Версия для печати

Политика, управление и государство

Учебник Энтони Гидденса, профессора Кембриджского университета, является одним из лучших учебников социологии. Знакомство с ним советских преподавателей и студентов — важное условие становления социологии как учебной дисциплины в наших вузах. Поскольку одной из главных функций "Рубежа" является помощь социологическому просвещенню, мы решили блок материалов, посвященных политической социологии, начать с реферата главы учебника этого известного английского социолога[1]. Это не полный перевод, а сокращенное изложение, позволяющее представить в сжатом виде учебный материал по политической социологии.

В конце реферата даны комментарии, позволяющие читателю, не имеющему доступа к иностранной литературе, глубже познакомиться с проблемой на основе работ, изданных на русском языке.

Государство и управление посягают сегодня на многие стороны нашей жизни, однако на протяжении большей части человеческой истории государства не существовали вообще.В общинах охотников и собирателей, в малых аграрных культурах не было обособленных политических властей. Такие безгосударственные общества не впадали, однако, а состояние хаоса: они имели неформальные механизмы управления, посредством которых принимались решения, затрагивающие общину, и разрешались споры. Обычно решения принимались внутри семейных групп; в тех случаях, когда несколько родовых групп внутри одной общности в чем-то основательно расходилось во взглядах, они раскалывались на отдельные единицы, которые в свою очередь вновь объединялись друг с другом.[2]

Другие малые культуры имели элемент политической централизации, не оформившейся полностью в государство. Таким элементом являлся мужчина-вождь, которому повиновалось остальное население. Обычно вожди были воинами, или, жрецами, или и тем и другим; иногда они имели право призыватъ вооруженных слуг поддержать свое решение. Вождь, как правило, осуществлял свои полномочия с помощью совета или суда. В государственных обществах (традиционные цивилизации) эти правители становились королями или императорами, имели суды и дворы, контролировали вооруженные силы, использовавшиеся для обеспечения покорности и расширения масштабов государства. Они имели штатных чиновников, занимавшихся текущими вопросами управления вместе со специальными судами, в которых организовывались судебные процессы и наказывались преступники.

Все государства, традиционные и современные, имеют некоторые общие характеристики. Государство существует там, где есть политический аппарат (институты управления: суд, парламент или конгресс, штатные служащие), правящий на определенной территории; авторитет этого аппарата подкрепляется правовой системой и способностью использовать силу для проведения своей политики.

Характерные черты государств

Политический аппарат

Археологи и антропологи признают, что большая часть существовавших до сих обществ не имела государств. Само понятие "государство" просто не применимо к этим обществам. Мнения расходятся относительно возможности говорить об управлении и политике в них. Поскольку не было специализированных политических институтов или агентов политического управления, можно утверждать, что политика и управление там отсутствовали, однако это вопрос в основном о дефинициях. Определенные формы управления имеют все общества, если понимать само управление достаточно широко, например, для обозначения любых систематизированных средств реализации решений, затрагивающих большинство людей в общности. В то же время такое определение слишком туманно. Лучше пользоваться более узким пониманием как управления, так и политики.

Понятие "управление" будет использоваться здесь для обозначения регулярной реализации политики и решений чиновниками политического аппарата. В состав этих должностных лиц включаются короли и императоры, их суды, избранные представители и члены гражданских органов. Мы можем говорить об управлении как о процессе или об управлении как об аппарате, ответственном за административный процесс. Политика — это методы, посредством которых власть используется для воздействия на масштабы и содержание управленческой деятельности. Таким образом, политическая сфера может далеко выходить за пределы самих государственных институтов. Имеется много Путей, по которым люди, не являющиеся частью правительственного аппарата, стремятся влиять на него. Так, в современных обществах социальные движения, действующие вне официальных политических Каналов, могут стараться оказывать давление на правительство или даже пытаться свергнуть его.

Территория

Общества охотников и собирателей не имели постоянной территории, а передвигались по широким просторам земли. Небольшие сельскохозяйственные общины были более привязаны к одному месту, но обычно и они не имели ясного представления о границах, отделяющих их от других групп. Однако по мере установления определенных политических систем должны были быть разграничены и определенные территории, которыми они претендовали править. В противоположность предшествовавшим типам общества, государства носят последовательно экспансионистский характер. Там, где правители видят возможность приобрести большую территорию и таким образом расширить сферу своего господства, они, как правило, этой возможностью пользуются.

Право и использование силы

Правовая система[3] существует там, где имеются индивиды, специализирующиеся на управлении правосудием. В небольших обществах конфликты разрешаются собранием всей общины или рода. Там нет группы, ответственной за использование силы с целью поддержки решений общины. Иногда семья или родовая группа берет дела в СВОИ руки, начинай кровную месть. Однако с развитием государств возникают специализированные юридические системы — кодифицированные законы и правовые суды — поддерживаемые способностью использовать силу там, где не соблюдаются решения. В традиционных обществах обычно нет явных граней между армией и специализированными полицейскими силами; военные используются для поддержания процесса принятия юридических решений.

Современные государства

Определения

Все современные государства являются национальными. Такие государства соответствуют всем характеристикам, упомянутым в данном выше определении государства. Они имеют аппарат управления, претендующий на определенную

территорию, имеющий формализованный свод права и поддерживаемый контролем над военной силой. Некоторые из этих черт, однако, резко контрастируют с чертами традиционного государства.

1. Территории традиционных государств всегда были слабо очерчены, они слабо контролировались центральным правительством. Очень слабое отношение к этим государствам имело понятие суверенитета, подразумевающее, что правительство имеет территорию с четкими границами, в пределах которых оно является высшей властью. Все же национальные государства, напротив, являются суверенными.
2. В традиционных государствах большинство населения, управлявшееся королем или императором, имело слабое представление и заинтересованность в том, кто им правит. Как правило, только господствовавшие классы или наиболее богатые группы имели чувство принадлежности к целой общности, управлявшейся одним лицом. В национальных государствах, напротив, большинство населения является гражданами, имеющими общие права и обязанности, сознающими себя частью нации. Почти все люди в современном миреидентифицируются как члены определенной национальной политической системы, хотя, конечно, нельзя забывать о политических беженцах и о тех, кто может быть назван "безгосударственным".
3. Национальные государства ассоциируются с подъемом национализма[4] (A. D. Smith, 1979; Breuilly, 1982; Gellner, 1983), который можно определить как комплекс символов и убеждений, дающих чувство принадлежности к единой политической общности. Таким образом, индивиды испытывают чувство гордости и принадлежности к "британцам", "американцам" или "французам". Вероятно, люди всегда чувствовали свою принадлежность к социальным группам того или иного вида (например, к своей семье, племени или религиозной общине). Национализм, однако, появляется только с развитием современного государства. Это главное выражение чувства идентификации с определенной суверенной общностью.

Националистическая лояльность не обязательно всегда соответствует границам, очерчивающим территории современных государств. Фактически все национальные государства были построены из общностей различного происхождения. Местные национализмы часто возникают в пику национализму, стимулируемому развитием государств. Так, в Британии, например, шотландский и уэльский национализм нередко бросают вызов чувству принадлежности к "британцам"(Nairn, 1977)...

В свете всего сказанного мы можем теперь предложить определение понятия национального государства. Оно включает политический аппарат, за которым признаны суверенные права в пределах границ демаркированной территории, который способен подкрепить свой суверенитет контролем над военной силой, многие граждане которого имеют позитивные чувства причастности к своей нации[5].

Гражданские права[6]

Большинство национальных государств стали централизованными и эффективными политическими системами в результате деятельности монархов, которые последовательно концентрировали в своих руках все больше и больше власти. Первоначально для суверенного государства не было характерно использование гражданами своих прав участия в политической жизни. Последнее было достигнуто в основном в результате борьбы, ограничившей власть монархов или свергшей их — иногда посредством революции, как в случае с Францией или Соединенными Штатами.

Т. Маршалл выделил три типа прав, ассоциирующихся с ростом гражданственности (Marshall, 1973). Гражданские права — это юридические права индивидов. Они включают прерогативы, многие из которых мы сегодня воспринимаем как само собой разумеющиеся, но для достижения которых потребовалось весьма длительное время (и которые в полной мере до сих пор не во всех странах признаны). Это свобода индивидов самим выбирать место жительства; свобода слова и вероисповедания; право частной собственности; равенство всех перед законом. До начала XIX в. эти права не были вполне приняты в большинстве европейских стран. Даже там. где в целом они были приняты, для некоторых групп населения могли допускаться исключения. В Америке черные жители их не имели, хотя конституция предоставляла такие права своим гражданам задолго до того, как это сделало большинство европейских государств. Даже после гражданской войны, когда формально черные такие права получили, пользоваться они ими не могли.

Второй вид гражданских прав — политические права, особенно право участвовать в выборах и занимать должности на государственной службе. Они также не были достигнуты легко и быстро. За исключением Соединенных Штатов, достижение полных избирательных прав даже для всех мужчин — дело относительно недавнего времени, за это пришлось бороться с правительствами, не желавшими признать принцип всеобщности избирательных прав. В большинстве европейских стран право голоса первоначально было ограничено мужчинами, имевшими определенный размер собственности. Это эффективно ограничивало избирательные права кругом зажиточного меньшинства. Лишены их были не только женщины, но и большинство мужчин. Только в первые годы этого века было достигнуто всеобщее избирательное право для мужчин. Женщинам пришлось ждать дольше; в большинстве западных стран право голоса для женщин было достигнуто частично в результате борьбы женского движения, частично — как результат вовлечения женщин в формальную экономику в период I мировой войны.

В то время как в Европе были завоеваны юридические и политические права, во многих других частях мира разворачивалась колонизация. Народы колоний, почти без исключений, были лишены гражданства стран-метрополий, а также обычно и в самих колониях. Те, кто не были обращены в рабов, рассматривались белой администрацией как слишком примитивные, чтобы быть допущенными участвовать в управлении. О возможности их уравнивания с белыми поселенцами не могло быть и речи. Только с исчезновением колониальной системы в XX в. большинство населения этих стран приобрело, наконец, политические и юридические права.

Третий вид гражданских прав Маршалл определяет как социальные права. Это право каждого индивида иметь определенный минимальный стандарт экономического благосостояния и его гарантии. Это право на пособие по болезни, социальное страхование на случай безработицы, установление минимального уровня зарплаты. Иначе говоря, социальные права касаются обеспечения благосостояния. В большинстве стран этот вид прав получил развитие в последнюю очередь (хотя были и исключения: в Германии различные пособия были введены раньше, чем юридические и политические права в полном объеме). Борьба за социальные права шла на базе достигнутых гражданских и особенно политических прав. Они были достигнуты в результате политической борьбы, которую смогли вести более бедные группы и классы, добивавшиеся права голоса.

Расширение социальных прав — основа того, что называется "государством благоденствия", впервые возникшим в западном обществе после II мировой войны. Такое государство существует там, где органы управления обеспечивают материальные пособия гражданам, не способным поддерживать себя в достаточной мере посредством зарплаты (безработным, больным, нетрудоспособным, престарелым). В Великобритании основы государства благоденствия были заложены в 30-е годы этого века в основном в результате политики лейбористского правительства, избранного сразу же после войны (Ashford, 1987). Сегодня все западные страны имеют широкую систему предоставления пособий. Гарантиются в Восточной Европе, в том числе и в СССР. Во многих более бедных странах мира эти пособия фактически отсутствуют.

Демократия

Одним из наиболее важных аспектов развития современного государства является то, что оно ассоциируется с демократией. Это слово происходит от греческого термина demokratia (demos — народ, kratos — правление); основной его смысл состоит в обозначении политической системы, в которой правит народ, а не монархи или аристократы. Это звучит просто и прямо, но на самом деле это понятие довольно сложное[7]. Как отметил Д. Хельд, вопросы могут возникать по поводу каждой части этой фразы: "правление", "средства правления", "народ". Начнем с "народа".

1. Кого надо считать "народом"?
2. Какого типа участие в правлении предполагается для него?
3. Какие условия ведут к его участию?

Есть вопросы и по поводу "правления":

1. Насколько широка или узка должна быть сфера правления? Должно ли оно ограничиваться сферой государственного управления, или может быть демократия и в других сферах — индустриальная демократия, например?
2. Может ли правление включать повседневные, рутинные решения или оно должно касаться только крупных политических решений?

Теперь о "средствах":

1. Должно ли правление "народа" быть обязательным? Каково тогда место обязанностей и инакомыслия?
2. Есть ли обстоятельства, в которых некоторая часть "народа" должна действовать, выходя за рамки закона, если она уверена, что существующие законы несправедливы?
3. При каких обстоятельствах демократические правительства должны использовать принуждение против тех, кто не согласен с его политикой?

Ответы на все эти вопросы в различные времена и в различных обществах имеют противоположные формы. Например, под "народом" ранее понимали (с некоторыми вариациями) владельцев собственности, белых мужчин, образованных мужчин, взрослых мужчин. В некоторых обществах официальное понимание демократии ограничено политической сферой...

Типы демократии

Главные различия между различными типами демократии сводятся к тому, что отделяет представительную многопартийную демократию, представительную однопартийную демократию и демократию участия (последнюю иногда называют также прямой демократией)[8].

Представительная демократия означает, что решения, затрагивающие общность людей, принимаются не всеми ее членами, а людьми, специально избранными для этой цели.Разновидности представительной демократии существуют во многих организациях: например, спортивный клуб управления советом, избранным из членов клуба. На общенациональном уровне представительная демократия принимает форму выборов в конгрессы, парламенты или другие общенациональные органы. Представительная демократия существует также на других уровнях, где принимаются коллективные решения (в провинциях или штатах, городах, графских и других регионах)...

Всеобщая привлекательность демократии и упадок монархии

Сегодня сохранилось немного государств, до сих пор имеющих монархов (например, Британия, Бельгия). Там, где традиционные правители такого типа еще имеются, реальная власть их обычно ограничена или вообще отсутствует. В мизерном числе стран (Саудовская Аравия, Иордания) монархи продолжают сохранять определенную степень контроля над управлением, но в большинстве случаев монархи являются скорее символами нации[9], чем правителями, имеющими прямую власть в политической жизни. Королева Англии, Король Швеции и даже император Японии — все они являются конституционными монархами, то есть объем их реальной власти существенно ограничен конституцией, передающей власть избранным представителям народа. Большинство современных государств — республики; почти все они, включая и конституционные монархии, декларируют приверженность демократии.

Почему же привлекательность демократии стала почти универсальной чертой современных государств? Ответ, несомненно, частично состоит в существенной привлекательности демократических идеалов, обещающих избавление от подчинения власти произвола. Но фундаментальным фактором является цельный характер национальных государств в отличие от традиционных цивилизаций. Современные государства — это внутренне сплоченные системы; те, кто правит в таких государствах, не могут делать это, если не обеспечивают подчинение себе большинства населения.Самое большое, на что мы можем надеяться, — это то, что элиты будут эффективно представлять наши интересы и что они будут делать это умным и новаторским путем. Парламенты и конгрессы представляют собой нерестилище для политических лидеров, способных противостоять влиянию бюрократии и получить поддержку масс. Вебер высоко ценил многопартийную демократию скорее за качество порождаемых ею лидеров, чем за то, что она позволяет массам участвовать в политике.[10]

Идеи Йозефа Шумпетера[11]

Относительно пределов участия масс в политике Шумпетер полностью соглашался с Вебером. Для него демократитакже более важна скорее как метод создания эффективного и ответственного управления, чем как средство обеспечения значительной власти для большинства. Демократия не может предложить нечто большее, чем возможность замены данного политического лидера или партии другими. По Шумпетеру, демократия — это правление политиков, а не народа. Политика — это "торговцы голосами" в той же мере, как брокеры— торговцы акциями на бирже. Однако для того, чтобы добиться поддержки избирателей, политики должны быть по крайней мере отзывчивыми на требования и интересы электората. Лишь при наличии определенной конкурентной борьбы за голоса можно эффективно избегать произвольного правления. Подобно Веберу, Шумпетер верил, что механизмы политической демократии должны быть четко отделены от экономической жизни. Как рынок с его конкуренцией обеспечивает определенную меру выбора для потребителя, так и система конкурирующих партий обеспечивает по крайней мере небольшую степень политического выбора.

Плюралистические теории

Идеи Вебера и Шумпетера существенно повлияли на плюралистические идеи современной демократии. Плюралистические теории получили развитие прежде всего на основе изучения американской политики, но их выводы имеют широкое применение. Плюралисты признают, что отдельные граждане могут иметь слабое (или вообще никакое) прямое влияние на принятие политических решений. Однако тенденции к централизации власти в руках правительственных чиновников ограничены наличием множества групп интересов[12] . Конкуренция этих групп и фракций жизненно важна для демократии, поскольку они, деля власть, снижают исключительное влияние любой отдельной группы или класса.

Согласно плюралистам, в демократическом обществе правительственная политика находится под влиянием постоянных процессов сделок, компромиссов между многочисленными группами, представляющими различные интересы. При демократическом политическом порядке устанавливается баланс конкурирующих интересов, все группы имеют определенное влияние на политику, но ни одна из них не доминирует в реальном механизме государственного управления. Подвергаются влиянию этой ситуации и выборы, так как для получения поддержки партии должны соответствовать многочисленным и разнообразным группам интересов. Соединенные Штаты, по мнению плюралистов, являются наиболее плюралистическим из индустриальных обществ и поэтому — наиболее демократическим. Конкуренция между различными группами интересов имеет здесь место не только на общенациональном уровне, но и в штатах, местных общинах и т. п.

Критические оценки этих теорий

Демократический элитаризм и плюралистические теории встретили значительную критику (Held, 1987). Начнем с оценки демократического элитаризма. Во-первых, критики считают, что массы избирателей представлены в этой теории как пассивные и непросвещенные, причем сделано это бездоказательно. Во-вторых, Вебер и Шумпетер видят выбор лишь между творческим правлением элиты и глухим к требованиям среды бюрократическим правлением. Однако между типами бюрократии[13] имеются широкие различия: одни более открыты и отзывчивы к интересам и потребностям среды,чем другие, требование компетенции часто может быть удовлетворено скорее с помощью профессионалов, чем чиновников. Кроме того, есть все возможности для создания кооперативных предприятий и "открытых" форм объединения, снижающих бюрократические тенденции — как в политической, так и в экономической сферах.

Группы интересов, на которые ссылаются плюралисты, как отмечают их критики, не равнозначны с точки зрения власти. Группы, представляющие бизнес, имеют обычно гораздо большее влияние на политику правительства, чём другие. В любом случае неверно представлять воздействие бизнеса посредством групп интересов. Коммерческие предприятия обеспечивают всю структуру, в контексте которой идет политический процесс и принимаются решения. В свете этих и других возражений по крайней мере один из первых сторонников плюралистических теорий пересмотрел свои взгляды: Роберт Даль недавно подчеркнул необходимость введения программ экономической демократии, которые сбалансировали бы влияние интересов больших корпораций (Dahl, 1985).

Все эти критические замечания в определенной мере правомерны, однако силу многих аргументов, выдвинутых демократическим элитаризмом и плюрализмом, отрицать тоже невозможно. Прямая демократия может хорошо функционировать там, где в процесс вовлечено относительно немного людей; в крупномасштабном обществе в качестве стабильной системы управления она не работает. Отдельные референдумы, конечно, могут иметь место, но для тысяч, миллионов людей голосование по каждому вопросу после длительных обсуждений всех аспектов проблемы невозможно[14] (Bobbio, 1987). В современных общественных группах имеется много различных интересов, и они не смогут найти признание до тех пор, пока их носители не организуются дляобнародования своих взглядов. Конкуренция между такими группами может в принципе служить созданию определенного "баланса": сильнейший не просто навязывает свои взгляды другим, но и позволяет меньшинствам представлять свои интересы.

Правы были Вебер и Шумпетер и в том, что подняли вопрос о компетенции. Масса избирателей просто не может уловить всей сложности решений, которые постоянно должно принимать правительство, однако чиновники и избранные члены представительных органов имеют время стать специалистами по данным вопросам. При этом необходимо ограничивать экспертов взглядами и интересами тех, кого затрагивает формулируемая ими политика. Там, где деятельность чиновников находится под контролем избранных представителей, решения могут отражать широкие социальные интересы и требования.

Политические партии и выборы в западных странах

Политическую партию можно определить как организацию, ориентированную на достижение законного контроля над управлением посредством процесса выборов. В некоторых ситуациях имеются политические организации, стремящиеся добиться власти, но лишенные возможности сделать это общепринятыми средствами. Такие организации лучше всего рассматривать как секты или движения до тех пор, пока они не добились признания.

В пределах общей категории многопартийных государств имеется много типов партийных систем. Какая из них развивается — зависит в значительной мере от природы электоральных процедур. Там, где выборы проводятся на основе принципа "победитель получает все", получает развитие тенденция к доминированию в политической системе двух партий. Кандидат, завоевывающий большинство голосов, выигрывает выборы независимо от того, какую долю всех голосов он получил (Duverger, 1954). Там, где выборы проводятся на основе иных принципов (например, пропорционального представительства, когда места в представительном собрании распределяются в соответствии с долей полученных голосов), двухпартийная система встречается реже[15].

В западноевропейских странах имеется много типов партийной организации. Некоторые партии имеют в основе религиозное вероисповедание (например, партия христианских социалистов в Бельгии), некоторые являются этническими партиями, представляющими особые национальные или языковые группы (например, шотландская национальная партия в Британии), другие являются сельскими партиями, представляя аграрные интересы (например, центристская партия в Швеции), имеются и экологические партии (например, "зеленые" в Германии). Есть также многочисленные партии, представляющие различные оттенки политических взглядов (Kesselman et al, 1987).

В большинстве западноевропейских обществ после второй мировой войны правительства формировались социалистическими или лейбористскими партиями. Фактически во всех этих странах имеются официально признанные коммунистические партии, иногда довольно многочисленные (в Италии, Франции, Испании). Средние позиции между левыми и правыми занимают "центристские" партии, есть много консервативных партий (Республиканская партия во Франции, например). Термин "левые" используется для обозначения радикальных или прогрессивных политических групп, склоняющихся к социализму; "правыми" называют более консервативные группы.

Партийные системы

В некоторых странах лидер партии большинства или одной из партий коалиции автоматически становится премьерминистром, высшим официальным лицом. В других случаях (как в США) президент избирается помимо партийных выборов в главные представительные органы. Вряд ли где-тoимеются одинаковые системы выборов. В Германии, например, депутаты в бундестаг (парламент) избираются по системе, соединяющей правила мажоритарной и пропорциональной. Половина депутатов избирается в округах, где побеждает кандидат, завоевавший большинство голосов. Другая половина избирается в соответствии с удельным весом голосов, полученных в регионах. Для предотвращения просачивания мелких партий установлен 5 процентный барьер — эта пропорция должна быть достигнута прежде, чем партия завоевывает парламентское представительство. Подобная система используется и на местных выборах.

Двухпартийные системы имеют тенденцию к концентрации на "мели посреди фарватера", где находится большинство избирателей (за исключением радикальных). Обычно в этом случае партии культивируют образ умеренности, и иногда они так похожи друг на друга, что предлагаемый выбор едва заметен. Каждой партией может быть представлен плюрализм интересов, однако они весьма часто смешиваются в размытой программе с едва различимой политикой. Многопартийные системы позволяют более непосредственно выражать различные интересы и взгляды, предоставляют простор для представительства радикальных альтернатив. С другой стороны, добиться большинства при многопартийной системе очень трудно; это ведет к коалициям, страдающим от неспособности принимать решения из-за конфликтов или быстрой череды выборов и новых правительств, ни одно из которых не способно оставаться у власти длительное время, и, таким образом, ограничено в своих усилиях.

Выборы и класс

Существует весьма заметная связь между избирательным поведением и классовыми различиями. Либеральные и левые партии стремятся завоевать большинство голосов у избирателей из низших слоев, в то время как консервативные или правые партии ищут поддержку у богатых групп.

Весьма отлична от всех западных обществ партийная система в США; так как там нет большой левой партии, почему связь классовой принадлежности и избирательного поведения менее заметна. Каждая партия имеет консервативное крыло. Считается довольно обычным, что консервативные и либеральные члены одной партии по отдельным вопросам голосуют так же, как их единомышленники в другой партии.

В американских партиях внутрипартийная организация намного слабее, чем в большинстве западноевропейских. Последние обычно имеют средства обеспечения следования своих членов "партийной линии" и стараются поддерживать строгую партийную солидарность.

Неинституционализированное политическое действие

Политическая жизнь отнюдь не ограничена только общепринятой структурой политических партий, голосованием и представительством в органах управления. Часто случается, что те или иные группы не могут достичь своих целей в рамках этой структуры. Наиболее драматическим и крайним примером политического действия необщепринятого типа является революция, то есть свержение существующего политического порядка посредством массового движения с использованием насилия[16]...

Наиболее же распространенный вид такой деятельности представлен движениями протеста, возникающими обычно (но не всегда) среди наиболее бедных и непривилегированных групп общества. Сейчас в западных странах законом разрешено создавать политические объединения почти любого типа, разрешены и некоторые виды непарламентских действий (организация уличных демонстраций и маршей). Попытки правительственного регулирования таких действий были оставлены, когда стало ясно, что их фактически невозможно обеспечить. Люди массами выходили демонстрировать свой протест против таких попыток, то есть правительство само стимулировало активность, которую хотело предотвратить.

Характерно, что движения протеста развиваются у той грани, которая определена правительством как легальная... Так, прежде чем начнется демонстрация, должно быть получено разрешение полиции. В случае отказа организаторы могут все же решиться на проведение акции, что ведет к конфронтации с властями. Протестующие довольно часто готовы преступить закон, чтобы сделать свои действия более эффективными.

Лидеры правительства имеют в своем распоряжении три главных варианта поведения в ответ на внепарламентские действия. Прежде всего, они могут их просто игнорировать. В таких обстоятельствах особенно решительная группа или движение может прибегнуть к использованию силы, что неизбежно вызовет реакцию (даже если всего лишь карательную). Небольшие политические секты, имеющие мало сторонников среди населения, могут прибегнуть и к терроризму как к средству продвижения своего дела...

Второй вариант реакции со стороны властей может состоять в немедленном аресте всех, кто был вовлечен (или предполагается, что был вовлечен) в данную акцию. Репрессивные меры часто используются властями для того, чтобы справиться с тем, что выглядит как "нарушение общественного порядка". Иногда реакция бывает довольно жесткой: против безоружных демонстрантов могут использоваться войска, что ведет порою к большим человеческим жертвам.

Третий вариант реакции — в том, чтобы притупить острие протеста, согласившись с некоторыми требованиями. Все эти варианты вполне могут вытекать один из другого...

Весьма часто внепарламентские политические действия могут вызывать значительный пересмотр официальной политики (Piven Cloward, 1977). Так было, например, в случае с движением за гражданские права в Соединенных Штатах (конец 50 — начало 60-х гг.). Сначала ни центральные, ни местные власти не проявили особого интереса, трактуя марши и прочие "беспорядки" как явление, которое испарится само по себе. Когда же стало ясно, что это не тот случай, местные власти начали принимать меры против лидеров движения и старались предотвращать демонстрации, применяя силу. Позднее федеральное правительство было вынуждено ввести законодательные изменения, увеличивающие равенство белых и черных[17].

Кто правит?

Описанная выше теория плюрализма основывается на подчеркивании конкуренции групп интересов, которая якобы предотвращает попадание слишком большой власти в руки одной группы или класса. Как и сторонники теории демократического элитаризма, плюралисты считают, что "народ" не правит и не может править. В то же время они рассматривают США и другие западные общества как в основном демократические. Совершенно иной точки зрения придерживается Райт Миллс в знаменитой работе "Властвующая элита" (1956 г.)[18]17.

Миллс утверждает, что в течение XX века в политической системе, а также в экономической и военной сферах Соединенных Штатов происходил процесс институциональной централизации. Кроме того, все эти сферы оказались сильно взаимосвязанными и сформировали объединенную систему власти. Люди, занимающие высшие посты в этих институциональных сферах, приходят из схожей социальной среды, имеют параллельные интересы и часто лично знают друг друга. Они стали единой властвующей элитой, управляющей страной и оказывающей большое влияние на все, что происходит в мире.

Властвующая элита, как ее описал Миллс, состоит из белых богатых мужчин англосаксонского происхождения, профессионалов, вышедших из одних и тех же престижных университетов, принадлежащих к одним и тем же клубам и сидящих в одних и тех же правительственных комитетах. Интересы их тесно взаимосвязаны. Люди бизнеса и политики работают вместе, и те и другие имеют близкие отношения с военными (через систему контрактов и поставок товаров для вооруженных сил). Между высшими должностями в этих трех сферах происходит значительный перелив кадров.

В противовес плюралистским интерпретациям, Миллс утверждает, что в США существует три различных уровня власти. Высший уровень занимает властвующая элита, формально и неформально принимающая наиболее важные решения. Группы интересов, на которых концентрируют внимание плюралисты, действуют на среднем уровне власти, вместе с местными органами управления. Их влияние на серьезные решения ограничено. Широкие массы населения находятся на дне, они не оказывают практически никакого влияния на принятие решений. Элита связывает верхушки организаций обеих партий, управляющих индивидами со схожими в целом интересами и взглядами. Так что электоральный выбор, открывающийся избирателям, настолько мал, что имеет очень небольшое значение.

После публикации работы Миллса появилось много исследований социального происхождения и взаимосвязи ведущих фигур в различных сферах американского общества. Все сходятся в том, что социальное происхождение лиц, занимающих руководящие позиции, весьма непрезентативно для населения в целом[19]. Уильям Домхофф изучал членов американского высшего класса, вошедших в список "Сошиэл Реджистер" (Domhoff, 1967, 1970, 1979). Этот список является своего рода путеводителем в сферу распределения богатых и властвующих в США. Домхофф обнаружил, что удельный вес выходцев из высшего класса очень высок не только в трех сферах, проанализированных Миллсом, но и в других: в советах попечителей университетов и колледжей, в средствах массовой информации, в благотворительных фондах и на дипломатической службе. Домхофф документально подтвердил связи посредством браков, членства в одних клубах и комитетах, занятия высших постов одновременно в нескольких сферах.

Как и Миллс, он сделал вывод о существовании властвующей элиты, внутри которой принимаются наиболее важные решения, касающиеся всей страны. Однако в отличие от Миллса Домхофф утверждает, что военные оформились в относительно замкнутую систему, имеющую большое влияние на политическую и экономическую системы только во время кризиса или войны.

"Внутренний круг" в США

Майкл Юсим, изучавший руководство больших корпораций в США, обнаружил, что в американском и британском обществах развиваются схожие тенденции с точки зрения взаимосвязи решений, принимаемых в политике и в бизнесе. Лидеры крупнейших корпораций играют все большую роль в политических национальных делах. "Внутренним кругом" назвал Юсим небольшую сеть лидеров бизнеса, состоящих в регулярных внутренних связях друг с другом и с политическими лидерами. Они действуют посредством прямой поддержки кандидатов, лоббизма на высших уровнях, участия в работе правительственных органов и через личные контакты в неформальной обстановке. По мнению Юсима, возросшая концентрация сил большого бизнеса в сфере политики является реакцией на экономические трудности. Рост влияния лидеров корпораций стимулировался администрацией Рейгана и правительством Тэтчер, явно стоявших на стороне бизнеса.

Элиты в Британии

В Британии и в большинстве других западноевропейских стран различные сферы руководства связаны в еще более тугой узел. Лишь незначительное меньшинство населения Британии посещает платные школы или учится в двух ведущих университетах (Оксфорд и Кембридж). Удельный вес этих людей особенно велик на высших постах во многих сферах. Практика регулярной публикации "списков почетных титулов" поддерживает связь между выдающимися людьми настоящего времени и наследственной аристократией. Список, предлагаемый премьер-министром, изучается парламентским комитетом и утверждается монархом. На гражданской и военной службе есть формальные каналы выдвижения кандидатов и получения почетных титулов, которые жестко связаны с выдвижением на высшие посты. В других сферах выдвижение обычно зависит от неформальных связей, объединяющих людей, обладающих властью и престижем.

Система почетных титулов — это не просто ритуал признания "услуг, оказанных стране". Она выражает связи между богатыми и имеющими власть и дает знаки общественного признания для нового пополнения элиты, которое в противном случае было бы склонно отделять себя от уже существующей знати.

Три другие средства служат консолидации элитной группы. Первое — это брачные узы. Женитьба детей на "подходящих" кандидатах всегда была в определенной мере делом сознательной политики родителей, но сегодня она существенно зависит от общности стиля жизни и занятий. Жизнь в загородном доме и социальный контекст "выездов" в гости создают общность взглядов, ценностей и языка.

Второе средство — образование, получаемое в одних и тех же местах. Третий фактор — поддержание дружеских связей, объединяющих различные элитные сферы. Они поддерживаются членством в особых группах и объединениях, социальным кругом, складывающимся на обедах и вечерах, а также связями, формирующимися в более формальном контексте бизнеса и управления.

Конечно, и между главными элитными сферами, и внутри них существуют конфликты, иногда дело доходит и до раскола. Так, в экономической области давно существует расхождение интересов и взглядов между ведущими деятелями промышленности и городскими банковскими или финансовыми группами (Ingham, 1984). Хроническая напряженность существует между "своими" и теми, кто "сделали себя". Лидеры церкви выступают иногда против политики правительств.

Элиты в Советском Союзе

...Советский Союз отличается от США и Британии, поскольку в нем нет больших частных корпораций, а в политической системе господствует единая партия — КПСС. Членство в ней в принципе открыто для любого гражданина. На практике прием контролируется членами местных партийных организаций. Формально членство в партии не является обязательным условием для занятия большинства высших постов в стране, но оно существенно увеличивает шансы продвижения наверх. Штатные партийные функционеры составляют в КПСС лишь небольшую долю, но в их числе — наиболее могущественные лица в СССР.

Подбор кадров, престиж и привилегии

С точки зрения социального происхождения выдвижение на высшие посты в КПСС более открыто, чем в политическом руководстве западных стран[20]. Так, все члены Политбюро 1957 г. вышли из среды рабочих и крестьян. В 1961 г. более 85% членов ЦК имели такое же происхождение. Аналогичная ситуация была с занятием высших постов в промышленности, армии, системе образования и искусстве (Matthews, 1972). И хотя за прошедшие годы произошли определенные изменения (увеличивается доля выходцев из семей служащих), в партийной элите доля выходцев из низших слоев по-прежнему гораздо выше, чем обычно на Западе.

Несмотря на эгалитаристскую идеологию, высшее руководство КПСС пользуется привилегиями, недоступными остальному населению. Ответственные партработники имеют возможность путешествовать по миру, имеют доступ в специальные магазины с товарами повышенного качества. Для них не существует проблемы очередей за продуктами и жильем. Возможности для накопления больших состояний ограничены в силу отсутствия частной собственности. Поэтому в СССР нет высшего класса собственников, хотя занимающие ведущие позиции в партии рассматриваются иногда как "новый класс", вернее же их будет определить как привилегированную элиту (Djilas, 1967; Gouldner, 1979).

Внутри высшего руководства, а также между партийными функционерами и лидерами других организаций имеются устойчивые различия интересов и взглядов. Так, часто возникает напряжение в отношениях между менеджерами больших промышленных предприятий, стремящихся к большей автономии, партийными работниками, занятыми выработкой экономической политики. Хотя в СССР и нет формальных групп давления западного типа, существуют все же различные фракции, которые могут оказывать влияние на выработку политики, по крайней мере по некоторым вопросам. Наблюдатели высказывают предположение, что группы интересов могут часто действовать весьма эффективно именно в силу крайней централизации процесса принятия решений. Во многом это зависит от личности и должности советского лидера. В сталинское время такие группы имели слабое влияние, при Брежневе и Горбачеве непартийные фракции приобрели дополнительную власть.

Советский Союз далек от того, чтобы быть монолитным или одномерным обществом. С точки зрения этнических, региональных и религиозных различий он разнообразен не менее, чем США. Миллсовский термин "властвующая элита" вполне применим и к реалиям Советского Союза.

Тоталитаризм

Советский Союз, а также общества Восточной Европы и другие коммунистические системы часто именуются тоталитарными[21]. Этот термин используется и для характеристики фашистских режимов. Само это понятие было предложено философом, чьи идеи оказались важными для итальянского фашизма (Джованни Джентиле), и с одобрением использовано Муссолини для характеристики его режима. Впоследствии термин приобрел уничижительный смысл. Понятие стало применяться достаточно широко.

Наиболее распространенным является определение тоталитаризма, данное Карлом Фридрихом. Согласно ему, тоталитаризм включает четыре элемента:

1. Тоталитарная идеология — комплекс политических доктрин особого типа (при этом ожидается, что их разделяет каждый — например, приверженность "отечеству", подчеркивавшаяся нацистами).
2. Единственная партия, приверженная этой идеологии и ведомая, как правило, диктатором.
3. Секретная полиция — выискивающая и наказывающая тех, кто считается врагом режима.
4. Монопольный контроль экономических организаций, средств массовой информации и армии.

Применим ли этот термин в такой трактовке к коммунистическим обществам? Сегодня большинство ученых отвечают на этот вопрос отрицательно. Советский Союз и восточноевропейские общества более разнородны, чем предполагает это определение, и их правительства по крайней мере имеют значительную поддержку народа. Они управляются не диктаторами, а партийными бюрократами.

Тоталитаризм — это скорее форма политического режима переходного типа, при котором диктатор поднимается к власти, выдвигая тоталитаристскую идеологию и используя массовый террор. Примерами тоталитарного правления могут служить периоды правления Сталина, Гитлера, Пол Пота — там все условия определения Фридриха просматриваются совершенно явно. По мнению Баргхурна, "тоталитаризм описывает не столько тип политической системы, сколько историческую ситуацию, когда диктатор интегрирует и мобилизует общество, впавшее в угрожающий дезинтеграцией кризис, преграждает ему путь чрезвычайными мерами... Современная Россия все еще в полной мере не оправилась от травмы тоталитаризма, однако его динамизм и жестокость в значительной мере вытеснены деловой рутиной и ритуалами" (Barghoorn, 1986. Р. 13).

Ashford D. The Emergence of Welfare States. Oxford, 1987.
Barghoorn F., Remington T. Politics in the USSR. Boston , 1986.
Bobbio N. The Future of Democracy. Camb., 1987.
Breuilly J. Nationalism and the State. Manchester, 1982.
Dahl R. A Preface to Economic Democracy. Camb., 1985.
Djitas M. The New Class. An Analysis of the Communist System. N. Y., 1967.
Domhoff G. Who Rules America? Englewood Cliffs, 1967.
Domhoff G. The Higher Circles. The Governing Class in America . N. Y., 1970.
Domhoff G. The Powers That Be. Processes of Ruling Class Domination in America . N. Y., 1979.
Duverger M. Political Parties. N. Y., 1954.
Gellner E. Nations and Nationalism. Oxford, 1983.
Gouldner A. The Future of Intellectuals and the Rise of the New Class. L., 1979.
Held D. Models of Democracy. Camb., 1987.
Ingham G. Capitalism Divided? The City and Industry in British Social Development. L., 1984.
Kesselman et at. European Politics in Transition Lexington , 1987.
Marshall Т. Н. Class, Citizenship and Social Development. Westport , 1973.
Matthews M. Class and Society in Soviet Russia. L., 1972.
Nairn T. The Break-up of Britain. L., 1977.
Piven F., Cloward R. Poor People's Movements. Why They Succeed, How They Fail. N. Y., 1977.
Smith A. D. Nationalism in the Twentieth Century. Oxford, 1979.
Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology. Berkeley, 1978.

Реферат подготовлен В. Ильиным
Примечания подготовлены В. И. Грузновым