Первая Конференция «Реформация vs революция»

Церковь реформирующаяся — Церковь, отвечающая на вызовы времени. В такие моменты Церковь либо молчит, либо пугается, либо совершает какие-то странные действия. Бывает, что Она отвечает на такой вызов времени без страха и сомнения

Считается, что начало фундаментализма связано с 1895 годом, с Конгрессом в Ниагаре в штате Нью-Йорк, когда ряд консервативных протестантских деноминаций сформулировали пять принципов фундаментализма. Это, прежде всего, вербальная безошибочность Священного Писания, Божество Христа, рождение Христа у Девы, доктрина об искуплении и вера в телесное воскресение мертвых во время Второго Пришествия

Начало Нового времени фактически совпадает с появлением протестантской культуры, причем в широком смысле: тут присутствуют не только Лютер и Кальвин, но также Уиклиф и Гус, Аугсбургское согласие и Вестфальский мир. Сопоставляя главы: одну прочитанную, другую — начинающуюся, мы что-то можем сказать о роли человека в мире, об открывшихся ему горизонтах, о вызовах, с которыми он столкнется, вписываясь в изменения сюжета, соотносясь в диахронном путешествии с возникшим иным

Любое развитое мировоззрение имеет в социальном мире три проекции. Оно проявляется, во-первых, как определенный образ мыслей, во-вторых, как образ жизни/существования, и в-третьих, как образ действий, деятельности. Для Церкви эти проекции выглядят как богословие (образ мысли), церковь как социальный институт (образ жизни) и служение (как деятельность). Для того чтобы положить оправдание для будущего, реформаторам пришлось заново выстроить все три составляющие

Cейчас мы стоим перед величайшим вызовом: найдется ли человек, люди, группа людей, которые смогут придумать что-то сами, либо услышать Господа, услышать то, что Он нам говорит, и предложить следующий кусок времени, следующий тип развития. Иной, чем Средневековье и иной, чем Modernity. В этом — принципиальный вызов, и в большей или меньшей степени его все понимают

Мартин Лютер был добрым католиком. И, как и всякий добрый католик, он стремился выполнить то, чего от него хотел Господь. Лютер слышал Его желания. И Лютер был одним из тех, кто мог сказать: "На том стою и не могу иначе". Он готов был идти до конца. Был ли Лютер готов к насильственным действиям? Вопрос очень сложный. Он их не отвергал безусловно, но так же безусловно он им и не сочувствовал. Во всяком случае, когда лозунги Реформации пытались использовать участники Крестьянской войны в Германии, он выступил против этого резко и решительно.

Будет ли Россия через пятьдесят лет христианской страной? Есть ли у нас в этом хоть какая-то уверенность? Может ли в нынешней России, произрасти коллектив людей, способный серьезно ставить и обсуждать этот вопрос, причем как свой личный вопрос, как вопрос реализации собственной веры? Что значит для Россия через пятьдесят лет быть христианской страной?