Версия для печати

Метили в Иран, попали в Афганистан

Об уроках событий 11 сентября в беседе со Станиславом Тарасовым размышляет доктор философских наук, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ Александр Игнатенко.

— Складывается устойчивое ощущение того, что мир накануне событий 11 сентября жил в напряженном ожидании каких-то форсмажорных ситуаций. Все, в большей степени, конечно, Запад, словно готовились заранее к реализации каких-то уже подготовленных проектов. Может быть, именно этим и объясняются достаточно быстрые действия США в ответ на теракты 11 сентября?

— Я согласен с вами в том отношении, что со стороны США, да и всего мирового сообщества, последовала достаточно быстрая реакция на теракты. Но это была, слава богу, не моментальная реакция, на которую, по— видимому, рассчитывали организаторы и вдохновители терактов 11 сентября.
По моему мнению, эти теракты рассматривались теми, кто их замыслил и реализовал, как гигантская провокация, которая должна была, используя инерционные процессы мировой политики, в том числе уходящие еще во времена «холодной войны», подтолкнуть Соединенные Штаты на нанесение быстрого рефлективного удара — в каком направлении? Не по талибскому Афганистану, а по Ирану и «Северному альянсу». При этом в ударе должны были участвовать движение «Талибан» и, вполне вероятно, «Аль-Каида» с союзными группировками типа «Исламского движения Узбекистана», само наличие которой было своего рода обещанием дальнейшего развития удара в направлении постсоветской Центральной Азии. В эту логику укладывались многие события, среди которых не последнее место занимают как широко известные факты, например убийство Ахмад Шаха Масуда, так и факты, мало или вообще неизвестные широкой публике, например то, что в августе 2001 года глава движения «Талибан» мулла Омар дезавуировал антиамериканские фетвы Усамы бин Ладена, обвинив последнего в необразованности и невежестве, тем самым отмежевавшись от антиамериканизма Бин Ладена и подготовившись к принятию на себя роли союзника США в той войне против «исламского терроризма», которая так и не состоялась. Нелишне будет вспомнить, что движение «Талибан» — креатура Соединенных Штатов, Пакистана и Саудовской Аравии, а Иран — геополитический, геоэкономический и идеологический противник Саудовской Аравии...

Но исполнители терактов 11 сентября совершили ряд ошибок, не все задуманное было выполнено (так, накануне 11 сентября не был нанесен готовившийся удар по Лондону с использованием, предположительно, самолета иранских авиалиний, не была разрушена атомная электростанция в Пенсильвании и тому подобное). Из пресловутого мешка вылезло шило, указывая совершенно в ином направлении. После паузы США, не поддавшиеся на провокацию и поневоле ставшие лидером мировой антитеррористической коалиции, нанесли удар по Афганистану. А спустя год «Семьи, объединившиеся, чтобы обанкротить терроризм» — родственники американцев, погибших в терактах 11 сентября, учинили иск саудовским частным лицам (включая принца Султана, министра обороны и авиации, принца Турки аль-Фейсала, бывшего руководителя Службы общей разведки), благотворительным организациям (в том числе фонду «Аль-Харамейн»), государственным организациям (среди них саудовской «Лиге исламского мира»), банкам (в частности, банку «Ат-Таква») за финансирование «Аль-Каиды» и других экстремистско— террористических группировок, совершивших теракты 11 сентября...

— Что же произошло, на ваш взгляд, с миром после трагических событий 11 сентября?

— Произошло очень многое. Независимо от целей и задач, которые ставили перед собой организаторы терактов 11 сентября, эти события, с одной стороны, сыграли роль своего рода «проявителя» — выявили то, что существовало, вызревало и время от времени выплескивалось на поверхность международной политики, не всегда встречая понимание и соответственно адекватную реакцию как американского общества, так и мирового сообщества в целом.

С другой стороны, эти события стали своеобразным катализатором, ускорив какие-то процессы, обострив противоречия, подтолкнув к решениям и действиям, которые были бы невозможны или неприемлемы в иных условиях. Назову только некоторые. Это и формирование международной коалиции, которая на первом этапе глобальной антитеррористической операции нанесла военный удар по территории Афганистана, узурпированной движением «Талибан» и «Аль-Каидой» и союзными ей экстремистскими и террористическими группировками. Это и усиление государственно-полицейского контроля за информационной сферой в отдельных странах — из тех, не лишенных смысла соображений, что экстремистская идеология и пропаганда, распространяясь в общественной среде, порождает преступную террористическую активность.

— Откуда вдруг исламофобия и, скажем так, арабофобия?

— Это идет от непонимания того, что теракты 11 сентября были организованы и совершены не некими официальными или, скажем, авторизованными представителями ислама и мусульман, хотя их вдохновители, организаторы и исполнители и выдавали себя за таковых, — тот же Усама бин Ладен, например. А совершены они ваххабитами под влиянием агитации, осуществлявшейся ваххабитскими улемами, которые объясняли адептам ваххабизма, что такой террористический акт вещь богоугодная, точнее, угодная Аллаху.

При этом нельзя исключать, что в сами теракты их организаторами была заложена цель радикализации ислама и мусульман, точнее, их ваххабизации по следующей схеме. Мусульмане не рвались и не рвутся к войне с «Западом», но ответный удар Соединенных Штатов и их союзников станет наноситься по мусульманам (что, собственно, и произошло), а это приведет к естественной реакции тех же мусульман — к росту антиамериканских и вообще антизападных настроений, возбуждению ненависти к «неверным», которая, то есть ненависть, является одним из краеугольных камней ваххабизма.

— После событий 11 сентября Россия и США оказались в одной международной антитеррористической коалиции. Как это сказывается и будет, возможно, сказываться на стабильности общей ситуации в регионе Ближнего и Среднего Востока?

— Сначала о том, почему Россия сразу вошла в антитеррористическую коалицию. Потому, что она являлась, еще до событий 11 сентября, объектом агрессии со стороны террористического интернационала — в основном, если не исключительно, ваххабитского по идеологии, источникам финансирования, даже персональному составу.

Что касается Соединенных Штатов, то они, обжегшись на своем союзнике — Саудовской Аравии, стремятся гарантировать собственную безопасность от тех, кто не принимал непосредственного участия в подготовке и осуществлении терактов 11 сентября, но неоднократно заявлял о своем воинствующем антиамериканизме — Иране и Ираке.

И все эти страны стали отмобилизовывать разные защитные механизмы — соответствующие лобби в США, «арабскую солидарность», «исламскую солидарность», антиглобалистские движения и тому подобное. Иран, Ирак, Саудовская Аравия по отдельности стали обращаться к России в той или иной форме с целью использования ее в качестве защитника от антитеррористического напора Соединенных Штатов. И в настоящее время Москва, с одной стороны, стремится соблюсти собственные национальные интересы в борьбе с международным терроризмом, а с другой — она не прочь, конечно, извлечь некоторые выгоды — геополитические, геоэкономические — из того запроса, который поступает от стран Ближнего и Среднего Востока. Что из этого получится — пока сказать трудно.

Источник: Век, № 30 от 6 сентября 2002 г. Опубликовано: Научно-исследовательский Институт социальных систем МГУ им. М.В. Ломоносова.