Александр Привалов

Города и люди

Судьба бесчисленных российских городов и поселков — в руках их жителей. На карте страны останутся лишь те поселения, жители которых сумеют сорганизоваться и отстроить достойную человека жизнь

Приступая к чтению новой книги профессора Глазычева, я ждал, что мне будет интересно, но не ждал, что настолько. Это потому, что я знал, что мне мало известно о жизни "глубинной России", но и не подозревал, насколько мало, — и понятия не имел, насколько знания о том, что творится в глубинке, сейчас важны и своевременны.

В книге излагаются и обобщаются результаты экспедиций по полутора сотням малых и средних городов и поселков городского типа в регионах Приволжского ФО. Четные страницы ("левая" часть книги) содержат лишь отчасти, как пишет профессор Глазычев, отредактированные отчеты по каждому из обследованных городов и городков, "правая" часть — сама книга: анализ, обобщения, выводы. (Поначалу эта чересполосица меня несколько раздражала, но потом я признал разумность такого решения: отчеты худо-бедно сканируются краем глаза — и нет-нет, да и заманивают вчитаться. Нередко оказывается, что не зря.)

Не будь "Глубинная Россия" прямо связана с огромной полевой работой, можно было бы предположить, что автор писал ее с единственной целью: опровергнуть как можно больше укоренившихся в общественном мнении стереотипов. Собственно говоря, и вся книга есть такое опровержение. Опровергается суммарный образ развала и деградации, выстроенный средствами массовой информации с чрезвычайным упорством, — и перед началом экспедиций нависавший над сознанием исследователей.

Нет, никаких олеографий с радостными поселянами экспедиции, разумеется, не обнаружили; всяческих руин и завалов — хоть отбавляй: недаром же перечень обследованных городов автор мимоходом именует "синодиком" — словом, обычно относящимся к списку умерших. Но фантастическое многообразие людей и людских отношений, попыток, пусть чаще не слишком удачных, улучшить жизнь, остановить рост энтропии, — как ни называй общее от них впечатление, это уж точно не "сплошной развал". И сваливать все и вся на тянувшийся много лет экономический кризис не надо. Тяжелая, но во множестве случаев никак не безнадежная жизнь малых и средних городов позволила автору сделать и убедительно обосновать поразительное утверждение: внятной корреляции между экономическим положением поселений и качеством жизни в них не обнаруживается.

Чем же качество жизни определяется в большей степени? Людьми, в городе живущими: доля людей активных почти везде более или менее одинакова (вы знали, что для доли активного и дееспособного меньшинства существует общепринятый международный стандарт в 2,5%? я не знал), но их вовлеченность в муниципальные проблемы и умелость действий варьируются от почти нуля (очень часто) до весьма достойных величин. Это же предопределит и судьбы поселений. Демографическая ситуация в России такова, что вскоре … не только две деревни из трех, но и половину городов придется стереть с карты страны. Никоим образом не предопределено, какие именно города и поселки обречены на исчезновение, а какие удержатся, поглощая человеческий капитал, утрачиваемый другими поселениями. Кое-что здесь зависит от региональной ситуации, но в наибольшей мере судьба поселка или города в руках его обитателей. Сумеют сорганизоваться — удержат город, не сумеют — он обречен.

Неверным оказывается и другое распространенное мнение: что построение современного гражданского общества и вообще улучшение жизни происходит в непрестанных борениях власти и активной части граждан. Глазычевские экспедиции, насколько я понял, в большинстве обследованных поселений не обнаружили или обнаружили совсем мало активных граждан, помимо так или иначе участвующих во власти. Да, от власти в малых и средних городах исходит достаточно дурных новостей. Но, во-первых, заметно меньше, чем от стоящих над ними властей региональных. И, во-вторых, хорошие новости чаще всего исходят от них же. Большая же часть населения по-прежнему ищет и находит душевный комфорт в кухонной фронде, не ударяя пальцем о палец для улучшения собственного бытия.

А как, собственно, могло быть иначе после нескольких поколений сначала кровавого, а затем "всего лишь" строгого советского антиотбора, доказавшего (и автор не стесняется об этом напоминать) нескольким поколениям россиян, что социальная активность помимо установленных властью путей добром не кончается? На две стороны: власть и общество — деятельных людей в городках явно не хватает; хорошо, если где хватает хотя бы на одну. (Для местного самоуправления, между прочим, вполне бы и достаточно, но это отдельный разговор.) Да ведь и в большем, всероссийском масштабе — где дела без второй стороны так, как нужно, и не пойдут — разве не сходную картину мы наблюдаем?

Вообще, множество мыслей, прямо высказанных или индуцируемых книгой Вячеслава Глазычева, могут быть, я полагаю, отнесены не только к малым и средним городам: "в одном отечестве благоденствуем!" (Н. Щедрин). К такому заключению подталкивает очень важный, хотя отчасти и предопределенный структурой исследования, вывод автора: за исключением некоторой отдачи от деятельности трансрегиональных корпораций, в регионах единственный ресурс развития и даже простого воспроизводства социально-экономической ситуации — это население малых городов. Парадокс заключается в том, что столь простой тезис острейшим образом противоречит традиции рассмотрения именно территорий как ресурса и вызывает у региональных властей аллергическую реакцию. Последнее обстоятельство особенно печально, если учесть, что метафизический трепет местных сообществ (самосознающей элиты) перед региональной властью парализует ее порыв к самостоятельности…

Напоследок отмечу: хорош язык книги, ясный и лаконичный. Об этом можно бы и не говорить (известно же: кто внятно мыслит, тот внятно излагает), кабы автор не привел двух-трех текстов, написанных им для представления в различные бюрократические структуры. Так вот: они тоже хорошо написаны — из каждого их пункта светится неподдельное знание царевой службы. Не могу с ходу вспомнить хоть одного еще нашего современника, который равно хорошо писал бы по-русски и по-канцелярски. В типичном случае даже очень умный человек, постигая тонкости одного из этих мнимо схожих языков, фатально разучивается свободно пользоваться другим. Такое исследование, какое провел и обобщил профессор Глазычев, можно было провести и обобщить, лишь владея обоими языками.

 

Источник: "Эксперт", 10 ноября 2003 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.