирового экономического кризиса, вследствие которого на территории России могут оказаться миллионы либо даже десятки миллионов китайцев, потерявших работу у себя дома. В условиях значительного усиления как общемирового хаоса, так и хаоса в самом Китае, перед которым могут опять замаячить перспективы распада на отдельные богатые и бедные провинции (тем более, что сейчас неравномерность их развития весьма высока), внимание и китайского руководства, и руководства России к проблеме этих мигрантов может быть весьма ослаблено, и самоорганизацию этих масс китайцев на части территории Сибири с провозглашением какой-либо «Восточно-Сибирской республики», исключать нельзя.

Еще более опасны проявления постепенно наступающего мирового топливно-энергетического кризиса, остроту и скорость которому могут значительно прибавить действия США по захвату нефтяных ресурсов Персидского залива, т.е. основных мировых ресурсов нефти. В результате этих действий доступность нефти для подавляющего большинства остальных стран существенно уменьшится. Не говоря уже о том, что цены на нее значительно возрастут. Китаю же нужна дешевая нефть для уверенного развития своей экономики (как и США). При этом вероятность почти полного переоборудования энергетики и транспорта Китая на иные источники топлива в течении ближайших 5-10 лет (а столько понадобится США для полного овладения ресурсами стран Персидского залива, а также еще некоторых), крайне мала, что верно и для всего остального мира. В результате Китаю придется искать более-менее мощные источники нефти в других местах и, скорее всего, это будет Россия. Так как перед Россией будут поставлены требования обеспечить поток нефти в Китай, сравнимый с большей частью сегодняшней добычи (а может и почти всей), причем, возможно, по низким ценам, возникнет конфликт. Разрешиться ли он мирно, либо дело дойдет до военного столкновения, вплоть до ограниченного ядерного — время покажет. Но вероятность такого сценария отнюдь не мала, и зависит она, в основном, от успехов США по монополизации основных нефтяных запасов мира в ближайшие годы. Россия по такому сценарию может потерять Восточную и даже Западную Сибирь. Пострадает и Западная Европа — не исключено, что она будет отрезана и от российского газа, и от российской нефти.

Третий кризис, климато-экологический, ухудшающий условия ведения сельского хозяйства в Китае, несмотря на свои менее значительные последствия для России в ближайшие десятилетия, практически неотвратим, и вполне может привести к усилению потока китайцев в Россию и несколько более ранним срокам отторжения, чем в «неэкстремальном прогнозе», приграничных регионов Сибири и Дальнего Востока.

Вместе с тем, еще один климатический фактор, который начинает проявляться в настоящее время, может очень сильно и уже весьма скоро повлиять непосредственно на судьбу Сибири. Что мы сейчас и рассмотрим.

Часть 2. Глобальное потепление и вечная мерзлота как факторы геополитики

"Человечество сейчас проводит глобальный геофизический эксперимент, равных которому не было в прошлом и никогда не будет в будущем. В течении всего нескольких столетий мы возвращаем в атмосферу и океаны углерод органического происхождения, накопленный в осадочных породах за сотни миллионов лет" 
Р. Ревел и Г. Сюс, Europhysics News, vol. 27 (1996) p.213

Глобальное потепление — общие сведения и прогнозы

Этот фактор — постепенное таяние вечной мерзлоты под воздействием происходящего потепления климата. Для страны, на 60% площади которой распространена вечная мерзлота, это очень важный фактор, влияющий на ее связность.

Современное потепление объясняется ростом парникового эффекта, который можно описать следующим образом:

1) падающее солнечное излучение (основная энергия которого сосредоточена в видимом диапазоне длин волн) частично отражается атмосферой, частично пропускается к поверхности Земли (после частичного рассеяния и поглощения атмосферой); 
2) дошедшее до поверхности Земли солнечное излучение частично сразу отражается, частично поглощается и нагревает ее; 
3) далее эта энергия переизлучается земной поверхностью обратно в космос в более длинноволновом, инфракрасном диапазоне (так как температура поверхности Земли много меньше температуры, на которой излучает Солнце, что определяется расстоянием между ними); 
4) но в этом диапазоне длин волн излучение значительно поглощается парниковыми газами атмосферы (в видимом диапазоне они практически не поглощают); 
5) в дальнейшем молекулы парниковых газов переизлучают поступившую энергию по всем направлениям, и половина поглощенногоинфракрасного излучения возвращается обратно к поверхности Земли, дополнительно нагревая ее; 
6) в ходе этих процессов происходит и нагрев атмосферы, ее нижних слоев.

По существующим прогнозам МГЭИК, основанным на моделировании изменений климата под воздействием антропогенного роста содержания парниковых газов в атмосфере, к концу нынешнего столетия средняя температура поверхности Земли может увеличиться от 1,4 до 5,8 °С, по сравнению с 1990 г. (26) (не стоит забывать что к этому моменту она уже увеличилась приблизительно на 0,6°С (плюс-минус 0,2 °С) по сравнению с прошлым веком). Однако к прогнозам этим подходить надо осторожно — современное моделирование климатических изменений имеет существенные недостатки. Прежде всего, довольно часто это недостаточность и невысокая точность исходных данных. Так, например, если говорить только о парниковых газах, то потоки некоторых из них в атмосферу в результате сжигания горючих полезных ископаемых известны с точностью до процентов, а вот обмен ими между атмосферой и другими природными резервуарами известен существенно хуже. Большие сложности вызывает и само моделирование. Чрезвычайно трудно осуществить качественное моделирование климато-экологической системы с учетом всей ее сложности, всех значимых обратных связей (что, кстати, часто игнорируется).

В случае повышения средней температуры поверхности Земли на несколько градусов, температура в высоких широтах растет существенно сильнее, в то время как в низких — медленнее. Это известно благодаря палеоклиматическим данным и подтверждается современными наблюдениями. Так, в наиболее теплые эпохи за последние полмиллиарда лет (т.е. на протяжении фанерозоя), средняя температура поверхности Земли была выше современной (около +15 °С) приблизительно на 10-15 °С. А разность температур на экваторе и на полюсе в это время уменьшалась даже до 20 °С и менее (27), что почти в два раза меньше современного среднего значения.

Уменьшение градиента температур между экватором и полюсом в результате общего потепления объясняется существенным изменением меридионального теплопереноса в гидросфере и атмосфере. Важным фактором является и исчезновение ледяного покрова в теплые эпохи. Ледяной покров способствует охлаждению общепланетарного климата, но в еще большей степени местного, и уменьшение ледяного покрова снижает его охлаждающее влияние. Охлаждение общепланетарного климата современным оледенением Арктики и Антарктики только лишь за счет отражения солнечного излучения составляет около 2 °С (28). Кроме того, лед на поверхности океана препятствует теплообмену между относительно теплыми сейчас водами океана и более холодными приповерхностными слоями атмосферы. Также над наиболее крупными оледенениями планеты практически не работает парниковый эффект от водяного пара — самого главного на сегодняшний день парникового газа.

Таким образом, изменение температуры в высоких широтах в результате потепления оказывается существенно выше, чем среднее изменение по планете. Так, ближе к концу мелового периода, среднегодовые температуры на палеоширотах 65-82° с.ш. составляли 7-13 °С при небольших сезонных колебаниях, что сходно с современным термическим режимом Крыма (29), а на экваторе в то же время температура отличалась от современной незначительно (на два-три градуса). Даже относительно небольшое глобальное потепление первой половины ХХ века (по сравнению с концом ХIХ века) — около 0,6 °С, вызванное, прежде всего, снижением вулканической активности и уменьшением потока в атмосферу сульфатного аэрозоля (отражающего солнечное излучение), привело к увеличению зимних температур в районе Гренландии и на Шпицбергене на 5-9 °С (летние температуры менялись существенно меньше) и повышению температуры мерзлой толщи на 1,5-2 °С (27). Произошло тогда и уменьшение площади морских льдов на 10% (28). В дальнейшем, после восстановления обычной вулканической активности в 40-х годах, произошло снижение температуры, не достигнув, однако, своего первоначального значения.

В настоящее время анализ температурных изменений на территории Сибири за 1955-1990 гг. показывает уверенную тенденцию к потеплению со скоростью от 0,2°С/10 лет до 0,5°С/10 лет в зависимости от территории (30) (наиболее быстрые изменения — на севере Западной Сибири и в Якутии). Более поздние данные (MГЭИК) за период 1974-2000 гг. дают тренды потепления в северных широтах местами до 0,8-1,0°С/10 лет (26). Вообще же потепление нижних слоев атмосферы в Северной Америке и в Европе в последние десятилетия идут со скоростью 0,3°С/10 лет и 0,4°С/10 лет соответственно, а в районе экватора менее 0,1°С/10 лет (26). Уменьшение площади морского оледенения Арктики в 90-х годах по сравнению с 50-ми уже составило 10-15%, кроме того, ледяной покров стал значительно тоньше (на 40%), причем всего лишь за последнее десятилетие (26). В последние годы вновь отмечаются значительные зимние положительные аномалии (от 6°С до 9°С) в Арктике, в частности в районе Шпицбергена. Особо стоит отметить значительные летние положительные аномалии последних лет — так, в Сибири в июле и августе 2001 года они достигали 2-5 °С (31), причем эта ситуация характерна не только для этого года, но и вообще для последних лет. Летние положительные аномалии важны тем, что благодаря им происходит оттаивание многолетней мерзлоты и переход ее в однолетнюю. В частности, если затрагивать морское оледенение, то, согласно расчетам Будыко, при положительной аномалии летних температур в Центральной Арктике около 4°С в течении 4 лет, большая часть многолетних льдов Северного Ледовитого океана превратилась бы в однолетние (27).

Существует ряд работ, дающих прогноз изменений в вечной мерзлоте на территории Сибири на протяжении нынешнего столетия, которые мы разберем ниже.

Умеренный прогноз деградации вечной мерзлоты в первой половине нынешнего столетия

А.В.Павлов, Г.Ф.Гравис (32) исходят из прогноза повышения среднегодовой температуры воздуха на севере России к 2020 году на 0,9-1,5°С, и к 2050 году на 2,5-3°С, основываясь при этом на анализе нынешних трендов температур по данным метеонаблюдений и их экстраполяции на будущее. Температуры поверхности пород в Сибири, по прогнозам этих авторов, могут местами подняться максимум на 1,4°С к 2020 г. и 2,3°С к 2050 г. Вместе с тем, до 2020 года глубина сезонного протаивания увеличится незначительно, на пару дециметров в песках, а в глинах и торфах и того меньше. К 2020 году повсеместно протаивать будет только мерзлота Западно-Сибирской низменности, где в настоящее время встречаются только острова многолетней мерзлоты, приуроченные к торфяникам. После их оттаивания граница вечной мерзлоты отступит приблизительно на 300 км, а в местах таяния мерзлых торфяников будут происходить значительные просадки поверхности, но в связи с небольшой распространенностью вечномерзлых торфяников серьезного ущерба человеческой деятельности не произойдет. Однако ситуация значительно усугубится в следующих десятилетиях.

 

Прогнозная карта деградации вечной мерзлоты к 2020 и 2050 гг. по А.В.Павлову, Г.Ф.Гравису (32)

 

На карте, составленной вышеупомянутыми авторами, к 2050 году таяние вечной мерзлоты затронет уже обширные пространства (выделено темно-серым цветом). В эту область входят две подзоны — с полным протаиванием существующих ныне островов и небольших массивов многолетней мерзлоты, современная температура которых не ниже -1°С, и локальным протаиванием более холодных пород (современная температура которых лежит в пределах от -1°С до -5°С). Глубина сезонного протаивания к этому времени увеличится на 15-33%. В целом, с учетом областей полного и локального протаивания, сдвиг границы вечной мерзлоты для европейской части России составит 50-200 км, Западной Сибири — 800 км и Восточной Сибири — 1500 км. Разрушение вечномерзлых пород будет усиливаться осадками, которые, по мнению авторов, возрастут на 10-15% к 2050 году.

Стоит отметить, что прогнозируемые в данной работе (32) повышения температуры в Сибири к 2020 и 2050 годам (0,9-1,5°С и 2,5-3°С соответственно) довольно малы и с учетом зависимости роста температуры от широты, соответствуют нижней области оценок глобального потепления в последних прогнозах МГЭИК (26) — рост общепланетарной температуры по этим прогнозам за периоды 1990-2025 гг. и 1990-2050 гг. составит 0,4-1,1°С и 0,8-2,6°С соответственно. Если привести палеоклиматическую аналогию, то потепление общепланетарной температуры на 2°С должно вызвать потепление в высоких широтах приблизительно на 4°С, как это было во время рисс-вюрмского межледниковья около 125 тыс. лет назад. При этом в Сибирской Арктике потепление может достигнуть 6°С и даже выше — на Таймыре, к примеру, во время этого межледниковья температура была выше нынешней на 8-10°С, что, кстати, проявилось в интенсивной деградации мерзлоты там (33). В последних модельных расчетах МГЭИК в некоторых сценариях (А2) прогнозируется повышение среднегодовой температуры к периоду последних 30 лет нынешнего столетия на широтах 60-80° с.ш. на 8-10 °С (26).

Для прогнозов деградации вечной мерзлоты на основе верхней области оценок возможного потепления к 2050 году, можно привлечь работу Э.Д.Ершова (34), в которой исследуется вопрос разрушения вечной мерзлоты при потеплении в Сибири на 4-8°С. Хотя реальная картина деградации вечной мерзлоты и будет несколько отличаться от расчетов — в используемом в работе сценарии потепления предполагается, что данное повышение температуры будет достигнуто в Сибири только к концу нынешнего века (стоит учесть, что эта работа была написана в 1990 году).

Прогноз деградации вечной мерзлоты при потеплении в Сибири на 4-8 °С

Работа Э.Д. Ершова (34) основывается на моделировании процесса деградации многолетней мерзлоты с учетом потепления климата на 4-8°С на территории криолитозоны России к концу столетия. Расчеты показывают, что при тренде потепления порядка 0,06°С/год, скорость оттаивания мерзлого торфа составит около 6 см/год, суглинка 13 см/год, а песка все 20 см/год. При такой скорости протаивания к концу срока, глубина его в местах с начальной температурой вечной мерзлоты около –0,5°С может достигнуть 22 м в песках и 14 м в суглинках, а в местах с начальной температурой вечной мерзлоты около –2°С глубина оттаивания составит соответственно 16 м и 10 м. Начало протаивания в первом случае начнется в первом десятилетии потепления, а во втором случае ближе к середине рассматриваемого периода.

Ершовым была составлена карта состояния криолитозоны к концу рассматриваемого периода.

 

Прогнозная карта деградации вечной мерзлоты по Э.Д.Ершову (34)

 

На данной карте наибольший интерес представляют области 1-2, где вечная мерзлота исчезнет полностью, либо повсеместно оттает с поверхности. Стоит обратить внимание и на область 3, где вечная мерзлота хотя и будет широко представлена, но будет носить островной характер. Как видим, область значительной, а то и полной деградации вечной мерзлоты достигнет широты 70°, и площадь сплошной вечной мерзлоты составит приблизительно всего одну пятую часть от современной, что сходно с ситуацией межледниковья 125 тыс. лет назад. Стоит заметить, что используемый Ершовым сценарий потепления предполагает рассматриваемый рост температуры в высоких широтах в течении ста лет, в то время как исходя из последних прогнозов МГЭИК, этот рост может осуществиться практически всего лишь за полстолетия. Хотя картина разрушения мерзлоты вероятно будет несколько менее выражена из-за запаздывания реакции мерзлоты на поверхностное потепление, но ненамного.

***

Как мы видим, в первой половине текущего столетия произойдет весьма существенное таяние вечной мерзлоты в Сибири. По минимальному сценарию, первые пару десятилетий таяние вечной мерзлоты будет довольно незначительным, преимущественно в Западно-Сибирской низменности, и основные проявления его дадут о себе знать во второй четверти столетия. По адаптированному второму сценарию, весьма, кстати, вероятному, все произойдет значительно быстрее и сильнее, и уже в ближайшие пару десятилетий следует ожидать существенных изменений в криолитозоне России, а к середине столетия, либо несколько позже, от вечной мерзлоты России останется совсем немного — около одной пятой от современной ее площади.

Чем грозит столь значительное таяние вечной мерзлоты? В самом начале этой части упоминалось, что сейчас 60% территории России занимает вечная мерзлота. На вечной мерзлоте стоят множество городов и поселков Восточной и Западной Сибири, проложены нефте- и газопроводы, автомобильные и железные дороги (например, 80% Амурской ж/д проходит по вечной мерзлоте), линии электропередач и коммуникаций. Просадка земной поверхности, затопление и заболачивание многих участков местности, на которых расположены искусственные сооружения, разрушение фундаментов и опорных конструкций — вот что будет проявляться при таянии вечной мерзлоты. Таким образом, потребуются очень серьезные усилия, огромные финансовые и людские ресурсы, чтобы ликвидировать последствия таких изменений. Фактически речь пойдет о том, что многие населенные пункты и промышленные предприятия придется большей или меньшей частью отстроить заново, заново проложить большую часть нефте-, газопроводов и дорог, причем иногда не единожды.

Упомянем только один частный случай — нефтепроводы. Они, как и большая часть нынешней российской инфраструктуры, уже сейчас пребывают в довольно плохом состоянии — около 37% протяженности магистральных нефтепроводов находятся в эксплуатации свыше 30 лет, только около 20% эксплуатируются менее 10 лет. По оценкам «Транснефти», только на текущий ремонт этих нефтепроводов уже сейчас, безо всякого учета грядущего таяния мерзлоты, необходимо затратить около 6,5 млрд. долларов на протяжении ближайших пары десятков лет (причем сама Транснефть с полным финансированием этих работ не справляется и привлекает сейчас нефтедобытчиков). Строительство же одного нового магистрального нефтепровода имеет стоимость порядка единиц миллиардов долларов.

Для того, чтобы ликвидировать последствия таяния вечной мерзлоты в Сибири, необходимы дополнительные многомиллиардные ежегодные затраты уже в следующем десятилетии, а во второй четверти нынешнего столетия речь, вероятно, пойдет уже о десятках миллиардов в год дополнительных затрат. Справится ли Россия с этой проблемой? Если не справится — то фактически будет отрезана от основной части Сибири, потеряв и территории и ресурсы. В таком случае следует ожидать нового самоопределения этих территорий и безусловного перехода их к Китаю.

Совсем кратко можно упомянуть то, что стоило бы сделать, чтобы не допустить потери восточных регионов России по каким либо из причин, описанных выше. Насколько это реально в современных условиях — вопрос другой.

Как минимум, необходимо не допустить дальнейшего ухудшения состояния и мощности ядерных сил России ввиду того, что конфликт с Китаем на почве доступа к российским углеводородам довольно вероятен и вполне может перерасти в военный, в том числе и с применением ядерного оружия, в силу низкой чувствительности Китая к людским потерям, и того, что он может быть поставлен в безвыходную ситуацию действиями США по монополизации основных нефтяных запасов мира. Необходимо восстановление боевого потенциала и обычных вооружений, хотя бы частичное.

И увеличивающееся китайское присутствие в Сибири, и необходимость начала работ по восстановлению и перестройке сибирской инфраструктуры из-за разрушений от таяния вечной мерзлоты уже в следующем десятилетии требуют значительного увеличения населения Сибири в ближайшие пару десятков лет. Речь может пойти даже о нескольких десятках миллионов человек. Удовлетворить эти потребности полностью российским населением, учитывая нынешнюю демографическую ситуацию, совершенно нереально, даже при создании значительных стимулов для переселения. Большую часть переселенцев могли бы составить русские и русскоязычные из бывших советских республик. Так, русских в Ближнем Зарубежье порядка 24 млн. человек, немало и представителей иных национальностей, настроенных лояльно по отношению к России. Вместе с тем, в настоящее время для такого переселения в Сибирь не только почти нет стимулов, но и создается максимум препятствий недавно принятыми законами «О гражданстве» и «О правовом положении иностранных граждан в РФ» (особенно последним), которые способствуют выдавливанию даже тех, кто уже находится на территории России (в Восточной Сибири их вообще мало, но в Западной ситуация уже другая).

Даже если окажется невозможным переселение двух десятков миллионов человек на территории Восточной и Западной Сибири, как минимум, дополнительно несколько миллионов человек в Западной Сибири обеспечить необходимо — без этого Россия потеряет и ее, и практически останется без основных источников энергии.

Финансовую нагрузку, которая ляжет в ближайшем будущем на Россию вследствие деструктивных процессов в вечной мерзлоте, частично могла бы облегчить Западная Европа, так как перспектива остаться без российских газа и нефти, да еще в условиях возможного ограничения доступа к углеводородам Персидского залива, явно не обрадует западноевропейцев.

Как видно уже сейчас, встающие перед Россией проблемы потребуют значительных изменений, и выше были перечислены только некоторые из них. В принципе, даже успешная их реализация, возможно, не сможет предотвратить потери некоторых территорий, приграничных с Китаем, однако если не пытаться минимизировать потери, Россия утратит и Восточную, и, весьма вероятно, Западную Сибирь.

В заключении стоит заметить – не исключено, что реальная картина будущих событий будет в большей или меньшей степени другой. Ниже, вОсобом дополнении, рассмотрены некоторые факторы, способные существенно повлиять на дальнейший ход событий и привести к значимым отличиям реальности от представленных выше прогнозов уже в следующем десятилетии, не говоря уже о более поздних сроках.

Особое дополнение
Недостатки современных климатических моделей МГЭИК. Обратные связи в климатической системе

Уровень глобального потепления может быть выше оценок, приводимых МГЭИК, и значительно более серьезными могут быть его последствия, причем отнюдь не только для России, но и всего мира. Стоит рассмотреть этот вопрос подробнее.

Следует сразу заметить, что расчеты МГЭИК основываются в основном на учете роста парникового эффекта за счет антропогенного выброса парниковых газов с учетом некоторого его снижения за счет выбросов тропосферных сульфатных аэрозолей, что также происходит благодаря человеческой деятельности. К сожалению, в современных моделях, используемых МГЭИК, пока еще практически не учитываются всевозможные обратные связи в климатической системе, ее нелинейный характер, что объясняется очень большой сложностью в построении моделей с их учетом, и потому проблема исследована еще мало: “…в очень небольшом количестве исследований рассматриваются динамические ответные реакции на постоянно возрастающие концентрации парниковых газов” (35). В будущем они вероятно будут учтены, и, конечно, отразятся на прогнозных оценках повышения температуры. Пока же стоит учесть предупреждения, опубликованные во Втором докладе МГЭИК об оценках изменения климата: “…по всей вероятности, реальный ход событий будет включать сюрпризы и неожиданные быстрые изменения” (35).

Рассмотрим некоторые положительные и отрицательные обратные связи, которые могут серьезно повлиять на реальное повышение температуры в дальнейшем.

1. Сначала стоит выделить рост содержания водяного пара в атмосфере, последствия чего довольно неоднозначны и учет их весьма сложен. Как известно, главным парниковым газом на сегодняшний день является водяной пар, дающий около 62% от всего парникового эффекта, прежде всего благодаря своему высокому содержанию в атмосфере по сравнению с другими парниковыми газами (около 0,3%) и наличию широких мощных полос поглощения в инфракрасной области спектра. Прямое антропогенное влияние на его содержание довольно мало, сводится к росту площади орошаемых земель и работе энергетики, что на фоне испарения со всей водной поверхности планеты и вулканической деятельности малозаметно, и потому обычно не учитывается. Однако рост температуры благодаря антропогенным выбросам углекислого газа, метана и пр. вызывает и увеличение испарения с водных либо увлажненных поверхностей, а значит, и дальнейший рост парникового эффекта. Увеличение содержания водяного пара в атмосфере приводит и к увеличению его конденсации в высоких широтах, благодаря чему там выделяется больше конденсационного тепла. Поэтому должны усиливаться и процессы разрушения мерзлоты.

Также вода в атмосфере в некоторой степени способствует выводу из атмосферы углекислого газа — часть его растворяется в воде и осадками переносится на поверхность, однако стоит отметить, что этот механизм работает только в нижних слоях атмосферы, к тому же при потеплении растворимость углекислого газа в воде падает.

2. С факторами потепления и изменения содержания водяного пара в атмосфере тесно связана проблема изменения альбедо планеты, т.е. изменения доли отраженного обратно в космос солнечного излучения. Потепление сокращает площадь оледенения, что вполне заметно уже сейчас — площадь оледенения (прежде всего морского — в Северном ледовитом океане) и снежного покрова уменьшилась приблизительно на 10-15% за последние десятилетия (26). Причем сокращение площади морского льда должно сильно влиять на термический режим этих мест, прежде всего в холодное время года — поток тепла от более теплых нежели атмосфера океанических масс не задерживается таким неплохим теплоизолятором как лед. В то же время увеличение с потеплением количества осадков в высоких широтах в зимнее время должно увеличивать и количество выпадающего там снега. Вероятно, в условиях столь быстрого потепления будет расти преимущественно толщина снежного покрова, нежели его площадь. Рост же толщины снежного покрова уменьшит теплоотдачу поверхности суши холодной атмосфере в зимний период, что еще более усугубит ситуацию с вечной мерзлотой и будет способствовать ее деградации.

Вместе с тем, даже таяние оледенения со всей поверхности планеты (что произойдет довольно нескоро, таяние Антарктиды продолжится многие сотни лет, а то и более) приведет к дополнительному потеплению за счет изменения альбедо всего на 2 °С (28). Правда, таяние значительной части (тем более, всей) ледовой массы приведет к повышению площади водной поверхности (что будет способствовать росту содержания водяного пара в атмосфере), а также кардинальной перестройке всей океанической циркуляции, что также окажет влияние на климат.

Увеличение глобальной температуры и рост содержания водяных паров приводит и к увеличению облачности, правда небольшому (около 0,4% на 1°С потепления), а значит, и к увеличению альбедо (доли отраженной солнечной энергии). Однако облака дают весьма двойственный эффект, отражая и солнечное излучения идущее сверху, и поглощая и переизлучая инфракрасное излучение, идущее снизу, и в разных условиях вклады этих процессов в формирование температуры различны. Эффекты «облачного жалюзи» особенно хорошо заметны летним днем и зимней ночью. Противоположный эффект на потепление облака оказывают (при частичной облачности в дневное время суток) и в зависимости от высоты своего расположения.

На альбедо влияет и выброс сажевых частиц из-за хозяйственной деятельности человека — благодаря выпавшей саже отражательная способность снега падает до 80%, а в индустриальных районах до 30%. Кроме того, происходит поглощение солнечной энергии сажей в атмосфере — если в чистых районах поглощение сажевыми частицами составляет около 1-3%, то в областях с высокой задымленностью может достигать 30% (36). К разогреву поверхности приводит присутствие сажевых частиц на низких высотах, в то время как на высоких они могут оказать обратный эффект (знаменитые расчеты «ядерной зимы» описывают именно такой случай), однако в обычной хозяйственной деятельности речь идет как раз о выбросе на низкие высоты. В связи с возможным резким увеличением потребления угля в случае перехода в «постнефтяной мир» (что для многих стран может наступить уже в ближайшие десятилетия), выбросы сажи возрастут значительно — уголь их дает намного больше, чем нефтепродукты.

3. К серьезным последствиям приведет и перестройка океанической и атмосферной циркуляции. В качестве частного случая стоит упомянуть Гольфстрим и Северо-Атлантическое течение, определяющие довольно теплый климат Европы. В настоящее время холодные и соленые воды Северной Атлантики, обладая достаточной плотностью, опускаются в глубины океана, перемещаясь к южным широтам, а теплые и легкие, менее плотные воды, формирующиеся вблизи экватора, выталкиваются на север, перемещаясь по поверхности океана. Вследствие потепления и таяния оледенения, а также увеличения количества атмосферных осадков, приносимых с юга, в высоких широтах происходит увеличение поступления пресных вод в Северную Атлантику, соленость, а значит, и плотность холодных вод падает, и благодаря этому происходит блокировка теплого течения Гольфстрима. Остановка, либо значительное замедление этого течения приведет к локальному похолоданию в Европе приблизительно на 5-10°С. Однако при таком развитии событий не будет происходить и формирование мощных зимних антициклонов (областей повышенного давления) на материках, что улучшит атмосферный теплоперенос в высокие широты. В нашем случае важно то, что значительно ослабнет тот же зимний Сибирский антициклон, который уже не будет мешать переносу тепла атмосфере и разогреву северных регионов России.

Возвращаясь к Гольфстриму и Северо-Атлантическому течениям, стоит заметить, что результаты расчетов по одним моделям показывают значительное замедление Северо-Атлантического течения при потеплении по достижении концентрацией углекислого газа в атмосфере величины, лежащей в пределах от двух до четырех своих доиндустриальных значений (24) (хотя, вероятно, имеется в виду эквивалент концентрации СО2 по всем парниковым газам), т.е. может произойти уже к концу первой половины столетия, согласно сценариям выбросов МГЭИК (37). Другие модели показывают постепенное замедление этого течения при постоянном росте концентрации углекислого газа на 1% в год (таков этот рост в настоящее время), и полное ее прекращение, если концентрация углекислого газа превысит свою доиндустриальную величину в 2,6 раза. При более быстром росте (что верно уже для ближайшего будущего, в связи с довольно быстрым наращиванием роста потребления энергии), разрушение Северо-Атлантического течения происходит при концентрации углекислого газа в атмосфере, превышающей доиндустриальную в 2,3 раза. Еще одно исследование показывает, что уже в период 2000-2030 гг. может произойти уменьшение общего атлантического переноса на 25%, и полное отключение циркуляции в Лабрадорском море (которое является одним из двух крупнейших центров формирования глубинных холодных вод) (24).

Другой стороной изменения океанической циркуляции является то, что теплые воды уже не будут быстро выносится из теплых низких широт в холодные высокие, и за счет сильного и длительного испарения соленость, а значит и плотность поверхностных вод будет повышаться, что приведет к их опусканию в глубины. В результате существенно ускорится прогревание глубинных слоев Мирового океана, что в свою очередь значительно усилит такие процессы, способствующие потеплению, как выделение в атмосферу растворенного в Мировом океане углекислого газа и разрушение метангидратных залежей. В настоящее время уже зафиксировано потепление глубинных вод Средиземного моря (38), правда пока еще очень слабое.

4. Одину из самых сильных положительных обратных связей между содержанием углекислого газа и метана в атмосфере и процессом потепления определяет растворимость их в Мировом океане, причем прежде всего растворимость углекислого газа (растворимость же метана в воде мала). При потеплении растворимость углекислого газа падает, причем довольно серьезно — например, при повышении температуры воды с 5 до 10 °С, коэффициент растворимости углекислого газа в ней уменьшается с 1,42 до 1,19 (данные для пресной воды) (39). Всего в Мировом океане растворено около 4х104 Гт (гигатонн) (40) углекислого газа в пересчете на углерод — для сравнения в атмосфере его сейчас 7,5х102 ГтУ (24), т.е. в гидросфере его больше приблизительно в 50 раз. В первую очередь при потеплении затрагиваются верхние слои Мирового океана (приблизительно до глубин последние десятки — первые сотни метров), где хорошо работает вертикальная конвекция и позволяет достаточно быстро произвести изменения в температуре этих слоев и содержании в них углекислого газа. В этих слоях содержится всего несколько процентов от всего углекислого газа в гидросфере (т.е. сопоставимо с его атмосферным содержанием), обмен же углекислым газом между верхними и глубинными слоями имеет большое характерное время порядка 500-1000 лет и потому, казалось бы, прирост углекислого газа в атмосфере от уменьшения его растворимости будет в первые десятилетия и даже столетия заметным, но не катастрофически сильным. Однако в случае изменения системы циркуляции в Мировом океане (как мы видели ранее, это возможно уже в ближайшие десятилетия), нагретые осолоненные воды теплых широт начнут опускаться в глубины, ускоряя их прогрев и способствуя массовому выбросу углекислого газа в атмосферу.

Такая ситуация уже бывала в истории Земли, во времена теплых эпох (термоэр). И содержание углекислого газа в атмосфере было много выше сегодняшнего, например, в мезозое оно превышало современное приблизительно в 6-10 раз (28), выше очевидно было и содержание водяного пара. Вместе с тем глобальный климат тогда был теплее современного всего приблизительно градусов на 10. Это обуславливалось более низкой тогда светимостью Солнца, а значит, и меньшим притоком энергии к планете. Известно, что с тех пор светимость Солнца выросла приблизительно на 4%, а это весьма немало для влияния на климат. И увеличение в будущем содержания углекислого газа до таких же величин, что и в мезозое (что вполне может быть достигнуто довольно быстро после начала процесса массового выброса углекислого газа из океана в атмосферу) приведет уже к большему увеличению температуры.

5. Однако самым опасным явлением можно считать разрушение залежей метангидратов, которое может повлиять на климат очень быстро и очень сильно. Метан — сильный парниковый газ, его способность поглощать инфракрасное излучение в 21 раз выше таковой у углекислого газа (на единицу массы). Метан, в совокупности с некоторыми другими газами, постепенно закрывает еще остающийся после действия водяного пара и углекислого газа «островок прозрачности» в спектре поглощения земной атмосферы (900-1200 см-1).

Содержание метана в атмосфере растет довольно быстро — с начала индустриального периода оно выросло приблизительно на 150%, в то время как содержание углекислого газа выросло всего на 30% (26) (у обоих газов скорость роста концентрации была довольно мала до второй половины ХХ века и значительно возросла в последние десятилетия). В 2000 году радиационный форсинг от изменения концентрации метана в атмосфере составлял 0,5 Вт/м2 (треть от радиационного форсинга антропогенных выбросов углекислого газа) (26), но это объясняется небольшим пока еще содержанием метана в атмосфере (хотя и довольно быстро растущим) — около 5 Гт. Под действием человеческой деятельности рост содержания метана в атмосфере будет продолжаться, к 2100 году содержание его может удвоиться по сравнению с 1990 г. (по некоторым сценариям выбросов) (26), однако несравненно большее его количество может поступить от реакции некоторых его природных резервуаров на потепление. Так, в результате повышения температуры, увеличивается интенсивность микробиологических процессов, в ходе которых происходит выделение метана, приблизительно на 10% на каждый градус потепления в данной местности. Это важно для таких довольно мощных источников метана как болота и рисовые поля.

Но особенно важным фактором во влиянии на климат могут оказаться залежи метангидратов в глубинах Мирового океана (лежащих обычно на глубине от нескольких сотен метров и ниже) и в вечной мерзлоте на суше.

Метангидраты — это фактически тот же лед, в котором в каркасах молекул воды за счет действия ван-дер-ваальсовских сил присутствуют еще молекулы метана (химическое взаимодействие отсутствует). Залежи метангидратов огромны — около 1019 г (41), т.е.104 Гт. Значительная часть метангидратов находится в метастабильном состоянии и подвергаются опасности разложения при небольшом повышении температуры (порядка одного – нескольких градусов) — это прежде всего метангидраты в зонах вечной мерзлоты и особенно отложения континентальных арктических шельфов (42). Вместе с тем, перестройка океанической циркуляции, о которой говорилось выше, и вследствие которой будет происходить опускание теплых вод на глубину, положит начало и разрушению глубинных метангидратов. Однако еще до перестройки циркуляции Мирового океана, только вследствие отклика на современное потепление, уже происходит, либо начнет происходить в ближайшие годы разрушение части океанических метангидратов, как свидетельствуют некоторые модельные расчеты (43). Правда, разрушение пока весьма небольшое — потоки метана от этого разрушения должны лежать в пределах 2,6-12,7 Тг в год (44) (т.е. 0, 0026-0,0127 Гт/год), что составит малую добавку к современному общему потоку в атмосферу порядка 0,5 Гт/год. После значимых изменений в системе океанической циркуляции эти цифры станут несравненно выше.

Обязательно стоит учесть и реакцию метангидратов внутриконтинентальных морей, в частности Черного и Каспийского. Эти моря будут прогреваться значительно быстрее, нежели Мировой океан (прогрев поверхностных вод уже ощутим). В бассейне Черного моря, вероятно, содержится от 0,25х1014 м3 (45) до 1,0x1014 м3 (46) метана в газогидратах. Для сравнения — все мировые запасы метана в газогидратах, исчисленные в метрах кубических, составляют около 2x1016 м3 (41). Метангидраты есть даже в озерах, например в Байкале.

Единовременное выделение метана из всех его запасов в газогидратах способно увеличить температуру поверхности на первые сотни градусов. Но, конечно, такого единовременного выделения не будет. По мере поступления в атмосферу он будет удаляться из нее. Другой вопрос, с какой скоростью будет происходить это удаление. Вывод метана из атмосферы осуществляется преимущественно в результате химических реакций в атмосфере с радикалом ОН (47). Еще один, более слабый, путь вывода метана из атмосферы – это поглощение почвенными бактериями. В настоящее время вывод метана из атмосферы близок к его потоку в атмосферу (около 0,5 Гт/год), благодаря чему, при времени жизни молекул метана в атмосфере около 8-12 лет, его содержание сейчас составляет около 5 Гт, как было сказано выше. Вместе с тем, при значительном увеличении потока метана в атмосферу и при интенсивном разложении метангидратов, скорости образования радикала ОН в атмосфере, необходимого для реакции с метаном, может не хватить, и время жизни молекул метана в атмосфере увеличится на порядок, до сотен лет (48). А значит произойдет серьезнейшее накопление метана в атмосфере.

Кстати, при повышении температуры и таянии вечной мерзлоты заметно увеличится и поток углекислого газа в атмосферу, причем выделение тепла при окислении органики будет еще более усугублять разрушение вечной мерзлоты.

По-видимому, на сегодняшний день сложилась уникальная ситуация в истории Земли. Естественные изменения средней глобальной температуры планеты с амплитудой около 10 °С проходили на протяжении периодов в 100-300 млн. лет (27). После наступления кайнозойской эры, в конце палеогена, 30 млн. лет назад начало происходить выраженное постепенное похолодание климата, около 3 млн. лет назад оно сменилось периодическими колебаниями температуры с максимальной амплитудой около 6 °С, которые происходили с периодами во многие десятки и сотни тысяч лет. Кстати, все известные залежи метангидратов в мире образовались как раз именно в последние 3 млн. лет (41), очевидно, когда после общего похолодания возникли условия для их образования.

Нынешнее изменение температуры, почти на 6°С, по прогнозам МГЭИК произойдет всего в течении одного нынешнего столетия, т.е. в сотни – тысячи раз быстрее, чем это было ранее. Повышение же на 10°С произойдет ненамного позже, вероятно в течении первой половины следующего столетия. Если ранее изменения температуры воздействовали на метангидраты, то они были довольно медленными, и увеличивали поток метана в атмосферу ненамного — при этом, вероятно, он большей частью успевал выводиться из атмосферы и накопления метана в атмосфере были весьма низки (изменения концентрации за последние 140 тыс. лет можно посмотреть в (47)). Сейчас же поток метана от быстрого разложения метангидратов значительно превысит пропускную способность механизмов его вывода из атмосферы, что приведет к самым тяжелым последствиям.

В случае, если указанные обратные связи в климатической системе заработают с достаточной мощностью, и уровень потепления и его последствия будут весьма отличаться от нынешних прогнозов МГЭИК. И влияние этих факторов станет настолько сильным, что поведет историю по совсем другому пути. Но это уже тема не для данной статьи.

октябрь-ноябрь 2002


Литература

1) Галина Витковская, Жанна Зайончковская, "Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России: надежды и реалии"/ В сборнике "Перспективы Дальневосточного региона"/ Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина; Моск. Центр Карнеги. - М.: Гендальф, 1999. - 126

2) Уткин А.И., "Мировой порядок ХХI века" / М.: Издатель Соловьев; Алгоритм, 2001

3) Богаевская А. Н., "Китайская миграция на Дальний Восток России" / ИМТиГ ДВГУ, Владивосток, 2002

4) Восьмой ежегодный демографический доклад  НАСЕЛЕНИЕ РОССИИ 2000 / Центр демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН

5) M.Schueller, "Натиск на города: разница в межрегиональном развитии и внутренняя миграция в Китае" / электронная библиотека ДВГУ

6) По данным аналитической записки о ситуации с миграцией в России, подготовленной группой экспертов под руководством представителя губернатора Чукотки в СФ А. Назарова / Газета.Ru

7) Г.Д. Бессарабов, А.Д. Собянин. "Нефть Китая и перспективы России" / Транскаспийский проект, 4 апреля 2001 г.

8) Цит. по Гаджиев К.С., "Введение в геополитику". М.: Логос, 1998.

9) "Китайско-российское региональное сотрудничество" [апрель 2002] / Asiatimes.ru / Опубликовано также в журнале "Проблемы Дальнего Востока", № 6, 2001

10) М. Хазин, "Механизмы и основные последствия мирового финансового кризиса". Тезисы выступления на Международном финансовом конгрессе.

11) С.П. Капица, "Феноменологическая теория роста населения Земли" / УФН

12) Григорий Выгон, “Какая классификация запасов нефти и газа нужна России?” / Институт финансовых исследований, также опубликовано на opec.ru

13) Александр Зубов, "Нефть и газ - не про нас?" / ДВ Капитал, № 07, июль 2001 года

14) Лунев С.И., "Вызовы безопасности южных границ России" / М.: МОНФ, 1999

15) Вячеслав Баскаков, Александр Горшков, "Ракетно-ядерный арсенал Пекина" / Независимое военное обозрение, 12.07.2002.

16) Сергей Никитин, "Китайская армия в начале XXI века" / Азиатская библиотека, 2001, Asiatimes.ru

17) Валентин Пономаренко, "Проблема 2033"

18) Бессарабов Г.Д., Собянин А.Д. "Водные проблемы КНР: Казахский и российский аспекты" / "Транскаспийский проект", 17.05.2001

19) BBC, со ссылкой на Xinhua, 31 мая 2001 г

20) Reuters,  7 октября 2001 г.

21) По сообщению Xinhua, Asiatimes.ru, 23.09.2002

22) Китай можно подсадить на украинскую пшеницу / "Деловая неделя", 10.09.2002

23) Переходящие запасы зерна в мире по оценкам ФАО / МТС Зерно - "Крестьянские ведомости", 23.10.2000

24) В.В. Алексеев, С.В. Киселева, Н.И. Чернова. "Рост концентрации СО2 в атмосфере - всеобщее благо?" /  Природа, № 9, 1999 г.

25) Специальный доклад МГЭИК "Последствия изменений климата для регионов: оценка уязвимости", 1997 г.

26) IPCC, Climate change 2001: Synthesis report.

27) Чернышева Л.С., "Оледенения, Арктические льды и климат" / Курс лекций. Кафедра метеорологии, климатологии и охраны атмосферы ДВГУ.

28) Будыко М.И., "Климат в прошлом и будущем" / Л.: Гидрометеоиздат, 1980.

29) Н.М. Чумаков, "Теплая биосфера" / Природа, №5, 1997г.

30) Кабанов М.В., Задде Г.О., Ипполитов И.И , Катаев С.Г., Кусков А.И., "Пространственно-временная изменчивость температурного режима Сибири" / Доклад на VII Международном симпозиуме "Оптика атмосферы и океана", Томск, 2000.

31) Гидрометцентр России, "Температура воздуха-2001".

32) А.В.Павлов, Г.Ф.Гравис, "Вечная мерзлота и современный климат" / Природа, № 4, 2000 г.

33) Ю.А. Павлидис, Н.А. Айбулатов, А.С. Ионин, И.О. Леонтьев, Ф.А. Щербаков, "Краткосрочный (на 100 лет) прогноз развития прибрежно-шельфовых областей в мировом океане" / Вестник РФФИ № 1, март 1998 г.

34) Э.Д. Ершов, "Деградация мерзлоты при возможном глобальном потеплении климата" / СОЖ, № 2, 1997 г.

35) Второй доклад МГЭИК об оценках изменения климата, 1995: Доклад межправительственной группы экспертов по изменению климата. / ВМО, 1996 г.

36) Г. В. Розенберг, Г.И. Гринева, "Атмосферный аэрозоль" / "Земля и Вселенная", № 2, 1984 г.

37) Специальный доклад МГЭИК "Сценарии выбросов", 2000.

38) "Природа", №7, 2002

39) "Справочное руководство гидрогеолога" / Том 2. Под ред. В.М. Максимова, «Недра», 1967.

40) С.В. Путвинский, "Возможна ли будущая мировая энергетическая система без ядерного синтеза" / УФН, № 11, 1998 г.

41) Б.М. Валяев, "Углеводородная дегазация Земли и генезис нефтегазовых месторождений" / "Геология нефти и газа", № 9, 1997 г.

42) Дядин Ю.А., Гущин А.Л., "Газовые гидраты" / СОЖ, №3, 1998 г.

43) Щербаков А.В. "О возможности дестабилизации поддонных метангидратов под действием глобального потепления" / "Вычислительные Технологии", Том 1, N 3, 1996 г., Институт вычислительных технологий СО РАН, Новосибирск.

44) Щербаков А.В., Малахова В.В., "Математическое моделирование потока метана в атмосферу от разлагающихся поддонных метангидратов Мирового океана под действием глобального потепления" / Тезисы доклада на VIII Рабочей группе «Аэрозоли Сибири», 2001 г.

45) Степан Кривошеев, "Топливо будущего" / "Итоги", №7 (297), 2002г.

46) http://www.geonews.com.ua/d150901-01.html

47) Бажин Н.М.,  "Метан в атмосфере" / СОЖ, №3, 2000.

48) SciTecLibrary.com

 

Источник: http://prognosis.fromru.com

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2016 Русский архипелаг. Все права защищены.