Версия для печати

Классификация механических движений населения

Приложение 1 к докладу "Политика иммиграции и натурализации в России: состояние дел и направления развития"

Попытаемся вывести основания единой классификации миграционных процессов[1] и шире — механических движений населения (допуская, что ряд механических движений просто не попадает в список описанных и учтенных видов и типов миграционных процессов), для чего выделим признаки первого уровня — цели, пространство–время, количество и качество, — с опорой на которые осуществим классифицирование второго и последующих уровней.

А. Классифицирование первого уровня

Ключевой параметр любого движения — это наличие и характер цели. Целеполагание может быть самостоятельным (добровольным), оно может быть присвоено и внешней силой (в таком случае движение осуществляется принудительно). Промежуточный тип, вызванный объективными — не связанными с волеизъявлением субъекта — обстоятельствами, получил название вынужденных миграций (к каковым относятся эвакуации из зон военных действий, этнических конфликтов, стихийных бедствий, экологических катастроф и т.п.). Таким образом, с точки зрения проявленности субъекта целеполагания механические движения делятся на добровольные, принудительные и вынужденные. При этом нужно понимать, что, когда речь идет о деловых, туристических и образовательных миграциях, добровольности в них хоть отбавляй, а вот что касается трудовых и переселенческих, то, напротив, об их добровольности можно говорить лишь с определенной долей условности. В последнем случае очень часто (если только переселение не вызвано замужеством/женитьбой и соответствующим переездом на жительство к одному из супругов) речь идет о вынужденной миграции, с большей или меньшей долей добровольности или принудительности. Следовательно, в том или ином случае корректнее говорить о степени вольности. Данное деление стало сверхпопулярным в связи с доминированием в современном нам мире концепта прав человека.

Введение параметра пространства-времени позволяет классифицировать по отношению (а) к конечному пункту перемещения (векторные и маятниковые миграции) и (б) к условным и воображаемым линиям: во-первых (б.1), по отношению к границе: (б.1.1) административной (внутренние, внешние, транзитные, приграничные перемещения населения), (б.1.2) историко-культурной, (б.1.3) социокультурной и (б.1.4) географической; во-вторых (б.2) — к оси центр–периферия (центростремительные и центробежные движения).

Введение качественного параметра позволяет оценивать качественные характеристики миграций. В настоящее время выделяют следующие: образовательные (формально образовательные, квалификационные и компетентностные), возрастные (половозрастные), семейные, имущественные и социокультурные (расовые, этнические, религиозные, языковые). Бессмысленно обсуждать, сколько та или иная страна должна или может принять иммигрантов, не дав ответы на принципиальные вопросы «каких?», «в каком качестве?», «за какой промежуток времени?», «в каком пространственном рисунке?». Поэтому вопросы качества потока, институты и механизмы его расселения, интеграции и деятельностной эксплуатации всегда предшествуют обсуждению количественных параметров. Социокультурный параметр может быть положен в основание классификационной процедуры по степени комплементарности.

Количественный параметр позволяет оценить поток в абсолютных и относительных величинах — числовых характеристиках миграционного процесса на разных его стадиях (например, потенциальная миграция, переселение, приживаемость новоселов, реиммиграция), рассчитанных за тот или иной промежуток времени относительно (а) административных образований (страны, района/области или поселения), (б) историко-культурных регионов, (в) социокультурных образований и (г) географических регионов. Традиционно это расчетные относительные показатели (коэффициенты миграции), основанные на сопоставлении абсолютных показателей (прибытий, выбытий, миграционного прироста, сальдо миграции, миграционного оборота и др.) со средней численностью изучаемой совокупности населения за тот или иной период. Эти коэффициенты могут быть исчислены для любых частей населения (например, половозрастных, социальных, профессиональных или этнических групп). Наиболее разработанными являются показатели фактической миграции, делящиеся на общие (характеризующие сводные для территории миграционные процессы), специальные, или структурные (характеризующие миграцию конкретных социально-демографических групп), и показатели межрайонного/ межтерриториального обмена (характеризующие связи между территориями миграционного обмена).

Перемножение количественных характеристик на временные позволяет измерить интенсивность миграционного тока, а соотнесение количественных характеристик с их пространственным распределением — классифицировать по наличию или отсутствию русла потока.

Следующий шаг — рассмотрим возможности классификационной процедуры по отношению к механическим движениям второго порядка, в основу которой положены такие характеристики, как целеполагание и степень вольности, конечный пункт перемещения и длительность пребывания, граница и ось центр–периферия, качество и количество, комплементарность и виды социокультурных образований, интенсивность потока и наличие у него русла.

Б. Классифицирование второго и последующих уровней

1) Относительно добровольности (самостоятельности) целеполагания миграционные потоки принято делить на трудовые, деловые, образовательные, туристические и переселенческие[2], т.е. люди отправляются куда-то с намерением работать, делать бизнес[3], учиться, отдыхать или проживать постоянно[4]. Но даже такое деление иной раз выглядит достаточно условным, ведь каждый из выделенных видов, в свою очередь, имеет внутренне членение, в результате чего мы получаем ряд промежуточных видов, относящихся, например, как к образованию, так и туризму или как к переселенческой, так и трудовой миграции.

К примеру, разновидностью переселенческой миграции, в последнее время приобретшей огромное значение, особенно на Западе, является миграция с целью воссоединения семей. Ряд исследователей настаивают на необходимости вычленения из трудового потока тех, кто, въезжая в страну по трудовой визе, на самом деле настроен на переселение, — такие мигранты являются носителями принципиально иной психологии, чем обычные гастарбайтеры (что приводит и к иным последствиям в результате работ по их интеграции и натурализации).

Туризм относительно границ (см. п.5 настоящей классификации) делится на выездной, въездной и внутренний. С другой стороны, тот же туризм можно разделить на культурный, занимающий все более значимое место в проектах и программах регионального развития (где он сближается с образовательными миграциями), рекреационный (приморский, горный, сельский и т.п.), спортивный (альпинизм, дайвинг, серфинг, сафари и тому подобные почти профессиональные увлечения) и оздоровительный. Последний предполагает целью поездки необходимое лечение по предписанию врача или посещение специализированных клиник для проведения уникальных и особо сложных операций, а кроме того — профилактическое оздоровление, например, у термальных источников, в соле— и грязелечебницах.

Трудовые миграции относительно квалификационного параметра делятся на неквалифицированный, низко-, средне— и высококвалифицированный (он же часто — интеллектуальный) потоки. В последнее время появились страны, правительства которых считают своей стратегической целью наращивание экспорта труда; как правило, это относится к низко— и неквалифицированному массовому труду (наиболее характерный пример являют собой Филиппины, где такая экспортная позиция становится определяющей как для национального бюджета, так и для занятия специфической ниши на международном рынке труда). В то же время высококвалифицированный труд является предметом постоянного торга и специальных программ. Для стран-доноров это трагедия под названием «утечка мозгов», для стран-реципиентов — необходимый элемент заимствования в целях ускорения развития.

Наконец, деловые потоки распадаются на собственно бизнес и выполнение служебных обязанностей; последнее относится к членам экипажей разнообразных транспортных средств, которые постоянно пересекают воздушные, морские и наземные границы, служащим и официальным лицам посольств, консульств и торгпредств, представительств международных организаций и СМИ, чиновникам международных организаций и т.п.

2) Относительно принудительного целеполагания перемещения населения делятся на насильственные и репрессивные. Павел Полян оба эти вида определяет как депортационные миграции, усматривая за ними грандиозный, завораживающе продуманный[5] план работ советского правительства и Генштаба с пространством «империи» рабочих и крестьян[6]. Отдавая дань единству и масштабам действий советского правительства, мы все же считаем целесообразным различение двух вышеозначенных видов депортационных миграций.

2.1) Примером насильственных миграций служат массовые перемещения сельского населения из центральных и южных регионов европейской части СССР в северные области, на Урал и в Сибирь в период коллективизации; зачистка государственных границ накануне военных кампаний, т.н. превентивные депортации, характерные уже для периода накануне Первой мировой войны и получившие организационный размах перед Второй (так, накануне Второй мировой войны были проведены масштабные зачистки, в частности, западных границ: поляки и немцы (1935–36); южных: курды по всему периметру (1937); восточных: тотальная депортация корейцев и др. (1937); вновь южных: иностранно-подданные евреи и иранцы (1938); новых западных границ: бывшие польские и прочие иностранные граждане (1940); северных границ: Мурманская область (1940); северо-западных и юго-западных границ: Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссии, Молдавия (1941)[7]); депортации малочисленных народов Крыма, Северного Кавказа и Закавказья в Казахстан и Среднюю Азию во время Великой Отечественной войны (тотальные депортации карачаевцев (08–11.1943), калмыков (12.1943–06.1944), чеченцев и ингушей (02–03.1944), балкарцев (03–05.1944), крымских татар и других народов Крыма — греков, болгар, армян, небольшого количества итальянцев (05–07.1944), турок-месхетинцев, а также курдов, хемшинов, лазов и других из Южной Грузии (11.1944))[8].

2.2) Будучи насильственно перемещенными в новые места проживания, эти мигранты обладали там некоторой свободой действий и перемещений — в отличие от тех, кто оказался вовлеченным в репрессивные миграции, к которым, безусловно, относятся миграционные потоки в сторону и в пределах ГУЛАГа. Нельзя не отметить, что география последнего удивительным образом совпадала с основными районами нового индустриального освоения советской эпохи. Однако мы не станем даже пытаться конкурировать с Александром Исаевичем Солженицыным, приводя холодящие кровь примеры, иллюстрирующие масштабы деятельности репрессивной машины ГУЛАГа.

3) Относительно вынужденного целеполагания мигрантов принято делить на беженцев и вынужденных переселенцев (или, как это закреплено в международном праве, перемещенных лиц — displaced persons). Граница между этими двумя категориями плавает и во времени, и в пространстве (от страны к стране). В российском законодательстве эта граница только отчасти затрагивает такой ключевой признак, как резидентное гражданство[9].

Рассматриваемое деление играло для стран западной демократии — бесспорно, задающих тон в развитии международной правовой системы — огромное значение на протяжении всего XX века. Ключевой момент во всем этом представлял институт «беженства» и такие институционализированные понятия, как «гуманитарная катастрофа», «геноцид» и «этноцид». Между тем, «распад социалистической системы и сворачивание созданной в годы «холодной войны» мировой системы предоставления политического убежища — не просто параллельные, а теснейшим образом взаимосвязанные процессы»[10]. Граница между беженцем и иммигрантом-небеженцем — под грузом невыполнимых обязательств и новых политических задач — постепенно размывается, а вместе с нею стирается и различие в подходах к политике миграционного контроля и политике по защите беженцев[11].

4) Относительно конечного пункта прибытия перемещения делятся на маятниковые (имеющие ритм отъезда–возвращения) и векторные. Иными словами, люди отправляются куда-то, предполагая вернуться и вновь отправиться (что и формирует маятниковый цикл), и делают это с некоторой периодичностью; следовательно, практический интерес представляет частота подобных отъездов–возвращений.

4.1) Таким образом, относительно шкалы времени маятниковые миграции целесообразно делить на челночные[12] (поденные и недельные) и сезонные (в пределах года). Для последних характерна специализация в сельском хозяйстве[13], рыболовстве и сфере услуг. Для первых — мелкий торговый бизнес (челночные миграции Россия–Китай и Россия–Турция) и экономическая деятельность в приграничной полосе, как, например, вдоль американо-канадской границы (таких рабочих порой называют фронтальерами.)

4.2) В свою очередь, векторные миграции делятся на безвозвратные (название говорит само за себя), временно-постоянные (сроком на 1-6 лет, что обычно связано с получением образования, работы и в силу вынужденного оставления родины) и эпизодические — т.е. разовые, без регулярного цикла поездки. Последний вид у ряда авторов ассоциируется в основном с международным туризмом[14]. Однако мы хотим отметить тот факт, что, если рассмотреть определенные географические направления (в части рекреации, культурного и оздоровительного туризма) в статистическом разрезе, а не как сумму индивидуальных и в этом смысле векторных поездок, то налицо маятниковый цикл, что выводит часть указанных потоков из векторного кластера.

5) Относительно границы:

5.1) Административная граница. Одна из самых распространенных и простых для администрирования классификаций нашего времени. Выражается в делении миграционных потоков на внешние и внутренние. Внешние (экзомиграция), в свою очередь, делятся на эмиграционные и иммиграционные (относительно страны-донора и реципиента), а внутренние (эндомиграция) — на внутрирегиональные и межрегиональные (относительно внутренних административных границ). Разновидностями внешних миграций являются: транзитные (с двойным — вход выход — пересечением государственной границы) и приграничные, или т.н. фронтьерские, характеризуемые небольшой глубиной проникновения на внутренние территории. Данный подход имеет явный политический (геополитический) контекст. Расцвет его пришелся на время укрепления института национальных государств, рефлексирующих себя посредством границ (отсюда — мышление национальными экономиками, национальной безопасностью, валовым национальным продуктом и проч.). Пик востребованности такого формата в нашей стране пришелся на времена «железного занавеса».

5.2) Историко-культурная граница. О недостаточности подхода межстранового (являющегося разновидностью административного) миграционного обмена нам уже приходилось говорить. К сожалению, мы не знаем ни одной работы о глобальном межрегиональном перемещении населения, для чего следовало бы выделить на мировой карте историко-культурные регионы и отследить механический обмен между ними. Было бы любопытно проделать такую работу на примере Европы, где «еврорегионы» и «культурные регионы» — это вполне устойчивые единицы пространства.

5.3) Социокультурная граница или типы социокультурных образований. Исходя из теории социокультурных систем[15], потоки различают по распределению в СК пространстве на: потоки внутри собственного СК образования — в пределах хоумленда и направленные во внутренний буфер или из него, и потоки, затрагивающие внешний буфер и чуждые СК образования. Такое различение позволяет анализировать и прогнозировать ситуацию с точки зрения социокультурной (пространственной, национально-культурной) безопасности.

5.4) Географическая граница. Принято также исчислять миграционные потоки в межконтинентальном (как вариант, материковом) обмене. Это весьма любопытная арифметика, особенно в ситуации, когда межстрановой баланс ничего не смог бы сказать нам о миграционных потоках XVII–XVIII вв. Наличие империй, раскинувшихся на несколько континентов и в массовом порядке перебрасывающих население метрополий и колоний, — феномен поистине удивительный. При этом исчислять миграционный обмен между укрупненными геополитическими образованиями не принято, хотя, к примеру, географическая граница Африка–Азия–Европа для изучения перемещений населения куда бессмысленней, чем граница между Европой, Афразией, Евразией и Африкой к югу от Сахары, то есть регионами, носящими различный геополитической и социокультурный (см. предыдущий пункт) характер.

6) Относительно оси центр-периферия движения делятся на центростремительные («гравитационные») и центробежные[16]. Первые направлены на уменьшение социальной энтропии, вторые — на ее увеличение. Прослеживаемая аналогия со 2-м законом термодинамики позволяет условно называть такую классификационную процедуру термодинамической.

6.1) Гравитационные (центростремительные) миграции представлены в подавляющем большинстве случаев аккреционными [17] процессами, направленными от периферии к крупным промышленным, научным и культурным центрам, прежде всего к столицам (государственным и региональным). Аккреционные процессы находятся в неразрывной связи с процессами урбанизации, взаимно подпитывая друг друга. Аккреционные процессы могут способствовать созданию в демографически деградирующих регионах т.н. антропопустынь[18]. Фазовый переход от индустриального к когнитивному укладу характеризуется сменой масштаба аккреции — от «деревня—город» (как правило, в рамках национальных границ) к «глобальная деревня—мировой город» (отражая давление Третьего мира на страны Севера).

6.2) Центробежные миграции представлены процессами растекания безземельного крестьянства на пустынные, незаселенные территории (яркими примерами такого рода являются колонизационные процессы XIX века в России, США, Канаде, Бразилии, Австралии) и переселения городского населения в пригороды (процесс образования субурбий как результат экологического движения второй половины XX века).

7) Классифицирование относительно степени комплементарности позволяет оценивать социокультурную безопасность тех или иных фракций, привносимых человеческими течениями. От ответа на вопрос, насколько взаимодополняемы принимающие и прибывающие сообщества, зависит решение о квотах, скорости и географии поступления иммигрантской волны. Ведь чужеродные элементы в определенных комбинациях могут порождать «язвы» на «теле» страны и в пространстве культуры (после чего становится не до модной теории мультикультурализма). При этом не следует путать комплементарность с толерантностью. Ведь нередки случаи, когда по всем признакам комплементарные иммигранты попадают в абсолютно нетерпимую среду (так, например, в 90-е годы ушедшего века русские переселенцы из Средней Азии неоднократно подвергались агрессии неприятия в «глубоких» русских таежных углах[19]).

8) Имеет смысл различать человеческие течения и по их интенсивности, или объемам поступления за единицу времени. В истории планеты имели место разреженные, но устойчивые (порой весьма масштабные) перемещения населения. Обычно эти процессы разворачиваются настолько незаметно, что не попадают в поле зрения не только управленческих элит, но и специалистов-исследователей. И наоборот, в силу перманентных потрясений и катастроф или пассионарной вспышки за очень краткий промежуток времени может сняться с мест и переместиться на значительное расстояние относительно большое количество населения. Традиционный коэффициент интенсивности миграции является важнейшей статистической характеристикой подвижности населения.

9) Относительно наличия или отсутствия русла потока механические движения делятся на человеческие диффузии и человеческие течения. Строго говоря, само выражение «миграционный поток» в значительной степени условно, поскольку предполагает наличие достаточно определенных исходного и конечного пунктов перемещения, равно как и более или менее четкого маршрута движения. Все эти параметры в явном виде еще наличествовали у потока европейских переселенцев в Новый Свет XVII–XIX вв., покидавших историческую родину через ограниченное количество больших портов (Гамбург, Амстердам, Роттердам) и прибывавших в Северную Америку морским путем, как правило, через небезызвестный нью-йоркский иммиграционный пункт на острове Эллис. (Впоследствии, однако, и этот поток рассеивался, по мере того как участники движения рассредоточивались по территории США.) С появлением воздушного транспорта и по мере развития транспортной сети в целом количество исходных и конечных пунктов миграции, не говоря о разнообразии траекторий перемещения, возросло до такой степени, что движение населения в планетарном масштабе приобрело характер, близкий к броуновскому. Поэтому, когда говорится, например, о потоке мигрантов из республик бывшего СССР в Израиль или ФРГ, речь идет скорее о формировании устойчивой миграционной связи между названными государствами, где исходными и конечными пунктами движения служит бесчисленное множество географических точек на картах стран-доноров и реципиентов.

Вот как повествует об этом Александр Пятигорский: «…В рассмотрении миграции как перемещения, являющегося историческим событием, становится очевидной феноменологическая ограниченность и недостаточность миграции как исходного понятия. Ведь не только в известном нам историческом прошлом, но и в современности перемещение людей имеет столь латентный характер, а сроки и географические рамки этого перемещения оказываются столь неявными и, так сказать, «размазанными», что сознание не может или не успевает фиксировать эти перемещения как события. В качестве примеров таких перемещений я могу назвать постепенное проникновение японцев в Бразилию и другие страны Латинской Америки, корейцев — в Японию, китайцев — на Филиппины, армян и татар — в Среднюю Азию. Фактически, число подобных случаев огромно. Более того, можно думать, что латентные, а иногда и точечные перемещения играли в далеком прошлом роль гораздо более важную, чем так называемые великие исторические миграции. Именно такого рода перемещения в эпоху древнейшего расселения индоевропейцев по Восточной Европе и Передней Азии, современный американский ученый Джон Рэнфру назвал диффузией. Диффузия может фиксироваться в историческом сознании только задним числом в своих конечных конкретных результатах. В принципе, можно было бы сказать, что диффузия происходит в режиме столь неясном и постепенном, что далеко не всегда может считаться историческим фактом. Говоря феноменологически, диффузию в ее отношении к миграции можно было бы считать феноменом, находящимся как бы посередине между тем, что мы называем «историческим событием» и «человеческим состоянием» или одним из постоянных условий человеческого существования. Сам процесс диффузии чрезвычайно трудно наблюдать и регистрировать и еще труднее регулировать и контролировать. В то же время диффузия играет важнейшую роль не только в демографической динамике с ее перепадами и флюктуациями, но и в изменениях культурного, социального и политического порядков. В связи с этим нужно отметить еще одно интереснейшее обстоятельство. Именно диффузия явилась одним из решающих факторов в радикальном изменении этнического состава отдельных стран и регионов. Ибо в первую очередь благодаря диффузии происходит неуклонное размывание этнических, этно-культурных и этно-лингвистических границ. Более того, само понятие этноса становится все более и более относительным. Методологически очень важно отметить, что диффузия ни в коем случае не может рассматриваться ни как частный случай миграции, ни, менее всего, как понятие, заменяющее или отменяющее понятие миграции. Оба эти феномена сосуществовали и сосуществуют в истории человечества как дополняющие друг друга формы переселения человека…»[20].

апрель 2005 г.

[1] Удивительная типология миграционных процессов приведена в энциклопедической статье «Международная миграция населения» (Энциклопедический словарь «Народонаселение». — М: Большая российская энциклопедия, 1994). Беспорядочное перечисление видов миграций напоминает старый анекдот: женщины бывают рослые, с высшим образованием, с большой грудью, старше семидесяти лет, блондинки и стервы.

[2] В принятой в советские годы классификации предполагалось, что: когда речь шла о трудовых миграциях, подразумевались "перемещения населения в трудоспособном возрасте", а образовательных или учебных — "передвижения — главным образом молодежи — в связи с получением образования". На сегодня такое деятельностно-возрастное различение — особенно в связи с концептом непрерывного образования — представляется недостаточным.

[3] Деловые от трудовых отличаются, в первую очередь, меньшей продолжительностью визитов с целью установления контактов, подписания договоров, проведения переговоров и т.п. Трудовые миграции — это прежде всего наемный труд, деловые — предпринимательство. Хотя естественно, что среди трудовых мигрантов есть и те, кто успешно занимается предпринимательством. В отношении трудовой и деловой миграции практикуют разные нормы поощрения и регулирования. Иногда эти две группы объединяют под общим названием «экономическая миграция».

[4] Даже не работая и не учась, но рассматривая место переезда как свое новое «постоянное место жительства».

[5] «…Депортационная политика и практика Советского Союза выросла не на пустом месте, она имела за собой весьма солидную предысторию. Многочисленные и, как может показаться, даже хаотические насильственные перемещения миллионов советских людей имели самые серьезные демографические и экономические последствия как для регионов прибытия и выбытия, так и для страны в целом. Имели они и свою историческую и даже географическую логику, не говоря уже об организационной логистике и инфраструктуре...» // Павел Полян. «У истоков советской депортационной политики: выселения белых казаков и крупных землевладельцев (1918-1925)». — Веб-альманах «Государство и антропоток»

[6] Так, Павел Полян в вышеупомянутом тексте выявил 53 сквозных депортационных кампании и около 130 операций. По подсчетам Поляна, только внутренними депортациями, то есть теми, что не выплескивались за постоянно расширяющиеся границы Советского государства, было охвачено не менее 5,9 млн. чел. Примерно столько же (около 6 млн.) депортированных и на счету внешних, или международных, миграций. Таким образом, всего за годы советской власти число принудительных мигрантов составило около 12 млн. чел., а с учетом компенсационной миграции — порядка 14,5 млн. чел. // Там же.

[7] Там же.

[8] Там же.

[9] «…Вынужденным переселенцем признается: гражданин Российской Федерации, вынужденный покинуть место жительства на территории иностранного государства и прибывший на территорию Российской Федерации; гражданин Российской Федерации, вынужденный покинуть место жительства на территории одного субъекта Российской Федерации и прибывший на территорию другого субъекта Российской Федерации. Вынужденным переселенцем также признается иностранный гражданин или лицо без гражданства, постоянно проживающие на законных основаниях на территории Российской Федерации и изменившие место жительства в пределах территории Российской Федерации... Вынужденным переселенцем признается также гражданин бывшего СССР, постоянно проживавший на территории республики, входившей в состав СССР, получивший статус беженца в Российской Федерации и утративший этот статус в связи с приобретением гражданства Российской Федерации, при наличии обстоятельств, препятствовавших данному лицу в период действия статуса беженца в обустройстве на территории Российской Федерации…» — ст. 2, 3 и 4 Федерального закона «О вынужденных переселенцах». // «…беженец — это лицо, которое не является гражданином Российской Федерации и которое в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений; или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений.» — ст. 1.1.1. Федерального закона от 28 июня 1997 г. N95-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О беженцах» (с изменениями от 21 июля 1998 г., 7 августа, 7 ноября 2000 г.).

[10] Павел Полян. «Опыт иммиграционной политики государства и положение иностранцев в Германии» // Сборник «Иммиграционная политика западных стран: альтернативы для России». Под ред. Г.Витковской. — М: Гендальф, 2002.

[11] «Учитывая это, европейские страны постепенно ужесточают и ту, и другую политику. Так, в 2000 г. только 20% из беженцев в ЕС получили гуманитарную протекцию». — Виктор Котельников. ««Крепость Европа» в новую эпоху переселения народов», со ссылкой на UNHCR Population Data Unit: «Trends in asylum decisions in 38 countries, 1999-2000»

[12] [13] В традиционных типологиях только они и называются «маятниковыми».

[13] Наблюдается абсолютная зависимость сельского хозяйства южных штатов США от дешевой мексиканской рабочей силы. Такая же зависимость складывается на российско-казахстанской границе.

[14] См., в частности, Энциклопедический словарь «Народонаселение». — М: Большая российская энциклопедия, 1994; статья «Международная миграция населения».

[15] См., в частности, Татьяна Лопухина (Николаенко). «Российское пространство и время: программы социо-культурного развития» (в соавторстве с Дмитрием Николаенко).

[16] Данное различение появилось благодаря дискуссиям с Сергеем Переслегиным

[17] Аккреция (от лат. accretio — приращение, увеличение), в физике — падение вещества на космическое тело под действием сил тяготения. Аккреция сопровождается выделением гравитационной энергии; с точки зрения процесса «миграционной аккреции», чем больше город поглощает окружающее население, тем сильнее оказывается притяжение этого города.

[18] См. Сергей Переслегин. «Антропотоки и демографические особенности фаз развития» (на примере СЗФО). — Веб-альманах «Государство и антропоток».

[19] Их и называли в России не иначе как «азиатами».

[20] Александр Пятигорский. «Миграция. Диффузия. Антропоток». — Веб-альманах «Государство и антропоток».