Главная ?> Авторы ?> Генисаретский -> Посланник русского мира
Версия для печати

Посланник русского мира

В конце мая — начале июня во Владивостоке читал лекции профессор Олег Генисаретский. Можно с уверенностью сказать, что для культурной (в широком смысле этого слова) жизни нашего города это событие незаурядное, и последствия его визита уже проявляются в различных проектах (например, музейных).

Сам профессор Генисаретский определяет себя как гуманитария в широком смысле слова — философ, культуролог и методолог. Даже одно название его курса лекций — "Гуманитарно-методологическое введение в проблематику корпоративных стратегий" — на слух понято далеко не всем, и речь в лекциях шла о вещах достаточно непростых, но не менее от этого важных. Слушатели лекций смогли увидеть совершенно иной взгляд на реальность жизни, преломленный через призму таких знаний и опыта, которые в нашей стране мало кому доступны. Пересказывать лекции Генисаретского — дело неблагодарное, и мы взялись опубликовать лишь несколько его пояснений о том, что он считает важным в современной жизни нашей страны.

— В ваших лекциях встречался такой персонаж, как "посланник мира". Посланником какого мира вы себя ощущаете?

Генисаретский О.И.: Я бы сказал — Русского мира, не сводя его к сообществу людей, говорящих и думающих на русском языке. Такое понимание "Русского мира" двусмысленно, ибо не учитывает его этнокультурной и вероисповедальной основы. Если русский мир — это все те, кто говорит на русском языке, значит, нет проблемы русского народа, нет русского вопроса, оставшегося нерешенным, да и не поставленным по настоящему в России ХХ века. А он был и есть, и ответом на него многое будет определяться в наступившем веке.

В Конституции РФ сказано, что мы — многонациональный российский народ. Как раз для русского уха выражение "многонациональный народ" — сомнительно. Если нация — это население национального государства, а внутри него живут народы-этносы, тогда русский вопрос — это вопрос о будущем русских как этноса и носителей особого цивилизационного типа — в составе полиэтнического и поликонфессионального российского государства. Помните, как проявился русский вопрос перед распадом СССР? Кажется, Александр Зиновьев первым сказал, что Россия может взять да и выйти из СССР. Тогда мало кто воспринимал это как реальную возможность. В еще более нелепой форме эта же модель самосознания озвучивалось так: у всех, де, республик есть свои компартии, КГБ, академии наук, национальные энциклопедии, а вот у русских ничего этого нет.

Сегодня русский вопрос продолжает звучать при обсуждении проблем федерализма — почему, к примеру, национальные республики до сих пор имеют преимущества в финансировании экономического и социального развития, по сравнению с другими субъектами федерации? Да и в мире, несмотря на впечатляющие эффекты глобализации, национальное самосознание во многих случаях оказывается важнее, чем какое-либо другое. СССР распался не на что-нибудь, а на национальные государства. И антиколониальные революции были национальными. Да, конечно, Европа объединяется, но как только путы национального государства ослабевают, на поверхности публичной жизни начинают проступать этнокультурные особенности, ранее, казалось бы, стершиеся: у всех на виду примеры Шотландии, Ирландии, Корсики, Прованса или Нормандии, не говоря уже о продолжающейся трагедии на Балканах или у нас на Кавказе.

— В своих лекциях вы уделяете много внимания религиозному сознанию, религиозной культуре.

Генисаретский О.И.: В течение тысячи лет историческая судьба русского народа была связана с определенной конфессией — с православием. По факту в составе культурного наследия доля церковного, религиозного наследия чрезвычайно велика. Гении русской культуры — тому яркое свидетельство, несмотря на то, что творчество Пушкина, Достоевского или Толстого в советское время пытались очистить от религиозной составляющей.

— То есть мы это используем, на этом разговариваем, но не осознаем этого?

Генисаретский О.И.: Тем самым обедняя себя. Отождествляя Пушкина с автором "Гаврилиады", а Достоевского — с азартным игроком в Баден-Бадене, мы отказываем им в серьезности. Как справедливо заметил Иосиф Бродский, мы еще не вполне осознали, сколь далек от нас теперь XIX век. Та культурная политика, что проводилась в СССР в 30-е годы, дублировала модель середины XIX века, и это создавало иллюзию, будто бы Ленский или Карамазов — наши ближайшие предки, что они нам близки и понятны. Однако культура того времени формировалась в "дворянских гнездах", рядом с монастырями и церковными приходами, и дистанция — социальная, культурная, не говоря уже о духовной — между нами, живущими в начале ХХI века, и теми, кто жил тогда, очень велика. На Дальнем Востоке вопрос религиозной и культурной идентичности русского мира стоит куда острее, чем в центре России. Но это и вопрос стратегического самоопределения, позиционирования России в АТР. Мы как экономические материалисты намерены позиционироваться только на рынках и в технологических инфраструктурах? Или же еще и цивилизационно, конфессионально? Задаваясь вопросом — а кем мы могли бы и хотели бы стать — в ответ на вызов народов и вер, бытующих в этой части мира? Пока только давление этнической массы соседей заставляет нас продирать глаза и вспоминать, что мы — русские.


Интервью взял Лев Коломыц.

Источник: "Ежедневные новости. Владивосток", июнь 2001 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта

Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2011 Русский архипелаг. Все права защищены.